228

МГЛА. Эта лексема употреблена в С. пять раз. В древнерус. яз. она имела значения «туман», «темнота, мрак». Несомненно в значении «туман» слово М. употреблено в фразе о Донце, который одевал Игоря «теплыми мъглами подъ сѣнію зелену древу» (С. 42). Вероятнее всего, туман имеется в виду и во фрагменте: «Длъго ночь мркнетъ. Заря свѣтъ запала, мъгла поля покрыла, щекотъ славій успе, говоръ галичь убуди» (С. 10). Д. С. Лихачев предлагает такой перевод: «Долго наступает ночь. (Вечерняя) заря свет уронила (свет зари погас). (Вот и) мгла поля покрыла. (Наконец и) щекот соловьиный уснул; (утренний) говор галок пробудился» (Слово — 1982. С. 57). Допустимо и др. значение слова — «темнота, мрак». Но Н. А. Зарубин, специально анализировавший эту фразу, подчеркивает, что «основное значение слова „мгла“ в славянских языках, как в древнее, так и в настоящее время — туман... откуда также темнота, мрак... С другой же стороны, поскольку туман состоит из водяных паров, стелющихся по земле, то также и пары от нее отделившиеся и свободно плавающие в воздухе — облако. Ни в одном из славянских языков ни в древности, ни в настоящее время слово „мгла“ не обозначало мрака, проистекающего от наступления ночи, а тем более самой ночи» (Заря утренняя... С. 115).

Более спорны три др. случая употребления слова М. В рассказе о бегстве Всеслава говорится, что он бежал «въ плъночи изъ Бѣлаграда, обѣсися синѣ мьглѣ» (С. 35). Это упоминание перекликается с сообщением ПВЛ под 1069, где говорится, что, узнав о приближении войск Изяслава Ярославича и его союзника Болеслава, Всеслав, «бывши нощи, утаивъся кыян бежа из Белагорода Полотьску» (ПВЛ. С. 115). Комментируя текст С., Лихачев писал: «„синяя мгла“ — это мгла ночи, а не синее облако, как предполагали некоторые комментаторы... Возможно, что место это означает либо „повиснув в ночной тьме“, либо „обнятый ночной тьмою“ (т. е. скрытый ночной тьмой)» (Комм. ист. и геогр. С. 457). Хотя Зарубин и считал, что слово М. не могло обозначать темноту ночи, но мн. комментаторы переводят данное место, исходя из представлений о ночном бегстве Всеслава.

229

При всей естественности этого толкования следует учитывать, что форма «обѣсися» (может быть, следовало: «обѣсився»?) — не причастие, а глагол в форме аориста, и поэтому правильный грамматич. перевод будет «повис в синем тумане» (М. А. Максимович) или «повис в синей мгле» (В. Н. Перетц). Такое толкование неясно по смыслу, и А. К. Югов предложил иное объяснение: «колдун Всеслав совершил свой перелет от Киева до Новгорода на „мьгле“, то есть на облаке» (Образ князя-волшебника... С. 19). Предложенное толкование встречает ряд препятствий. Во-первых, оно заставляет безоговорочно принять гипотезу о Всеславе-колдуне и его перелете на облаке, не во всем убедительную (см.: Творогов. Об истолковании «темных мест»... С. 40). Во-вторых, грамматически обоснован будет вариант, что Всеслав не летел на облаке, а лишь «обнял синее облако» (перевод Югова), т. е. смысловая недоговоренность остается. В-третьих, странно, что автор С., тонко пользующийся цветовыми определениями, называет облако не традиционно — белым, а синим (т. е. темным) в описании ночного полета Всеслава, когда цвет облака терял свою значимость для видящего. Но самое главное в том, что слово М. в значении «облако» неизвестно ни одному древнерус. памятнику, кроме С., в котором — помимо разбираемого употребления — два других также не бесспорны: «идутъ сморци мьглами» (С. 39) и «полетѣ соколомъ подъ мьглами» (С. 41). И. И. Срезневский (Материалы. Т. 2. Стб. 223) и Зарубин (Заря утренняя... С. 113—114) приводят примеры употребления слова М. с этим значением лишь в иных слав. яз. Таким образом, в толковании выражения «обѣсися синѣ мьглѣ», вероятно, ближе всего к истине Лихачев, понимающий его как указание на ночное бегство Всеслава, на «мглу ночи», и возможно, что глагольная форма первоначально читалась «обѣсився», а не «обѣсися», как в Перв. изд.

Лит.: Максимович. Слово — 1859. С. 110; Потебня. Слово. С. 144; Перетц. Слово. С. 293; Зарубин Н. Н. Заря утренняя или вечерняя?: (Из комментария к Слову о полку Игореве) // ТОДРЛ. 1935. Т. 2. С. 113—115; Булаховский Л. А. Функция чисел в «Слове о полку Игореве» // Наук. зап. АН УССР. Т. 10. Мовознавство. Киев, 1952. С. 124; Югов А. К. Образ князя-волшебника и некоторые спорные места в «Слове о полку Игореве» // ТОДРЛ. 1955. Т. 11. С. 18—21; Майоров Н. И. «Слово о полку Игореве» и его переводы // ФН. 1963. № 3. С. 117—180; Соловьев А. В. Восемь заметок к «Слову о полку Игореве» // ТОДРЛ. 1964. Т. 20. С. 372—374; Супрун А. Е., Брудный А. А. «Обѣсися синѣ мьглѣ» // Там же. 1971. Т. 26. С. 202—211; Творогов О. В. Об истолковании «темных мест» в тексте «Слова о полку Игореве» // РЛ. 1985. № 4. С. 39—41.

О. В. Творогов