24

Дом в Кутаисе

1902

Пишет сестре Людмиле в Тифлис, в середине января 1902 г.:

«Я здоров и учусь хорошо. Здесь снег растаял».

А затем сообщает в апреле:

«Я здоров и учусь хорошо. Я, Нина Александровна1 и Оля ходили гулять на Архиерейскую гору и собрали немного фиалок. У нас сильный ветер, а деревья цветут» (ГММ).

12 июня держал экзамены в старший приготовительный класс Кутаисской классической гимназии.

В конце мая мать писала дочери Людмиле в Тифлис:

«Ты приедешь до Володиного экзамена, так как он будет только 12 июня, а затем все вместе выедем в Багдад, а теперь ждем, томимся и волнуемся, когда все это окончится, тогда вздохнем свободней» (ГММ).

«Экзамен в гимназию. Выдержал. Спросили про якорь (на моем рукаве) — знал хорошо. Но священник спросил — что такое «око». Я ответил: «Три фунта» (так по-грузински). Мне объяснили любезные экзаменаторы, что «око» — это «глаз» по-древнему, церковнославянскому. Из-за этого чуть не провалился...» (автобиография).

«Как Володя держал экзамен, я не помню. Но, порывшись в архиве Кутаисской гимназии за 1902 год, я нашел его отметки и текст диктанта, а также подписи учителей, которые производили экзамены».

25

В архиве за номером 5357 имеется следующий текст диктанта 1902 года для старшего приготовительного класса:

«Вчера я с папой ходил в гимназию. Нам нужно было узнать, когда будут экзамены. Сторож Иван сказал нам, что они будут во вторник. — Господи, о чем меня будут спрашивать учителя?» За эту работу Маяковский получил 4. Работу поправляли Т. С. Дзубинский, В. А. Юркевский.

По русскому устному получил 5. Экзаменовали те же учителя: Юркевский и Дзубинский.

По закону божию он получил 4. Экзаменовали: директор О. О. Чебиш, законоучители Тугаринов и Шавладзе.

По арифметике получил 4. Экзаменовали: Л. Я. Семенов, Н. Н. Джомарджидзе (учитель старшего приготовительного класса) и Евстигнеев» (П. Цулукидзе, 1940)*.

Осенью начал посещать гимназию.

«Приготовительный, 1-й и 2-й. Иду первым. Весь в пятерках. Читаю Жюля Верна. Вообще фантастическое. Какой-то бородач стал во мне обнаруживать способности художника. Учит даром» (автобиография).

Л. В. Маяковская пишет в своих воспоминаниях: «В это время он рисовал уже довольно хорошо, преимущественно по памяти. Срисовывал и увеличивал крейсера, иллюстрировал прочитанное, рисовал карикатуры на наш домашний быт... Я стала брать уроки рисования у единственного в Кутаисе художника С. Краснухи, окончившего Академию художеств. Рассказывала ему о Володе, о его талантливости и любви к рисованию, показала его рисунки. Краснуха попросил привести брата, сказав, что будет заниматься с ним бесплатно. Володя был несказанно рад... Учитель засиживался с нами, не считая времени, увлекаясь вместе с нами. Он рассказывал нам о русской и западной живописи, об отдельных художниках... Уроки проходили оживленно и интересно. Володя быстро почти догнал меня в рисовании... Мы стали привыкать к мысли, что Володя будет художником» (Л. В. Маяковская, 1931)*.

«Из ученической жизни Маяковского помню следующий случай. Раз в учительской ко мне и Джомарджидзе подошел законоучитель приготовительных классов Шавладзе и сказал:

— Что за странный мальчик этот Маяковский.

— А что случилось? Напроказил? — спросили мы.

— Нет, шалить-то он не шалит, но удивляет меня своими ответами и вопросами. Когда я спросил: «Хорошо ли было для Адама, когда бог после его грехопадения проклял его и сказал: «В поте лица своего будешь ты есть хлеб свой», — Маяковский ответил: «Очень хорошо. В раю Адам ничего не делал, а теперь будет работать и есть. Каждый должен работать». Потом задал мне вопрос: «Скажите, батюшка, если змея после проклятия начала ползти на животе, то как она ходила до проклятия?» Все дети засмеялись, а я не знал, как ответить» (П. Цулукидзе, 1940)*.