41

Гриневъ, Андрей Петровичъ («Капит. дочка»). — Отставной премьеръ-маіоръ. Бодрое лицо А. П. покрыто было морщинками; глаза сверкали изъ-подъ сѣдыхъ бровей. Дворянинъ; помѣщикъ, имѣвшій «триста душъ крестьянъ». Жилъ «въ своей симбирской деревнѣ». «Въ молодости своей служилъ при графѣ Минихѣ». По словамъ генерала, «почтенный человѣкъ». Государыня Екатерина II, по утвержденію князя Б., признавала за А. П. заслуги. Передъ отъѣздомъ сына на службу А. П. говорилъ ему: «Служи вѣрно, кому присягнешь; слушайся начальниковъ; за ихъ лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; отъ службы не отговаривайся, и помни пословицу: «береги платье снову, а честь смолоду». — «Не хотѣлъ вѣрить, чтобы «сынъ его» могъ быть замѣшанъ въ гнусномъ бунтѣ. Узнавъ отъ князя Б. приговоръ надъ сыномъ, впалъ въ уныніе. «Этотъ неожиданный ударъ едва не убилъ» его. «Онъ лишился обыкновенной своей твердости, и горесть его (обыкновенно нѣмая) изливалась въ горькихъ жалобахъ. — «Какъ! повторялъ А. П., выходя изъ себя: сынъ мой участвовалъ въ замыслахъ Пугачева! Боже мой праведный, до чего я дожилъ! Государыня избавляетъ его отъ казни! Отъ этого развѣ мнѣ легче? Не казнь страшна: пращуръ мой умеръ на лобномъ мѣстѣ, отстаивая то, что почиталъ святынею совѣсти; отецъ мой пострадалъ вмѣстѣ съ Волынскимъ и Хрущевымъ. Но дворянину измѣнить своей присягѣ, соединиться съ разбойниками, съ убійцами, съ бѣглыми холопьями!.. Стыдъ и срамъ нашему роду!..» «Всякое слово, напоминающее мнимое преступлениіе сына, было А. П. тягостно и казалось колкимъ упрекомъ. — «Поѣзжай, матушка! сказалъ онъ Марьѣ Ивановнѣ со вздохомъ: мы твоему счастью помѣхи сдѣлать не хотимъ. Дай Богъ тебѣ въ женихи добраго человѣка, «не ошельмованнаго измѣнника». Въ деревнѣ, читалъ «Придворный Календарь», ежегодно имъ получаемый. «Эта книга имѣла всегда сильное на него вліяніе: никогда не перечитывалъ А. П. ее безъ особеннаго участія, и чтеніе это производило въ немъ всегда удивительное волненіе желчи». Жена А. Г., «знавшая наизустъ всѣ свычаи и обычаи А. П., всегда старалась засунуть несчастную книгу, какъ можно подалѣе, и такимъ образомъ, «Придворный Календарь» не попадался ему на глаза иногда по цѣлымъ мѣсяцамъ. Зато, когда А. П. случайно его находилъ, то, бывало, по цѣлымъ часамъ не выпускалъ уже изъ своихъ рукъ. «При чтеніи

42

А. П. «изрѣдка» пожималъ «плечами» и повторялъ «вполголоса»: «генералъ-поручикъ!.. Онъ у меня въ ротѣ былъ сержантомъ!.. Обоихъ россійскихъ орденовъ кавалеръ!.. А давно ли мы?..» — На воспитаніе сына мало обращалъ вниманія, но, когда сыну минуло 12 лѣтъ, А. П. «въ это время нанялъ для него француза, мосье Бопре, котораго выписали изъ Москвы вмѣстѣ съ годовымъ запасомъ вина и прованскаго масла». — «Человѣкъ строгихъ правилъ» и не любилъ ни перемѣнять своихъ намѣреній, ни откладывать ихъ исполненіе. — «Пора Петрушу на службу». «Полно ему бѣгать по дѣвичьимъ, да лазать на голубятни». «Петруша въ Петербургъ не поѣдетъ». Чему научится онъ, служа въ Петербургѣ? Мотать да повѣсничать? Нѣтъ, пускай послужитъ онъ въ арміи, да потянетъ лямку, да понюхаетъ пороху, да будетъ солдатъ, а не шаматонъ въ гвардіи! Гдѣ его пашпортъ? Подай его сюда». «Расправа у Г. была коротка». Услыша отъ жены о проказахъ Бопре, А. П. «тотчасъ потребовалъ каналью француза. Доложили, что мусье давалъ Петру Андреевичу урокъ. А. П. пошелъ въ комнату Петра Андреевича. Въ это время Бопре спалъ на кровати сномъ невинности. «Увидя упражненія» сына въ «географіи», «дернулъ его за ухо, потомъ подбѣжалъ къ Бопре, разбудилъ его очень неосторожно и сталъ осыпать укоризнами», потомъ «за воротъ приподнялъ его съ кровати, вытолкалъ изъ дверей и въ тотъ же денъ прогналъ со двора». «Несмотря на свою строгость А. П. былъ» «любимъ» дворовыми людьми и крестьянами» ибо былъ справедливъ и зналъ истинныя нужды подвластныхъ ему людей». Когда «крестьяне явились на барскій дворъ съ повинною, А. П. вышелъ къ нимъ на крыльцо». «При появленіи» А. П. «мужики стали на колѣни». — «Ну, что, дураки? сказалъ А. П. имъ: зачѣмъ вы вздумали бунтовать? — Виноваты, государь ты нашъ, отвѣчали они въ одинъ голосъ. «То-то виноваты! Напроказятъ, да сами не рады! Прощаю васъ для радости, что Богъ привелъ меня свидѣться съ сыномъ Петромъ Андреевичемъ. Ну, добро: повинную голову и мечъ не сѣчетъ. «Богъ далъ вёдро. Пора бы сѣно убирать; а вы, дурачье, цѣлые три дня что дѣлали? Староста! Нарядить поголовно на сѣнокосъ; да смотри, рыжая бестія, чтобъ у меня къ Иванову дню все сѣно было въ копнахъ! Убирайтесь!» Въ минуты досады А. П. грозился Савельичу за недонесеніе о сынѣ, «не взирая на строгія приказанія»: «Я тебя, стараго пса, пошлю свиней пасти за утайку правды и потворство къ молодому человѣку».

На любовь сына смотрѣлъ «какъ на блажь молодого человѣка». И, въ отвѣтъ на просьбу благословить его на бракъ, писалъ: «не только ни моего благословенія, ни моего согласія дать я тебѣ не намѣренъ, но еще и собираюсь до тебя добраться, да за проказы твои проучить тебя путемъ, какъ мальчишку, несмотря на твой офицерскій чинъ: ибо ты показалъ, что шпагу носить еще не достоинъ, которая пожалована тебѣ на защиту отечества, а не для дуэлей съ такими же сорванцами, каковъ ты самъ. Немедленно буду писать къ Андрею Карловичу, прося его перевести тебя изъ Бѣлогорской крѣпости куда-нибудь подальше, гдѣ бы дурь у тебя прошла. Матушка твоя, узнавъ о твоемъ поединкѣ и о томъ, что ты раненъ, съ горести занемогла и теперь лежитъ. Что изъ тебя будетъ? Однако, невѣсту сына принялъ и пріютилъ у себя въ домѣ. По словамъ Марьи Ивановны, былъ для нея «болѣе чѣмъ благодѣтель». — «Полно врать, Марья Ивановна, говоритъ А. П.: «кто тебя пуститъ одну къ разбойникамъ? Сиди здѣсь и молчи. Умирать, такъ умирать ужъ вмѣстѣ». При встрѣчѣ съ сыномъ, сказалъ: «довольно ты проказилъ, и я на тебя порядкомъ былъ сердитъ. Но нечего поминать про старое. Надѣюсь, что теперь ты исправился и перебѣсился. Знаю, что ты служилъ, какъ надлежитъ честному офицеру. Спасибо, утѣшилъ меня, старика. Коли тебѣ обязанъ я буду избавленіемъ, то жизнь мнѣ вдвое будетъ пріятнѣе».

— «Не сдадимся, злодѣй», отвѣчалъ «старый воинъ» Швабрину «твердымъ голосомъ». Бодрое лицо его покрытое морщинками оживлено было удивительно. Глаза сверкали изъ подъ сѣдыхъ бровей. Обратясь къ сыну А. П. сказалъ: «теперь пора!» А. П. выстрѣлилъ, шагнулъ за пылающій порогъ и закричалъ: «За мной! «Старый воинъ» говорилъ потомъ: «— Богъ помогъ дряхлой рукѣ моей наказать

43

злодѣя (Швабрина) и отомстить за кровь моего сына». По собственному признанію Г., «не таковскій» онъ «хозяинъ, чтобъ можно было въ амбары его «входить и выходить воровскими лазейками».

Критика. Г. — одно изъ замѣчательнѣйшихъ и типичнѣйшихъ лицъ въ нашей литературѣ, несмотря на то, что ему отведено въ «Капитанской дочкѣ» второстепенное мѣсто и что онъ обрисованъ авторомъ немногими, хотя и геніальными чертами. Андрей Петровичъ — это яркій представитель лучшей части нашего помѣстнаго дворянства, организованнаго и воспитаннаго Петромъ Великимъ въ суровой школѣ военныхъ походовъ и иныхъ «несносныхъ трудовъ» и жертвъ, которыми строилась и крѣпла его имперія».

«Пушкинъ не скрываетъ темныхъ сторонъ стараго Гринева: его самовластныхъ привычекъ, его суроваго, нѣсколько деспотическаго обращенія съ семьей и съ крестьянами, его наивнаго и невѣжественнаго взгляда на просвѣщеніе и науку, благодаря которому онъ могъ принять за образованнаго педагога даже Бопре. Всѣ эти недостатки сглаживаются здравымъ смысломъ Гринева, его практическимъ умомъ, его умѣньемъ повелѣвать, его способностью крѣпко держать въ рукахъ и свои семейныя дѣла и несложныя хозяйственныя и административныя дѣла своей деревни. Какъ мужъ, отецъ и помѣщикъ, Гриневъ мало отличался отъ своихъ предковъ, хотя и завелъ въ домѣ учителя-француза. Онъ унаслѣдовалъ ихъ патріархальный взглядъ и неизмѣнно руководствовался имъ въ жизни». «Одна изъ главныхъ особенностей стараго Гринева — чувство собственнаго достоинства, вытекающее у него изъ глубокаго и крѣпко засѣвшаго уваженія къ предкамъ и званію дворянина. Гриневъ никогда не забываетъ о своемъ дворянскомъ происхожденіи и о своей связи со всѣмъ родомъ Гриневыхъ». — «Честь и нелицемѣрная преданность престолу и родинѣ, — вотъ къ чему сводится весь нравственный кодексъ стараго Гринева». [Н. Черняевъ. «Кап. дочка»].