МИГРАЦИО́ННАЯ ТЕО́РИЯ (теория заимствования, теория бродячих сюжетов) — теория, объясняющая сходство фольклора у разных народов передвижением, перемещением — миграцией — поэтич. произв. из одной (или неск.) страны в др. стра́ны. М. т. получила широкое признание во 2-й пол. 19 в., в период укрепления мировых культурных связей. Осн. положения М. т. были сформулированы в трудах разных ученых, но принято считать, что начало ей положил немецкий филолог Т. Бенфей, издавший в 1859 «Панчатантру» с обширным исследованием, в к-ром пришел к выводу, что большое число сказок и рассказов из Индии распространилось по всему свету. Сторонниками М. т. в России были А. Н. Пыпин, В. В. Стасов, Ф. И. Буслаев (в работе «Перехожие повести», 1874, и др.), В. Ф. Миллер (до 90-х гг.), А-др Н. Веселовский,

822

И. Н. Жданов, Г. Н. Потанин, А. М. Лобода, С. Ф. Ольденбург и др. В Германии М. т. придерживались Р. Келер, М. Ландау, И. Больте, во Франции — Г. Парис, Э. Коскен, в Англии — А. Клаустон, в Италии — А. д’Анкона, Д. Компаретти, в Чехословакии — Й. Поливка и др. М. т. сменила в науке мифологич. теорию (см. Мифологическая школа); их полемикой заполнено неск. ярких страниц в истории науки (в России, напр., спор вокруг статей Стасова о происхождении былин). Со временем ученые разграничили сферы изучения: на долю мифологич. теории отнесли изучение происхождения фольклора; на долю М. т. — объяснение последующей жизни фольклора. А-др Н. Веселовский писал об их взаимоотношении: «...Они даже необходимо восполняют друг друга, должны идти рука-об руку, только так, что попытка мифологической экзегезы должна начинаться, когда уже кончены все счеты с историей» (Собр. соч., т. 8, 1921, с. 1). М. т. решительно ограничила представление об исконном нац.-племенном достоянии в фольклоре отд. народа и усматривала в нем многочисл. заимствования из поэтич. культур других стран и эпох.

С течением времени приверженцы М. т. сосредоточили основное внимание не столько на поисках первоначального источника фольклора, сколько на выяснении взаимных культурно-историч. связей народов в разные периоды их истории. Однако, устанавливая зависимость поэтич. культуры одного народа от культуры другого, они порой открывали возможность для националистич. измышлений, неоправданных притязаний на культурное господство. Эта возможность была сильно ограничена, но не устранена полностью уточнением условий, при к-рых происходит заимствование. «Заимствование, — писал А. Н. Веселовский, — предполагает встречную среду с мотивами или сюжетами, сходными с теми, которые приносились со стороны» («Историческая поэтика», 1940, с. 506). М. т. подвергалась и другим уточнениям, часто сближалась в выводах с антропологич. и «исторической» теориями (см. Историческая школа), но так и не преодолела своего коренного недостатка: она оперировала преим. формально-схематичными и, следовательно, односторонними сравнениями сюжетов и мотивов, объясняла культурно-историч. влияниями близость и сходство поэтич. произв. даже там, где имело место характерное типологическое сходство явлений мировой культуры. В трудах представителей М. т. немало ценного материала по истории культуры народов мира, однако их науч. метод устарел. См. также Сравнительно-исторический метод.

Лит.: Пыпин А. Н., История рус. этнографии, т. 1—4, СПБ, 1890—92; Лобода А. М., Рус. богатырский эпос, К., 1896; Савченко С. В., Рус. нар. сказка, К., 1914; Архангельский А. С., Введение в историю рус. лит-ры, т. 1, П., 1916; Сперанский М. Н., Рус. устная словесность, М., 1917; Жирмунский В. М., К вопросу о странствующих сюжетах, «Изв. АН СССР. Отделение общ. наук», 1935, № 9, с. 775—811; Коккьяра Дж., История фольклористики в Европе, пер. с итал., М., 1960; Азадовский М. К., История рус. фольклористики, т. 2, М., 1963.

В. П. Аникин.