121

А. З. РОЗЕНФЕЛЬД

НОВЫЕ ПЕРЕВОДЫ ПУШКИНА
НА ПЕРСИДСКИЙ ЯЗЫК
(50—70-е годы)

Знакомство с творчеством Пушкина в Иране (мы имеем в виду переводы на персидский язык, так как произведения Пушкина в оригинале и в переводах на другие языки были известны иранцам давно) относится к началу 30-х годов. В 1932 г. появился перевод «Капитанской дочки». В 1937 г. в Тегеране состоялось заседание Литературного общества, посвященное столетию со дня гибели Пушкина. Тогда же был издан специальный номер журнала «Мехр» («Солнце»); опубликованные в этом номере переводы затем вышли отдельной книгой. После краткого предисловия («Дибаче») в книге приводится биография поэта. Интересно отметить, что первая страница книги оформлена в традициях старых персидских рукописей, имеет художественно орнаментированную рамку; весь остальной текст книги также заключен в рамку. Перед началом каждого произведения, как и в рукописях, дается художественная заставка, конец украшает розетка. В сборник вошли «Метель», «Станционный смотритель», «Барышня-крестьянка», прозаический перевод «Бахчисарайского фонтана» и стихотворные переводы: «Памятник» («Я памятник себе воздвиг нерукотворный»), «Цветок», «Брожу ли я вдоль улиц шумных» (последнему дано название «Клятва» — «Соукнаме»). Открывается сборник портретом Пушкина.1

Новые переводы Пушкина на персидский язык появились в период второй мировой войны и в послевоенное время. К 1949 г. была переведена значительная часть прозы Пушкина — «Дубровский», «Капитанская дочка», «Повести Белкина», «Пиковая дама», а также некоторые поэмы и стихи. Среди переводчиков Пушкина были лучшие персидские поэты — Абулькасим Лахути,

122

Малек ош-Шоара Бахар, Вахид Дастгерди, Хабиб Ягмаи и др. Эти поэты старшего поколения стремились передать наряду с содержанием произведения и мелодику стиха средствами персидской метрики. Некоторые стихи, такие как «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», «Цветок», переводились несколько раз различными поэтами.

Первым переводчиком «Капитанской дочки» (1932) был поэт и литератор, впоследствии редактор литературно-художественного журнала «Сохан» («Слово») проф. Парвиз Натель Ханлари. В 1973 г. этот журнал отпраздновал свое тридцатилетие. Повесть была переиздана в 1963 г., а затем в 1965 г.; очевидно, в том же переводе печаталась она и в нескольких номерах журнала для молодежи «Песарха ве дохтарха» («Юноши и девушки»). Профессору Ханлари принадлежит стихотворение «Окаб» («Орел»), посвященное крупнейшему персидскому новеллисту, другу Ханлари — Садеку Хедаяту (1903—1951). В основу этого стихотворения поэт положил калмыцкую сказку об орле и во́роне, которую в XI главе «Капитанской дочки» Пугачев рассказывает Гриневу. Стихотворение «Орел» впервые было опубликовано в журнале «Пеяме ноу» («Новая весть») в 1944 г.,2 на русский язык оно переведено Вл. Сергеевым.3 В сказке у Пушкина спорят орел и ворон. В русских народных сказках и песнях ворон наделяется свойством долголетия. В стихотворении Ханлари слово «ворон» передано как «заг» и «калаг»; в персидском языке, где отсутствует грамматический род, оба эти слова значат и «во́рон» и «ворона». В русском переводе Вл. Сергеева использовано слово «ворона», что представляется не очень удачным, так как для русского читателя тем самым снижается поэтичность образа.

Сведения о переводах Пушкина на персидский язык, которые вошли в нашу статью 1949 г., в настоящее время могут быть несколько дополнены. В частности, следует упомянуть перевод поэмы «Цыганы», который впервые появился еще в 1933 г. в журнале «Голхайе рангаранг» («Пестрые цветы»).4 Перевод напечатан также в журнале «Соуганд» («Клятва», 1336 / 1957). В журнале «Техране мосаввар» («Иллюстрированный Тегеран», 1961, № 941) в переводе Чингиза Мошаери опубликовано стихотворение «Зимняя дорога» («Джадейе земистани»). В газете «Пейке

123

солх» («Вестник мира») в 1949 г. был напечатан перевод «Кавказского пленника».5

Отметим, что в Иране в 50—70-х годах существовала служба информации «Шома ва матбуат» («Вы и печать»). Благодаря иранисту, кандидату филологических наук А. М. Шойтову, работавшему представителем СССР в Ирано-Советском обществе дружбы в Тегеране, значительно пополнились наши сведения о публикации переводов русской и советской литературы в Иране. Так, можно указать, что в газете «Хорасан» (г. Мешхед) был напечатан прозаический перевод Шахрзада пушкинского стихотворения «Поэту» («Поэт, не дорожи любовию народной...»), под названием «Эй, ша’ер» («О, поэт»).6

Кроме рассмотренных выше, на персидском языке был напечатан перевод повести «Арап Петра Великого» («Ибрахим»), выполненный Хушангом Мостоуфи.7 Это произведение в 1977 г. вышло отдельной книгой под другим названием — «Ибрахим — голаме сийахе Петре Кабир» («Ибрагим — черный раб Петра Великого»), переводчик Голам Реза Баниджу.8 В его же переводе в 1977 г. была напечатана книга «Рославлев», в которую вошли четыре рассказа Пушкина.9

Повесть «Барышня-крестьянка» печаталась на персидском языке трижды: первый раз в упоминавшемся сборнике 1937 г. в переводе Исмаила Фаридпака, затем в 1956 г. отдельной книгой под названием «До делдаде» («Двое влюбленных») в переводе поэта Эгбаля Ягмаи10 и наконец в 1965 г. под названием «Дохтаре ростаи» («Крестьянская девушка») в переводе Казема Ансари. Последний познакомил персидских читателей со многими произведениями русской классики, в частности с повестью «Пиковая дама», перевод которой впоследствии вышел отдельной книгой.11

Если поэтические произведения Пушкина на персидском языке представлены небольшим числом переводов, причем часть из них вышла в прозаическом пересказе, то проза переводилась многократно. В 1950 г. вышел новый перевод «Капитанской дочки» («Дохтаре сарван»), принадлежащий Хосейну Ноурузи, с предисловием Ноузара. В книге дан биографический очерк Пушкина; подчеркивается, что перевод повести выполнен с немецкого языка, в то время как первый переводчик этой повести Парвиз Натель Ханлари (1932) воспользовался французским

124

переводом. По нашим сведениям, «Капитанская дочка» на персидском языке издавалась четыре раза, «Пиковая дама» также выдержала четыре издания (1931, 1948, 1956, 1962), «Барышня-крестьянка» — три (1937, 1957, 1965), «Выстрел» — четыре (1931, 1945, 1948, 1963). Как удалось установить, «Дубровский» издавался семь раз (1927, 1943, 1945, 1959, 1962, 1963, 1972; из них переводы изданий 1959, 1963, 1972 гг. принадлежат Кериму Кешаверзу, издания 1962 г. — Хушангу Мостоуфи).

Из поэм Пушкина дважды издавался «Кавказский пленник» (о первом переводе сказано в нашей статье 1949 г.);12 второй перевод, прозаический, выполненный Мехди Баяни, появился в журнале «Пеяме ноу» в 1951 г.; песня девушек переведена стихами.13 Роман «Евгений Онегин» напечатан отдельной книгой в издательстве «Гутенберг» в переводе двух авторов — Минучехра и Тоукиния.14 В переводе Джавада Мохеба вышел «Бахчисарайский фонтан».15

В антологии прозы Мехди Хамиди опубликованы прозаические пересказы нескольких стихотворений Пушкина: «Воспоминание» («Роайа» — «Грезы», «Мечты»), «В степи печальной и безбрежной» («Се чешме» — «Три источника»), «Не пой, красавица, при мне» («Таранейе горджи» — «Грузинская песня»), «Поэт» («Ша’эр» — «Пока не требует поэта...»), «Поэту» («Эй, ша’эр» — «Не дорожи любовию народной...»), «Пробуждение» («Бидари»), «Ты и вы» («Шома ва ту»).16

Краткий прозаический пересказ «Евгения Онегина» помещен в иранской энциклопедии. Здесь даются краткая биографическая справка о Пушкине, портрет поэта и упоминаются следующие произведения: «Борис Годунов», «Медный всадник», «Полтава», «История Пугачевского бунта», «Гробовщик», «Дубровский», «Пиковая дама», «Цыганы», «Арап Петра Великого» и некоторые другие.17

Следует отметить, что за последние 30—40 лет в Иране исключительное развитие получила библиографическая работа, появились журналы, сборники с четкой рубрикацией, с описанием, хотя и кратким, издающихся в стране книг. В периодических журналах были введены библиографические разделы, публиковались рецензии, библиографические обзоры. Благодаря этому

125

появилась возможность получить сведения о новых публикациях и об отношении к ним литературной общественности. Наряду с национальной литературой в большинстве изданий печаталась информация и о переводах мировой литературы, в том числе и русской.18 Это тем более важно, что до того времени библиографические сведения публиковались крайне редко.

В 1973 г. после длительного перерыва было возобновлено издание органа Иранского общества культурной связи с СССР — «Пеяме новин».19 В первом же номере журнала в пересказе крупнейшего переводчика русских произведений на персидский язык Резы Азерахши была напечатана «Сказка о рыбаке и рыбке». Упомянем еще перевод «Моцарта и Сальери», принадлежащий Бижану Мофиду и напечатанный в журнале «Техране мосаввар» 20 шахривара 1340/15 сентября 1961 г., и перевод стихотворения «Арион» («Каике шекасте» — «Разбитая лодка»), появившийся в журнале «Голхайе рангаранг» (1946, № 2, с. 18 — 13-й год издания).

Московское издательство «Прогресс» начиная с 1948 г. выпустило несколько книг переводов Пушкина на персидский язык. Первым таким изданием явился сборник переводов Абулькасима Лахути, выдающегося персидско-таджикского поэта (1887—1957).20 Следующие переводы относятся уже к началу 70-х годов. Большим форматом с красочными иллюстрациями был напечатан в этом издательстве перевод А. Лахути «Сказки о рыбаке и рыбке» (уже седьмое издание сказки на персидском языке). Среди других переводов Пушкина, изданных в Москве, укажем на книгу «Чанд чаме ва драм» («Стихи и драматические произведения»). На суперобложке помещены гравюра Фаворского к драме «Моцарт и Сальери» и посвященное Пушкину стихотворение крупного персидского поэта — Вахида Дастгерди (1971 г.). На следующий год эта же книга была отпечатана фотоофсетным способом в Германской Демократической Республике. В этот сборник включены ранее опубликованные переводы А. Лахути (1948): «В прохладе сладостной фонтанов», «Песнь о вещем Олеге», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Моцарт и Сальери», «Медный всадник», «Я памятник себе воздвиг нерукотворный»; без указания имени переводчика, но также в переводе Лахути напечатаны «Вакхическая песнь» («Соруди нушашуш»), «Я помню чудное мгновенье» («Ахдшоде бе Керн» — «Посвящение Керн»),

126

«Во глубине сибирских руд», сказки («Сказка о царе Салтане», «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях», «Сказка о золотом петушке»), драмы «Русалка» и «Каменный гость». Всего 14 произведений.21

В том же издательстве «Прогресс» вышли и другие книги Пушкина, например «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» («Дастанхайе Иван Петрович Белкине факид») в переводе Зияуллы Форушани (М., 1975). На суперобложке приведены краткие сведения о Пушкине и два высказывания о нем — Л. Н. Толстого и М. Горького.

В 1980 г. издательство «Прогресс» выпустило сборник рассказов или повестей о жизни русских писателей «Ин разе сар бе мохр» («Это — скрытая тайна»). На обложке напечатан портрет Н. Ф. Ивановой, в тексте фотографии с портретов Н. Н. Гончаровой, Е. Н. Карамзиной, Н. Ф. Ивановой, фотография Петербурга (Сенатская площадь, 1800 г.), рисунок Пушкина «Лицей». В сборник вошли переводы следующих произведений: «Утаенная любовь» Ю. Тынянова, «Тайна Н.Ф.И.» Ираклия Андроникова, «Воспоминания» А. Г. Достоевской, «Любовь Нины Заречной» Леонида Гроссмана, «Лев Толстой» М. Горького. В книге много стихотворных вставок из произведений Пушкина, но переводчики не указаны. Общий перевод книги принадлежит Ф. М. Джавану (очевидно, это псевдоним).22

В изданной в Тбилиси в 1967 г. «Персидской хрестоматии», составленной проф. Д. И. Кобидзе (1906—1981) под редакцией проф. Дж. Ш. Гиунашвили, помещены следующие стихотворные переводы произведений Пушкина: «Я памятник себе воздвиг...», «Вакхическая песнь», «В прохладе сладостной фонтанов», «Я помню чудное мгновенье», «Послание в Сибирь»; переводы принадлежат перу А. Лахути.

Кроме переводов произведений Пушкина в самом Иране в персидской прессе и в различных сборниках печатались биографические материалы и разного рода статьи, посвященные Пушкину. Авторами многих статей выступали крупнейшие иранские писатели, литературоведы, переводчики. На некоторые из опубликованных ранее работ нами было указано в предыдущей статье (1949). Здесь назовем статью известного прозаика, общественного деятеля, литературоведа Бозорга Алави (род. в 1904 г.) «Александр Сергеевич Пушкин. К 115-летию со дня смерти»,23 статью Мухаммада Фарахманда об утерянных воспоминаниях Пушкина.24 В статье проф. Саида Нафиси (1895—1967) «Равабете фархангийе Иран ва Шоурави» («Ирано-советские культурные

127

связи»)25 и в статье проф. Абдолали Дастгейба «Тарджомейе фарсийе адабийате рус» («Персидские переводы русской литературы»)26 уделено большое внимание переводам Пушкина.

В марте 1947 г. на Восточном факультете ЛГУ проходила научная конференция. Гостем преподавателей и студентов факультета был А. Лахути. Он прочел несколько своих переводов из Пушкина. В небольшом выступлении 4 марта 1947 г. он сказал: «В своих переводах Пушкина я старался следовать советской школе перевода, т. е. передавать содержание и форму подлинника в их неразрывном единстве, причем поиски форм для этих переводов сочетались у меня с поисками новых путей для персидского стиха вообще. Рад отметить, что этот стиль перевода приобретает сторонников и в самом Иране. Так, например, в переводе „Элегии“ Пушкина, сделанном Хабибом Ягмаи, кроме поэтического таланта, чувствуется искреннее стремление сохранить мысли и интонации подлинника. Такие переводы и оригинальные произведения молодых иранских поэтов дают основание надеяться, что выступления некоторых консервативных литераторов против всего нового, нападки, доходящие порой до неприличия, останутся безуспешными, а прогрессивная молодежь Ирана не оставит поле боя и пойдет по правильному пути». Прошедшее после этого высказывания А. Лахути тридцатилетие вызвало к жизни движение поэтической молодежи, стремящейся найти новые формы персидской поэзии.27 Состоявшийся в 1967 г. в Душанбе Международный симпозиум, посвященный развитию современной персидской, таджикской и дариязычной поэзии (Афганистан), наглядно продемонстрировал успехи новых направлений.

Автор двухтомной истории персидской литературы за последние полтораста лет «От Саба до Нима» — Яхья Арьянпур в первом томе ее приводит отрывок из «Путешествия в Арзрум», а именно то место, где Пушкин пишет о встрече на Кавказе с персидской миссией Хосров-мирзы, следовавшей в Петербург в связи с трагической гибелью А. С. Грибоедова, и о своей встрече с персидским поэтом Фазыл-ханом (Шайда).28

128

К столетию со дня смерти А. С. Пушкина в газете «Известия» была напечатана статья тогдашнего министра просвещения Ирана, крупного историка персидской литературы, переводчика Пушкина на персидский язык («Талисман») Али Асгара Хекмата. В своей статье он писал: «В Михайловском он (Пушкин, — А. Р.) слушал сказки своей старой няни <...> Путешествуя по Крыму и Кавказу, он собирал материалы для своего творчества из восточных источников <...> строил фундамент русской литературы, так же как 700 лет назад наш национальный поэт Саади, путешествуя от Кашгара до Египта, собрал в двух своих книгах „Голестан“ и „Бустан“ рассказы и поговорки, создавая фундамент персидской поэзии. Период в 100 или даже в 700 лет является лишь мигом перед бессмертием поэта».29

К настоящему времени на персидский язык переведена вся проза Пушкина. Некоторые стихи и поэмы, повести и сказки переводились разными переводчиками и издавались по нескольку раз. Приведенные нами материалы свидетельствуют о неослабевающем интересе иранских читателей к творчеству великого русского поэта. Укажем лишь на один пример. В новелле «Пляска смерти» («Раксе марг») прозаик Бозорг Алави рисует образы двух горячо любящих друг друга молодых людей — Мортезы́ и Маргариты. Мортеза учится у Маргариты русскому языку. Познакомившись с «Евгением Онегиным» Пушкина, он ссылается в разговоре с Маргаритой на самоотверженность Татьяны Лариной как на образец верности долгу.30

В нескольких номерах газеты «Пейгаме эмруз» («Сегодняшний привет», 1346/1967 г.) печатался очерк Ираклия Андроникова «Тагильская находка» («Ахерин рузхайе Пушкин» — «Последние дни Пушкина»). В 1977 г. вышел в Иране сборник, посвященный русской литературе «От Пушкина до Шолохова». Книга содержит семь статей в переводе А. Амини и М. Саджуди.31

Несомненно, нами не исчерпан весь материал, относящийся к переводам Пушкина на персидский язык. В частности, остались

129

неучтенными провинциальные издания; не все, что выходило и в Тегеране, удалось зафиксировать. Однако некоторые выводы напрашиваются сами собой.

Реалистические тенденции персидской литературы, демократические и гуманистические идеалы, которые нашли отражение в современной персидской прозе и поэзии, несомненно формировались под влиянием Пушкина и других представителей русской литературы.32

—————