629

ПРИМЕЧАНИЯ

630

631

Тексты прозаических произведений М. Ю. Лермонтова, публикуемые в настоящем томе, воспроизведены по следующим источникам.

1. Автографы и авторизованные копии.

2. Авторитетные копии.

3. Вчера и сегодня. Литературный сборник, составленный гр. В. А. Соллогубом, изданный А. Смирдиным. СПб.; кн. I, 1845; кн. II, 1846.

4. «Отечественные записки» (1839, т. 2, № 3; т. 6, № 11 и 1840, т. 8, № 2).

5. «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова», части I и II. СПб., 1840; второе издание, 1841.

В разделе «Проза» собраны все законченные и незаконченные произведения Лермонтова.

В разделе «Приложения» — ученическое сочинение «Панорама Москвы», планы и наброски неосуществленных замыслов, автобиографические и литературные заметки, надписи на книгах, подписи под рисунками и напечатанные в альманахе «Цефей» на 1829 год «Мысли, выписки и замечания» (в последнем случае авторство Лермонтова только предполагается).

В разделе «Письма» помещены все известные в настоящее время письма Лермонтова, письма к Лермонтову и «Опись письмам и бумагам л.-гв. гусарского полка корнета Лермантова», составленная при его аресте по делу о стихах «Смерть Поэта» и находящаяся в «Деле о непозволительных стихах».

Том завершается «Летописью жизни и творчества» М. Ю. Лермонтова и указателями адресатов и корреспондентов Лермонтова и его произведений ко всем томам.

При жизни Лермонтова из произведений, помещенных в настоящем томе, было напечатано только одно — «Герой нашего времени», остальные выходили в свет в разное время, начиная с 1845 года.

Кроме небольшого количества заметок и некоторых писем с точной датировкой, в томе публикуются произведения, датируемые предположительно.

Текст каждого отдельного произведения дается по какому-либо одному источнику, но в случаях установленных ошибок или опечаток — текст исправляется по другим авторитетным источникам (например, «Герой нашего времени» печатается по второму изданию романа 1841 года с исправлением

632

отдельных мест по автографу, авторизованной копии, «Отечественным запискам» и по первому изданию).

Письма печатаются по автографам, а если автографы не сохранились — по первым публикациям; письма к Лермонтову печатаются еще и по копиям из тетради В. Х. Хохрякова.

Все примечания редакции в тексте выделяются курсивом в круглых скобках. Например: (Франц). — Ред., (Примечание Лермонтова).

В вариантах примечания редакции набраны курсивом без скобок; слова текста, подчеркнутые автором, — разрядкой.

[ ]. В квадратные скобки заключаются слова, зачеркнутые автором и ничем не замененные. В тексте они приводятся только в том случае, если их отсутствие нарушает смысл или стихотворный размер.

<   >. В угловые скобки заключаются слова, пропущенные в автографе, и части недописанных слов, легко восстанавливаемые по смыслу. Например: «собирают<ся>», «проч<ее>» и т. д.

<Не дописано>. В тех случаях, когда незаконченное слово восстановить по смыслу невозможно, в угловые скобки заключаются слова: <не дописано>.

<?>. В тех случаях, когда чтение неразборчивого слова вызывает сомнение, в угловые скобки заключается знак вопроса.

<2 нрзб>. Когда в автографе остаются неразборчивые слова, в угловые скобки заключается цифра, обозначающая количество неразобранных слов и сокращенное слово: нрзб.

<...>. Слова, неудобные для печати, обозначаются тремя точками.

~ Пропуски текста обозначены тильдой.

* В тех случаях, когда в вариантах последнее чтение данного отрывка в черновом автографе или в копии не совпадает с основным текстом, в конце его ставится звездочка, свидетельствующая о том, что окончательное чтение данного отрывка установлено Лермонтовым в другой, позднейшей, рукописи.

Варианты даются в случае сложных автографов (при наличии черновых и беловых с поправками) — по каждому документу в отдельности.

Сноски в вариантах применяются, когда наличествует несколько сложных редакций текста. В сноску выносятся разночтения отдельных слов, предшествовавшие чтению последнего текста вариантов.

Настоящим томом заканчивается академическое издание «Сочинений» М. Ю. Лермонтова в шести томах.

При упоминании автографов и копий, находящихся в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР, дается сокращенное обозначение места их хранения, например: ИРЛИ, оп. 1, № 12, без повторения номера фонда — 524 — одного для всех лермонтовских материалов.

633

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ1

Архивохранилища

ГИМ	—	Государственный Исторический музей (Москва).
ГПБ	—	Государственная Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).
ИРЛИ	—	Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Академии Наук СССР (Ленинград).
ЦГАЛИ	—	Центральный Государственный архив литературы и искусства (Москва).
ЦГИА	—	Центральный Государственный исторический архив (Москва).
ЦГИАЛ	—	Центральный Государственный исторический архив (Ленинград).

Книги

Белинский, ИАН	—	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т.т. 1—11, Академия Наук СССР, Институт русской литературы (Пушкинский Дом), М., 1953—1956.
Белинский. Письма	—	Белинский. Письма. Три тома, редакция и примечания Е. А. Ляцкого, СПб., 1914.
Пушкин	—	Пушкин, Полное собрание сочинений, т.т. 1—16, Академия Наук СССР, М., 1937—1949.
Соч. изд. Академической библиотеки	—	Полное собрание сочинений М. Ю. Лермонтова в пяти томах, под редакцией Д. И. Абрамовича, Академическая библиотека русских писателей, издание Разряда изящной словесности Академии Наук, СПб., 1910—1913. Второе издание вышло в 1916 году.

634

Соч. изд. «Academia»	—	М. Ю. Лермонтов, Полное собрание сочинений в пяти томах, редакция текста и комментарии Б. М. Эйхенбаума, изд. «Academia», М.— Л., 1935—1937.
Соч. изд. библиотеки «Огонек»	—	М. Лермонтов, Полное собрание сочинений, т.т. 1—4, изд. библиотеки «Огонек», М., 1953.
Соч. под ред. Болдакова	—	Сочинения М. Ю. Лермонтова, проверенные по рукописи, под редакцией и с примечаниями И. М. Болдакова, т.т. 1—5, М., 1891.
Соч. под ред. Введенского	—	Полное собрание сочинений М. Ю. Лермонтова, под редакцией Арс. И. Введенского, в четырех томах, СПб., 1891.
Соч. под ред. Висковатова	—	Сочинения М. Ю. Лермонтова, первое полное издание под редакцией П. А. Висковатова, в шести томах, М., 1889—1891.
Соч. под ред. Дудышкина	—	Сочинения Лермонтова, приведенные в порядок и дополненные С. С. Дудышкиным, в двух томах, СПб., 1860. Издание второе, сверенное с рукописями, исправленное и дополненное, вышло в 1862 году и без изменений повторилось в 1863 году.
Соч. под ред. Ефремова	—	Сочинения Лермонтова с портретом его, двумя снимками с почерка и статьею о Лермонтове А. Н. Пыпина, в двух томах, изд. 3-е, вновь сверенное с рукописями, исправленное и дополненное, под редакцией П. А. Ефремова, СПб., 1873. Издание с изменениями и дополнениями повторялось в 1880, 1882, 1887, 1889 годах.

635

<Вадим>  (стр. 7, 477)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 17 (тетрадь XVI). Впервые опубликован П. А. Ефремовым в журнале «Вестник Европы» (1873, кн. 10, стр. 458—557, «Юношеская повесть М. Ю. Лермонтова»).

Вся обложка автографа покрыта зарисовками, сделанными рукой Лермонтова. Содержание этих зарисовок составляют: отдельные всадники и отряды мчащейся кавалерии; жанровая картинка кулачного боя и лежащий рядом с упавшей лошадью всадник; множество разнообразных мужских и женских фигур (во весь рост, поясные, головы, некоторые из них явно карикатурного характера).

Настоящее название произведения не известно, так как первый лист рукописи, на котором возможно и было написано заглавие, вырван. На обеих сторонах этого листа содержался неизвестный текст предисловия или посвящения, так как на оставшемся корешке читаются отдельные слова и обрывки слов.

П. А. Ефремов, публикуя рукопись, оставил ее без названия. П. А. Висковатов дал ей заглавие: «Горбач — Вадим. Эпизод из Пугачевского бунта (юношеская повесть)» (Соч. под ред. Висковатова, т. 5, 1891, стр. 1); И. М. Болдаков — «Вадим. Неоконченная повесть» (Соч. под ред. Болдакова, т, 5, стр. 4); и с тех пор за этим произведением укрепилось название «Вадим».

Роман остался незавершенным. Начало работы над романом, по всей вероятности, относится к 1832 году.

28 августа 1832 года Лермонтов писал из Петербурга М. А. Лопухиной (подлинник по-французски): «...мой роман становится произведением, полным отчаяния; я рылся в своей душе, желая извлечь из нее всё, что только способно обратиться в ненависть; и всё это я беспорядочно излил на бумагу — вы бы меня пожалели, читая его!» (см. настоящий том, стр. 414, 703). Есть основание предполагать, что эти слова относятся к «Вадиму». Мы не знаем другого прозаического произведения, писавшегося Лермонтовым в этот период, к которому была бы применима такая характеристика.

Работа Лермонтова над романом продолжалась и в период учения в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, о чем

636

прямо свидетельствуют воспоминания А. Меринского, поступившего в Школу годом позднее Лермонтова (1833). «Раз, в откровенном разговоре со мной <разговор происходил в начале 1834 года>, он <Лермонтов> мне рассказал план романа, который задумал писать прозой и три главы которого были тогда уже им написаны. Роман этот был из времен Екатерины II, основанный на истинном происшествии, по рассказам его бабушки. Не помню хорошо всего сюжета, помню только, что какой-то нищий играл значительную роль в этом романе; в нем также описывалась первая любовь, не вполне разделенная, и встреча одного из лиц романа с женщиной с сильным характером... Роман, о котором я говорил, мало кому известен, и нигде о нем не упоминается; он не был окончен Лермонтовым и, вероятно, им уничтожен» («Атеней», 1858, ч. 6, стр. 300).

Можно заключить, что роман датируется в пределах 1832—1834 годов.

Отдельные эпизоды в романе «Вадим» восходят к устным преданиям о пугачевщине в Пензенской губернии.

Родные поэта, помещики-соседи, крепостные Тарханского поместья хорошо помнили о событиях, связанных с пугачевским восстанием, охватившим также Пензенскую и прилегающие к ней губернии.

1 августа 1774 года отряды Пугачева заняли г. Пензу, на следующий день туда прибыл сам Пугачев. Пугачевцы побывали в Тарханах, где хотели повесить управляющего Злынина, но последний успел раздать крестьянам господский хлеб и таким образом избежал расправы. (П. Шугаев. Из жизни замечательных людей. «Живописное обозрение», № 25, 1896, стр. 499—501). В списках дворян, «убитых до смерти в 1773—74 г.г.», числились Киреевы, Мещериновы, Хотяинцевы, Мосоловы, Мартыновы, Мансыревы, Акинфовы, находившиеся либо в родстве с бабкой Лермонтова, либо в числе ее хороших знакомых. Дальний родственник Лермонтова, капитан Данил Столыпин, помещик Саранского уезда, с женой и несколькими дворовыми был схвачен повстанцами и убит в Краснослободске (И. Беляев. Пугачевский бунт в Краснослободском уезде, Пензенской губ. Краснослободск, 1879, стр. 12, 19, 45).

Центром восстания оказались Керенский, Нижнеломовский и Краснослободский уезды. Упоминается в преданиях и Нижнеломовский мужской монастырь (в 50 верстах к северу от Тархан), о котором идет речь в романе. Повидимому, на основе рассказов и создавались Лермонтовым сцены восстания у монастыря, с нищими, расправа с Палицыной и др. (см.: А. М. Докусов. Роман «Вадим» Лермонтова. Ученые записки Ленинградского пед. института им. А. И. Герцена, т. 43, 1947, стр. 77—86; А. Н. Коган. Об отражении исторической действительности в романе М. Ю. Лермонтова «Вадим». Ученые записки Педагогического и учительского института им. В. В. Куйбышева, вып. 8, 1947, стр. 53—71; И. Андроников. Лермонтов в работе над романом о Пугачевском восстании. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 289—299; он же. Исторические источники

637

«Вадима». В кн.: «Лермонтов». Изд. «Советский писатель», 1951, стр. 60—79; он же. Пензенские источники «Вадима». В кн.: «Лермонтов». Пенза, 1952, стр. 5—27).

Лермонтов избрал обстановкой произведения не начало пугачевского восстания, а его конец, когда Пугачев, уходя от преследований Михельсона через Пензу и Саратов, не в состоянии был руководить многочисленными партиями и отрядами. Восставшие сплошь и рядом не видели «своего царя», а действовали без него, его именем.

Отмечалось фабульное сходство между романом Лермонтова «Вадим» и романом Пушкина «Дубровский» и высказано (И. Л. Андроников) предположение, что в основе обоих романов лежал один и тот же факт: судебная тяжба между тамбовскими помещиками С. П. Крюковым и И. Я. Яковлевым (Ираклий Андроников. «Лермонтов», изд. «Советский писатель», 1951, стр. 64—67).

Художественные принципы романа отличаются крайней противоречивостью. Такие особенности, как красочность и необычность образов, контрасты, напряженность личных и социальных страстей, мелодраматизм диалогов, эмоциональность эпитетов, острота афоризмов, нагромождение гипербол и т. д., связывают роман с русской и западноевропейской романтической традицией, с поэзией «неистового» романтизма. Но вместе с тем в романе присутствуют реалистические сцены, построенные на живой разговорной речи.

Романтический элемент сопровождает изображение героя и эпизоды, тесно с ним связанные. Характер Вадима принадлежит к числу тех художественных образов, которые, начиная с юношеской лирики Лермонтова и кончая «Демоном», являются художественным воплощением социально-философских размышлений и соответствующих психологических переживаний поэта. На основе глубокого протеста против несправедливости, господствующей в реальной действительности как бытового, так и социально-политического порядка, возникала для Лермонтова более общая проблема добра и зла в их противоречии. Вадим и воплощает в себе бунтарское начало протеста, причем в его сознании и действиях стираются границы между добром и злом. С этим связано и противопоставление красоты и безобразия, символизирующего противоречия в отношениях брата и сестры. Образ этот не получил у Лермонтова в Вадиме окончательного и убедительного воплощения, что может быть и было одной из причин, почему роман остался неоконченным. (См.: E. Duchesne. Michel Jouriévitch Lermontov. Sa vie et ses oeuvres, Paris, 1910; С. И. Родзевич. Лермонтов как романист. Киев, 1914; Д. П. Якубович. Лермонтов и В. Скотт. Изв. АН СССР, № 3, 1935; Л. Семенов. К вопросу о влиянии Марлинского на Лермонтова. Филологические записки, вып. V — VI, 1901; Б. Томашевский. Проза Лермонтова и западно-европейская литературная традиция. «Лит. наследство», т. 43—44, 1941; А. Докусов. «Вадим» Лермонтова. Ученые записки Ленинградского пед. института

638

им. А. И. Герцена, т. 43, 1947, и т. 81, 1949; Н. К. Пиксанов. Крестьянское восстание в «Вадиме» Лермонтова. Историко-литературный сборник, ОГИЗ, 1947).

В автографе жена помещика Палицына в трех случаях названа Настасьей Сергевной, во всех остальных — Натальей Сергевной. В публикуемом тексте принято всюду Наталья Сергевна.

Лермонтов перенес место действия с Оки на Суру, но правки до конца не довел. В публикуемом тексте везде принято Сура.

Стр. 18, строки 23—29 сходны со словами Фернандо из драмы «Испанцы» (см. настоящее издание, т. V, стр. 13, стихи 72—82).

Стр. 31, строки 31—32 «...ты мог бы силою души разрушить естественный порядок» имеются в драме «Странный человек»: «я создан, чтоб разрушать естественный порядок» (настоящее издание, т. V, стр. 248, строка 34).

Стр. 33, строки 10—13 сходны с 4-й строфой стихотворения «Мой демон» (см. настоящее издание, т. I, стр. 318).

Стр. 35, строки 23—24. Сравнение грусти с крокодилом, таящимся на дне американского колодца, ср. со следующими словами романа Шатобриана «Atala»: «Самое ясное сердце походит по виду на источник в саванах Ала-шуа; поверхность его кажется чистой и спокойной, но, когда вы всмотритесь в глубину бассейна, — вы заметите там крокодила» (ср. в «Княгине Лиговской», настоящий том, стр. 140, строки 9—11).

Стр. 48, строки 6—13. Песня «Воет ветер...» с небольшими изменениями первых двух строк имеется и в поэме «Азраил» (см. настоящее издание, т. III, стр. 126).

Стр. 50, строка 5. «Но век иной, иные нравы» — источник цитаты не известен.

Стр. 51, строка 18. Гуммель Иоганн Непомук (1778—1837) — немецкий композитор, дирижер и пианист, ученик Моцарта, автор опер, балетов, фортепианных и камерно-инструментальных сочинений. В 1811 году посетил Петербург и Москву, произвел огромное впечатление исполнением своих импровизаций.

Стр. 51, строка 18. Фильд Джон (1728—1837) — знаменитый пианист, композитор и педагог, по происхождению ирландец. С 1802 года жил в России (Петербург, Москва), участвовал в концертах, создал первые фортепианные образцы ноктюрна.

Стр. 52, строки 5—36. Песня «Моя мать родная...» в несколько сокращенном варианте и с изменениями отдельных мест существует как отдельное стихотворение Лермонтова «Воля» (см. настоящее издание, т. I, стр. 212—213).

Стр. 53, строки 10—11. «...скажи Белбородке». Фамилия Белбородко упоминается в романе несколько раз. Среди ближайших к Пугачеву руководителей

639

движения известен «главный атаман и походный полковник» Иван Наумович Белобородов. Но Белобородов не был на правом берегу Волги, а значит и в местах, описанных в романе.

Стр. 56, строка 30. «... адамовой головой». Так называют изображение человеческого черепа с двумя сложенными под ним накрест костями.

Стр. 72, строки 11—12 «...мир без тебя? что такое!.. храм без божества» сходны со стихами 153—155 в поэме «Исповедь» (см. настоящее издание, т. III, стр. 87), в несколько измененном виде со стихами 377—379 в поэме «Демон» (см. настоящее издание, т. IV, редакция 1833—1834 года, стр. 273, стихи 339—341).

Стр. 74, строки 18—19. «...безобразных кумиров». Речь идет об архаических каменных статуях, встречающихся на холмах в степной части южной России и известных под названием каменных баб.

Стр. 74, строки 31—34. В более развернутом виде этот образ встречается в драме «Странный человек» (см. настоящее издание, т. V, стр. 265, строки 8—13).

Стр. 76, строка 27. Стих из «Божественной комедии» Данте (ч. 1, Ад, песнь 3, стих 9).

Стр. 79, строка 26. «madona dolorosa» — мать скорбящая (лат.). По сходству с женской фигурой так называли средневековое орудие пытки и казни.

Стр. 85, строки 10—11. «И перед ним начал развиваться длинный свиток воспоминаний». Ср. в стихотворении Пушкина «Воспоминание» стихи:

Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток

(стихотворение напечатано впервые в «Северных цветах» на 1829 год).

Стр. 86, строка 36. «... сам Суворов» — явный анахронизм, так как Суворов командовал на Турецком фронте только с 1773 года. Речь же в романе, видимо, идет о войне 1769 года.

Стр. 87, строка 20. Имя Зара встречается в поэмах «Аул Бастунджи» и «Измаил Бей» (см. настоящее издание, т. III).

Стр. 100, строки 10—12. Имеется в виду известное изречение английского философа-материалиста Томаса Гоббса (1588—1679), утверждавшего, что в догосударственном, естественном состоянии «человек человеку волк».

Княгиня Лиговская  (стр. 122, 538)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 5. лл. 1—57.

Рукой Лермонтова написана треть автографа (около 19 лл.): от начала произведения, кончая словами «вот как это случилось» (стр. 143, строка 11); глава IV от слов «Княгиня разными вопросами» (стр. 151, строки 11—12),

640

кончая «держа в руке газеты» (стр. 152, строка 34); глава VI от слов «Помилуйте в ваши лета» (стр. 163, строка 32), кончая «а он чуть не засмеялся вслух» (стр. 164, строка 6); от слов «рука ее, державшая стакан с водой» (стр. 166, строка 12), кончая словами «удалилась в комнату Вареньки» (стр. 166, строка 22); глава VIII от начала до слов «и это была первая моя откомандировка» (стр. 176, строка 23); от слов «и продолжал неуверенным голосом» (стр. 178, строки 27—28) до конца главы; от слов «Тут могли бы вы также встретить» (стр. 184, строки 12—13), кончая «прочитав одну его статью» (стр. 185, строка 10); от слов «глаза покрылись какою-то» (стр. 187, строка 19) до конца произведения. Остальной текст написан, очевидно, под диктовку Лермонтова С. А. Раевским, за исключением двух небольших отрывков: глава VII от начала (стр. 170, строка 14), кончая словами «он бы скорей нашелся, нежели теперь» (стр. 172, строки 10—11), и от слов «Она была одета со вкусом» (стр. 187, строка 13) до слов «вызвала краску на нежные щеки ее» (стр. 187, строка 18), написанных рукою А. П. Шан-Гирея. В тексте, написанном С. А. Раевским и А. П. Шан-Гиреем, имеются правки рукой Лермонтова. Слова «Глава IX» написаны дважды: внизу л. 51 рукописи и в начале л. 52. Автограф, повидимому, состоял из нескольких тетрадей. На верху л. 13 рукой Лермонтова — «тетрадь II (продолж. III-ей главы)». Заглавие «Княгиня Лиговская» было, повидимому, приписано позднее: сначала Лермонтов вместо заглавия написал большими буквами «Роман».

На полях автографа имеются рисунки Лермонтова (скачущая лошадь, л. 8 об. и голова пожилого человека с длинным носом и мрачными глазами под сросшимися бровями, л. 3 об ).

Роман впервые опубликован в «Русск. вестнике» (1882, т. 157, январь, стр. 120—181) с искажениями.

Судя по эпизодам автобиографического характера, Лермонтов начал писать «Княгиню Лиговскую» в 1836 году, после драмы «Два брата». В конце апреля или в начале мая 1836 года С. А. Раевский, принимавший участие в работе над романом (см. выше описание автографа, ср. также: Из записок Инсарского. «Русск. архив», 1879, № 1, стр. 527), временно переселился к Лермонтову и у него жил до своей ссылки в 1837 году. В это время и создавались дошедшие до нас главы произведения. В начале 1837 года (не позднее января) писание романа прервалось в связи с арестом Лермонтова за стихотворение «Смерть Поэта» и ссылкой обоих друзей. 8 июня 1838 года Лермонтов писал Раевскому: «Роман, который мы с тобою начали, затянулся и вряд ли кончится, ибо обстоятельства, которые составляли его основу, переменились, а я, знаешь, не могу в этом случае отступить от истины» (настоящий том, стр. 445, строки 30—33).

Таким образом, по собственному свидетельству Лермонтова, роман имеет

641

до некоторой степени автобиографический характер. В лице князя Лиговского и его жены Веры (ср. те же имена в драме «Два брата», писавшейся в январе 1836 года) Лермонтов, по всей вероятности, изобразил В. А. Лопухину и ее мужа Н. Ф. Бахметева, о чем можно судить по письмам Лермонтова к А. М. Верещагиной и М. А. Лопухиной 1834—1835 годов (см. настоящий том, стр. 426—432, 716—721). В письме к А. М. Верещагиной, написанном весной 1835 года, Лермонтов рассказывает историю своих отношений с Е. А. Сушковой, которая послужила прототипом для Елизаветы Николаевны Негуровой в романе «Княгиня Лиговская» (см.: Е. А. Сушкова-Хвостова. Записки. Изд. «Academia», М., 1928; Е. Н. Михайлова. Роман Лермонтова «Княгиня Лиговская». Ученые записки Института мировой литературы им. А. М. Горького, т. I, Изд. АН СССР, М., 1952, стр. 260—261).

В литературе указывалось также на прототипы некоторых других лиц. В лице Горшенкова Лермонтов изобразил дельца и афериста Н. И. Тарасенко-Отрешкова, состоявшего негласным сотрудником III Отделения (см.: Н. О. Лернер. Оригинал одного из героев Лермонтова. «Нива», 1913, № 37, стр. 731—732; М. А. Белкина. «Светская повесть» 30-х годов и «Княгиня Лиговская» Лермонтова. В кн.: «Жизнь и творчество Лермонтова», сборник 1, М., 1941, стр. 546).

Роман «Княгиня Лиговская» — начальный этап в творческих исканиях Лермонтова на пути создания социально-психологической и реалистической прозы.

Замысел Лермонтова изобразить в лице главного героя повести Печорина типического представителя своего поколения был позднее осуществлен в «Герое нашего времени».

В духе молодой «натуральной школы» задуман Лермонтовым образ бедного чиновника Красинского. Материалы для характеристики Красинского, служившего в Департаменте государственных имуществ, могли быть получены Лермонтовым от С. А. Раевского, столоначальника в том же Департаменте, хорошо знавшего быт и нравы чиновников.

Трудно сказать, как ставил Лермонтов ударение в фамилии Лиговских. Вернее всего, что Лермонтов связывал эту фамилию с местностью Ли́гово и ставил ударение на первом слоге. Поэтому отступление от привычного ударения в реплике малограмотного человека подчеркнуто особо — знаком ударения: «... жандарм крикнул, и долговязый лакей повторил за ним: „карета князя Лиговско́ва!“» (стр. 138, строка 11). Окончание «ой» в именительном падеже фамилии Лиговской по орфографии того времени одинаково возможно как при ударении на окончании, так и при ударении на основе (ср. Красинской).

Стр. 122, строка 4. «Поди! — поди! раздался крик!». Эпиграф к роману взят из «Евгения Онегина» Пушкина (глава I, строфа XVI).

642

Стр. 123, строки 13, 14 и 31. «Спустясь с Вознесенского моста», «по канаве», «вдоль по каналу, поворотили на Невский, с Невского на Караванную, оттуда на Симионовский мост, потом направо по Фонтанке». Лермонтов детально описывает маршрут Печорина и Красинского от места службы к месту жительства. Печорин, служивший в лейб-гвардии Конном полку, квартировавшем недалеко от манежа на Конногвардейском бульваре, едет по Вознесенской улице (ныне пр. Майорова) через Вознесенский мост, вдоль «по канаве», т. е. по Екатерининскому каналу (ныне канал Грибоедова), по Невскому, по Караванной ул. (ныне ул. Толмачева), через Симеоновский мост (ныне мост Белинского) и направо по Фонтанке. Красинский, служивший в Департаменте государственных имуществ, который помещался в здании Главного штаба на Невском, идет со службы пешком по Вознесенской улице к Обухову мосту.

Стр. 123, строки 33—34. «... тут остановились у богатого подъезда, с навесом и стеклянными дверьми, с медной блестящею обделкой». Печорина Лермонтов помещает в доме № 33 (ныне 32) по Фонтанке. Дом принадлежал Григорию Григорьевичу Кушелеву (род. в 1803 году), гвардейскому офицеру, участнику русско-турецкой войны, получившему в 1831 году чин полковника. Комнаты его, как и у Печорина, помещались во втором этаже, куда вела широкая лестница (см. «Русск. старина», 1901, кн. 3, стр. 561). Сохранилось воспроизведение акварели Л. О. Премацци с изображением кабинета Кушелева, в некоторых деталях напоминающего кабинет Печорина (см. «Столица и усадьба», 1916, № 51, стр. 8).

Стр. 124, строки 27—29. «Лицо его ~ было бы любопытно для Лафатера». Лафатер Иоганн-Каспар (1741—1801) — швейцарский писатель физиономист, определявший характер по чертам лица.

Стр. 127, строки 28—29. «...сослуживцев, погулявших когда-то за Балканом». В 1828—1829 годах во время русско-турецкой войны русскими войсками был совершен переход через Балканы.

Стр. 127, строки 29—30. «...на мраморном камине стояли три алебастровые карикатурки Паганини, Иванова и Россини». Паганини Никколо́ (1784—1840) — итальянский скрипач и композитор, прославившийся виртуозной игрой. Россини Джоаккино (1792—1868) — популярный итальянский оперный композитор, составивший эпоху в развитии итальянской музыки. Иванов Николай Кузьмич (1810—1880) — знаменитый в Европе русский певец из крестьян. В 1830 году он уехал вместе с М. И. Глинкой для усовершенствования в Италию и не вернулся в Россию.

Стр. 128, строки 16—17. «...он, как партизан Байрона назвал ее портретом Лары». Лермонтов изображает Печорина приверженцем (партизаном) Байрона. Лара — герой одноименной поэмы Байрона, возглавивший восстание против феодалов.

Стр. 129, строка 12. «Как угль, в горниле раскаленный». Цитата из

643

Ломоносова (Ломоносов. Собрание разных сочинений в стихах и в прозе, ч. 1, СПб., 1803, ода № 9, стр. 29).

Стр. 129, строки 20—21. «...я лучше этого говорю по-русски — я не монастырка». Монастырками называли воспитанниц воспитательного общества благородных девиц, которое помещалось в здании Смольного женского монастыря. Воспитанниц общества (Смольного института) заставляли говорить по-французски, и они плохо знали бытовую русскую речь.

Стр. 130, строка 7. «Давали „Фенеллу“ (4-ое представление)». Опера Обера «Немая из Портичи» шла в Петербурге в Александринском театре под названием «Фенелла» с 18 января 1834 года (в исполнении немецкой труппы). Лермонтов имеет в виду 4-е представление не с начала постановки оперы, а с начала ее постановок в течение сезона 1836—1837 годов, т. е. 24 января. Опера была очень популярна. В Петербурге в 1834 году был издан клавир этой оперы. Лермонтов играл по клавиру увертюру оперы (см. настоящий том, стр. 468, строки 26—28); приятель Печорина Браницкий насвистывает арию из «Фенеллы» (настоящий том, стр. 169, строка 24).

Стр. 130, строка 13. «... ходят пить чай к Фениксу». Трактир «Феникс», существовавший с 1832 года, помещался «против Александринского театра почти рядом с подъездом дирекции (на той стороне, где теперь Аничков дворец, в самом углу)... Это было нечто в роде „артистического клуба“». (Воспоминания актера А. А. Алексеева. Изд. книжного магазина журнала «Артист», М., 1894, стр. 31—32).

Стр. 136, строки 30—31. «...вы все с громом вызывали Новицкую и Голланда». Новицкая Настасья Семеновна (1797—1822) — первоклассная танцовщица, ученица Карла-Людовика Дидло, прославившаяся легкостью в танце и выразительностью мимики. Голланд — рижский певец, тенор, исполнявший роль Фиорелло, брата немой из Портичи, в опере Обера «Фенелла». Именем Фиорелло в русской переделке оперы заменено имя Мазаньелло, действительного вождя народного восстания в Неаполе (1647 год).

Стр. 139, строка 33. «Невский монастырь» — Александро-Невская лавра.

Стр. 140, строки 9—11. «Такая горничная ~ подобна крокодилу на дне светлого американского колодца» — ср. «Вадим» (настоящий том, стр. 35, строки 23—24).

Стр. 143, строка 16. «...несколько времени он напрасно искал себе пьедестала» — ср. в письме Лермонтова № 17 к А. М. Верещагиной (настоящий том, стр. 429, строка 32 и след. и примечание — стр. 721).

Стр. 153, строки 14—16. «Серьги по большей мере стоили 80 рублей, а были заплочены 75. Печорин нарочно сказал 150, это озадачило князя». В рукописи первые две цифры зачеркнуты карандашом и вместо них неизвестной рукой надписаны 280 и 175; затем 280 переправлено в 250. В цифре 150 зачеркнута 1. Таким образом получилось: 250, 175 и 50. Исправление,

644

повидимому, произведено в редакции «Русск. вестника» с намерением объяснить смущение князя чрезмерно низкой оценкой его подарка.

Стр. 154, строка 5. «Он получил такую охоту к перемене мест» — реминисценция из «Евгения Онегина»: «Им овладело беспокойство, Охота к перемене мест» (глава VIII, строфа XIII).

Стр. 154, строки 24—25. «В Москве, где прозвания еще в моде, прозвали их „la bande joyeuse“» («веселая шайка»). Группа товарищей Лермонтова по университету получила прозвище — «la bande joyeuse» (см. настоящий том, стр. 411, строка 9).

Стр. 155, строка 31. «...лазили на площадку западной башни». На площадке западной башни Симонова монастыря, основанного в XIV веке, наблюдательный пункт, с которого следили за движением крымцев по Каширской дороге.

Стр. 155, строки 33—34. «...последний Новик открыл так поздно имя свое и судьбу свою и свое изгнанническое имя». Новиками в Петровскую эпоху назывались молодые люди из дворян либо детей боярских, начинавшие свою службу во дворце без определенного назначения и соответствующего оклада. Последний Новик — герой одноименного романа Лажечникова, сын царевны Софьи и Голицына, впоследствии изгнанник, открывший свое имя Екатерине I. («Последний Новик», часть четвертая, М., 1833, стр. 279—280).

Стр. 158, строка 16. «После взятия Варшавы». 8 сентября 1831 года русская армия под командованием Паскевича вступила в Варшаву. 20-тысячная армия польских инсургентов перешла прусскую границу.

Стр. 160, строка 20. «букли à la Sévigné». Мария Севинье (1626—1696) — французская писательница, прославившаяся своим эпистолярным стилем. Прическа, как у госпожи Севинье, состояла из обруча, стягивающего волосы на темени, и из буклей, начинающихся очень пышно над ушами и падающих узкими трубочками на плечи (см.: P. Larousse. Dictionnaire universel du XIX siècle, t. IV. Paris, стр. 56, рис. № 17).

Стр. 160, строки 21—22. «У мужчин прически à la jeune France, à la russe, à la moyen âge, à la Titus». «Молодой Францией» (jeune France) называлась в 30-х годах XVIII века группа романтически настроенных французских писателей, которые носили особый костюм и отпускали длинные волосы. Прической по-русски (à la russe) назывались коротко остриженные в кружок волосы. Прическа, как в средние века (à la moyen âge), состояла из челки и длинных до плеч волос. Прическа, как у Тита (римского императора), была в моде в начале директории. Она заменила парики и отличалась очень короткой стрижкой волос.

Стр. 160, строка 25. «какая смесь одежд и лиц» — стих из поэмы Пушкина «Братья разбойники», ставший поговоркой.

Стр. 164, строка 9. Баронесса Штраль. Ср. в драме «Маскарад» (т. V настоящего издания, стр. 275).

645

Стр. 164, строки 21—22. «картина К. Брюлова „Последний день Помпеи“ едет в Петербург. Про нее кричала вся Италия, французы ее разбранили». Картина «Последний день Помпеи» написана художником в Италии в 1830—1833 годах. В Риме и в Милане она получила высокую оценку, и Брюллов удостоился звания члена Миланской Академии («Сев. пчела», 1834, № 13, стр. 51). В марте 1834 года картина была выставлена в Париже. Отношение французской прессы к картине было противоречиво (см. «Библ. для чтения», 1834, кн. 1, отд. «Науки и художества»; кн. 3, отд. «Смесь»; кн. 4, отд. «Смесь»; «Сев. пчела», 1834, № 184, стр. 735—736). Наряду с хвалебными отзывами, в которых отмечались грандиозность замысла и богатство колорита, картина вызвала и грубую критику. Так, например, Ф. Планш бранил художника за неверность освещения, вульгарность и бессилие кисти («Сев. пчела», 1834, № 248, стр. 992; P. Larousse. Dictionnaire universel du XIX siècle, t. II. Paris, стр. 13—42). В первой половине августа 1834 года картина была привезена в Петербург и выставлена в Эрмитаже.

Стр. 165, строка 9. «...копия с Рембранта или Мюрилла». Рембрандт Харменс ван Рейн (1606—1669) — знаменитый голландский живописец и гравер. Мурильо Бартоломе Эставан (1617—1682) — знаменитый испанский художник, глава севильской школы. Лермонтов воспроизводит французское произношение его имени (Murillo).

Стр. 169, строки 1—2. «...из-за галстуха его выглядывала борода à la St.-Simoniènne». Сенсимонисты, последователи французского социалиста-утописта Сен-Симона (1760—1825), во главе с Анфантеном, Базаром и другими отпускали длинные волосы и носили бороду в виде узкой полоски, обрамляющей бритые щеки и подбородок.

Стр. 170, строка 29. «...подобное числу 666 в Апокалипсисе». Цифра 666 в книге откровений евангелиста Иоанна толковалась как мистическое обозначение антихриста. В первые века христианства эта цифра отождествлялась с римским императором Нероном, в эпоху наполеоновских войн — с Наполеоном.

Стр. 172, строки 21—23. «„Легчайший способ быть всегда богатым и счастливым“ сочинение Н. П., Москва, в тип. Н. Глазунова, цена 25 копеек». Заглавие этой книжки является стилизацией популярных поучительных брошюрок с сенсационными заглавиями, которые выпускались типографией Глазунова, как, например, «Искусство быть счастливым Соч. Дроза, СПб, 1831, 55 коп.».

Стр. 174, строки 6—7. «...скоро ль тебе выйдет награждение? у нас денег осталось мало». Дубенский Николай Порфирьевич, управляющий Департаментом государственных имуществ в 30-е годы XIX века, имел особую систему распределения жалованья мелким чиновникам. Он не давал им сразу всего жалованья, полагающегося по штату. Из остатков образовывалась сумма, из которой он выдавал награждения особо достойным.

646

Таким образом жалованье составляло ничтожную часть той суммы, какая требовалась для удовлетворения жизненных потребностей (см.: Из «Записок» В. А. Инсарского. Русск. архив, 1873, кн. 1, стлб. 515—516).

Стр. 182, строки 3—4. «Кто объяснит, кто растолкует Очей двусмысленный язык». Источник цитаты не установлен.

Стр. 187, строка 32. «Вкус, батюшка, отменная манера». Цитата из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (действие II, явление V).

<«Я хочу рассказать вам»>  (стр. 190)

Печатается по литературному сборнику «Вчера и сегодня» (кн. I, 1845, стр. 87—91), где появилось впервые вместе с другим отрывком: «У графа В... был музыкальный вечер» (см. <Штосс>, настоящий том, стр. 352), под общим заглавием «Из бумаг покойника. Два отрывка из начатых повестей».

В тексте есть опечатки, исправленные в настоящем издании:

Страница	Строка	В сборнике	Печатается
193	15	кусты	<цветы>
193	34	поездах	наездах

Автограф не известен.

Ашик-Кериб  (стр. 194, 559)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 53, лл. 1—6 об.

Впервые опубликовано в литературном сборнике «Вчера и сегодня» (кн. II, 1846, стр. 159—167).

Датируется 1837 годом — датой первой ссылки Лермонтова на Кавказ. В это время он усиленно интересуется местным фольклором и даже начинает изучать татарский язык (письмо к С. А. Раевскому № 28 от второй половины ноября — начала декабря 1837 года, см. настоящий том, стр. 441).

Текст «Ашик-Кериба» является, несомненно, записью не вполне отделанной и, повидимому, не предназначавшейся для печати народной сказки. В тексте нет единства в передаче местных слов («шинды-герурсез» и «шинди-герузез» и др.), именование музыкального инструмента передается то в мужской, то в женской грамматической форме («она взяла со стены свою сааз»; «на стене висит в пыльном чехле его сладкозвучный сааз» и т. д.).

Точно не установлено, на каком языке была рассказана сказка и кем сделан перевод, который и был записан Лермонтовым. В конце 80-х годов очень близкий вариант с таким же заглавием был записан азербайджанским собирателем Махмудбековым в с. Тирджан, Шемахинского уезда, со слов ашуга Оруджа («Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», XIII, Тифлис, 1892). Вариант этот гораздо полнее лермонтовского, но вместе с тем он настолько близок к нему, что для второй части

647

сказки издатель воспользовался лермонтовским текстом, целиком перепечатав его. Вс. Миллер полагал, что Лермонтов «в передаче восточного сюжета держался близко слышанной им версии и ограничился лишь стилистическими подправками» (Журн. Мин. нар. просв., 1893, № 1, стр. 233). В советское время сделан ряд записей данной сказки в Азербайджане, Грузии и Армении (см. об этом в кн.: «Ираклий Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 г. Изд. «Сов. писатель», М., 1955, стр. 134—148).

Сказки об Ашик-Керибе очень популярны у тюркских народов. К 20-м годам XIX столетия относится запись сюжета туркменского варианта («Шасенем и Гариб») в книге Н. Муравьева «Путешествие в Туркмению и Хиву...» (ч. I, М., 1822, стр. 152—153). См. об этом и о других туркменских повестях о Гарибе в книге: С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. Изд. Акад. Наук СССР, М., 1954, стр. 107—115.

По свидетельству Вамбери, сказки об Ашик-Керибе очень популярны у турок и распеваются певцами в кофейнях Румелии и Анатолии (Вс. Миллер. Экскурсы в область русского народного эпоса. М., 1892, Приложение, стр. 24); существует печатное издание, вышедшее в Константинополе в 1881 году и озаглавленное «Повесть Ашик-Гариба» («Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», XIII, стр. XXV). Однако лермонтовская запись ни по сюжету, ни по именам персонажей (исключая самого Гариба) не совпадает с названной повестью. В лермонтовской записи имеются некоторые турецкие элементы (Магуль-Мегери — дочь турецкого купца Аяк-Аги; турецкого происхождения слово «чауш» — «сержант, унтер-офицер», «сторож»); наряду с ними встречаются и элементы арабские, армянские, иранские и азербайджанские с явным преобладанием последних. Особенно рельефно выступают азербайджанские черты в терминологии (лингвистический анализ любезно выполнен чл.-корр. АН СССР Е. Э. Бертельсом, проф. Н. К. Дмитриевым и А. Л. Троицкой). Прежде всего в азербайджанской форме дано само именование героя: Ашик-Кериб. Ашик (правильнее ашык: армянская форма — ашуг) — в первоначальной форме по-арабски означает «влюбленный», а у турок, армян и азербайджанцев — трубадур, лирический певец, позже — вообще «народный певец»; Кериб (по-турецки было бы гариб) — чужеземец, скиталец, бедняк. На этом основана непереводимая игра слов в диалоге вернувшегося певца со своей слепой матерью: Кериб, называя себя чужеземцем, называет вместе с тем и свое имя, мать же его воспринимает это слово «Кериб» только в смысле нарицательного имени. Азербайджанское слово «бек» (по-турецки было бы «бей»); «оглан» — «сын», «парень»; «шинди-герусез» — «скоро узнаете» (правильнее: «шинди горурсукуз» — «скоро увидите») — форма азербайджанского диалекта; в ряде случаев наблюдаются иранские элементы, наличие которых также весьма характерно для азербайджанских говоров: Куршуд (правильнее: Хуршуд) — по-ирански значит «солнце», т. е. куршуд-бек

648

— князь солнца; сочетанием арабских и иранских элементов является имя Магуль-Мегери (Ма-уль-мигри) — «Луна любви»; «Шах-валат» — очевидно шах вилайети. т. е. шахский вилайет (область); керван (по происхождению иранское слово, но встречающееся во всех тюркских языках) — караван; караван-сарай — двор, где останавливаются караваны.

Хадерилиаз (в других местах лермонтовской записи Хадерилияз, Хадри-лиаз) — соединенные вместе имена Хызра (Хидра, аль-Хадира) и Илиаса (пророка Ильи). В приложениях к переводу Корана Саблуков сообщает, что «Невидимый для людей, Хызр является некоторым в образах, какие угодно ему принимать. Одни... причисляют его к сонму пророков, другие считают только святым» (вып. 1, приложение первое, Казань, 1879, стр. 265—266). В персидско-русском словаре Гаффарова дано следующее пояснение: «Хизр пророк, который по преданиям нашел источник живой воды и выпил из него, а потому будет жить до конца света — пророк Илия» (т. I, М., 1914, стр. 293). Имя аль-Хадира и пророка Ильи связывается и в энциклопедии Ислама, где приводятся сюжеты легенд, в которых Хадир и Илья действуют совместно (Encyclopedie de l'islam, t. II, E — K. Leyde — Paris, 1927, стр. 499—501, 912—913). При этом характерной чертой Хадира является свершение добра, которое вначале представляется как жестокость. Ср. в лермонтовской записи: «Слезай же сюда, если так, я тебя убью»,...«„Ступай за мною“, — сказал грозно всадник...» (настоящий том, стр. 197).

Хадерилиаз (Илиаз представляет типично азербайджанскую форму этого имени) объяснено Лермонтовым как святой Георгий. Вс. Миллер и другие комментаторы считали это прямой ошибкой поэта, но смешение Хадерилиаза со святым Георгием встречается у армян и грузин и в данном случае является не ошибкой Лермонтова или рассказчиков, а отражением воздействия армянского и грузинского фольклора.

Маулям — означает «создатель» и является арабизмом; в арабской форме приведено у Лермонтова и название города Алеппо (Халаф; по-арабски Халяп); туркестанские витязи, которых воспевает Ашик-Кериб, очевидно, герои «Шах-намэ», где рассказывается о борьбе Ирана с Тураном; миссирское вино — вино из Миср (Мисром называли как Египет, так и Каир).

В автографе Лермонтов в ряде мест именует своего героя Ашик-Керимом. Это не случайная описка. В Закавказье и Средней Азии существует народная повесть, герой которой именуется Ашик-Керимом (см.: С. А. Андреев-Кривич, ук. соч., стр. 97—104).

Наличие этих разнообразных языковых элементов позволяет утверждать, что данная сказка была рассказана Лермонтову каким-либо местным ашугом, несомненно азербайджанцем по происхождению, но в репертуаре и в речи которого, как это обычно у кавказских ашугов, отразились разнообразные этнолингвистические явления.

649

Сюжет сказки об Ашик-Керибе является одной из многочисленных вариаций распространенного по всему земному шару сюжета «возвращения мужа» или иначе: «муж на свадьбе у жены»; муж иногда заменяется женихом, как это имеет место и в данном случае.

Таким образом, совершенно очевидно, что лермонтовский «Ашик-Кериб» является местной народной сказкой, в записи которой Лермонтов сумел не только совершенно точно передать сюжет, но сохранил и многие разговорные ее особенности.

Герой нашего времени  (стр. 202, 561)

1

Рукописные источники текста

1. Черновой автограф предисловия в альбоме Лермонтова 1840—1841 годов, лл. 5—7 (карандашом) — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 11.

2. Авторизованная копия предисловия (рукой А. П. Шан-Гирея, с поправками рукой Лермонтова) — ИРЛИ, оп. 1, № 16 (тетрадь XV). Писано по всем признакам под диктовку Лермонтова, который затем внес в текст некоторые изменения. Воспроизводит текст предыдущего автографа, от которого отличается вариантами, сделанными по ходу диктовки.

3. Тетрадь, содержащая рукописные тексты «Максима Максимыча» (лл. 2—8), «Фаталиста» (лл. 9—15) и «Княжны Мери» (лл. 16—58); всё написано рукой Лермонтова, за исключением куска от слов: «Нынче поутру у колодца», кончая словами: «и хотел разгорячиться», написанного рукой А. П. Шан-Гирея (с поправками Лермонтова). На обложке — рукой Лермонтова: «Один из героев начала века» (ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 2).

Рукопись производит впечатление перебеленной, но по всем признакам это не копия с черновика, а первоначальный текст. С. А. Раевский писал А. П. Шан-Гирею 8 мая 1860 года: «Мишель почти всегда писал без поправок» («Русск. обозрение», 1890, кн. 8, стр. 34).

4. Автограф предисловия к «Журналу Печорина» — лист, приклеенный к л. 2 предыдущей рукописи.

5. Авторизованная копия «Тамани» (рукой А. П. Шан-Гирея с поправками рукой Лермонтова) — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 3. На л. 1 пометка П. Висковатова: «Писано рукою двоюродного брата Лермонтова Ак. Павл. Шан-Гирея, коему Лерм. порою диктовал свои произв.».

Печатные источники текста

1. «Отеч. записки», 1839, т. 2, № 3, отд. III, стр. 167—212. Первопечатный текст «Бэлы» под заглавием: «Бэла. (Из записок офицера о Кавказе)».

650

2. «Отеч. записки», 1839, т. 6, № 11, отд III, стр. 146—158. Первопечатный текст «Фаталиста» под заглавием «Фаталист» и с примечанием редакции: «С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издаст собрание своих повестей и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый, прекрасный подарок русской литературе. Ред.».

3. «Отеч. записки», 1840, т. 8, № 2, отд. III, стр. 144—154. Первопечатный текст «Тамани» под заглавием «Тамань» и с примечанием редакции: «Еще отрывок из записок Печорина, главного лица в повести „Бэла“, напечатанной в 3-й книжке „Отеч. записок“ 1839 года».

4. «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова», части I и II, СПб., 1840. Первое отдельное издание (без предисловия). Цензурные даты обеих частей — 19 февраля 1840 года. Здесь впервые напечатаны: «Максим Максимыч», предисловие к «Журналу Печорина» и «Княжна Мери».

5. «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова», части I и II, издание второе, СПб., 1841.

Цензурная дата первой части — 19 февраля 1841 года, второй — 3 мая 1841 года. Здесь впервые напечатано предисловие к роману — перед второй частью, с отдельной римской пагинацией, без указания в оглавлении; это произошло, очевидно, по техническим причинам, — вследствие позднего поступления рукописи предисловия.

2

Сличение всех указанных рукописных и печатных источников приводит к следующим наблюдениям.

1) Текст второго отдельного издания (1841) представляет собой перепечатку первого издания (за исключением предисловия к роману, которое напечатано во втором издании впервые) с точным воспроизведением внешнего вида (совпадение страниц и строк). Большинство его разночтений с первым изданием — результат типографских ошибок или корректорской правки, но есть несколько несомненных авторских исправлений.

2) Текст первого отдельного издания (1840) отличается от рукописных и первопечатных журнальных текстов целым рядом разночтений, часть которых является, несомненно, результатом авторской правки.

3) Между рукописью «Один из героев начала века» и первопечатными текстами соответствующих новелл («Максим Максимыч», «Княжна Мери» и «Фаталист») была промежуточная наборная копия, содержавшая значительное количество ошибок переписчика (неверно прочитанные слова и пропуски), не замеченных Лермонтовым и потому проникших в печать. То же следует сказать о тексте «Тамани».

4) В тексте «Княжны Мери» в обоих изданиях отсутствуют две фразы, имеющиеся в автографе и исчезнувшие, очевидно, по цензурным причинам:

651

стр. 321, строки 11—12 — «на небесах не более постоянства, чем на земле» и стр. 322, строки 25—27 — «Неужели шотландскому барду на том свете не платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его книга?». В печатных текстах «Фаталиста» отсутствует (очевидно тоже по цензурным причинам) одно слово, имеющееся в автографе: в фразе «Рассуждали о том, что мусульманское поверье будто судьба человека написана на небесах, находит и между нами христианами многих поклонников» (стр. 338, строки 29—31) нет слова «христианами». О цензурной истории «Фаталиста» при печатании его в «Отеч. записках» см. статью Н. Здобнова «Новые цензурные материалы о Лермонтове» («Красная новь», 1939, № 10—11).

Эти наблюдения и послужили основанием для печатания текста «Героя нашего времени» по второму отдельному изданию (1841) с устранением из него явных ошибок и цензурных искажений.

Перечисляем здесь те разночтения прижизненных печатных текстов между собой и с рукописными источниками (кроме орфографических), которые явились в результате ошибки или чужой правки и которые поэтому не включены в число вариантов. Слева даны те чтения, которые являются правильными и взяты в текст настоящего издания. Указания на источники даны в сокращениях: А — автограф, АК — авторизованная копия, Г₁ — издание 1840 года, Г_{2 —} издание 1841 года; ОЗ — «Отеч. записки». Первая колонка цифр обозначает страницу настоящего тома, вторая — строку на данной странице.

204	17	четверка быков ОЗ	четвертка быков Г1, Г2
204	32	отчего это вашу тяжелую тележку ОЗ, Г2	отчего эту вашу тяжелую тележку Г1
209	20	с большими был странностями ОЗ	с большими странностями Г1 Г2
217	21	он вошел ОЗ	он вышел Г1 Г2
222	27	дождался ОЗ, Г1	дожидался Г2
224	11	серое облако Г2	сырое облако ОЗ, Г1
225	32	романтическое Г1 , Г2	романическое ОЗ
226	11	наши тележки ОЗ	нашу тележку Г1, Г2
226	28	на кресте написано ОЗ	на кресте было написано Г1, Г2
226	29	а именно Г1 , Г2	и именно ОЗ
231	24	знаю только то, что если я ОЗ, Г1	знаю только, что если я Г2
235	11	зажал рот Г1, Г2	и зажал рот ОЗ
238	30	поспел в Владыкавказ А	поспешил в Владыкавказ Г1, Г2
239	6	три дни А	три дня Г1, Г2
239	29	Об чем было нам говорить А	О чем было нам говорить Г1, Г2

652

240	21—22	англинскую А	английскую1 Г1, Г2
242	15	взойдя в комнату А	войдя в комнату1 Г1, Г2
242	27	свежее, но прекрасное А	свежее и прекрасное Г1, Г2
242	32	прогнал А2	проклинал Г1, Г2
244	21	физиогномий А	физиономий Г1, Г2
244	21—22	нравятся женщинам светским А	нравятся женщинам Г1, Г2
244	29—30	увидаться А	увидеться1 Г1, Г2
244	36	колена А	колени Г1, Г2
246	14	да и зачем? А	да и не́зачем!.. Г1, Г2
247	3	Что? а велю наделать А	Что? Я велю наделать Г1, Г2
248	1	встретишься А	встретитесь Г1, Г2
250	3—4	начинал сердиться АК	начал сердиться ОЗ, Г1, Г2
250	10	одни только ветхие заборы АК, Г1, Г2	один только ветхий забор ОЗ
250	12	на камышевую крышу АК, ОЗ	на камышевую крышку Г1, Г2
250	18	различить АК, Г1, Г2	различать ОЗ
253	1	подымаясь АК	поднимаясь ОЗ, Г1, Г2
254	30	напев странный АК	напев стройный ОЗ, Г1, Г2
255	18	Везет моя лодочка АК, Г1, Г2	Везет наша лодочка ОЗ
258	11	приподымая АК	приподнимая ОЗ, Г1, Г2
258	34	в дно АК	во дно ОЗ, Г1, Г2
258	36	бросил АК, Г1, Г2	сбросил ОЗ
259	15	острижен АК, Г1, Г2	стрижен ОЗ
259	23	расслышал АК, Г1, Г2	расслушал ОЗ
260	2—3	ударясь о камень АК, Г1 Г2	ударя ОЗ
262	9—10	презрение к провинциальным домам А	презрение к провинциальным дамам Г1, Г2
262	14—15	Несколько раненых офицеров сидели А	Несколько раненых офицеров сидело Г1, Г2
262	15—16	Несколько дам скорыми шагами ходили А	Несколько дам скорыми шагами ходило Г1, Г2
262	17—18	два-три хорошеньких личика А	два-три хорошенькие личика Г1, Г2
262	19—20	мелькали порою пестрые шляпки любительниц уединения вдвоем А	мелькала порою пестрая шляпка любительницы уединения вдвоем Г1, Г2

653

262	24	было два гувернера А	были два гувернёра Г1, Г2
263	25—26	Оттого-то он так гордо носит А	Оттого он так гордо носит Г1, Г2
264	3—4	закрыл глаза рукою и продолжал А	закрыв глаза рукою, продолжает Г1, Г2
264	28	у щиколотки А	у щиколки Г1, Г2
265	13—14	подает им стаканы А	подает им стакан Г1, Г2
266	7	об хорошенькой женщине А	о хорошей женщине Г1, Г2
268	8	а что мой дерзкий лорнет А	и что мой дерзкий лорнет Г1, Г2
270	21	заране А	заранее Г1, Г2
270	27	размена чувств и мыслей А	размены чувств и мыслей Г1, Г2
270	36	я сам скажу А	я вам скажу Г1, Г2
271	4	отгадываю А	догадываюсь Г1, Г2
271	6—7	мы читаем в душе друг у друга А	мы читаем в душе друг друга Г1, Г2
271	25—26	об развязке этой комедии А, Г2	об развязке той комедии Г1
272	26—27	я велел обоим А	я велел обеим Г1, Г2
273	24	относитесь обо мне А	отнеситесь обо мне Г1, Г2
273	26	Когда он ушел, то ужасная грусть А, Г1	Когда он ушел, ужасная грусть Г2
273	31	как надо мной А	как над мною Г1, Г2
275	26—27	я говорил раза два с княжной и более, но знаешь А	я говорил раза два с княжной, не более. Знаешь Г1, Г2
275	32	делает героем, страдальцем А, Г1	делает героем и страдальцем Г2
276	15	и третье слово А	третье слово Г1, Г2
278	2	чтоб не нарушать ее мечтаний А, Г1	чтоб не нарушить ее мечтаний Г2
280	3	удержала лишних полчаса А	удержала лишние полчаса Г1, Г2
284	13—14	два, три нежных взгляда А	два, три нежные взгляда Г1, Г2
284	26	Княгиня с дочерью явились А	Княгиня с дочерью явилась Г1, Г2
288	28	и мы распростились А	и мы расстались Г1, Г2
289	24	останавливаясь А, Г2	останавливая Г1
290	25	ты можешь всё, что захочешь А, Г1	ты можешь всё, что хочешь Г2

654

292	7	будет ли она меня любить A, Г1	будет она меня любить Г2
296	25	и кончил искренней злостью А	и окончил искренней злостью Г1, Г2
300	2—3	выставил ее поступки и характер А	выставил ее поступки, характер Г1, Г2
301	29	титюлярными А	титулярными Г1, Г2
301	31	Взойдя в залу А	Войдя в залу Г1, Г2
304	5	Быть всегда на-стороже	быть всегда на страже Г1, Г2
304	6—7	угадывать намерения А	угадывать намерение Г1, Г2
305	12	взяв ее за руку А	взяв ее руку Г1, Г2
305	14	Она выпрямилась на креслах А	Она выпрямилась в креслах Г1, Г2
305	35	И княгиня также? А	И княжна также? Г1, Г2
307	14	шум и звон стаканов раздается А	шум и звон стаканов раздаются Г1, Г2
307	30	Княгиня на меня смотрит А	Княгиня на меня смотрела Г1, Г2
309	15	Никто из нас А	Никто из них Г1, Г2
309	26	в самой быстрине А	в самой быстроте Г1, Г2
312	2	о, Грушницкий молодец А	а Грушницкий молодец Г1, Г2
312	5	Это нас позабавит А	Это вас позабавит Г1, Г2
312	19	Я с трепетом ждал ответ A, Г1	Я с трепетом ждал ответа Г2
314	12	я буду стараться А	буду стараться Г1, Г2
314	20—21	по два рубля с полтиной Г2	по 21/2 рубл. А; по два рубля с половиной Г1
315	16	и человек, завернутый в шинель А	человек, завернутый в шинель Г1, Г2
316	9	ее маленькие ножки прятались А	и маленькая ножка пряталась Г1, Г2
316	22	покрывающего А	покрывавшего Г1, Г2
316	29	кричал капитан А	закричал капитан Г1, Г2
317	13—14	человек десять молодежи, в числе которых АК	человек десять молодежи, в числе которой Г1, Г2
317	19	Да неужто в самом деле АК	Да неужели в самом деле Г1, Г2
317	21	Я вам расскажу всю историю АК	Я вам расскажу всю истину Г1, Г2
317	23	вчерась АК	вчера Г1, Г2
319	12	нониче А	нынче Г1, Г2

655

319	19	экой мерзавец А	Какой мерзавец Г1, Г2
324	25—26	Я взвешиваю и разбираю А	Я взвешиваю, разбираю Г1, Г2
324	33	Мы пустились рысью А, Г1	Мы пустились Г2
327	18	спотыкнулся А	споткнулся Г1, Г2
331	24—25	Бросив поводья и опустив голову А	Бросив поводья, опустив голову Г1, Г2
332	8	никогда больше А	никогда более Г1, Г2
333	30	хрипя А	храпя Г1, Г2
333	31—32	на гребне западных гор А	на хребте западных гор Г1, Г2
333	34	Мысль не застать уже ее А	Мысль не застать ее Г1, Г2
337	5	Вот двери отворились А	Вот дверь отворилась Г1, Г2
338	25—26	офицеры собирались А, Г1, Г2	офицеры сбирались ОЗ
339	36	Карта была дана А, Г1, Г2	только карта была дана ОЗ
340	4	Семерка дана A, Г1, Г2	Семерка дана ему ОЗ
340	27	и сделаете мне дружбу прибавить А, ОЗ	и сделаете мне дружбу, прибавите Г1, Г2
341	31	приставя А	приставив ОЗ, Г1, Г2
342	36	начинал показываться А	начал показываться ОЗ, Г1, Г2
343	20	хотя истинного наслаждения А	хотя и сильного наслаждения ОЗ, Г1, Г2
345	7	Мы пошли А	Пошли ОЗ, Г1, Г2
345	10—11	пьяный казак A, Г1, Г2	пьяный солдат ОЗ
347	11	это расположение ума А	это расположение ОЗ, Г1, Г2

Кроме того, в «Княжне Мери» мы восстанавливаем рукописную датировку записей Печорина, начиная с записи от 22 мая. В печати (уже в издании 1840 года) даты эти изменены по сравнению с автографом, но произошло это, несомненно, в результате какой-то ошибки. В записи от 21 мая говорится: «завтра бал по подписке в зале ресторации»; следующая запись, рассказывающая о событиях на балу и сделанная, очевидно, непосредственно после него, датирована в автографе 22 мая, а в печати — 29 мая. Это вносит явную бессмыслицу, усугубляемую тем, что в следующей записи, датированной в автографе 23 мая, а в печати — 30 мая, Грушницкий благодарит Печорина за то, что Печорин вчера (т. е. 22 мая, как и должно было быть) защитил Мери. Далее в печатных датировках появляется еще одна бессмыслица — явный результат недосмотра: после даты «6-го июня» следует дата «13 июня» (в автографе в первом случае — «22 мая», во

656

втором — «3 июня»), а затем — «12-го июня». Надо полагать, что основная ошибка, превратившая дату «22 мая» в дату «29 мая», повлекла за собою дальнейшие изменения и ошибки. В изданиях 1840 и 1841 годов даты записей (после 21 мая) следующие: 29 мая, 30 мая, 6 июня, 13 июня, 12 июня, 13 июня, 14 июня, 15 июня, 18 июня, 22 июня, 24 июня, 25 июня, 26 июня, 27 июня. В прежних изданиях (Висковатова, Введенского, в Соч. изд. Академической библиотеки, в изд. «Academia») делалась только одна поправка: дату «13-го июня» в первом случае заменяли датой «11-го июня»; остальные даты воспроизводились по изданию 1840 года. Мы решили вернуться к рукописным датировкам вообще, поскольку первая же печатная дата, расходящаяся с рукописной (29 мая), вносит явную путаницу.

В сохранившихся письмах Лермонтова нет упоминаний ни о замысле «Героя нашего времени», ни о работе над ним. А. П. Шан-Гирей говорит в воспоминаниях («Русск. обозрение», 1890, кн. 8), что Лермонтов начал писать свой роман по возвращении в Петербург, т. е. в начале 1838 года. Однако тот же Шан-Гирей ошибочно утверждает, что Лермонтов закончил роман только в последний приезд с Кавказа (т. е. в феврале 1841 года), тогда как первое издание «Героя нашего времени» вышло в апреле 1840 года с цензурной датой 19 февраля 1840 года; в примечании к журнальному тексту «Фаталиста» редакция сообщила, что автор «в непродолжительном времени издаст собрание своих повестей и напечатанных и ненапечатанных»; речь здесь идет, очевидно, о подготовлявшемся издании «Героя нашего времени». Итак, Лермонтов закончил роман, очевидно, в 1839 году или в самом начале 1840 года. В последний приезд с Кавказа Лермонтов написал только предисловие к роману, отвечавшее на критические статьи и появившееся во втором издании «Героя нашего времени».

Порядок написания повестей определить трудно. Вполне возможно, что «Тамань» была написана раньше других, когда мысли о романе еще не было. «Бэла» написана, конечно, раньше «Максима Максимыча»; об этом свидетельствует как то, что в тетради Гос. Публичной библиотеки (Ленинград) «Максим Максимыч» отмечен цифрой II, так и то, что эпиграфом к «Максиму Максимычу» должны были быть слова: «...и они встретились», явно связанные с финалом «Бэлы». В начале «Максима Максимыча» сказано, что «Бэла» была начата еще на Кавказе во время остановки во Владикавказе: «Мне объявили, что я должен прожить тут еще три дни ~ и я для развлечения вздумал записывать рассказ Максима Максимыча о Бэле, не воображая, что он будет первым звеном длинной цепи повестей». По этим словам видно, что во время работы над «Максимом Максимычем» «цепь повестей» уже определилась. Тетрадь Гос. Публичной библиотеки (Ленинград) содержит автографы «Максима Максимыча», «Фаталиста» и «Княжны Мери», но ничто не указывает на то, что такова была самая последовательность работы.

657

Автограф «Максима Максимыча» озаглавлен: «Из записок офицера»; если учесть, что журнальный текст «Бэлы» имел подзаголовок «Из записок офицера на Кавказе», то можно высказать предположение, что оба рассказа объединялись сначала этим общим заглавием. Автограф «Фаталиста» имеет сверху надпись: «Тетрадь III»; в «Максиме Максимыче» Лермонтов рассказывает, как он получил от капитана бумаги Печорина: «...вот он вынул одну тетрадку и бросил ее с презрением на землю, потом другая, третья и десятая имели ту же участь». Возможно, что по первоначальному плану рассказы Печорина должны были обозначаться номерами тетрадей; в таком случае обозначение «Тетрадь III» указывает как будто на то, что рассказ «Фаталист» был задуман третьим по порядку — после «Тамани» и «Княжны Мери». Однако в печати (в «Отеч. записках») появился сначала «Фаталист», а потом «Тамань». Впрочем, указанное выше примечание редакции к «Фаталисту» свидетельствует о том, что в этот момент «цепь повестей» была уже готова и что позднее появление «Тамани» (1840, № 2) не связано с порядком написания.

«Герой нашего времени» был задуман и начат вслед за решением прекратить работу над «Княгиней Лиговской»; о нем Лермонтов писал Раевскому 8 июня 1838 года (см. настоящий том, стр. 445, строка 31). Повидимому, работа над «Княгиней Лиговской» продолжалась и после 1836 года, а работа над «Героем нашего времени» развернулась не раньше 1838 года.

От светского романа Лермонтов перешел к «цепи повестей», расположенных не хронологически, а по особому плану в особой последовательности: от внешнего ознакомления читателя с героем («Бэла», «Максим Максимыч») к раскрытию его внутреннего образа, его идеологии и психологии («Тамань», «Княжна Мери», «Фаталист»). Читателю остаются неизвестными многие моменты биографии Печорина: жизнь в Петербурге до первой поездки на Кавказ, причины его выезда из Петербурга («страшная история дуэли», упоминаемая в «Княжне Мери»), жизнь Печорина по возвращении в Петербург до отъезда в Персию. В предисловии к «Журналу Печорина» Лермонтов говорит: «Я поместил в этой книге только то, что относилось к пребыванию Печорина на Кавказе; в моих руках осталась еще толстая тетрадь, где он рассказывает всю жизнь свою. Когда-нибудь и она явится на суд света; но теперь я не смею взять на себя эту ответственность по многим важным причинам». Итак, жизнь героя дана в романе фрагментарно и без хронологической последовательности, которую можно восстановить (и то предположительно) только при условии перестановки повестей: 1) по пути из Петербурга на Кавказ Печорин останавливается в Тамани («Тамань»); 2) после участия в военной экспедиции Печорин едет на воды и живет в Пятигорске и Кисловодске, где на дуэли убивает Грушницкого («Княжна Мери»); 3) за это Печорина высылают в глухую крепость под начальство Максима Максимыча («Бэла»); 4) из крепости Печорин отлучается на две

658

недели в казачью станицу, где встречается с Вуличем («Фаталист»); 5) через пять лет после этого Печорин, опять поживший в Петербурге и вышедший в отставку, появляется, проездом в Персию, во Владикавказе, где встречается с Максимом Максимычем и автором; 6) из предисловия к «Журналу Печорина» читатель узнает, что на возвратном пути из Персии Печорин умер. (См.: С. Н. Дурылин. Как работал Лермонтов. М., 1934; ср.: он же. «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова. М., 1940, стр. 24).

Жанр «Героя нашего времени» (роман в виде «цепи повестей») был подготовлен распространенными в русской прозе 30-х годов циклами повестей, которые часто приписывались особому рассказчику или сочинителю — вроде «Повестей Белкина» Пушкина, «Вечеров на хуторе...» Гоголя, «Вечеров» А. Бестужева-Марлинского и М. Жуковой; но Лермонтов обновил этот жанр, перейдя от внешней мотивировки к внутренней и объединив все повести фигурой героя. Цикл повестей превратился, таким образом, в психологический роман. В этом смысле «Герой нашего времени» был новым решением проблемы русского романа, давшим сильный толчок дальнейшему его развитию (у Тургенева, Толстого, Достоевского). Лермонтов соединил в своем «сочинении» (как значилось на обложке издания) такие характерные для 30-х годов жанры, как путевой очерк, рассказ на бивуаке, светская повесть, кавказская новелла. «Герой нашего времени» был выходом за пределы этих малых жанров — по пути к объединяющему их жанру романа. Основой для создания самой фигуры «героя нашего времени» в большой мере послужил «Евгений Онегин». Но существует принципиальное и очень важное различие между «Героем нашего времени» и «Евгением Онегиным». Задача Лермонтова — углубленный психологический анализ «современного человека», показанного Пушкиным несколько со стороны. Отсюда самое построение романа вне хронологической последовательности и ввод «Журнала Печорина» как исповеди самого героя, намеченной Пушкиным только в письме Онегина к Татьяне. Сопоставляя «Героя нашего времени» с «Евгением Онегиным» в статье 1840 года, Белинский писал: «Онегин для нас уже прошедшее и прошедшее невозвратно». Печорин — «это Онегин нашего времени, герой нашего времени. Несходство их между собою гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою». Разница, однако, существенна: «Этот человек не равнодушно, не апатически несет свое страдание: бешено гоняется он за жизнью, ища ее повсюду; горько обвиняет он себя в своих заблуждениях. В нем неумолчно раздаются внутренние вопросы, тревожат его, мучат, и он в рефлексии ищет их разрешения: подсматривает каждое движение своего сердца, рассматривает каждую мысль свою. Он сделал из себя самый любопытный предмет для своих наблюдений и, стараясь быть как можно искреннее в своей исповеди, не только откровенно признается в своих истинных недостатках, но еще и выдумывает небывалые или ложно истолковывает самые естественные свои движения» (Белинский, ИАН, т. 4, 1954, стр. 265—266). Все это было

659

совершенно новым в русской литературе и подготовляло будущее развитие «диалектики души» (по выражению Чернышевского) в повестях и романах Л. Толстого. Лермонтов опирался и на западную традицию психологического романа («Адольф» Б. Констана, «Исповедь сына века» А. де Мюссе — см.: E. Duchesne. Michel Jouriévitch Lermontov. Sa vie et ses oeuvres. Paris, 1910; С. И. Родзевич. Лермонтов как романист. Киев, 1914; А. Федоров. Творчество Лермонтова и западные литературы. «Лит. наследство», т. 43—44, 1941; Б. Томашевский. Проза Лермонтова и западноевропейская традиция, там же). Первоначальным заглавием романа, написанным на обложке тетради Публичной библиотеки, было: «Один из героев начала века» (ср. у Мюссе — «La Confession d'un enfant du siècle»).

«Герой нашего времени» резко отличается от прежней прозы Лермонтова, свидетельствуя об его решительном отходе от юношеского романтизма. Не говоря о «Вадиме», написанном по следам юношеских поэм, даже «Княгиня Лиговская» не свободна от риторической приподнятости, громоздкости, напряженности стиля. Между «Княгиней Лиговской» и «Героем нашего времени» произошел, очевидно, тот перелом, о котором впоследствии так ясно говорил сам Лермонтов («Любил и я былые годы»). «Тамбовская казначейша» знаменовала этот перелом в поэзии, «Герой нашего времени» — в прозе. Здесь тоже, несомненно, влияние Пушкина. Язык «Бэлы» и самый замысел повести в жанре путевого очерка, описывающего дорогу от Тифлиса до Владикавказа, явились, конечно, не без связи с появившимся в «Современнике» 1836 года «Путешествием в Арзрум»; «Фаталист» заставляет вспомнить «Выстрел» Пушкина. Интересно, что Лермонтов уничтожил в рукописи все те места или фразы, которые напоминали прежнюю его манеру: так, в автографе «Максима Максимыча» вычеркнута характеристика Печорина, в которой он сравнивается с тигром (см. настоящий том, стр. 568, вариант стр. 243, строка 26); в конце «Фаталиста» рассуждение о смерти и природе («безбрежный котел, называемый природой», и т. д.) заменено одной короткой фразой: «Ведь хуже смерти ничего не случится — а смерти не минуешь!» (см. настоящий том, стр. 614, вариант стр. 347, строки 14—15). Весь стиль романа построен на принципах точности и краткости, характерных для прозы Пушкина. Но в отличие от Пушкина проза Лермонтова насыщена иронией, сконцентрированной, по преимуществу, в афоризмах, и окрашена философским лиризмом (особенно в «Княжне Мери»). Отказавшись от юношеской романтической манеры, Лермонтов не отказался от основ своего художественного метода, а только развил и углубил их. Его Печорин представляет собой дальнейшее развитие того образа, который был впервые намечен в «Демоне» 1829—1833 годов, а затем развернут в «Вадиме» и «Маскараде» (Арбенин). Хотя внешне роман Лермонтова ограничен интимно-психологическими рамками, но его общественно-философский и политический смысл достаточно ясен: душевный мир и поведение Печорина раскрыты как явление эпохи, а не как индивидуальное явление. В обстановке

660

начала 40-х годов это было настолько ясно, что реакционная критика напала на «Героя нашего времени» именно как на политический роман, будто бы содержащий клевету на русского человека. Ирония, пронизывающая весь роман (начиная с заглавия), относится не к личности Печорина, а к обществу, к «поколению», к «нашему времени». Недаром одновременно с «Героем нашего времени» была написана «Дума», обращенная ко всему «поколению» 30-х годов с призывом к борьбе, к возрождению «лучших надежд» и «неверием осмеянных страстей». От «Героя нашего времени» идет прямая линия к роману Герцена «Кто виноват?» (1846) и ко всей общественно-психологической проблематике 40-х годов.

<Предисловие>  (стр. 202, 561)

Предисловие к «Герою нашего времени» было написано в Петербурге весной 1841 года и впервые появилось во втором издании романа (1841). Лермонтов полемизирует с Шевыревым, объявившим в «Москвитянине» (1841, ч. I, № 2) Печорина явлением порочным, не свойственным русской жизни, а навеянным влиянием Запада. Резкая отповедь Шевыреву тем более интересна, что в юношеские годы (в Благородном пансионе) Лермонтов, участвуя в кружке С. Е. Раича, относился к Шевыреву с большим вниманием (см. «Романс» 1829 года — «Коварной жизнью недовольный»). Говоря о других критиках, которые «очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых», Лермонтов имел в виду, главным образом, С. Бурачка, напечатавшего статью о «Герое нашего времени» в своем журнале «Маяк» (1840, ч. IV, стр. 210—219). В первоначальной редакции предисловия это место написано гораздо резче и обращено прямо против Бурачка и его «ничтожного» журнала (см. настоящий том, стр. 563). В этой редакции Лермонтов называег тех «трагических и романтических злодеев», которыми тогда увлекались: «Если вы верили существованию Мельмота, Вампира и других — отчего же вы не верите в действительность Печорина?». Если учесть мнение Николая I о «Герое нашего времени» (а надо думать, что оно было известно Лермонтову), то смысл предисловия становится еще более значительным: отвечая Шевыреву, Лермонтов отвечает и Николаю I, назвавшему его роман «жалкой книгой, обнаруживающей испорченность автора».

Начало предисловия содержит очень важные указания на то, что публика не поняла общественной иронии, заложенной в романе: «Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее не находит нравоучения». Лермонтов жалуется на «несчастную доверчивость некоторых читателей и даже журналов к буквальному значению слов». Это явный намек на то, что в романе есть второй, не высказанный прямо смысл — трагедия целого поколения, обреченного на бездействие. Именно так понял эти слова Белинский, когда, процитировав целиком всё предисловие

661

(как лучший пример того, что значит «иметь слог»), прибавил: «Какая сжатость, краткость и, вместе с тем, многозначительность! Читая строки, читаешь и между строками; понимая ясно всё сказанное автором, понимаешь еще и то, чего он не хотел говорить, опасаясь быть многоречивым» (Белинский, ИАН, т. 5, 1954, стр. 455).

Бэла  (стр. 203, 564)

В «Бэле» осуществлено своеобразное сочетание двух жанров: путевого очерка и авантюрной новеллы. Повесть является составной частью «путевых записок» — жанра совершенно реалистического и не требующего никакой фабулы. Построение и движение сюжета оказываются естественным результатом самого процесса рассказывания, а остановки и перерывы в этом рассказывании, заполненные описаниями дороги, мотивированы жанром. Белинский писал об этой особенности рассказа, заново решавшей проблему композиции: «Обратите еще внимание на эту естественность рассказа, так свободно развивающегося, без всяких натяжек, так плавно текущего собственною силою, без помощи автора» (Белинский, ИАН, т. 4, 1954, стр. 220). Автор заменен рассказчиком, который превращен из условного персонажа (как это делалось обычно) в совершенно реальный образ, насыщенный конкретными чертами и явно противопоставленный герою самого рассказа. Это — вторая особенность, отличающая «Бэлу» от прежних романтических новелл. Заключительными строками рассказа Лермонтов подчеркивает принципиальную важность для него фигуры Максима Максимыча как совершенно реального персонажа. Белинский называет Максима Максимыча «типом старого кавказского служаки» и говорит о нем: «Это тип чисто русский, который художественным достоинством создания напоминает оригинальнейшие из характеров в романах Вальтер-Скотта и Купера, но который по своей новости, самобытности и чисто русскому духу не походит ни на один из них» (Белинский, ИАН, т. 4, 1954, стр. 205). Этот тип достиг завершения и обобщения в очерке Лермонтова «Кавказец» 1841 года (см. настоящий том, стр. 348).

Казбич — совершенно реальное историческое лицо: вождь шапсугов, руководивший ими в борьбе с русскими войсками (см. очерк Н. О. Лернера: Оригинал одного из героев Лермонтова. «Нива», 1913, № 37, стр. 731, с ссылкой на записки М. Ольшевского «Кавказ с 1841 по 1866 г.», напечатанные в «Русск. старине», 1885, июнь, стр. 173).

Максим Максимыч  (стр. 238, 565)

Основное назначение этого очерка — быть связующим звеном между «Бэлой» и дальнейшими повестями, образующими «журнал» Печорина. Но, помимо этого, очерк содержит дополнительный материал для характеристики

662

как Печорина, так и Максима Максимыча. Лермонтов выдерживает здесь тон постороннего наблюдателя, который умозаключает о характере Печорина по наружным признакам и по поведению. В рукописном тексте вычеркнута часть характеристики — и именно та, где Лермонтов, отклонившись от роли постороннего наблюдателя, стал говорить прямо о характере Печорина и несколько приблизился к своей старой манере (см. настоящий том, стр. 568, вариант стр. 243, строка 26). В целом очерк представляет собой своего рода эпилог к «Бэле», из которого читатель узнает о предпринятом Печориным путешествии в Персию. Вместе с «Бэлой» этот очерк завершает необходимую биографическую и психологическую экспозицию героя. Эта условная композиционная роль очерка не чувствуется благодаря заранее подготовленной реалистической мотивировке, при которой даже Максим Максимыч превращен из простого рассказчика в самостоятельный психологический образ. Лермонтов преодолевает все традиции и условности старой прозы, тщательно мотивируя каждое положение и придавая самой мотивировке глубокий внутренний смысл. Очерк «Максим Максимыч» показателен как явный переход Лермонтова к реалистической манере, при которой даже формальные элементы построения и мотивировки получают самостоятельное художественное значение — как важные элементы изображаемой автором действительности.

Журнал Печорина. Предисловие  (стр. 248, 571)

Предисловие к «Журналу Печорина» содержит в себе объяснение причин, по которым автор решил опубликовать чужие записки. Главная причина — «желание пользы», исходящее из убеждения, что «история души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и полезнее истории целого народа» (настоящий том, стр. 249, строки 3—5). Этим тезисом Лермонтов укрепляет самый жанр своего романа, построенного на психологическом анализе. Он подчеркивает «искренность» Печорина и противопоставляет его записки «Исповеди» Руссо, которая предназначалась для других. В рукописи очерк «Максим Максимыч» кончается особым абзацем, где Лермонтов сообщает: «Я пересмотрел записки Печорина и заметил по некоторым местам, что он готовил их к печати, без чего, конечно, я не решился бы употребить во зло доверенность штабс-капитана. — В самом деле, Печорин в некоторых местах обращается к читателям; вы это сами увидите, если то, что вы об нем знаете, не отбило у вас охоту узнать его короче» (настоящий том, стр. 570; вариант стр. 248, строка 17). В печатном тексте весь этот абзац отсутствует а в предисловии к «Журналу» Лермонтов создает совсем иную мотивировку. Надо полагать, что сначала никакого предисловия к «Журналу» не предполагалось и вышеприведенный заключительный абзац «Максима Максимыча» должен был служить переходом к запискам Печорина.

663

Лермонтов сообщает, что он публикует пока только ту часть записок, в которой Печорин рассказывает о своем пребывании на Кавказе, а тетрадь, в которой рассказана вся его жизнь, не может быть пока опубликована «по многим важным причинам». Этими словами Лермонтов оправдывает фрагментарность биографии Печорина. Под «важными причинами» надо, повидимому, разуметь, главным образом, цензурные препятствия; характерно, что за пределами романа осталась именно петербургская жизнь Печорина.

Тамань  (стр. 249, 571)

В мемуарной литературе есть указания на то, что описанное в «Тамани» происшествие случилось с самим Лермонтовым во время его пребывания в Тамани у казачки Царицыхи в 1837 году («Русск. архив», 1893, № 8; ср.: «Русск. обозрение», 1898, № 1). В 1838 году товарищ Лермонтова по полку М. И. Цейдлер (см. стихотворение «К М. И. Цейдлеру», настоящее издание, т. II, стр. 105), командированный на Кавказ, останавливался в Тамани и жил в том самом домике, где до него жил Лермонтов. В своем очерке «На Кавказе в 30-х годах» Цейдлер описывает тех самых лиц, которые изображены в «Тамани», и поясняет: «Мне суждено было жить в том же домике, где жил и он; тот же слепой мальчик и загадочный татарин послужили сюжетом к его повести. Мне даже помнится, что когда я, возвратясь, рассказывал в кругу товарищей о моем увлечении соседкою, то Лермонтов пером начертил на клочке бумаги скалистый берег и домик, о котором я вел речь» («Русск. вестник», 1888, № 9; ср.: И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. М., 1955, стр. 115—121).

В тексте «Тамани» есть признаки того, что новелла была написана прежде, чем определилась вся «цепь повестей». Предпоследний абзац новеллы кончался в рукописи и в журнальном тексте следующими словами: «Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие, и как камень едва сам не пошел ко дну, а право я ни в чем не виноват: любопытство вещь свойственная всем путешествующим и записывающим людям» (настоящий том, стр. 573; вариант стр. 260, строка 11). Последние слова, снятые в отдельном издании «Героя нашего времени», есть в тексте «Бэлы», где их произносит не Печорин, а сам автор: «Мне страх хотелось вытянуть из него какую-нибудь историйку, — желание, свойственное всем путешествующим и записывающим людям» (стр. 208). Наличие этих слов в первоначальном тексте «Тамани» дает право думать, что новелла была написана раньше «Бэлы»» и без связи с «Журналом» Печорина.

«Тамань» была оценена Белинским очень высоко: «Это словно какое-то лирическое стихотворение, вся прелесть которого уничтожается одним выпущенным или измененным не рукою самого поэта стихом; она вся в форме... Повесть эта отличается каким-то особенным колоритом: несмотря на прозаическую действительность ее содержания всё в ней таинственно, лица —

664

какие-то фантастические тени, мелькающие в вечернем сумраке, при свете зари или месяца» (Белинский, ИАН, т. 4, 1954, стр. 226). А. Чехов считал «Тамань» образцом прозы: «Я не знаю языка лучше, чем у Лермонтова... Я бы так сделал: взял его рассказ и разбирал бы, как разбирают в школах, — по предложениям, по частям предложения... Так бы и учился писать» (С. Щ. Из воспоминаний об А. П. Чехове. «Русск. мысль», 1911, № 10, стр. 46).

Княжна Мери  (стр. 260, 574)

«Княжна Мери» написана в форме настоящего дневника и представляет собой именно «журнал» в старинном смысле этого слова; только заключительная часть (дуэль с Грушницким и события после нее) возвращает нас к тому жанру, в котором написана «Тамань». По своему материалу эта повесть стоит ближе всего к так называемой «светской повести» 30-х годов с ее балами, дуэлями и пр., но у Лермонтова всё приобретает иной смысл и характер, поскольку в основу положена совсем новая задача: развернуть картину сложной душевной жизни «современного человека». Здесь завершены те опыты, которые были начаты в романе «Княгиня Лиговская» и в драме «Два брата». Автохарактеристика Печорина («Да! такова была моя участь с самого детства»; настоящий том, стр. 297, строка 1 и дальнейшие) перенесена сюда прямо из драмы «Два брата» (см. настоящее издание, т. V, стр. 415—416).

Белинский писал о «Княжне Мери»: «Эта повесть разнообразнее и богаче всех других своим содержанием, но зато далеко уступает им в художественности формы. Характеры ее или очерки или силуэты, и только разве один — портрет. Но что составляет ее недостаток, то же самое есть и ее достоинство, и наоборот» (Белинский, ИАН, т. 4, 1954, стр. 227). Во второй статье Белинский остановился на этом вопросе подробнее: «„Княжна Мери“ менее удовлетворяет в смысле объективной художественности. Решая слишком близкие сердцу своему вопросы, автор не совсем успел освободиться от них и, так сказать, нередко в них путался; но это дает повести новый интерес и новую прелесть, как самый животрепещущий вопрос современности, для удовлетворительного решения которого нужен был великий перелом в жизни автора» (Белинский, ИАН, т. 5, 1954, стр. 453). Под «самым животрепещущим вопросом современности», постановку которого увидел Белинский в «Княжне Мери», он разумел, очевидно, вопрос об условиях русской общественной и политической жизни.

Грушницкий и доктор Вернер, как указывали еще современники, «списаны» Лермонтовым с действительных лиц. Н. М. Сатин писал: «Те, которые были в 1837 году в Пятигорске, вероятно, давно узнали и княжну Мери и Грушницкого и особенно доктора Вернера» (сборник «Почин», 1895, стр. 239). Прототип доктора Вернера несомненен: это доктор Майер, служивший

665

на Кавказе (см. «Русск. архив», 1883, № 5, стр. 177—180; «Мир божий», 1900, № 12, стр. 230—239; «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 473—496). Что касается Грушницкого, то мнения расходятся: одни видят в нем портрет Н. П. Колюбакина, другие. — будущего убийцы Лермонтова Н. С. Мартынова. Н. П. Колюбакин был сослан на Кавказ рядовым в Нижегородский драгунский полк; будучи приятелем Марлинского, он вел себя несколько в духе его героев (см.: В. Потто. История 44-го драгунского Нижегородского полка, т. IV. СПб., 1894, стр. 59—60; «Истор. вестник», 1894, № 11 — воспоминания А. А. Колюбакиной; «Русск. архив», 1874, кн. 2, стлб. 955). В Вере Лиговской одни видят В. А. Лопухину, другие — Н. С. Мартынову, сестру убийцы Лермонтова (см.: Материалы для истории Тамбовского, Пензенского и Саратовского дворянства. 1904, А. Н. Нарцов, стр. 177, Приложения; «Русск. обозрение», 1898, кн. 1, стр. 315—316). На самом деле все это, конечно, лица собирательные, не «списанные», а созданные на основе наблюдений над действительностью.

Лермонтов цитирует в «Княжне Мери» стихи из посвящения к «Евгению Онегину» Пушкина (настоящий том, стр. 308, строки 28—29); но кроме этой цитаты, в «Княжне Мери» есть еще одна скрытая цитата из «Евгения Онегина». В записи от 15 июня Печорин рассказывает, как он ночью спускался с балкона Веры и увидел через окно сидящую на постели Мери: «...перед нею на столике была раскрыта книга, но глаза ее, неподвижные и полные неизъяснимой грусти, казалось, в сотый раз пробегали одну и ту же страницу, тогда как мысли ее были далеко» (настоящий том, стр. 316, строки 10—13). В рукописи был намечен следующий вариант этого места: «перед нею на столике была раскрыта книга, но ее взор, томный и неподвижный, казалось,

Между печатными строками
Читал»

(настоящий том, стр. 596; варианты стр. 316, строки 11—13), Это цитата из VIII главы «Евгения Онегина» (строфа XXXVI):

Он меж печатными строками
Читал духовными глазами
Другие строки. В них-то он
Был совершенно углублен.

В окончательном тексте этой цитаты нет, но слова: «глаза ее ~ в сотый раз пробегали одну и ту же страницу, тогда как мысли ее были далеко» являются скрытой цитатой из той же строфы:

И что ж? Глаза его читали,
Но мысли были далеко.

666

Стр. 300, строка 29. «Где нам дуракам чай пить!». Эти слова сопровождены следующим указанием: «повторяя любимую поговорку одного из самых ловких повес прошлого времени, воспетого некогда Пушкиным». Лермонтов имеет в виду П. П. Каверина, любившего повторять слова: «Где нам дуракам чай пить со сливками» (см. в книге: Ю. Н. Щербачев. Приятели Пушкина Михаил Андреевич Щербинин и Петр Павлович Каверин. М., 1912, стр. 45).

В рукописи «Княжны Мери» подвергались сильной переделке прощальное письмо Веры и последующие размышления Печорина. В первоначальном варианте Вера не объясняет причины своего отъезда, ничего не говорит о муже и советует Печорину жениться на Мери (см. настоящий том, стр. 603; вариант стр. 333, строки 4—26); в окончательном тексте всё это изменено и соответственно изменены размышления Печорина.

Фаталист  (стр. 338, 607)

Повесть «Фаталист» играет роль двойного финала: ею не только заканчивается «Журнал Печорина», но и замыкается вся «цепь повестей», образующая роман. Автор избавил себя от традиционной обязанности говорить в конце романа о дальнейшей судьбе героя и о его смерти, потому что об этом было сообщено раньше (в рассказе «Максим Максимыч» и в предисловии к «Журналу Печорина»). Проблема финала решена иначе: в основу последней повести положен вопрос о «судьбе», о «предопределении», о «фатализме» — вопрос, характерный для мировоззрения и поведения людей 30-х годов (последекабристской эпохи). Он подготовлен и самым ходом событий внутри романа, поскольку и в «Тамани» и в «Княжне Мери» герой оказывается на краю гибели. Повесть «Фаталист» выполняет роль финала тем, что подводит итог личности и поведению героя, открывая в нем такие черты мужества и активности, которые имеют уже не только интимный, но и общественный смысл. Печорин не хочет и не считает нужным рассматривать вопрос о «предопределении» отвлеченно: «Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера — напротив; что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится — а смерти не минуешь» (настоящий том, стр. 347, строки 11—15). Этим рассуждением вопрос о «фатализме» не решается, но снимается — как не имеющий жизненного значения и смысла. Надо при этом учесть, что под словом «фатализм» Лермонтов подразумевал не только фаталистическое умонастроение вообще, но и распространенную в зто время (и осужденную им в «Думе») позицию пассивного «примирения с действительностью». Слова Белинского о предисловии — «Читая строки, читаешь и между строками» — надо отнести ко всему роману и, может быть, больше всего к повести «Фаталист».

667

Что касается Вулича, то в литературе о «Герое нашего времени» указывается на сходство этого лица с поручиком лейб-гвардии Конного полка И. В. Вуичем, описанным в «Воспоминаниях» Г. И. Филипсона (М, 1885, стр. 85). Это сходство поддерживается тем, что в рукописи «Фаталиста» фамилия Вулича — Вуич (настоящий том, стр. 608; вариант стр. 339, строка 14).

———

Стр. 210, строка 6. Яман (тюркское) — плохая.

Стр. 212, строка 12. «... якши тхе, чек якши» (тюрк.) — хороша очень хороша.

Стр. 212, строка 32. Карагач (тюрк.) — вид вяза.

Стр. 213, строка 11. Карагёз (тюрк.) — черный глаз.

Стр. 213, строка 26. Йок (тюрк.) — нет.

Стр. 213, строка 32. Гурда — название лучших кавказских клинков (ср. в очерке «Кавказец»: «...у него завелась шашка, настоящая гурда»). Л. Н. Толстой в «Казаках» объяснил это слово так: «Шашки и кинжалы, дороже всего ценимые на Кавказе, называются по мастеру — Гурда».

Стр. 214, строки 24—31. «Много красавиц в аулах у нас» и т. д. — вариант «Черкесской песни» из поэмы «Измаил-бей» (см.: С. А. Андреев-Кривич. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., 1954, гл. II).

Стр. 217, строка 29. «Урус яман» (тюрк.) — русский плохой.

Стр. 225, строка 30. Гамба́ — фамилия французского консула в Тифлисе, Jacques-François Gamba (1763—1833), автора популярной тогда книги о путешествии по Кавказу: Voyage dans la Russie méridionale et particulièrement dans les provinces situées au-delà du Caucase, fait depuis 1820 jusqu' en 1824 an., 2 vol., avec une carte géographique, Paris, 1824. Второе издание вышло в 1826 году. Лермонтов имеет в виду следующее место в этой книге: «Наши лошади постепенно углублялись в снег и лед, и мы были вынуждены обратиться к помощи волов, отданных в наше распоряжение; они после четырех верст медленного и тяжелого ходу подвезли нас на вершину горы св. Кристофа, до высшей точки нашего путешествия» (стр. 34).

Стр. 227, строка 9. Байдара — название горной реки (правого притока Терека), протекающей в Байдарском ущелье, между станциями Койшаур и Коби.

Стр. 256, строка 5. «Юная Франция» («Jeune France») — так называли себя молодые французские писатели романтического направления после революции 1830 года.

Стр. 256, строка 16. Гётева Миньона — героиня романа Гёте «Ученические годы Вильгельма Мейстера».

Стр. 261, строка 6. «последняя туча рассеянной бури» — начальная строка стихотворения Пушкина «Туча».

Стр. 261, строка 15. «Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка» — ср. в отрывке 1832 года «Синие горы Кавказа»: «Воздух там чист, как молитва ребенка» (см. настоящее издание, т. II, стр. 27).

668

Стр. 265, строки 17—18. «...трость: точно у Робинзона Крузоэ». У Робинзона Крузо (в романе Даниеля Дефо «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо») — не трость, а сделанный им самим зонтик.

Стр. 270, строка 11. «...римские авгуры» — жрецы-гадатели в древнем Риме. В трактате «О гадании» Цицерон говорит: «Очень хорошо известны слова Катона, который говорил, что он удивляется, почему не смеется авгур, когда видит другого авгура». В рукописи Лермонтов написал сначала ошибочно — «по словам Виргилия».

Стр. 281, строка 15. «Немецкая колония» — место по дороге от Пятигорска в Железноводск, носившее название «Каррас» или «Шотландка»; здесь Лермонтов был перед дуэлью.

Стр. 281, строка 24. «...смесь черкесского с нижегородским» — переделка слов Чацкого в I действии «Горя от ума» Грибоедова: «Господствует еще смешенье языков: французского с нижегородским».

Стр. 307, строки 18—19. «Но смешивать» и т. д. — неточная цитата из «Горя от ума» Грибоедова (слова Чацкого Молчалину в III действии):

         А смешивать два эти ремесла
Есть тьма искусников, я не из их числа.

Стр. 308, строки 28—29. «Ума холодных наблюдений» и т. д. — стихи из посвящения «Евгения Онегина» П. А. Плетневу.

Стр. 308, строки 34—35. «Вернер намедни сравнил женщин с заколдованным лесом». Лермонтов имеет в виду то место в поэме Торквато Тассо (1544—1594) «Освобожденный Иерусалим», где рассказывается, как рыцарь Танкред вступил в очарованный лес (песнь XIII, строфа 18 и сл.).

Стр. 311, строка 1. Вампир — герой одноименной английской повести. записанной со слов Байрона его спутником по путешествию д-ром Полидори. Русский перевод вышел в Москве в 1828 году: «Вампир. Повесть, рассказанная лордом Байроном. (С английского). П<етр> К<иреевский>». В черновом автографе «Предисловия» к «Герою нашего времени» Лермонтов писал: «Если вы верили существованию Мельмота, Вампира и других — отчего же вы не верите в действительность Печорина?».

Стр. 327, строка 22. «Вспомните Юлия Цезаря». В числе дурных предзнаменований, сопровождавших Юлия Цезаря на пути в сенат (где он был убит заговорщиками), древние историки указывают и на то, что он оступился на пороге.

Кавказец  (стр. 348)

Печатается по копии — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 57, лл. 1—6.

669

На обложке копии помета переписчика: «Список с статьи собственноручной покойного М. Лермонтова, предназначенной им для напечатания в „Наших“ и не пропущенной цензурою».

Автограф не известен.

Впервые опубликовано Н. О. Лернером в журнале «Минувшие дни» (1929, № 4, стр. 22—24).

В первом выпуске сборника «Наши, списанные с натуры русскими» в предисловии (дозв. цензурой 10 октября 1841 года) среди подготовленных к изданию статей упоминается «Кавказец» (без указания имени автора). Сборники представляли серию так называемых «физиологических очерков», по одному очерку в выпуске. Обещанный «Кавказец» не был напечатан.

Датируется 1841 годом на основании приведенного упоминания в предисловии к сборнику «Наши».

Возможно, что, будучи в Москве в конце апреля 1841 года, Лермонтов передал рукопись «Кавказца» А. П. Башуцкому — издателю сборников «Наши».

Изображаемый в очерке тип кавказца ср. с образом Максима Максимовича в повестях «Бэла» и «Максим Максимыч».

<Штосс>  (стр. 352, 615)

Печатается по автографу — ГИМ, ф. 445, № 227-а (тетрадь Чертковской библиотеки), лл. 47—53.

Впервые с некоторыми неточностями опубликовано в литературном сборнике «Вчера и сегодня» (кн. 1, 1845, стр. 71—87).

Имеется черновой набросок плана повести в альбоме Лермонтова 1840—1841 гг. (ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 11, л. 6 об.; см. настоящий том, стр. 623, «1-й набросок плана»), названный Лермонтовым «Сюжет», и черновой набросок в записной книжке (подаренной Лермонтову В. Ф. Одоевским), содержащий краткую заметку и план неосуществленного окончания повести (ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 12, л. 25; см. настоящий том, стр. 623, «Варианты 2-го наброска»).

Датируется февралем — первой половиной апреля 1841 года (временем последнего приезда Лермонтова в Петербург). См. «Летопись жизни и творчества», настоящий том, стр. 862.

Повесть осталась неоконченной. В рукописи она обрывается словами: «...сжималось сердце — отчаянием» (стр. 366, строка 25). Остальные четыре строки печатаются по первому изданию, редактору которого В. А. Соллогубу вероятно был известен еще один, ныне утраченный лист автографа. Заметка в записной книжке, сделанная уже после отъезда Лермонтова из Петербурга, свидетельствует о том, что писатель предполагал продолжить работу над повестью.

670

Повесть обрывается словами: «... он видел, что невдалеке та минута, когда ему нечего будет поставить на карту. Надо было на что-нибудь решиться. Он решился». Можно предположить, что в неосуществленном окончании повести Лугин для того, чтобы во что бы то ни стало выиграть, решился обратиться к шулеру (см. настоящий том, стр. 623, 1-й набросок плана — «Шулер: старик проиграл дочь, чтобы...» и вариант 2-го наброска — «Шулер имеет разум в пальцах»). Возможно, что повесть должна была оканчиваться катастрофой — в 1-м наброске плана — «Доктор: окошко», во 2-м — скоропостижной смертью Лугина. (« — Банк — Скоропостижная — ») (см. настоящий том, стр. 623). Тщательное изучение рукописи позволяет восстановить прежнее чтение: « — Банк — Скоропостижная — », от которого отказались редакторы последних собраний сочинений Лермонтова.

Основную сюжетную ситуацию повести (стремление художника-романтика к призрачному идеалу) Лермонтов выразил средствами философской фантастики, обратившись к традиционным мотивам: таинственный голос, оживающий портрет, игра в карты, имеющая роковое значение. Однако все эти мотивы приобретают у Лермонтова особый смысл, прямо противоположный смыслу романтических повестей о высоких поэтических натурах — художниках. В описании женской головки, олицетворяющей романтический идеал, Лермонтов нарочито применяет романтическую лексику и, в частности, употребляет эпитеты и образы, характерные для поэзии В. А. Жуковского.

Действие «Штосса» развертывается на фоне реального Петербурга с его резкими социальными контрастами. Продолжая традиции петербургских повестей Пушкина и Гоголя («Пиковая дама», «Портрет», «Невский проспект» и др.), Лермонтов предвосхищает своей неоконченной повестью произведения натуральной школы 40-х годов. К натуральной школе ведут и реалистическое описание Петербурга, близкое к физиологическим очеркам 40-х годов, и самая проблематика повести. Разоблачая романтизм, оторванный от жизни, Лермонтов выступил как единомышленник идейных вдохновителей натуральной школы Белинского и Герцена. Главную идею «Штосса» можно определить словами Белинского о романтизме: «... как еще для многих гибельны клещи этого искаженного и выродившегося призрака» (Белинский, ИАН, т. 7, 1955, стр. 164).

Неоконченная повесть Лермонтова — ценный источник для изучения эстетических взглядов поэта в последний период его творчества.

Стр. 352, строка 3. «У графа В... был музыкальный вечер». Имеется в виду аристократический салон графа Мих. Ю. Виельгорского и его жены.

Стр. 352, строка 7. «... и один гвардейский офицер». Очевидно, Лермонтов говорит здесь о себе самом — частом посетителе салона Виельгорского.

Стр. 352, строка 10. «... новоприезжая певица» и далее (стр. 354, строка 32) «Заезжая певица пела балладу Шуберта». Повидимому — Сабина

671

Гейнефехтер, гастролировавшая в это время в Петербурге и исполнявшая романсы Шуберта.

Стр. 352, строка 19. «Здравствуйте, мсье Лугин, — сказала Минская». Существует мнение, высказанное Ю. Г. Оксманом, что в лице Минской Лермонтов запечатлел черты своей знакомой А. О. Смирновой, приятельницы Пушкина, Гоголя и Жуковского (см. «Лит. наследство», т. 58, 1952, стр. 450).

Стр. 357, строка 24. «Нет, был Кифейкина — а теперь так Штосса!». Очевидно неисправленная описка. По смыслу повести Штосс — давно умерший прежний владелец дома.

Стр. 365, строки 24—26. «...то были краски и свет вместо форм и тела, теплое дыхание вместо крови, мысль вместо чувства». Ср. со словами Белинского по поводу изображения женщины в романтическом искусстве: «... в их картинах она является как будто совсем без форм, совсем без тела...», «... это не живое существо с горячею кровью и прекрасным телом, а бледный призрак» (Белинский, ИАН, т. 7, 1955, стр. 156, 165). Ниже приводятся и другие параллели со второй статьей Белинского о Пушкине, где в связи с характеристикой поэзии Жуковского имеется особый раздел, названный в подзаголовке «Значение романтизма и его историческое развитие».

Стр. 365, строки 27—28. «... в неясных чертах дышала страсть бурная и жадная, желание, грусть, любовь, страх, надежда». Ср. с определением романтизма Жуковского в названной выше статье Белинского: «Это — желание, стремление, порыв, чувство, вздох, стон, жалоба на несвершенные надежды, которым не было имени, грусть по утраченном счастии...» (Белинский, ИАН, т. 7, стр. 178—179).

Стр. 365, строка 36. «... с этой минуты он решился играть, пока не выиграет: эта цель сделалась целью его жизни: он был этому очень рад». Ср. у Белинского: «Но есть натуры аскетические, чуждые исторического смысла действительности, чуждые практического мира деятельности, живущие в отвлеченной идее: такие натуры стремление к бесконечному принимают за одно с бесконечным и хотят, во что бы то ни стало, найти свое удовлетворение в одном стремлении» (Белинский, ИАН, т. 7, стр. 181).

Панорама Москвы  (стр. 369)

Печатается по авторизованной копии — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 7, лл. 1—4. После текста подпись-автограф: «Юнкер л. г. Гусарского полка Лермонтов».

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 435—438). «Панорама Москвы» — сочинение, написанное в Школе гвардейских подпрапорщиков. На л. 3 рукописи имеется помета карандашом, сделанная преподавателем русской словесности В. Т. Плаксиным.

672

Датируется 1834 годом, так как до этого года В. Т. Плаксин не преподавал в юнкерской школе, а 22 ноября 1834 года Лермонтов был уже выпущен корнетом в лейб-гвардии гусарский полк.

Имеется ученическая тетрадь Лермонтова «Лекции из военного слова» (по теории словесности) — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 31. Устанавливается, что эта тетрадь представляет конспект лекций В. Т. Плаксина, почти дословно совпадающий с изданным им в 1832 году «Кратким курсом словесности, приспособленным к прозаическим сочинениям». Большое внимание в лекциях обращено на «описательные сочинения» (см. лл. 16—21, 24 лермонтовской тетради) и в печатном курсе (стр. 61—67, 93—109).

«Панорама Москвы» является сочинением по данному разделу курса В. Т. Плаксина. Однако, выполняя практическое задание, построив сочинение по плану, рекомендованному преподавателем (в курсе подробно разработаны приемы и планы «прозаических описаний»), Лермонтов создал небольшое произведение, тесно связанное со всем его творчеством и, как обычно у Лермонтова, имеющее современный смысл.

Апофеоз Москвы в лермонтовской панораме находится в несомненной связи с ведущимися в эти годы горячими спорами о Петербурге и Москве (к 1835 году относится статья Гоголя «Петербург и Москва», вошедшая в «Петербургские записки 1836 г.»; в начале 1834 года было напечатано вступление к «Медному всаднику»). Сопоставление Петербурга и Москвы дано Лермонтовым в «Княгине Лиговской» и в написанных в 1835 году строфах из поэмы «Сашка», где имеются отдельные образы, близкие к панораме (см. настоящее издание, т. IV, стр. 43—44).

Стр. 369, строки 7—9. «Москва не безмолвная громада камней холодных, составленных в симметрическом порядке... нет! у нее есть своя душа, своя жизнь» звучит как возражение официальной точке зрения, зафиксированной Лермонтовым в словах дипломата в «Княгине Лиговской»: «Всякий русский должен любить Петербург ~ Москва только великолепный памятник, пышная и безмолвная гробница минувшего, здесь жизнь, здесь наши надежды...» (настоящий том, стр. 161, строки 17—22).

Подробное описание архитектурных памятников и общий замысел панорамы связаны с повышенным интересом к вопросам архитектуры в середине 30-х годов. В 1834 году Гоголь пишет статью «Об архитектуре нынешнего времени», вошедшую затем в «Арабески». Герцен в 1836 году изучает книги по архитектуре и советует своей невесте перечитать главы из «Собора Парижской богоматери» Гюго: «Там ты узнаешь, что эти каменные массы живы, говорят, передают тайны» (А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, под ред. М. К. Лемке, т. I, Пгр., 1919, стр. 363). Появление знаменитого романа, о котором «весь читающий по-французски Петербург начал кричать, как о новом гениальном произведении

673

Гюго» (И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Л., 1950, стр. 32) способствовало усилению интереса к архитектуре.

Определенная самим Гюго в предисловии цель романа — внушить народу любовь к национальному зодчеству, раскрыть искусство средневековья, общая концепция Гюго и приемы описания архитектурных памятников, очевидно, произвели большое впечатление на Лермонтова. Следы этого впечатления видны в «Панораме Москвы».

Лермонтов противопоставляет средневековую архитектуру новой европейской. «Европейская осанка воспитательного дома резко отделяется от прочих соседних зданий, одетых восточной роскошью или исполненных духом средних веков». Описание произведения «новейшего искусства» петровского театра выдержано в духе Гюго, причем характерно, что Лермонтов подчеркивает контраст между гипсом и камнем. Заметим, что кони на здании Большого театра были бронзовыми, а не алебастровыми. Однако Лермонтов трижды повторяет эпитет «алебастровый», чтобы отметить этот контраст.

Возможно, что и сама идея дать описание Москвы с наивысшей точки — колокольни собора Ивана Великого — навеяна главой «Париж с птичьего полета» из романа Гюго. Во всяком случае отдельные образы и сравнения из этой главы мы встречаем у Лермонтова в его панораме. Очень близко к Гюго описание симфонии колокольного звона, при котором «бестелесные звуки принимают видимую форму... и свиваются под облаками... ».

Планы, наброски, сюжеты

<1>. Сюжет трагедии («Отец с дочерью», стр. 374, 623)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 11.

Впервые опубликовано в изд. П. А. Ефремова «Юношеские драмы М. Ю. Лермонтова» (1880, стр. 315).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VI.

Первый по времени драматический замысел поэта, оставшийся неосуществленным. По обилию трагических ситуаций с кровавой развязкой замысел близок к первой юношеской трагедии Лермонтова «Испанцы» (см. настоящее издание, т. V, стр. 9—141).

<2>. Сюжет трагедии («В Америке», стр. 374)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 12 об.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 249).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VI.

Материалом для трагедии должна была служить повесть Шатобриана «Атала, или Любовь двух диких в пустыне» (1801). Из записи видно,

674

что Лермонтов предполагал создать свою трагедию на материалах повести, касающихся отношений между индейцами и испанцами. Замысел остался неосуществленным.

<3>. «Прежде от матерей и отцов» (стр. 375)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 14 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 2, 1873, стр. 499).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VI.

Заметка к неосуществленному замыслу произведения, посвященного теме крепостного крестьянства.

<4>. Сюжет трагедии («Молодой человек в России», стр. 375, 623)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 22 об.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 249).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VI.

<5>. Эпитафия плодовитого писаки (стр. 375, 624)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 7 (тетрадь VII), л. 1.

Впервые опубликовано в «Русск. мысли» (1882, № 2, стр. 172).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VII.

<6>. «В следующей сатире» (стр. 375, 624)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 7 (тетрадь VII), л. 2.

Впервые опубликовано в Соч. под. ред. Ефремова (т. 2, 1873, стр. 497).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VII.

Заметка содержит замысел следующего после нее в тетради стихотворения «Булевар» (см. настоящее издание, т. I, стр. 141 и 408).

<7>. «Написать записки молодого монаха» (стр. 375)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 10 (тетрадь X), л. 38 об.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 258).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради X.

Набросок плана, до некоторой степени осуществленного в поэмах «Исповедь» (настоящее издание, т. III, стр. 83—90) и «Мцыри» (настоящее издание, т. IV, стр. 148—171).

<8>. «Написать шутливую поэму» (стр. 375)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 4.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. 1, стр. 258).

675

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради XI.

В заметке отражен интерес Лермонтова к народному творчеству, о чем он писал в заметке 7 «Наша литература» (см. настоящий том, стр. 387); ср. заметку 12 «При дворе князя Владимира» (настоящий том, стр. 376).

<9>. Memor: перевесть в прозе (стр. 375)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 4.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 258).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради XI.

«The Dream of Lord Byron» — стихотворение Байрона «Сон», строки из которого были взяты Лермонтовым в качестве эпиграфа к «Странному человеку» (см. настоящее издание, т. V, стр. 206). В тексте «Странного человека» говорится, что одно из стихотворений Арбенина является подражанием «The Dream Байронову» (см. там же, стр. 227). Прозаический перевод «Сна» Лермонтовым осуществлен не был или не сохранился.

«miss Alexandrin» — Верещагина Александра Михайловна (о ней см. настоящий том, стр. 711, примечание к письму № 12).

<10>. Memor: написать трагедию: Марий, из Плутарха (стр. 375, 624)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 7.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 258).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради XI.

Запись представляет собою план исторической трагедии в пяти действиях, оставшийся неосуществленным. Повидимому, Лермонтов собирался написать трагедию в духе Шекспира. Об этом можно судить по плану 5-го действия, где к сыну Мария является тень его отца, подобно тени отца Гамлета. В том же 1831 году в письме № 4 к М. А. Шан-Гирей Лермонтов восторженно отзывается о «Гамлете», в частности о сцене появления тени короля (см. настоящий том, стр. 407). Возможно, что Лермонтову было известно о том, что жизнеописания Плутарха послужили источником нескольких исторических трагедий Шекспира.

Стр. 375, строка 27. Марий, из Плутарха — биография римского консула Гая Мария (154—85 до н. э.) по многократно издававшемуся на разных языках сочинению Плутарха. Одним из полных русских переводов было издание: «Плутарховы сравнительные жизнеописания славных мужей. Перевел с греческого Спиридон Дестунис» (СПб., 1818, ч. VI, стр. 110—238).

Стр. 375, строка 29. Силла — римский диктатор Луциний-Корнелий-Феликс Сулла (138—78 до н. э.). Наименование Силла Лермонтов заимствует из вышеуказанного перевода книги Плутарха.

676

Стр. 376, строка 5. Цинна — римский консул Люций Корнелий Цинна.

Стр. 376, строка 6. Антоний — ритор. «Он был дед триумвира Марка Антония. Цицерон, который слушал его, удивлялся его красноречию» (см. выше «Плутарховы сравнительные жизнеописания», стр. 229).

<11>. Memor: прибавить к «Странному человеку» (стр. 376, 624)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 7.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Дудышкина (т. 1, 1862, стр. 664).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради XI.

Замысел этой сцены остался неосуществленным.

Стр. 376, строка 13. Белинский — персонаж драмы «Странный человек» (см. настоящее издание, т. V, стр. 209 и др.).

<12>. «При дворе князя Владимира» (стр. 376, 624)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), лл. 7 об. — 9; текст зачеркнут.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Введенского (т. 4, 1891, стр. 292—294).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради XI.

Запись представляет собой подробный план фантастической сказки или поэмы, который впоследствии был отвергнут поэтом; текст вычеркнут.

<13>. Написать поэму «Ангел смерти» (стр. 378)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 9.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 258).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради XI, но ранее сентября — времени написания поэмы «Ангел смерти».

Запись представляет собой сжатый план поэмы (см. настоящее издание, т. III, стр. 321).

<14>. Memor: написать длинную сатирическую поэму (стр. 379)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 18 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 2, 1873, стр. 508).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради XI.

Замысел обычно сопоставляется с поэмой «Сказка для детей» (см. настоящее издание, т. IV, стр. 411 и 416).

<15>. «(Écrire une tragédie)» (стр. 379)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 26 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 2, 1873, стр. 500).

677

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради XI.

Замысел не осуществлен.

<16>. «Имя героя Мстислав» (стр. 379, 625)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 31.

Впервые опубликовано в «Русск. мысли» (1881, кн. 12, стр. 19—20).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради XI.

Возникновение данного замысла связано с чтением «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина. Описываемые Лермонтовым события относятся к эпизоду взятия татарами Владимира в 1238 году. Оборону города вели войска под управлением Всеволода и Мстислава Георгиевичей — сыновей великого князя Георгия. В тексте наброска вместо «Мстислав» было «Всеволод» (см. вариант на стр. 625 к стр. 379, строка 7). Некоторые выражения почти текстуально совпадают с текстом «Истории».

Стр. 379, строки 9—10. «Мстислав три ночи молился на кургане, чтоб не погибло любезное имя Россия». Ср. у Карамзина: «знаменитые россияне простились с миром, с жизнью, но стоя на праге смерти, еще молили небо о спасении России, да не погибнет навеки ее любезное имя и слава!» («История государства Российского», т. III, изд. 2-е, СПб., 1818, стр. 283); ср. также с стихотворением «Отрывок» («Три ночи я провел без сна — в тоске», настоящее издание, т. I, стр. 246).

Стр. 379, строки 11—12. «Что за пыль пылит» — сокращенная строка из народной песни в обработке Лермонтова (см. настоящее издание, т. II, стр. 239).

Стр. 379, строка 16. «Юный князь Василий утонул в крови во время битвы», у Карамзина читаем: «Юный князь Василий пропал без вести: говорили, что он утонул в крови» («История государства Российского», т. III, 1818, стр. 288).

Стр. 625, вариант строки 15. «Каким образом ~ муж ее израненный» — ср. содержание стихотворения «Баллада» (настоящее издание, т. I, стр. 248—249).

<17>. Сюжет («Молодежь, разговаривают», стр. 379, 625)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), лл. 13 об. — 14. Текст разделен на десять абзацев, причем каждые два абзаца объединены цифрой, вынесенной в левое поле каждого листа. В данном издании эти цифры помещены в середине строки.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. 1, стр. 51—53).

Датируется 1832 годом по нахождению в тетради IV.

Развернутый план драмы, замыслу которой посвящен и предыдущий набросок. Повидимому, драма намечалась из 5 актов и 10 сцен.

678

<18>. Программа (стр. 381, 625)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 14 об.

Впервые опубликовано в «Русск. мысли» (1881, кн. 12, стр. 24).

Датируется 1832 годом по нахождению в тетради IV.

<19>. Племя на Кавказе (стр. 382)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 14 об.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. 1, стр. 53) под заглавием «Программа поэмы на Кавказе».

Датируется 1832 годом по нахождению в тетради IV.

<20>. «Монах впоследствии сидит у окна» (стр. 382, 626)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 19, текст зачеркнут.

Впервые опубликовано в «Русск. мысли» (1881, кн. 12, стр. 24).

Датируется 1832 годом по нахождению в тетради IV.

<21>. «Он угрожает ей гибелью отца» (стр. 382, 626)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 22 об.

Впервые опубликовано в издании П. А. Ефремова «Юношеские драмы М. Ю. Лермонтова» (СПб., 1880, стр. 316).

Датируется 1832 годом по нахождению в тетради IV.

<22>. Демон. Сюжет (стр. 382)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 21а (Казанская тетрадь), л. 9 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Введенского (т. 4, 1891, стр. 292).

Датируется 1832 годом по нахождению в Казанской тетради.

Замысел остался неосуществленным (см. настоящее издание, т. IV, стр. 416).

<23>. «Я в Тифлисе у Петр. Г.» (стр. 383, 626)

Печатается по автографу — ГИМ, ф. 445, № 227а (тетрадь Чертковской библиотеки), л. 46.

Впервые упомянуто в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1873, стр. 381), опубликовано — Соч. под ред. Введенского, т. 4, стр. 289—290.

Датируется 1837 годом по времени пребывания Лермонтова в Тифлисе (см. настоящий том, стр. 821—822).

Заметка, по всей вероятности, является наброском плана какого-то неосуществленного прозаического произведения.

Стр. 385, строка 2. «Петр. Г.». Одно или два лица скрываются под этими обозначениями — не установлено. В. А. Мануйлов считает, что «Петр.»

679

это дальний родственник Лермонтова, генерал-майор, начальник Штаба войск на Кавказской линии и в Черномории — Петров, Павел Иванович, а под буквой «Г.» следует видеть оружейного тифлисского мастера Геурга, имя которого далее упоминается в тексте наброска (см.: В. А. Мануйлов. М. Ю. Лермонтов и его запись сказки об «Ашик-Кериб». Сборник к постановке балета в Лен. Гос. акад. малом оперном театре, Л., 1941, стр. 24). О Геурге упоминается и в черновом варианте стихотворения «Поэт» (см. настоящее издание, т. II, стр. 279).

По мнению И. Л. Андроникова, «Петр.» — дежурный штаб-офицер Штаба Отдельного кавказского корпуса, постоянный житель Тифлиса — Петров Павел Ефимович, а букву «Г.» И. Л. Андроников расшифровывает как имя штаб-лекаря Тифлисского военного госпиталя Герарди Франца Петровича (см.: И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. Изд. «Советский писатель», М., 1955, стр. 129—133).

Стр. 385, строка 2. «Али» — лицо неустановленное. И. Л. Андроников считает, что это известный азербайджанский поэт и ученый Мирза Фатали (Фет-Али) Ахундов (там же, стр. 148—152). И. К. Ениколопов расшифровывает имя Али как принадлежащее тифлисскому ахунду Мамед-Али (И. К. Ениколопов. Лермонтов на Кавказе. Тбилиси, 1940, стр. 30).

Стр. 385, строка 2. «Ахмет» — по мнению И. К. Ениколопова — племянник Мамед-Али (см. там же).

<24>. «Александр: у него любовница» (стр. 383, 626)

Печатается по автографу — ГИМ, ф. 445, № 227а (тетрадь Чертковской библиотеки), л. 59 об. Нижняя часть листа оборвана на последней строке автографа. Слева, на полях — два рисунка: набросок мужского лица, без прически и портрет молодого мужчины в штатском с усами и длинными пышными волосами.

Впервые упомянуто в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1873, стр. 381), опубликовано — Соч. под ред. Введенского, т. 4, стр. 294—295.

Датировка точно не установлена. Отрывок расположен на обороте листа с автографом стихотворения «Опять народные витии» (1835) и после наброска «Я в Тифлисе», датируемого 1837 годом (см. настоящий том, стр. 678). На этом основании данный набросок датируется концом 30-х годов (см. настоящее издание, т. II, стр. 366—367).

<25>. «У России нет прошедшего: она вся в настоящем и будущем» (стр. 384)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 12 (записная книжка, подаренная В. Ф. Одоевским), л. 7 об. от конца. Написано карандашом и обведено чернилами.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Дудышкина (т. 1, 1860, стр. 425) с ошибками чтения.

680

Датируется апрелем — июлем 1841 года по нахождению в записной книжке, подаренной Лермонтову 13 апреля 1841 года.

Автобиографические заметки

<1>. 1830. Замечание (стр. 385, 626)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 5 (тетрадь V), л. 13.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 5).

Датируется 1830 годом по дате заголовка.

<2>. «Музыка моего сердца» (стр. 385)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 5 (тетрадь V), л. 13 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 2, 1873, стр. 497).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради V.

Заметка является первым свидетельством Лермонтова о его музыкальных интересах. Известно, что поэт играл на скрипке и на фортепьяно. При переходе из 5-го в 6-й класс в Университетском благородном пансионе после экзаменов проходили испытания в искусствах: «Из класса музыки: на скрипке играли граф Толстой, Лермонтов» («Моск. ведомости», 1830, 15 января, № 5, стр. 212). П. Висковатов пишет, что поэт «хорошо играл на скрипке и на фортепиано» (Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 40).

<3>. Записка 1830 года, 8 июля. Ночь (стр. 385, 626)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6, тетрадь VI, лл., 30 об. — 31.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 16—17).

Датируется 1830 годом по дате заголовка.

О своем первом детском увлечении на Кавказе поэт упоминает в стихотворении «Кавказ» (см. настоящее издание, т. I, стр. 396).

<4>. (1830) («Когда я был трех лет», стр. 386)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 32 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 2, 1873, стр. 498).

Датируется 1830 годом по дате заголовка.

<5>. 1830 («Я помню один сон», стр. 386, 627)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), лл. 32 об., 33.

Впервые опубликована вторая часть заметки: «Когда я еще мал был ~ беспокойства» в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 248); полностью — в Соч. под ред. Ефремова (т. 2, 1873, стр. 498).

681

Датируется 1830 годом по дате заголовка.

Рассказ об этом сне вошел в трагедию «Испанцы» (см. настоящее издание, т. V, стр. 607).

<6>. 1830 (мне 15 лет) (стр. 386)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 33 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 2, 1873, стр. 498).

Датируется 1830 годом по дате заголовка.

Имя девушки, о которой идет речь, не установлено.

<7>. (1830) («Наша литература так бедна», стр. 387)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 34.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 248).

Датируется 1830 годом по дате заголовка.

Стр. 387, строка 9. «У меня была мамушкой немка» — Ремер Христина Осиповна, бонна Лермонтова (см. Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 17).

<8>. Мое завещание (стр. 387, 627)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 35.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 249).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VI. Заметка на полях стих. «Дереву» (см. настоящее издание, т. I, стр. 407).

<9>. 1830 («Еще сходство в жизни моей», стр. 387, 627)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 7 (тетрадь VII), л. 1.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. 1, стр. 246).

Датируется 1830 годом по дате заголовка.

О предсказании Байрону см.: Th. Moore. The Life and Letters of Lord Byron, Vol. I, Chapter 2, L., 1830 (Т. Мур. Жизнь и письма лорда Байрона).

<10>. «Я читаю Новую Элоизу» (стр. 388, 627)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 10 (тетрадь X), л. 37.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 248).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради X.

Стр. 388, строка 2. «Новая Элоиза» — роман Ж.-Ж. Руссо «Новая Элоиза, или Письма двух любовников, жителей одного небольшого города у подошвы Альпийских гор» (1761).

682

Стр. 388, строка 6. «Вертер» — роман В. Гёте «Страдания молодого Вертера» (1774).

<11>. 2-го декабря: св. Варвары (стр. 388)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 30 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 2, 1873, стр. 50).

Датируется декабрем по заголовку, 1831 годом — по нахождению в тетради XI.

Возможно, что в заметке говорится о Варваре Александровне Лопухиной (см. настоящее издание, т. IV, стр. 422).

Стр. 388, строка 12. «2-го декабря: св. Варвары» — указано ошибочно. Варварин день отмечался 4 декабря по старому стилю.

<12>. «Ахвердов<а> — на Кирочной» (стр. 388)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 11 (альбом Лермонтова), л. 1 об.

Впервые опубликовано в книге: А. Н. Михайлова. Рукописи М. Ю. Лермонтова. Описание. Труды ГПБ, Л., 1941, стр. 37.

Слова «Лаваль именины» уточняют датировку заметки. Лаваль — Александра Григорьевна (рожд. Казицкая); день ее имени — 21 апреля (ст. ст.). В 1841 году Лермонтова в этот день не было в Петербурге. Он выехал из Петербурга 14—15 апреля 1841 года (см. настоящий том, стр. 863). Следовательно, данная заметка относится к 1840 году.

Ахвердова Прасковья Николаевна, рожд. Арсеньева — троюродная тетка Лермонтова; Завадовская Елена Михайловна, рожд. Влодек; Голицын Леонид Михайлович (князь); Смирнова Александра Осиповна, рожд. Россет; Ростопчина Евдокия Петровна.

<13>. «Суб<б>оту обе<д>» (стр. 388)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 11 (альбом Лермонтова), л. 2.

Впервые опубликовано в книге: А. Н. Михайлова. Рукописи М. Ю. Лермонтова. Описание. Труды ГПБ, Л., 1941, стр. 38.

Датируется предположительно 1840 годом, так как заметка следует за предыдущей.

Дегай — вероятно Александр Павлович, товарищ Лермонтова (см. настоящий том, стр. 466 и 766).

<14>. «19-го мая» (стр. 388)

Печатается по автографу — ГПБ, собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 12 (записная книжка, подаренная В. Ф. Одоевским), л. 1, карандашная запись.

683

Впервые опубликовано в книге: А. Н. Михайлова. Рукописи М. Ю. Лермонтова. Описание. Труды ГПБ, Л., 1941, стр. 68.

Датируется 1841 годом по нахождению в записной книжке.

Запись расположена сразу после дарственной надписи В. Ф. Одоевского (см. настоящий том, стр. 863).

<15>. «Семен Осипович Жигимонд» (стр. 388)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 12 (записная книжка, подаренная В. Ф. Одоевским), лл. 1—2 от конца, записи карандашом.

Впервые опубликовано в книге: А. Н. Михайлова. Рукописи М. Ю. Лермонтова. Описание. Труды ГПБ, Л., 1941, стр. 68—69.

Датируется апрелем — июлем 1841 года по нахождению в записной книжке.

Стр. 388, строка 25. Жигимонд — Жигмонд Семен Осипович, муж дочери Анны Акимовны и Павла Ивановича Петровых — Екатерины Павловны (см. настоящий том, стр. 698 и 736).

Стр. 388, строка 26. Повидимому, адрес князя Голицына.

Стр. 388, строка 28. Погодин — Михаил Петрович (1800—1875), Кашинцев — возможно, Николай Андреевич.

Наброски стихотворений

<1>. «Не прижимай ее к груди своей» (стр. 389)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 9 об. на одном листе с стихотворением «Совет» («Если, друг, тебе сгрустнется»), текст зачеркнут.

Впервые опубликовано в Соч. изд. «Academia» (т. 1, 1936, стр. 442).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VI.

<2>. «Ночные песни ветра я люблю» (стр. 389)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 9 об. на одном листе с стихотворением «Совет» («Если, друг, тебе сгрустнется»), текст зачеркнут.

Впервые опубликовано в Соч. изд. «Academia» (т. 1, 1936, стр. 442).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VI.

<3>. «Я ждал тебя, жена разврата» (стр. 389)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 14 об. перед стихотворением «Н. Ф. И.» («Дай бог, чтоб вечно вы не знали»), текст зачеркнут.

Впервые опубликовано в Соч. изд. «Academia» (т. 1, 1936, стр. 494).

Датируется 1832 годом по нахождению в тетради IV.

684

Заметки на рукописях

<1>. «Je n'ai point fini» (Я не окончил, стр. 389)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 37 (тетрадь с копиями чужих произведений), л. 6.

Впервые опубликовано в переводе на русский язык в «Русск. мысли» (1881, кн. 12, стр. 2).

Датируется 1827 годом, указанным на л. 7 данной тетради: «6-го ноября 1827 года».

Заметка Лермонтова следует после нескольких переписанных им отрывков из стихотворений на французском языке Сент-Анжа и Лагарпа: «Borée et Orithye» (Борей и Орейтия), «Héro et Léandre» (Геро и Леандр), «Echo et Narcisse» (Эхо и Нарцисс), «Orphée et Euridyce» (Орфей и Эвридика).

<2. К поэме «Черкесы»> (стр. 389)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 9, л. 1.

Впервые опубликовано в «Русск. мысли» (1881, кн. 12, стр. 8).

Датируется летом 1828 года по времени пребывания Лермонтова в Чембарах (см. настоящее издание, т. III, стр. 312).

<3. К стих. «Посвящение. N. N.»> (стр. 389)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 2.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 22).

Стихотворение датируется 1829 годом, заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 385).

<4. К стих. «Пир»> (стр. 389)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 2 об.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 14).

Стихотворение датируется 1829 годом, заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 387).

<5. К стих. «Портрет»> (стр. 389)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 6.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» ( 1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 14—15).

Стихотворение датируется 1829 годом, заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 387).

685

<6. К стих. «К Гению»> (стр. 390)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 6 об.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 15).

Стихотворение датируется 1829 годом, заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 387—388).

<7. К стих. «Письмо»> (стр. 390)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 8 об.

Стихотворение впервые опубликовано в «Русск. старине» (1872, т. 5, № 2, стр. 290—291), датируется 1829 годом. Заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 388).

<8. К стих. «Война»> (стр. 390)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 10.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 35).

Стихотворение датируется 1829 годом, заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 388).

<9. К стих. «Русская мелодия»> (стр. 390)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 10, текст зачеркнут.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 18).

Стихотворение датируется 1829 годом, заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 388—389).

<10. К стих. «К...», «Не привлекай меня красой»> (стр. 390)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 11.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 18).

Стихотворение датируется 1829 годом, заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 389).

<11. К стих. «К N. N.»> (стр. 390)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 13.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 19).

Стихотворение датируется 1829 годом, заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 390).

686

<12. К стих. «Пан»> (стр. 390)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 15 об.

Впервые опубликовано в «Библиогр. записках» (1861, т. 3, № 16, стлб. 488).

Стихотворение датируется 1829 годом, заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 391).

<13. К стих. «Грузинская песня»> (стр. 390)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 18.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 21).

Стихотворение датируется 1829 годом, заметка вписана позднее (см. настоящее издание, т. I, стр. 393).

<14. К поэме «Джюлио»> (стр. 390)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 5 (тетрадь V), л. 1.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 3, 1891, стр. 184).

Датируется 1830 годом по дате, указанной в заголовке поэмы (см. настоящее издание, т. III, стр. 318).

<15. К стих. «К глупой красавице»> (стр. 390)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 17.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 95).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VI (см. настоящее издание, т. I, стр. 401—402).

<16. К стих. «Оставленная пустынь»> (стр. 391)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 23.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Дудышкина (т. 1, 1862, стр. 124).

Датируется 1830 годом на основании даты в тексте (см. настоящее издание, т. I, стр. 403).

О манере Лермонтова писать на стенах читаем у Висковатова: «Человек Лермонтова рассказывал, как, посещая барина на гауптвахте в Петербурге, он видел исписанными все стены, начальство за это серчало — и М. Ю. перевели на другую гауптвахту» («Русск. мысль», 1882, кн. 2, стр. 171).

<17. К стих. «Ночь III»> (стр. 391)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 24 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 104).

Датируется летом 1830 года по времени пребывания Лермонтова в Середникове (см. настоящее издание, т. I, стр. 403).

687

<18. К стих. «Гроб Оссиана»> (стр. 391)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 27.

Впервые опубликовано в «Русск. старине» (1873, т. 7, № 4, стр. 562) с неточностями.

Датируется летом 1830 года по нахождению в тетради VI (см. настоящее издание, т. I, стр. 405).

<19. К стих. «Кладбище»> (стр. 391)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 28.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 107).

Датируется 1830 годом по тексту заметки (см. настоящее издание, т. I, стр. 405).

<20. К стих. «Моя мольба»> (стр. 391)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 29.

Впервые опубликовано в «Русск. мысли» (1882, кн. 2, стр. 175).

Датируется 1830 годом по нахождению в тетради VI (см. настоящее издание, т. I, стр. 406).

Грандисон — популярный в то время роман Самуэля Ричардсона (1689—1761) «История сэра Чарльза Грандисона» (1754).

<21. К стих. «К Су<шковой>»> (стр. 391)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 29.

Впервые опубликовано в «Русск. мысли» (1882, кн. 2, стр. 178).

Датируется 12 августа 1830 года (см. настоящее издание, т. I, стр. 406).

<22. К стих. «К***»> (стр. 391)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 6 (тетрадь VI), л. 32.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 255).

Датируется 1830 годом на основании пометы Лермонтова под текстом стихотворения (см. настоящее издание, т. I, стр. 407).

<23. К стих. «Завещание»> (стр. 391)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 10 (тетрадь X), л. 37.

Впервые опубликовано в «Сарат. листке» (1876, № 43, от 26 февраля).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради Х (см. настоящее издание, т. I, стр. 417).

688

<24. К стих. «Сижу я в комнате старинной»> (стр. 392)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 10 (тетрадь X), л. 37 об.

Впервые опубликовано в «Русск. мысли» (1882, кн. 2, стр. 167).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради Х (см. настоящее издание, т. I, стр. 418).

<25. К III редакции «Демона»> (стр. 392)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 10 (тетрадь X), л. 38 об.

Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 127, № 11, отд. I, стр. 256).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради Х (см. настоящее издание, т. IV, стр. 416).

<26. К стих. «Желание»> (стр. 392)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 1 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Дудышкина (т. 1, 1862, стр. 133).

Датируется 29 июля по тексту заметки, 1831 годом — по нахождению в тетради XI (см. настоящее издание, т. I, стр. 418).

<27. К стих. «Блистая пробегают облака»> (стр. 392)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 3.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Дудышкина (т. 1, 1862, стр. 135).

Датируется 7 августа по тексту, 1831 годом — по нахождению в тетради XI (см. настоящее издание, т. I, стр. 419).

<28. «L'âme de mon âme»> (стр. 392)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 11 (тетрадь XI), л. 27 об., на левом поле листа с стихотворением «К ***» («Ты слишком для невинности мила»). Впервые опубликовано в Соч. изд. Академической библиотеки (т. 1, стр. 405).

Датируется 1831 годом по нахождению в тетради XI.

<29. Ко II редакции «Демона»> (стр. 392)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 4 (тетрадь IV), л. 2.

Впервые опубликовано в «Трудах Самаркандского Государственного педагогического института им. А. М. Горького» (т. 4, 1942, стр. 112—122).

Датируется 1831 годом по времени написания III редакции «Демона» (см. настоящее издание, т. IV, стр. 421).

В заметке указаны место и время написания II редакции «Демона».

689

<30. К роману «Герой нашего времени»> (стр. 392)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 2, л. 47, на левом поле, против слов «Ее сердце сильно билось ~ ее клятвами» (из повести «Княжна Мери», см. настоящий том, стр. 315, строки 26—30), текст зачеркнут.

Впервые опубликовано в Соч. изд. «Academia» (т. 5, 1937, стр. 491).

Датируется 1839 годом по нахождению в рукописи романа «Герой нашего времени».

Тургенев — возможно Александр Иванович, с которым Лермонтов был знаком (см. настоящий том, письмо № 35, стр. 450).

Подписи под рисунками

<1>. M. L. l'an 1825 (стр. 392)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 41 (альбом М. М. Лермонтовой), л. 65.

Впервые опубликовано в альбоме — М. Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. Изд. «Искусство», М. — Л., 1941, стр. 25.

Подпись под первым по времени дошедшим до нас рисунком Лермонтова (акварель), см. настоящий том, стр. 392—393.

<2>. Невинность всегда охранена (стр. 392)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 1 (переплетенная тетрадь), л. 30 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 3, 1891, стр. 152).

Датируется 1828 годом по дате написания поэмы «Корсар».

Подпись относится к рисунку к поэме «Корсар» (см. настоящее издание, т. III, стр. 314), настоящий том, стр. 392—393.

<3>. Вид Крестовой горы (стр. 392)

Печатается по автографу — ИРЛИ, Литературный музей, № 2314.

Впервые опубликовано в «Описании рукописей и изобразительных материалов Пушкинского Дома, II, М. Ю. Лермонтов» (изд. АН СССР, 1953, стр. 134).

Датируется 1837 годом.

Подпись к автолитографии, раскрашенной акварелью, см. настоящий том, стр. 392—393.

<4>. при Валерике (стр. 392)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 11 (альбом М. Ю. Лермонтова), л. 27 об.

Впервые опубликовано в журнале «Север» (1889, № 12, стр. 222).

690

Датируется временем после 12 июля 1840 года — дня события, изображенного на рисунке.

Подпись под акварельным рисунком (см. настоящее издание, т. II, стр. 168—169), в настоящее время почти не поддающаяся прочтению. Левый нижний угол листа, на котором изображен рисунок, оборван и вместе с ним оборваны первые слова подписи. Возможно это было: «<Похороны убитых> при Валерике» или «<После боя> при Валерике». Подробности битвы при реке Валерик см. в письме № 44 к А. А. Лопухину (настоящий том, стр. 455—456).

<5>. Magnétisme du regard (стр. 392)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 25 (альбом М. Ю. Лермонтова), л. 12.

Впервые опубликовано в Соч. изд. Академической библиотеки (т. 5, 1913, стр. 226).

Датируется 1841 годом по нахождению в альбоме. Подпись под карандашным рисунком, стр. 392—393.

<6>. Diplomatie civile (стр. 392)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 25 (альбом М. Ю. Лермонтова), л. 17.

Впервые воспроизведено в Соч. изд. Академической библиотеки (т. 5, 1913, стр. 224—225).

Датируется 1841 годом по нахождению в альбоме.

Подпись под рисунком, изображающим стоящего военного, похожего на Лермонтова, и сидящего в кресле штатского, напоминающего А. С. Хомякова (см. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 150).

<7>. Поспешает на тревогу (стр. 392)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 51 (альбом А. Д. Блудовой), л. 93 об.

Впервые воспроизведено в «Лит. наследстве» (т. 45—46, 1948, стр. 153).

Датируется маем 1841 года на основании рисунка в том же альбоме на листе 91 об., с точной датировкой — 3 мая 1841 года.

Подпись под карандашным рисунком. Изображенный генерал — возможно граф П. К. Эссен, генерал-губернатор Петербурга, «поспешающий» на извозчике на пожар или какое-либо другое происшествие, стр. 392—393.

<8>. 21 мая после прогулки (стр. 392)

Печатается по факсимиле (с автографа из собрания И. С. Зильберштейна, Москва) — «Лит. наследство» (т. 43—44, 1941, стр. 25).

691

На первом листе автографа — запись стихотворения «Тебе, Кавказ, суровый царь земли», датируемая 1838—1841 (см. настоящее издание, т. II, стр. 369—370). На этом основании и данная запись датируется 1838—1841 годами. Подпись под рисунком, см. настоящий том, стр. 392—393.

Надписи на книгах

<1. На книге «Зрелище вселенныя»> (стр. 393)

Печатаются по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 38 («Зрелище вселенныя, на французском, российском и немецком языках». Вторым тиснением. Санктпетербург, 1793).

Впервые опубликованы в газете «Ленинские искры» (1955, 11 сентября, № 73, стр. 4).

Факсимильное воспроизведение первой и третьей надписей дано впервые в «Лит. наследстве» (т. 58, 1952, стр. 445); второй — в «Ленинских искрах» (см. выше).

Стр. 393, строка 3. Надпись — на внутренней стороне верхней крышки переплета, сделана крупным, неуверенным детским почерком. В слове «принадлежит» первая буква пропущена и надписана сверху. По воспоминаниям двоюродного брата Лермонтова, М. А. Пожогина-Отрошкевича, «когда Миша Лермонтов стал подрастать, то Е. А. Арсеньева взяла к себе в дом для совместного с ним воспитания» мальчиков — Давыдова (сына одного из своих соседей) и его, Пожогина. «Все три мальчика были одних лет: им было по шестому году. Они вместе росли и вместе начали учиться азбуке» (А. Корсаков. Заметки о Белинском, Лермонтове, Полежаеве и графе Потемкине «Русск. архив», 1881, кн. 3, стр. 457). Так как обучение иностранным языкам в дворянских семьях обычно начиналось почти одновременно с занятиями родным языком, то можно с уверенностью предположить, что первая надпись сделана Лермонтовым в шестилетнем возрасте, т. е. в 1820 году. Она является первым дошедшим до нас автографом поэта.

Стр. 393, строки 4—9. Надпись — на форзаце перед титульным листом. Судя по почерку, такому же крупному, но более беглому и уверенному, она сделана позднее, спустя полгода или год после первой.

Стр. 393, строки 4—5. Каракос (правильнее — Киракос) и Мартирос — армянские мужские имена. Здесь они использованы, очевидно, в качестве прозвищ и относятся, вероятно, к учившимся вместе с поэтом сверстникам. Армянские имена мальчик слышал в доме Хастатовых, живших на Кавказе (родная сестра Е. А. Арсеньевой, Екатерина Алексеевна, была замужем за армянином, генерал-майором Акимом Васильевичем Хастатовым). Как известно, Е. А. Арсеньева трижды (в 1818, 1820 и 1825 годах) возила внука на Кавказ для укрепления здоровья и каждый раз навещала сестру свою.

692

Стр. 393, строка 7. «Кирик и Улита» — народное название церковного праздника, дня Кирика и Иулитты, 15 июля.

Стр. 393, строка 10. Надпись — на титульном листе. Она сделана с украшениями букв, уверенным почерком и сходна с надписями Лермонтова 1824 года на Псалтыри (см. следующую запись). Это сходство позволяет отнести ее также к 1824 году.

<2. На книге «Псалтырь»> (стр. 393)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 43 («Книга хвалений или псалтирь на российском языке». Иждивением Российского библейского общества, Московского отделения. Первое издание. Москва. В Синодальной типографии, 1822). Автограф — на двух листах форзаца в конце книги.

Впервые опубликовано в «Известиях Лермонтовского и Исторического музеев Николаевского кавалерийского училища» (Пгр., 1917, 2, стр. 27, рис. 8).

Факсимильное воспроизведение дано впервые в «Лит. наследстве» (т. 45—46, 1948, стр. 643).

Датируется 1824 годом по тексту надписи.

Здесь же — виньетки и рисунки Лермонтова. Подпись «М. Лермантов» сделана четыре раза: на французском, русском, немецком и греческом языках. Последняя подпись подтверждает сообщение Висковатова о том, что поэт в детстве занимался греческим языком под руководством какого-то грека из Кефалонии (Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 23—24).

На обороте первого форзаца перед титульным листом — дарительная надпись Е. А. Арсеньевой: «Екиму Павловичу Шангирей. Знаю, что тебе приятна будет ета книга. Она принадлежала тому, кого ты любил. Читай ее, мой друг. Е. А. 1841». Здесь же карандашная помета неустановленного лица: «Лермонтов 15-го июля 1841 убит на дуэли».

<3. На книге «Герой нашего времени» кн. О. С. Одоевской> (стр. 393)

Печатается по автографу — ИРЛИ, Библиотека, № 22⁴/₅ (на шмуцтитуле книги: «Герой нашего времени». Сочинение М. Лермонтова. Часть первая. Санктпетербург. 1840).

Факсимильное воспроизведение дано впервые в «Лит. наследстве» (т. 43—44, 1941, стр. 107).

Надпись сделана под заглавием и является его продолжением. Не датирована. Так как цензурное разрешение на печатание книги было дано 19 февраля 1840 года, а первые известия о выходе ее в свет появились в журналах в апреле этого года, то, следовательно, она была подарена Лермонтовым О. С. Одоевской по выходе его из ордонанс-гауза, перед отъездом на Кавказ, и надпись в ней можно датировать концом апреля 1840 года.

693

Одоевская (рожденная Ланская) Ольга Степановна (1797—1872) — жена писателя князя В. Ф. Одоевского. На вечерах у Одоевских бывали Пушкин, Гоголь, Жуковский, Крылов, П. А. Вяземский. Лермонтов был тоже в дружеских отношениях с Одоевским («Русск. архив», 1878, кн. 1, стр. 441—442).

<4. На книге «Стихотворения М. Лермонтова»> (стр. 393)

Печатается по автографу — ЛБ, Музей книги (на форзаце книги: «Стихотворения М. Лермонтова». Санктпетербург. В типографии Ильи Глазунова к К°. 1840).

Факсимильное воспроизведение дано впервые в «Лит. наследстве» (т. 43—44, 1941, стр. 47).

Надпись не датирована. Так как первое издание «Стихотворений М. Лермонтова» вышло из печати осенью 1840 года, в отсутствие автора, находившегося на Кавказе, то надпись на книге нужно датировать февралем — апрелем 1841 года, когда Лермонтов проводил отпуск в Петербурге.

Полетика Петр Иванович (1778—1849) — дипломат, действ. тайный советник, сенатор. Состоял членом «Арзамаса», где носил прозвище, взятое из баллады Жуковского «Адельстан» — «Очарованный челн» (намек на многочисленные странствования Полетики по Европе и Америке). Был в дружеских отношениях с Карамзиным, Пушкиным, Жуковским, П. А. Вяземским, А. И. и Н. И. Тургеневыми, И. И. Козловым, К. Н. Батюшковым.

П. И. Полетика был постоянным посетителем салонов А. О. Смирновой и Карамзиных, где встречался с Лермонтовым, и, судя по надписи на книге, пользовался расположением поэта.

П. И. Полетика с 1817 до 1822 года был русским посланником в США. Написанное им обозрение общественной жизни США было напечатано в 20-е годы на французском и на английском языках, извлечения на русском языке помещены в «Лит. газете» (1830, №№ 45—46).

Мысли, выписки и замечания  (стр. 394)

Печатается по изданию: «Цефей». Альманах на 1829 год. (М., в тип. Августа Семена при имп. Мед.-хирург. академии, 1829, стр. 144—161). В конце текста подпись: NN.

Альманах состоит из произведений воспитанников Университетского благородного пансиона (см. Т. Левит. Литературная среда Лермонтова в московском благородном пансионе. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 225—254. Некоторые из публикуемых афоризмов сходны по содержанию с эпиграммами Лермонтова того же 1829 года: «Стыдить лжеца ~ решетом воду» (настоящий том, стр. 396, строки 3—5) — с «Эпиграммой

694

5-й» (настоящее издание, т. I, стр. 42—43); «Дурак то же ~ кокетство» (настоящий том, стр. 397, строки 26—27) — с «Эпиграммой» (настоящее издание, т. I, стр. 20); «Некто очень хорошо ~ наполнен собою» (настоящий том, стр. 398, строки 29—30) — с «Эпиграммой 2-й» (настоящее издание, т. I, стр. 42); «Есть престранные люди ~ а там и кинут» (настоящий том, стр. 399, строки 1—3) — с «Эпиграммой 1-й» (настоящее издание, т. I, стр. 42).

На этом основании возникло предположение (впервые высказанное Т. Левитом) о том, что «Мысли, выписки и замечания» принадлежат Лермонтову. Однако этот вопрос окончательно не решен, так как отмеченные совпадения можно объяснить иначе: Лермонтов мог воспользоваться афоризмами, опубликованными в «Цефее», для своих эпиграмм.

Стр. 395, строки 3—6 совпадают с началом стихотворения Батюшкова «Тень друга»:

                 Я берег покидал туманный Альбиона:
Казалось, он в волнах свинцовых утопал.
                 За кораблем вилася Гальциона.
И тихий глас ее пловцов увеселял.

Письма Лермонтова

1. М. А. Шан-Гирей (стр. 403)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 27, 1 л. Карандашные пометы Висковатова: «Писано к матери Ак<има> Павлов <ича> Шан-Гирей», «Аким Павлович Шан-Гирей».

Впервые опубликовано П. А. Ефремовым под заглавием «К тетке» в «Русск. старине» (1872, кн. 2, стр. 293).

Письмо датируется предположительно осенью 1827 года, так как оно написано вскоре после приезда Лермонтова в Москву, в дни, когда он уже начал заниматься с приглашенными на дом учителями для подготовки к поступлению в Университетский благородный пансион. Н. Л. Бродский высказывает предположение, что это письмо написано осенью 1828 года, когда Лермонтов уже учился в четвертом классе Университетского благородного пансиона (Н. Л. Бродский. «Лермонтов». Биография. М., 1945, стр. 101).

Стр. 403, строка 2. Шан-Гирей — Мария Акимовна (рожд. Хастатова), двоюродная тетка Лермонтова. Она была дочерью Акима Васильевича Хастатова и Екатерины Алексеевны, рожденной Столыпиной, сестры Е. А. Арсеньевой; в десятых годах XIX века вышла замуж за Павла Петровича Шан-Гирея (ум. в 1869 году). В 1825 году Мария Акимовна переехала по совету Е. А. Арсеньевой в Пензенскую губернию, где в трех верстах от Тархан приобрела деревню Апалиху.

695

Стр. 403, строка 13. Еким, или Аким, Павлович (1817—1883), сын М. А. и П. П. Шан-Гиреев, друг детства Лермонтова, автор воспоминаний о поэте, написанных в 1860 году и опубликованных в «Русск. обозрении» за 1890 год (кн. 8).

Стр. 403, строка 14. «мой учитель» — А. С. Солоницкий, учитель рисования Лермонтова.

Стр. 403, строка 16. Катюша — Екатерина Павловна (впоследствии замужем за В. П. Веселовским, умерла 75 лет в 80-х годах).

Стр. 403, строка 18. «Невидимка» — волшебно-комическая опера «Князь-Невидимка» или «Личардо-волшебник», в 4 действиях, музыка композитора К. А. Кавоса (1776—1840), слова Е. Лифанова. Содержание оперы и отрывки см.: Русский музыкальный театр 1700—1835 гг. Хрестоматия, 1941, стр. 186—199. В основу либретто положена французская пьеса-феерия М. С. Б. Апде «Князь-Невидимка, или Арлекин-Протей» («Le Prince invisible ou Arlequin-Prothée»).

Стр. 403, строка 19. «в Москве 8 лет назад» — свидетельство о более ранних приездах в Москву, которые относятся к 1818—1819 годам, когда Лермонтову было 4—5 лет.

Стр. 403, строки 19—21. «мы сами делаем Театр ~ будут восковые фигуры играть». О театральных интересах Лермонтова-ребенка и его занятиях лепкой см.: «Русск. старина», 1896, т. 36, кн. 6, стр. 648, и «Русск. обозрение», 1890, кн. 8, стр. 726.

Стр. 404, строка 1. «братцы» — Алексей и Николай Павловичи, сыновья М. А. и П. П. Шан-Гиреев.

Стр. 404, строка 6. «М. Лермантов» — так писалась фамилия Лермонтовых во всех официальных документах. Только с 1835 года поэт начал подписываться «Лермонтов», после того, как пришел к заключению, что эта фамилия происходит от легендарного шотландского барда — Томаса Лермонта.

2. К М. А. Шан-Гирей (стр. 404)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 28, 2 л. Карандашная помета Висковатова: «Писано к матери Ак<има> Павл<овича> Шан-Гирей».

Впервые опубликовано П. А. Ефремовым под заглавием «К тетке» в «Русск. старине» (1872, кн. 2, стр. 293—295).

Лермонтов поступил в Московский Университетский благородный пансион 1 сентября 1828 года и был определен в четвертый класс. Письмо написано около 21 декабря 1828 года, когда Лермонтов, отлично выдержавший испытания, был переведен из четвертого класса в пятый («Вакация началась до 8-го января, следственно она будет продолжаться 3 недели», т. е. начиная с 20—21 декабря. Но о 20 декабря Лермонтов упоминает в прошедшем времени, значит письмо написано не ранее 21 декабря).

696

К письму приложена копия ведомости, сделанная рукой Лермонтова:

Ведомость о поведении и успехах Университетского благородного пансиона воспитанника 4-го класса М. Лермантова    

Успехи  
Поведение
Приле-
жание

За-
кон
бо-
жий

Мате-
мати-
ка

Русс-
кий
язык

Латин-
ский
язык

Исто-
рия

Гео-
гра-
фия

Не-
мец-
кий
язык

Фран-
цуз-
ский
язык

Заклю-
чение

Весьма похвально

3

4

4

3

4

4

4

4

30
За 24 балла
перевод в
5-й класс

Далее следует приписка Лермонтова: «N. B. 4 означает высшую степень, 0 низшую! Я сижу 2-м учеником».

Стр. 404, строка 14. Дубенский — Дмитрий Никитич, преподаватель пансиона.

Стр. 404, строка 18. «Папинька сюда приехал». Юрий Петрович Лермонтов (1787—1831) приезжал в Москву из своей Тульской деревни Кропотово, где Лермонтов гостил летом 1827 года.

Стр. 404, строки 18, 21, стр. 405, строка 8. «2 картины извлечены», «Скоро я начну рисовать», «картинку я еще не нарисовал».

Интерес Лермонтова к изобразительным искусствам проходит через всю жизнь поэта. В ИРЛИ и Государственном Литературном музее в Москве собрана большая часть сохранившихся до нашего времени рисунков и картин Лермонтова, свидетельствующих о его незаурядном даровании и мастерстве (см.: Н. Пахомов. Живописное наследство Лермонтова. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 55—222).

Стр. 404, строка 22. Александр Степанович — Солоницкий, художник.

Стр. 404, строки 24—25. «Геркулес и Прометей» — раннее произведение Лермонтова, до нас не дошло.

Стр. 404, строка 26. «Каллиопа» — литературные сборники воспитанников Университетского благородного пансиона. Выходили в 1815—1817 и 1820 годах при участии В. Ф. Одоевского, С. П. Шевырева, Д. И. Писарева и др. В 1828 году не издавались.

697

Стр. 404, строки 27—28. Павлов — Михаил Григорьевич, инспектор пансиона.

Стр. 405, строки 11—31. Стихотворение Лермонтова «Поэт» (см. настоящее издание, т. I, стр. 12).

Стр. 406, строка 1. «дядинька» — Павел Петрович Шан-Гирей, муж М. А. Шан-Гирей (см. настоящий том, стр. 694).

Стр. 406, строка 1. Апалиха — имение М. А. Шан-Гирей.

3. М. А. Шан-Гирей (стр. 406)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 29, 2 л.

Впервые опубликовано в «Русск. старине» (1886, т. 50, кн. 5, стр. 442).

Письмо датируется весной 1829 года на основании фразы: «...у нас в пятом классе с самого нового года еще не все учителя поставили сии вывески нашей премудрости!». Лермонтов перешел в пятый класс Университетского пансиона в конце декабря 1828 года. О новом 1829 годе он упоминает в письме в прошедшем времени. Следовательно, слова «ваканции <т. е. вакации> приближаются» относятся к весенним пасхальным каникулам.

Стр. 406, строка 16. «Игрок» — мелодрама Дюканжа (1783—1833) «Тридцать лет, или жизнь игрока» в переводе Ф. Ф. Кокошкина с музыкой А. Н. Верстовского, впервые представленная в Москве 26 января 1828 года. По словам П. А. Каратыгина, эта мелодрама в русском обществе «произвела необыкновенный фурор... вкус публики к классицизму с того времени начал заметно ослабевать» (Записки П. А. Каратыгина. СПб., 1880, стр. 163—164).

Стр. 406, строка 17. «Разбойники» Шиллера шли в переделке Н. Сандунова (1793) с 1814 года. В Москве роль Карла Моора исполнял П. С. Мочалов (1800—1848). О его игре говорят московские студенты в драме Лермонтова «Странный человек» (см. настоящее издание, т. V, стр. 225). В 1829 году Лермонтов часто обращается к Шиллеру: он переводит и переделывает «Перчатку», «К Нине», «Встречу», «Дитя в люльке», «Над морем красавица дева сидит», «Делись со мною тем, что знаешь» и отрывок «Три ведьмы» из «Макбета» Шекспира в переделке Шиллера. Об интересе Лермонтова к творчеству Шиллера см.: E. Duchesne. Michel Jouriévitch Lermontov. Sa vie et ses oeuvres. Paris, 1910, стр. 236—238; сб. «Венок Лермонтову», 1914, стр. 318—320. О воздействии драматургии Шиллера на московское студенчество и вообще на русскую молодежь начала 30-х годов XIX века см : В. Мануйлов. «М. Ю. Лермонтов». Серия научно-популярных очерков «Русские драматурги», изд. «Искусство», М. — Л., 1950, стр. 33—41.

Стр. 406, строка 19. «Мочалов в многих местах превосходит Каратыгина». Имеются отзывы Белинского о Мочалове и сравнение его игры

698

с игрой Каратыгина (Белинский. Письма, т. 1, стр. 4—5; ср. также статью «Гамлет, драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета»: Белинский, ИАН, т. 2, 1953, стр. 253—345). О популярности П. С. Мочалова среди московской молодежи см.: Н. Д. Студенческие воспоминания о Московском университете. «Отеч. записки», 1859, т. 122, стр. 7; ср.: А. И. Герцен. Былое и думы, т. V, 1937, стр. 304—305.

Стр. 406, строка 20. Еким — Аким Павлович Шан-Гирей, которого незадолго до этого перевезли в Москву учиться (о нем см. настоящий том, стр. 695).

Стр. 406, строка 20. M-r G. Gendroz — гувернер Лермонтова Жан-Пьер Келлет Жандро (умер 8 августа 1830 года в доме Е. А. Арсеньевой) О нем см.: Ф. Ф. Майский. Юность Лермонтова. «Труды Воронежского Государственного университета», т. 14, вып. II, 1947, стр. 190.

Стр. 406, строка 27. Анна Акимовна Петрова, рожд. Хастатова, сестра М. А. Шан-Гирей, гостившая с детьми в Апалихе (см. настоящий том, стр. 694).

Стр. 406, строка 28. Алеша — Алексей Павлович Шан-Гирей (см. настоящий том, стр. 695).

Стр. 406, строка 28. «две Катюши» — дочь Марии Акимовны Екатерина Павловна Шан-Гирей, впоследствии Веселовская (см. настоящий том, стр. 695) и дочь Анны Акимовны Екатерина Павловна Петрова, впоследствии Жигмонт (см. настоящий том, стр. 683 и 736).

Стр. 406, строка 28. Маша — Мария Павловна Петрова, дочь Анны Акимовны и Павла Ивановича Петровых (см. настоящий том, стр. 736).

4. М. А. Шан-Гирей (стр. 407)

Печатается по автографу — ЛБ, М. 4835, № 8а, 2 л.

Впервые опубликовано в «Русск. старине» (1889, т. 61, кн. 1, стр. 165—166). Получено от дочери М. А. Шан-Гирей — Е. П. Веселовской.

Слова Лермонтова: «... почти каждый вечер на бале. — Но великим постом я уже совсем засяду. В университете всё идет хорошо» — позволяют датировать это письмо масляницей 1831 или 1832 года. В 1831 году четверг, пятница и суббота масляной недели приходились на 6, 7 и 8 февраля; в 1832 году — на 18, 19 и 20 февраля.

Это письмо — ответ Лермонтова на неизвестное нам письмо М. А. Шан-Гирей, в котором, повидимому, осуждалась драматургия Шекспира. Юный Лермонтов, вслед за Пушкиным, высоко оценил гений Шекспира, произведения которого он читал в подлиннике. Цитируя в настоящем письме текст «Гамлета» по памяти, Лермонтов смешивает Розенкранца и Гельденштерна с Полонием, который появляется в той же сцене. Эпизод с флейтой в трагедии Шекспира не завершает сцену, но предшествует разговору Гамлета с Полонием (акт III, сцена II). В 1838 году в статье «Гамлет. Драма

699

Шекспира. Мочалов в роли Гамлета» В. Г. Белинский также отмечал, что эта сцена «превосходна» (Белинский, ИАН, т. 2, стр. 270).

«Гамлет» сравнительно с другими пьесами Шекспира проник на русскую сцену довольно поздно и до перевода Н. А. Полевого, впервые поставленного в дебют Мочалова 22 января 1837 года, шел в переводах с французских переделок, приспособлявших Шекспира к требованиям классицизма (см.: «Гамлет, трагедия 5 д., подражание Шекспиру в стихах. Стихотворная обработка (александрийским стихом) по Дюсису», перевод С. И. Висковатова, первое издание — 1811 года, второе — 1829 года; см также статью А. Бардовского: «Русский Гамлет. Царствование Александра I». «Русск. прошлое», 1923, кн. 5, стр. 112—120).

5. Н. И. Поливанову (стр. 408)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 36, 2 л

Письмо представляет собой приписку, сделанную рукой Лермонтова на письме его друга Владимира Александровича Шеншина, которому посвящено стихотворение «К другу В. Ш.» (настоящее издание, т. I, стр. 195 и 419).

Впервые опубликовано П. А. Ефремовым по автографу, принадлежавшему В. Н. Поливанову, в «Русск. старине» (1875, т. 14, кн. 9, стр. 59).

В. А. Шеншин писал Н. И. Поливанову: «Любезный друг. Первый мой тебе реприманд: зачем ты по-французски письмо написал, разве ты хотел придать более меланхолии <твоему письму, то> это было совсем некстати. Мне здесь очень душно, и только один Лермантов, с которым я уже 5 дней не видался (он был в вашем соседстве у Ивановых), меня утешает своею беседою. Николай в деревне. Закревский избаловался. Других <два слова вымараны> я не вижу, — не полагая довольного удовольствия с ними быть в компании. Пиши к нам со всякой оказией, ты ничего не делаешь, да притом верно нам не откажешь в малом удовольствии нас повеселить твоими письмами, следуя параллельной системе, да, пожалоста пиши поострее, кажется, у тебя мысли просвежились от деревенского воздуха. Твое нынешнее письмо доказывает, что ты силишься принять меланхолический оборот твоему характеру, но ты знаешь, что я откровенен, и потому прими мой совет, следуй Шпигельбергу <один из персонажей трагедии Шиллера «Разбойники»>, а не Лермантову, которого ты безжалостно изувечил, подражая ему на французском языке. Adieu, guten Tag, vale, Fare thee well <прощай, будь здоров — на французском, немецком, латинском и английском языках>. Прощай. Верный твой друг, хотя тебя и уверяет твой папинька, что мы пострелы, негодяи — но пожалоста не верь, впрочем, сам знаешь, — действуй по сердцу. В. Шеншин. Москва. 7-го июня 1831».

Датируется 7 июня 1831 года по дате на письме Шеншина.

700

Стр. 408, строка 30. Поливанов Николай Иванович (1814—1874), которому адресовано письмо Шеншина и приписка Лермонтова, — один из ближайших товарищей Лермонтова по Университету, впоследствии вместе с поэтом учился в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где был известен под прозвищем «Лафа». Так он упоминается и в юнкерских поэмах «Гошпиталь» и «Уланша». К Поливанову обращены также стихи Лермонтова «Послушай! вспомни обо мне» (настоящее издание, т. I, стр. 176 и 415—416). Портрет Н. И. Поливанова воспроизведен в книге «М. Ю. Лермонтов, 1814—1914» (СПб., 1914, стр. 7). Поливановы жили в Москве на Молчановке, рядом с домом, где жила с внуком Е. А. Арсеньева. Лето 1831 года Н. Поливанов был в деревне.

Стр. 409, строки 1—2. «Завтра свадьба твоей кузины Лужиной». Лужины были в родстве с Поливановыми и Шеншиными; Семен Николаевич Шеншин (ум. в 1849) был женат на Анне Дмитриевне Лужиной (ум в 1862). Их сын Николай (1813—1835) упоминается в письме В. А. Шеншина.

Стр. 409, строка 5. «болен, расстроен» — тяжелое состояние духа, на которое жалуется Лермонтов, повидимому, связано с увлечением Натальей Федоровной Ивановой (см. настоящее издание, т. I, стр. 397, и т. V. стр. 729).

6. С. А. Бахметьевой (стр. 409)

Печатается по автографу — ГИМ, ф. 445, № 227а, 1 л., стр. 65. Получено от В. Д. Арнольди, рожд. Свербеевой.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1873, стр. 382) с пропусками имен и фамилий. Полностью — в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1887, стр. 436).

В одном из следующих писем, отправленных С. А. Бахметевой из Петербурга, Лермонтов сообщал ей: «Я к вам писал из Твери и отсюда» (настоящий том, стр. 413, строка 4). Настоящее письмо было послано по дороге из Твери в июле — начале августа 1832 года.

Стр. 409, строка 9. Бахметева Софья Александровна (род. в 1800 году), как сообщал первый биограф Лермонтова П. А. Висковатов, воспитывалась в доме Е. А. Арсеньевой. Лето 1830 года она провела вместе с Лермонтовым и двумя своими сестрами в имении Столыпиных Середникове под Москвой. По свидетельству того же биографа, С. А. Бахметева была «веселая, сама увлекающаяся, она увлекла и Лермонтова, но не надолго». Поэт называл ее «легкой, как пух». Взяв пушинку в присутствии Софьи Александровны, «Лермонтов дул на нее, говоря: «Это вы — ваше Атмосфераторство» (Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 270). В 1832 году осенью С. А. Бахметева уехала в Воронеж (см. настоящий том, письма №№ 11 и 12, стр. 419 и 421).

Стр. 409, строка 22. Александра Михайловна Верещагина (род. в 1810 году) — племянница Екатерины Аркадьевны Столыпиной, невестки

701

Е. А. Арсеньевой. Поэтому Лермонтов называет ее «благоверной кузиной» (см. настоящий том, стр. 711).

Стр. 409, строка 27. M. Lerma (М. Лерма) — подпись, которую в эти годы Лермонтов часто ставил под своими письмами к друзьям, полагая, что предки со стороны Юрия Петровича были выходцами из Испании и носили фамилию Лерма.

Стр. 409, строка 29. Тетенька — Екатерина Аркадьевна Столыпина, в доме которой жили С. А. Бахметева и А. М. Верещагина. Е. А. Столыпина была замужем за Дмитрием Алексеевичем Столыпиным (1785—1826), братом Е. А. Арсеньевой.

7. С. А. Бахметевой (стр. 409)

Печатается по автографу — ГИМ, ф. 445, № 227а, 2 л., стр. 66—67. Получено от В. Д. Арнольди, рожд. Свербеевой.

Отрывки из письма опубликованы впервые в соединении с отрывками из письма № 8 (с опечатками) в «Современнике» (1854, т. 43, кн. 1, стр. 5—7). Полностью письмо опубликовано в «Русск. архиве» (1864, № 10, стлб. 1089—1090).

Письмо написано вскоре после переезда Лермонтова в Петербург, перед вступлением его в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. В письме к М. А. Лопухиной от 2 сентября 1832 года Лермонтов писал: «Вот уж несколько недель мы в разлуке>> (настоящий том, стр. 416, перевод — 705). Следовательно, первые письма его из Петербурга, в том числе и это, относятся к началу августа.

Стр. 410, строки 13—14. «вчера перебрались на квартеру». Дом, в который Е. А. Арсеньева въехала с внуком, по словам А. П. Шан-Гирея, находился на Мойке и принадлежал Ланскому («Русск. обозрение», 1890, кн. 8, стр. 733). Висковатов, повидимому, ошибается, когда указывает другой дом — «на берегу Мойки, у Синего моста, который позднее принадлежал журналисту Гречу» (ср. А. Яцевич. «Пушкинский Петербург». 1935, стр. 366).

Стр. 410, строка 17. «как свадьба?». Лермонтов спрашивает о свадьбе Марии Александровны Лопухиной. Из письма Лермонтова от 28 августа 1832 года видно, что этот брак расстроился, но кто сватался за Лопухину — неизвестно (см. настоящий том, стр. 414 и перевод — 703).

Стр. 410, строка 18. Средниково или Середниково — подмосковное имение Екатерины Аркадьевны Столыпиной, вдовы Дмитрия Алексеевича Столыпина, в прошлом сослуживца П. И. Пестеля и единомышленника декабристов. В Середникове Лермонтов проводил летние каникулы 1829, 1830 и 1831 годов. Там часто гостили А. М. Верещагина, С. А. Бахметева, Е. А. Сушкова и другие дальние родственницы и приятельницы юного Лермонтова.

Стр. 410, строка 18. «Александра Михаловна» — Верещагина (о ней см. настоящий том, стр. 711).

702

Стр. 410, строка 19. Елизавета Александровна — Лопухина (род. в 1809 году), двоюродная сестра А. М. Верещагиной.

Стр. 410, строки 21—28. Стихотворение М. Ю. Лермонтова (см. настоящее издание, т. II, стр. 44).

Стр. 410, строка 33. Павел Евреинов. О нем см. настоящий том, на этой странице, ниже.

Стр. 411, строка 9. «bande joyeuse» — «веселая шайка». Так называла С. А. Бахметева Лермонтова и его приятелей Н. И. Поливанова, В. А. и Н. С. Шеншиных, А. Д. Закревского и А. А. Лопухина. Ср. в «Княгине Лиговской» (см. настоящий том, стр. 154, строка 25).

Стр. 411, строка 11. «тетушки» — Екатерина Аркадьевна Столыпина, ее сестра Елизавета Аркадьевна Верещагина и Екатерина Петровна Лопухина.

Стр. 411, строка 13. Achille (Ахилл) — арап, слуга в доме Лопухиных В альбоме А. М. Верещагиной Лермонтов написал акварельный портрет этого слуги (ср. стихи 1420—1485 в поэме «Сашка» и примечания к ним, настоящее издание, т. IV, стр. 90—92 и 403).

8. С. А. Бахметевой (стр. 411)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 24, 2 л.

Отрывки опубликованы впервые вместе с отрывками письма № 7 (с опечатками) в «Современнике» (1854, т. 43, № 1, стр. 5—7). Полностью письмо опубликовано впервые в «Русск. старине» (1873, т. 7, кн. 3, стр. 402—403).

В письме к М. А. Лопухиной от 2 сентября 1832 года Лермонтов спрашивает: «...вернул ли вам господин мой кузен Евреинов мои письма?» (настоящий том, стр. 418 и перевод — 705). Следовательно, настоящее письмо, в котором говорится «Павел вам отдаст его», относится к августу 1832 года.

Стр. 411, строка 17—стр. 412, строки 1—12 и 16—27 — стихотворения М. Ю. Лермонтова (см. настоящее издание, т. II, стр. 57 и 58).

Стр. 411, строки 17 и 19. «Дивное послание» и «Павлово писанье» — шутливый намек на послание апостола Павла.

Стр. 411, строка 20. «Но Павел вам отдаст его». Павел Александрович Евреинов (ум. 5 июля 1857 года), с которым это письмо было отправлено из Петербурга в Москву, — двоюродный дядя Лермонтова, сын Александры Алексеевны Евреиновой, рожденной Столыпиной (род. в 1777 году), сестры Е. А. Арсеньевой. П. А. Евреинов был офицером лейб-гвардии Измайловского полка. По всей вероятности, Лермонтов познакомился с ним до 1832 года в Москве. Евреинов должен был передать М. А. Лопухиной и С. А. Бахметевой письма Лермонтова; первое до нас не дошло, но о нем мы знаем по упоминанию в письме Лермонтова к М. А. Лопухиной от 2 сентября 1832 года.

703

Стр. 413, строка 4. «Я к вам писал из Твери и отсюда». Имеются в виду письма №.№ 6 и 7 (настоящий том, стр. 409).

9. М. А. Лопухиной (стр. 413)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 17, 2 л. Пометы черным и синим карандашами: «1832 С. П.», «4», «1832», «1».

Впервые опубликован французский текст и перевод в «Русск. архиве» (1863, № 3, стлб. 265—267).

Перевод

С.-Петербург, 28 августа.

Пишу вам в очень тревожную минуту, так как бабушка тяжело заболела и уже два дня как в постели; получив ваше второе письмо, я нахожу в нем теперь утешение. Назвать вам всех, у кого я бываю? У самого себя: вот у кого я бываю с наибольшим удовольствием. Как только я приехал, я посещал — и признаюсь, довольно часто — родственников, с которыми я должен был познакомиться, но в конце концов я убедился, что мой лучший родственник — я сам; я видел образчики здешнего общества: дам очень любезных, кавалеров очень воспитанных — все вместе они на меня производят впечатление французского сада, и не пространного и не сложного, но в котором можно заблудиться в первый же раз, так как хозяйские ножницы уничтожили всякое различие между деревьями.

Пишу мало, читаю не больше; мой роман становится произведением, полным отчаяния; я рылся в своей душе, желая извлечь из нее все, что способно обратиться в ненависть; и все это я беспорядочно излил на бумагу — вы бы меня пожалели, читая его!.. Кстати о вашем браке: дорогой друг, вы догадываетесь, как я рад, узнав, что он расстроился (не французский оборот); я уже писал моей кузине, что этот вздернутый нос годится разве что для того, чтобы вынюхивать жаворонков; — это выражение мне самому очень понравилось. Слава богу, что дело кончилось именно так, а не иначе. Впрочем, не будем больше говорить об этом; и так уже наговорили слишком много.

У меня есть достоинство, которого у вас нет; когда мне говорят что любят меня, я в этом больше не сомневаюсь, или (что еще хуже) не подаю вида, что сомневаюсь; у вас же этот недостаток есть, и я вас прошу от него избавиться, по крайней мере в ваших милых письмах.

Вчера в 10 часов вечера произошло небольшое наводнение, и даже стреляли из пушек — по два выстрела три раза с промежутками по мере того как вода прибывала и убывала. Ночь была лунная, я сидел у окна, выходящего на канал; вот, что я написал!

Для чего я не родился...

Вот другие стихи; эти два стихотворения выразят вам мое душевное состояние лучше, чем я бы мог это сделать в прозе.

Конец! как звучно это слово...

Прощайте... не могу больше писать, голова кружится от глупостей; думаю, что по той же причине кружится и земля вот уже 7000 лет, если Моисей не солгал.

Всем привет.

Ваш самый искренний друг М. Лерма.     

704

Упоминание о приезде в Петербург и о знакомстве с родными дает возможность отнести дату 28 августа, указанную самим Лермонтовым, к 1832 году.

Стр. 413, строка 16. Лопухина Мария Александровна (1802—1877), сестра Варвары и Алексея Лопухиных. С этой семьей Лермонтов сдружился, еще будучи в Московском благородном пансионе. Лермонтов не скрывал от Марии Александровны, так же как и от А. М. Верещагиной, своего глубокого, но неразделенного чувства к В. А. Лопухиной. По словам первого биографа поэта П. А. Висковатова, «Мария Александровна уничтожила все, где в письмах к ней Лермонтов говорил о сестре ее Вареньке.. Даже в дошедших до нас немногих листах, касающихся Вареньки и любви к ней Лермонтова, строки вырваны» (Соч. под ред Висковатова, т. 6, 1891, стр 279). Сохранилось одно письмо М. А. Лопухиной к Лермонтову (см. настоящий том, стр. 463).

Стр. 413, строки 18—19. «...car grand-maman est très malade» («...так как бабушка тяжело заболела»). Слова о болезни бабушки подтверждают свидетельство А. П. Шан-Гирея о том, что Лермонтов приехал в Петербург в конце лета 1832 года вместе с Е. А. Арсеньевой.

Стр. 413, строка 26. «...j'ai vu des échantillons de la société d'ici» («... я видел образчики здешнего общества») — одна из наиболее интересных в письмах Лермонтова характеристик петербургского светского общества, предвосхищающая сатирические образы «Маскарада» и «Княгини Лиговской».

Стр. 414, строка 1. («...mon roman») («...мой роман») — по всей вероятности, речь идет о «Вадиме» (см. настоящий том, стр. 7 и 635).

Стр. 414, строка 5. «...de votre mariage» («...о вашем браке») — см. настоящий том, стр. 701, примеч. к стр. 410, строка 17.

Стр. 414, строка 16. «Hier il y a eu, à 10 heures du soir une pe'ite inondation» («Вчера в 10 часов вечера произошло небольшое наводнение») — осенью 1832 года в Петербурге несколько раз наблюдался обычный в это время подъем воды в Неве и каналах, но это не было сколько-нибудь значительное наводнение, подобное наводнению 1824 года, описанному Пушкиным в «Медном всаднике». Тема петербургского наводнения вообще интересовала Лермонтова (В. А. Соллогуб. Воспоминания. Изд. «Academia», 1931, стр. 183—184).

Стр. 414, строка 21—стр. 415, строка 8 — стихотворение М. Ю. Лермонтова (см. настоящее издание, т. II, стр. 61).

Стр. 415, строка 11—стр. 416, строка 10 — стихотворение М. Ю. Лермонтова (см. настоящее издание, т. II, стр. 59).

10. М. А. Лопухиной (стр. 416)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 18, 2 л. Карандашные пометы: «1832. С. Петербург», «1832 г.», «2» (красным карандашом), «5» (синим карандашом).

705

Впервые опубликовано в «Русск. архиве» (1863, кн. 5—6, стлб. 421—423) с пропусками. Полностью опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1882, стр. 515—518).

Перевод

2 сентября.     

Как раз сейчас начинаю рисовать кое-что для вас и может быть пошлю вам рисунок с этим же письмом. Знаете, дорогой друг, каким образом я вам буду его писать — по временам — одно письмо иногда будет длиться несколько дней. Придет ли мне в голову мысль, я ее запишу, запечатлеется ли в моем уме что-нибудь замечательное — сообщу вам. Довольны ли вы этим?

Вот уж несколько недель мы в разлуке и может быть на очень долгое время, потому что я не вижу ничего достаточно утешительного в будущем, а между тем я все тот же, вопреки лукавым предположениям кое-каких лиц, имени которых не скажу. — И, наконец, вы можете себе представить, я был на седьмом небе при встрече с Натальей Алексеевной, потому что она явилась из наших мест; ибо Москва есть и всегда будет моя родина, — Я в ней родился, в ней много страдал, в ней был чрезмерно счастлив. Лучше бы этих трех вещей не было... но что делать!

Аннета сообщила мне, что знаменитую голову на стене не стерли! — Жалкое честолюбие! Это меня обрадовало... и еще как! Вот — смешная страсть везде оставлять следы своего пребывания! Стоит ли мысль человека, как бы значительна она ни была, того, чтобы ее повторяли в чем-нибудь вещественном с той только целью, чтобы она стала понятной душе других? Повидимому, люди не рождены для того, чтобы думать, потому что сильная и свободная мысль у них такая редкость!

Я поставил себе целью погрести вас под грудой своих писем и стихов; это не очень дружественно и даже не человеколюбиво, но каждый должен следовать своему предназначению.

Вот еще стихи, которые я написал на берегу моря:

Белеет парус одинокий...

Прощайте же, прощайте! Я не совсем здоров. Счастливый сон, божественный сон испортил мне весь день... Не могу ни говорить, ни читать, ни писать. — Удивительная вещь — сны! — изнанка жизни, которая подчас приятнее действительности! Я ведь не разделяю мнения тех, кто говорит, будто жизнь только сон; я очень сильно чувствую ее реальность, ее завлекающую пустоту! Я никогда не сумею отрешиться от нее в такой степени, чтобы добровольно презирать ее; потому что жизнь моя это я сам, говорящий вам и тот, который через мгновение может превратиться в ничто, в одно имя, т. е. — опять-таки в ничто. — Бог знает, будет ли существовать мое «я» после смерти. Ужасно думать, что может настать день, когда я не буду в состоянии сказать: «я»! — Если это так, то мир — только комок грязи.

Прощайте, не забудьте напомнить обо мне своему брату и сестрам, кузина же, я полагаю, еще не возвратилась.

Скажите, дорогая мисс Мери, вернул ли вам господин мой кузен Евреинов мои письма и как вы его нашли? в этом вопросе я вас избираю своим термометром. Прощайте.

Преданный вам Лерма.     

706

P. S. Я очень хотел бы задать вам один вопрос, но перо отказывается его написать. Если угадываете, хорошо, я буду рад, если же нет, то значит, если бы я даже задал этот вопрос, вы бы не сумели на него ответить.

Этот вопрос такого рода, о котором вы быть может даже не догадываетесь!

Стр. 416, строка 26. Слова «Voilà plusieures semaines déjà que nous sommes separés» («Вот уже несколько недель мы в разлуке») дают возможность определить, что это письмо относится к 1832 году. Кроме того, стихотворение «Парус», включенное в текст письма, известно нам по автографу так называемой «Казанской тетради» 1832 года (см. настоящее издание, т. II, стр. 62 и 323).

Стр. 416, строка 31. Наталья Алексеевна — Столыпина (1786—1851), сестра Е. А. Арсеньевой, бывшая замужем за дальним родственником и однофамильцем Григорием Даниловичем Столыпиным, пензенским предводителем дворянства (умер до 1831 года).

Стр. 417, строка 3. Annette — Анна Григорьевна Столыпина (1815—1892), дочь Н. А. и Г. Д. Столыпиных, с 1834 года замужем за А. И. Философовым. О ней см. статью А. Н. Михайловой «Лермонтов и его родня по документам архива А. И. Философова» («Лит. наследство», т. 45—46. 1948, стр. 661—690).

Стр. 417, строка 3—4. «...la célèbre tête sur la muraille» («...знаменитая голова на стене») — поясной портрет воображаемого предка испанского герцога Lerma, написанный Лермонтовым на стене в доме Лопухиных на углу Поварской улицы и Молчановки в Москве в 1830 или 1831 годах. Позднее Лермонтов по памяти восстановил этот портрет. Воспроизведение его — в Соч. изд. Академической библиотеки (т. 5, 1913, стр. 224—225). Об этом же писал Лермонтову А. А. Лопухин (см. настоящий том, стр. 467, строки 4—5).

Стр. 418, строка 10. «...ma cousine» («...моя кузина») — А. М. Верещагина (о ней см. примечание к письму № 12, настоящий том, стр. 711).

Стр. 418, строки 12—13. «...mon cousin Evreïnoff» («...мой кузен Евреинов») — о нем см. настоящий том, стр. 702, примеч. к письму № 8.

Стр. 418, строка 17. «J'aurais bien voulu vous faire une petite question» («Я очень хотел бы задать вам один вопрос») — намек на то, что Лермонтову хотелось бы получить какое-либо известие о В. А. Лопухиной. Не получив ответа на этот осторожный вопрос, Лермонтов в не дошедшем до нас письме от 3 октября, очевидно, напомнил о нем еще раз, судя по ответному письму Лопухиной от 12 октября 1832 года (см. настоящий том, стр. 463).

11. М. А. Лопухиной (стр. 418)

Печатается по автографу — ГПБ, Собрание рукописей М. Ю. Лермонтова, № 19, 2 л. На л. 1 сверху рукой Лермонтова «2». Карандашные

707

пометы: «1832 года С. Петерб,», «1», «1832 октябрь», «3», «2» (синим карандашом).

Впервые опубликовано в сокращении и с пропусками собственных имен в «Русск. архиве» (1863, кн. 4, стлб. 292—293). Пропущен отрывок от начала письма, кончая словами «si aimables». Полностью опубликовано в Соч. изд. Академической библиотеки (т. 4, 1916, стр. 315—316).

Перевод

Мне крайне досадно, что мое письмо к кузине затерялось так же, как и ваше письмо к бабушке. Кузина может быть думает, что я разленился или что я лгу, уверяя, что написал. Но и в том и другом она была бы несправедлива, потому что я слишком люблю ее для того, чтобы прятаться за обман, и потому, что, как вы можете засвидетельствовать, я не ленив на письма. Возможно я оправдаюсь с этой же почтой; в противном случае, прошу, вас, сделайте это за меня. Послезавтра держу экзамен и целиком погряз в математике. Скажите ей, чтобы она время от времени мне писала; ее письма так милы.

Я всё еще не могу себе представить, какое впечатление произведет на вас такая важная новость обо мне: я до сих пор предназначал себя для литературного поприща и принес столько жертв своему неблагодарному кумиру и вдруг становлюсь воином. Возможно такова особая воля провидения! Может быть, это кратчайшая дорога и, если она не приведет меня к моей первоначальной цели, то, вероятно, приведет к конечному пределу всего существующего. Умереть с свинцовой пулей в сердце стоит медленной агонии старца. Итак, если будет война, клянусь вам богом, буду везде впереди. Очень прошу вас сказать Алексею, что я ему пришлю подарок, какого он и не ожидает. Давно он желал чего-то подобного, и я ему шлю то самое, но в десять раз лучше. Сейчас я ему не пишу, потому что нет времени. Через несколько дней экзамен. Как только поступлю, забросаю вас письмами и заклинаю вас всех — ваших друзей и подруг, отвечайте. Софья обещала мне написать тотчас по приезде, не воронежский ли угодник посоветовал ей позабыть меня? Скажите ей, что я желал бы получить от нее весточку. Чего стоит письмо? — Полчаса. А она ведь не поступает в Школу гвардейских подпрапорщиков! Право, я бываю свободен только по ночам; вы — другое дело. Мне кажется, что если бы я не сообщил вам о тех важных событиях, которые со мной произошли, то я бы утратил половину своей решимости. Верьте или не верьте, а это действительно так. Не ведаю, почему, но когда получаю от вас письмо, не могу удержаться, чтобы не ответить вам сейчас же, как будто я с вами беседую.

Прощайте же, дорогой друг, не говорю до свидания, потому что не смею надеяться увидеть вас здесь. Между мной и милой Москвой существуют непреодолимые преграды, и судьба повидимому решила нагромождать их с каждым днем. Прощайте, постарайтесь и впредь лениться не больше, чем это было до сих пор, и я буду вами доволен. В настоящее время ваши письма мне нужнее чем когда-либо. В моем теперешнем заключении они будут для меня высшим наслаждением. Только они смогут связать мое прошлое и мое будущее, которые уходят каждое в свою сторону, оставляя между собой преграду из двух печальных и тягостных лет. Возьмите на себя эту скучную, но милосердную обязанность, и вы помешаете погибнуть человеческой жизни. Только вам одной я могу сказать всё, что думаю: хорошее или дурное, что я вам уже доказал

708

своей исповедью. И вы не должны оставаться в стороне, не должны потому, что я прошу от вас не снисходительности, а благодеяния. Несколько дней тому назад я был встревожен, теперь это прошло; всё кончено. Я жил, я созрел слишком рано. И грядущие дни пройдут без сильных впечатлений!..

Он был рожден для счастья, для надежд...

Прощайте. Мои «поклоны» всем. Прощайте, не забывайте меня.

М. Лермантов.          

P. S. Я никогда ничего по вашему поводу Евреинову не писал; и вы видите, что всё, что я сказал об его характере — правда. Единственно я был неправ, называя его лицемером — для этого он не располагает достаточными средствами — он всего-то враль.

До 1953 года это письмо Лермонтова печаталось в собраниях писем Лермонтова под № 12. Но, как убедительно доказал И. Л. Андроников, письмо следует датировать серединой октября, и, следовательно, оно предшествовало письму Лермонтова к М. А. Верещагиной (см. Соч. изд. библиотеки «Огонек», т. 4, 1953, стр. 464—470). О вступлении в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров Лермонтов сообщал М. А. Лопухиной в не дошедшем до нас письме от 3 октября 1832 года. Ответ Лопухиной от 12 октября 1832 года (см. настоящий том, стр. 463) Лермонтов должен был получить около 15 октября. Из текста письма видно, что Лермонтов еще не знает мнения Марии Александровны о его поступлении на военную службу. Но о самом поступлении в юнкерскую школу он говорит как о деле, ей уже известном. Следовательно, это письмо писано до получения ответа Лопухиной, т. е. до 15 октября 1832 года.

Стр. 419, строки 13—14. Alexis — А. А. Лопухин (см. настоящий том, стр. 742).

Стр. 419, строка 19. Sophie — С. А. Бахметова (см. настоящий том, стр. 700).

Стр. 419, строки 20—21. «...le saint du Voronège lui aurait il conseillé de m'oublier?» («...не воронежский ли угодник посоветовал ей позабыть меня?»). 6 августа в Воронеже были «открыты» мощи святого Митрофана. С. А. Бахметева уехала в Воронеж как раз около этого времени. Лермонтов подчеркнул слово угодник, тем самым иронически выделив это слово.

Стр. 420, строки 3—4. «... une barrière de 2 tristes, pénibles années» («...преграда из двух печальных и тягостных лет»), о которой пишет Лермонтов, свидетельствует о том, что вынужденный уход из Московского университета и отказ от мысли продолжать университетское образование в Петербурге не легко дались Лермонтову и что, связывая свою судьбу с военной службой, он понимал, насколько это решение коренным образом изменит его жизнь.

709

Стр. 420, строки 13—30 — стихотворение М. Ю. Лермонтова (см. настоящее издание, т. II, стр. 63).

Стр. 420, строка 32, poclony — слово «поклоны» написано латинскими буквами.

Стр. 421, строка 1. Evreïnoff — Евреинов Павел Александрович (см. настоящий том, стр. 702).

12. А. М. Верещагиной (стр. 421)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 15, 2 л. Карандашные пометы на л. 1: «10» «К А. Верещагиной 1832 ноябрь, п. ч. это письмо — ответ на письмо Верещ<агиной> от 13 окт. 1832», и на л. 2 об.: «Autographe de Michel Lermantoff». Письмо получено от дочери А. М. Верещагиной.

Отрывок (начиная от слов «femme injuste», кончая словами «trois insupportables») напечатан в «Русск. мысли» (1883, кн. 4, стр. 83). Полностью в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 389—391).

Перевод

Женщина несправедливая и легковерная! (заметьте, что я имею полное право назвать вас так, дорогая кузина). Вы поверили словам и письму молодой девушки, не разобравшись в них. Аннета говорит, что никогда не писала, будто у меня была неприятность, а только, что мне не зачли, как многим другим, годы, которые я провел в Москве, ибо во всех университетах проведена реформа, и я боюсь, как бы не пострадал и Алексей, потому что к трем нестерпимым годам прибавляют еще один.

Вы должно быть уже знаете, милостивая государыня, что я поступаю в Школу гвардейских подпрапорщиков, что лишит меня к несчастью удовольствия вас увидеть в ближайшее время. Если бы вы могли догадаться, сколько огорчения мне это причиняет, вы бы меня пожалели, не бранитесь же больше и утешьте меня, если у вас есть сердце.

Я не могу постичь, что вы хотите сказать выражением «взвешивать слова», я не помню, чтобы я писал вам что-нибудь подобное. Сверх сего, я благодарю вас, что вы меня выбранили, это мне урок на будущее время, и, если вы приедете в Петербург, я надеюсь вполне отомстить за себя — и с избытком да еще сабельными ударами — и без всякой пощады, слышите ли вы! Но пусть это вас не пугает; все-таки приезжайте и привезите с собой многочисленную свиту и Софью, которой я не пишу, потому что на нее дуюсь. Она мне обещала написать, вернувшись из Воронежа, длинное, письмо, но я замечаю только длительность времени, заменяющую самое письмо.

А вы, дорогая кузина, обвиняете меня в том же, а ведь я написал вам два письма вслед за Павлом Евреиновым. Но так как они были посланы по адресу дома Столыпина в Москву, то я уверен, что их поглотила Лета или же жена какого-нибудь лакея обмотала свечи моими нежными посланиями.

Итак, я ожидаю вас этой зимой; не надо уклончивых ответов; вы должны приехать; хорошее намерение нельзя оставлять без исполнения, цветок не должен увянуть на стебле своем и т. д.

Пока говорю вам прощайте, потому что мне нечего сообщить вам интересного; готовлюсь к экзамену и через неделю с божьей помощью

710

стану военным; еще: вы придаете слишком много значения невской воде; она является хорошим слабительным, но других качеств я за ней не знаю; повидимому, вы забыли мои прошедшие ухаживания и живете настоящим временем и для того будущего, с которым вам вероятно предстоит скоро встретиться, прощайте же, дорогой друг, и приложите все ваши усилия, чтобы и мне найти суженую. Надо, чтобы она была похожа на Дашеньку, но только без ее толщины, потому что тогда не будет соответствия со мной, как вам известно, или как вам не известно, потому что я стал тонок как спичка.

Целую ваши руки. М. Лерма.          

P. S. Мой привет теткам.

Письмо написано после 13 октября 1832 года, так как является ответом на письмо А. М. Верещагиной от 13 октября (см. настоящий том, стр. 465).

С наибольшей достоверностью письмо следует датировать концом октября — началом ноября, поскольку Лермонтов пишет: «Je me prépare pour l'examen, et dans une semaine, avec l'aide de dieu,... je serai militaire» («готовлюсь к экзамену и через неделю с божьей помощью я стану военным»). Экзамен Лермонтов держал 4 ноября, а 10 ноября 1832 года приказом по школе был уже зачислен «на службу в лейб-гвардии Гусарский полк ~ кандидатом (см. «Летопись жизни и творчества», настоящий том, стр. 82).

Стр. 421, строка 5. Верещагина Александра Михайловна (род. в 1810 году) — племянница Екатерины Аркадьевны Столыпиной, невестки Е. А. Арсеньевой; поэтому Лермонтов называет ее «кузиной». А. М. Верещагина принадлежала к числу самых близких друзей Лермонтова. Когда Лермонтов учился в Московском университетском пансионе, а потом в Университете, он постоянно бывал у А. М. Верещагиной, которая жила с матерью, и сопровождал ее и Е. А. Сушкову на гулянья и вечера. «Miss Alexandrine, — вспоминал А. П. Шан-Гирей, — принимала в нем <Лермонтове> большое участие, она отлично умела пользоваться немного саркастическим направлением ума своего и иронией, чтоб овладеть этой беспокойною натурой и направлять ее, шутя и смеясь, к прекрасному и благородному: все письма Александры Михайловны к Лермонтову доказывают ее дружбу к нему». Эти письма до нас не дошли, и мы знаем только отрывок из письма от 13 октября 1832 года (см. настоящий том, стр. 465) и письмо от 18 августа 1835 года (см. настоящий том, стр. 467). В 1837 году А. М. Верещагина уехала за границу и вышла замуж за барона Карла Гюгеля, министра иностранных дел Вюртембергского королевства (см. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 676—677). Ей была посвящена шутливая баллада «Югельский барон» (настоящее издание, т. II, стр. 247 и 373—374). У А. М. Верещагиной был альбом, в который поэт вписал восемь стихотворений. Там же множество рисунков и автопортрет Лермонтова в бурке, известный

711

нам только в копии. Этот альбом, рисунки и автопортрет после смерти А. М. Верещагиной-Гюгель перешли к ее дочери графине Берольдинген, жившей около Штутгарта в поместье Hohberg. Многие письма Лермонтова к А. М. Верещагиной были уничтожены ее матерью, так как, по ее словам, они «были крайне саркастичны и задевали многих» («Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 36; ср. Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 205).

Стр. 421, строка 9. Annete — А. Г. Столыпина (см. настоящий том, стр. 706).

Стр. 421, строка 10. «...j'avais une histoire» («y меня была неприятность») — имеется в виду уход Лермонтова из Московского университета. Сохранилось прошение Лермонтова в правление Московского университета от 1 июня 1832 года об увольнении его «по домашним обстоятельствам», а также свидетельство за № 2480 от 18 июня 1832 года о том, что Лермонтов «по прошению его от Университета уволен» (П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове, вып. 1. Л., 1929, стр. 109—110). После столкновения Лермонтова с реакционными профессорами правление Московского университета посоветовало ему покинуть Университет. Таким образом, уход из Московского университета, оформленный как добровольный, все же был вынужденным (см.: Н. Л. Бродский. «М. Ю. Лермонтов». Биография, т. I, М., 1945, стр. 245—246).

Стр. 421, строки 12—13. «...il y a une réforme dans toutes les universités» («...во всех университетах проведена реформа»). Переезжая из Москвы в Петербург, Лермонтов сначала предполагал поступить в Петербургский университет. Но в Петербургском университете в это время был введен новый учебный план, рассчитанный на четыре года, и Лермонтову отказались зачесть предметы, прослушанные в Московском университете. Начинать университетский курс заново Лермонтов не захотел. В сентябре — октябре 1832 года после длительной внутренней борьбы Лермонтов решил поступить в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. О том, как восприняли это событие друзья и родственники поэта, см. в письмах к М. Ю. Лермонтову (настоящий том, стр. 463—467); ср. Соч. под ред. Висковатова (т. 6, 1891, стр. 140).

Стр. 421, строка 13. Alexis — А. А. Лопухин (см. настоящий том, стр. 742).

Стр. 421, строка 27. Sophie — Бахметева (см. настоящий том, стр. 700).

Стр. 422, строка 1. Paul Evreïnoff — Павел Евреинов (см. настоящий том, стр. 702).

Стр. 422, строки 1—2. «... la maison Stolypine à Moscou» («... дом Столыпина в Москве») — на Поварской улице (ныне улица Воровского). Этот дом принадлежал Екатерине Аркадьевне Столыпиной, вдове Дмитрия Алексеевича Столыпина (брата Е. А. Арсеньевой), владельца Середникова. Александра Михайловна Верещагина жила с матерью в этом доме.

712

Стр. 422, строка 14. le futur — игра слов; французское слово futur обозначает «будущее» и «жених».

Стр. 422, строка 17. Dachinka (Дашенька). Об эпиграммах Лермонтова, обращенных к ней, рассказывает в своих «Записках» Е. А. Сушкова (см.: Е. А. Сушкова-Хвостова. Записки. Изд. «Academia», Л., 1928, стр. 120).

13. М. А. Лопухиной (стр. 422)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 20, 2 лл. Пометы черным и синим карандашом: «2», «1832», «1833 года», «1833», «3» (зачеркнуто).

Впервые опубликовано с пропусками в «Русск. архиве» (1863, кн. 5—6, стлб. 417—418). Пропущен отрывок от слов «maintenant il faut», кончая словами «n'en parlons plus». Полностью опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1882, стр. 522—524).

Перевод

19 июня. Петербург     

Вчера я получил ваши два письма, дорогой друг, и я их проглотил; уже так давно не получал я от вас известий; вчера было последнее воскресенье, проведенное мной дома, в отпуску, а завтра (во вторник) мы отправляемся в лагерь на два месяца — я вам пишу сидя на школьной парте, под шум приготовлений и т. д. — Я полагаю, что вы будете рады узнать, что я, пробыв в школе только два месяца, выдержал экзамен в первый класс и теперь один из первых... это всё-таки внушает надежду на близкое освобождение!

Однако я обязательно должен рассказать вам одно довольно странное обстоятельство. В субботу перед пробуждением я вижу во сне, что нахожусь в вашем доме: вы сидите на большом диване в гостиной, я подхожу к вам и спрашиваю, желаете ли вы решительно, чтобы я поссорился с вами; а вы не отвечая протянули мне руку. Вечером нас распустили, я отправился к своим — и нахожу ваши письма. Это меня изумило! Мне хотелось бы узнать, что делали вы в этот день?

Теперь я должен вам объяснить, почему направляю это письмо в Москву, а не на дачу. Я оставил дома ваше письмо вместе с адресом. Так как никто не знает, где я храню ваши письма, я не могу вытребовать его сюда.

Вы спрашиваете, что означает фраза относительно женитьбы князя: удавится или женится! Честное слово не помню, чтобы я писал что-нибудь подобное. Я слишком хорошего мнения о князе и уверен, что он не принадлежит к числу тех, что выбирают себе невесту по имущественной описи.

Скажите, пожалуйста, кузине, что будущей зимой у нее будет любезный и красивый кавалер: Иван Ватковский, гвардейский офицер. И всё это потому, что его полковник женится на ее сестре. Вот и говорите после того, что не бывает случайности в этом дольном мире.

Скажите откровенно, дулись ли вы на меня некоторое время? Ну, раз это кончено, прекратим этот разговор. — Прощайте. Меня зовут, так как прибыл генерал. Прощайте. М. Лерма.

Мой привет всем.

Уже поздно: мне удалось найти свободную минуту, чтобы продолжать письмо. С тех пор как я вам писал, со мной случилось столько

713

странных происшествий, что даже сам не знаю, каким путем я пойду — то ли порока, то ли глупости: правда нередко оба пути приводят к одной и той же цели. Я знаю, что вы будете уговаривать меня и попытаетесь утешить, — но это было бы излишним. Я счастливее чем когда-либо, веселее любого пьяницы, распевающего на улице. Эти выражения вам не нравятся! Но увы: скажи, с кем ты водишься, и я тебе скажу, кто ты таков! Я верю вам, что С. фальшива, потому что знаю, что вы никогда не исказите истины, особенно в дурную сторону! Бог с ней! Что же касается других предметов, о которых я мог бы вам написать, то храню молчание, полагая, что много слов не стоят одного дела, а так как я от природы ленив, как вы это знаете, дорогой друг, то засыпаю на лаврах, положив трагический конец сразу и своим делам и словам.

Прощайте.     

20 июня приходилось на вторник в 1833 году. На основании этого настоящее письмо датируется 1833 годом.

Стр. 423, строка 14. «...mariage du prince» («...женитьбы князя»). Повидимому, Лермонтов имеет в виду сватовство князя Николая Николаевича Трубецкого, сделавшего предложение сестре М. А. Лопухиной — Елизавете Александровне (см. настоящий том, стр. 425 и перевод — стр. 714). Князь Н. Н. Трубецкой был сыном Николая Сергеевича Трубецкого и Екатерины Петровны, рожденной Мещерской.

Стр. 423, строка 19. «Dites je vous prie à ma cousine» («Скажите, пожалуйста, кузине»). Речь идет, по всей вероятности, об А. М. Верещагиной.

Стр. 423, строка 20. «... un cavalier aimable et beau: Jean Vatkofsky» («... любезный и красивый кавалер: Иван Ватковский»). По всей вероятности, Лермонтов имеет в виду Ивана Яковлевича, сына генерал-майора Я. Е. Вадковского и Е. П. Вадковской, рожденной Елагиной. Вадковские жили в Москве, в Каретном ряду, и, как утверждает в своих записках А. З. Зиновьев, постоянно бывали в 1827—1830 годах у Е. А. Арсеньевой (см. «Лит. архив», вып. I, 1938, стр. 427). И. Я. Вадковский учился одновременно с Лермонтовым в Московском университете, умер 17 октября 1865 года.

Стр. 423, строки 21—22. «... son colonel se marie avec sa soeur» («... его полковник женится на ее сестре»). Лермонтов подразумевает предстоящее замужество двоюродной сестры А. М. Верещагиной — Прасковьи Александровны Воейковой, дочери Екатерины Аркадьевны Столыпиной.

Стр. 424, строки 2—3. «mademoiselle S.» — Е. А. Сушкова. Судя по ее запискам, Лермонтов встретился с ней в Петербурге, после трехлетнего перерыва, 4 декабря 1834 года (см.: Е. Сушкова-Хвостова. Записки. Изд. «Academia». Л., 1928, стр. 193 и сл.). Очевидно, не расположенная к ней сестра Лопухина, Марья Александровна, писала в не дошедшем до нас письме из Москвы что-то резко отрицательное. О Е. А. Сушковой см. настоящий том, стр. 428 и перевод — стр. 717.

714

14. М. А. Лопухиной (стр. 424)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 21, 2 л. Пометы: черным карандашом — «3», «1832», «1833», «1833»; синим карандашом — «4».

Впервые опубликовано с пропусками в «Русск. архиве» (1863, кн. 5—6, стлб. 419—420). Пропущено слово «chakauts», пропущены два отрывка — начиная от слов «vous me dites» и кончая словами «rien de bon», и текст в P. S. Полностью опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1882, стр. 525—528).

Перевод

С.-Петербург, 4 августа.       

Я не подавал о себе вестей с тех пор, как мы отправились в лагерь, да и действительно мне бы это не удалось при всем моем желании; вообразите себе палатку в 3 аршина в длину и ширину и в 2 1/2 в вышину, в которой живет три человека со всем снаряжением, со всеми доспехами, как: сабли, карабины, кивера и проч., и проч. Погода была отвратительная, из-за бесконечного дождя мы бывало по два дня сряду не могли просушить свое платье. Тем не менее эта жизнь мне до некоторой степени нравилась. Вы знаете, дорогой друг, что у меня всегда было вполне определенное пристрастие к дождю и грязи и теперь, слава богу, я насладился ими вдоволь.

Мы вернулись домой, и скоро начинаются наши занятия. Единственно, что придает мне сил — это мысль, что через год я офицер. — И тогда, тогда... Господи! Если бы только вы знали, что за жизнь я собираюсь вести!.. О это будет чудесно: во-первых, причуды, всякого рода дурачества и поэзия, утопающая в шампанском; я знаю — вы возопите; но, увы, пора моих грез миновала; нет уже и поры, когда была вера; мне нужны вещественные наслаждения, ощутимое счастье, счастье, за которое платят золотом, счастье, которое носят в кармане как табакерку; счастье, которое обманывает только мои чувства, оставляя душу в покое и бездействии. Вот что мне теперь нужно, и вы видите, дорогой друг, что с тех пор, как мы расстались, я несколько изменился. Когда я увидел, как улетели прекрасные мечты, я сказал себе, что не стоит создавать новые. Куда лучше, думал я, научиться жить без них. Я попробовал; я походил на пьяницу, который мало-помалу старается отвыкнуть от вина! Мои усилия были не напрасны и вскоре в прошлом я видел только программу незначительных и весьма обыденных приключений. Но поговорим о другом. Вы пишете, что князь Т. и ваша сестра, его супруга, остаются весьма довольны друг другом; я не вполне этому верю, так как думаю, что знаю характер обоих; ваша сестра, как кажется, не очень склонна подчиняться, а муж, повидимому, также не ягненок! Я надеюсь, что это неестественное затишье продолжится как можно дольше, но я не могу предсказать ничего хорошего. Не то, чтобы я находил в вас недостаток проницательности, но мне сдается, что вы не захотели сказать всего, что вы думаете; и это вполне естественно, потому что теперь, если мои предположения верны, вам не придется даже сказать: да. Что поделываете в деревне? Каковы ваши соседи: занимательны ли они, любезны ли, много ли их? Вот вопросы, в которых, как вам покажется, нет никакого серьезного умысла.

Через год может быть приеду с вами повидаться. И какие перемены меня ожидают? Узнаете ли меня и захотите ли узнать? И какую

715

роль буду играть я? Будет ли это для вас приятной минутой или же приведет обоих в замешательство? Ибо, предупреждаю вас, я уже не тот, я и не чувствую, и не говорю как прежде, и бог весть во что превращусь через год. Моя жизнь доселе была целью разочарований, а сейчас они вызывают во мне смех и над собой и над другими, я только слегка коснулся удовольствий жизни, и не насладившись ими, чувствую пресыщение.

Но это очень грустная тема; постараюсь в другой раз к ней не возвращаться. Когда вы вернетесь в Москву, известите меня, дорогой друг... я надеюсь на ваше постоянство; до свиданья.

М. Лер...       

P. S. Привет от меня кузине, если вы напишете ей; ведь я слишком ленив, чтобы самому сделать это.

Датируется 1833 годом на основании слов: «...la seule chose qui me soutient, c'est I'idée que dans un an je suis officier» («... единственно, что придает мне сил — это мысль, что через год я офицер»). Лермонтов окончил Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров 22 ноября 1834 года.

Стр. 425, строка 13. «... le Prince T. et votre soeur son épouse» («...князь Т. и ваша сестра, его супруга»). Князь Николай Николаевич Трубецкой женился на Елизавете Александровне Лопухиной (см. настоящий том, стр. 713).

Стр. 425, строка 31. «...je ne suis plus le même» («...я уже не тот»). О перемене, происшедшей в Лермонтове, пишет А. П. Шан-Гирей: «Нравственно Мишель в школе переменился не менее, как и физически, следы домашнего воспитания и женского общества исчезли; в то время в школе царствовал дух какого-то разгула, кутежа, бамбошерства; по счастию, Мишель поступил туда не ранее девятнадцати лет и пробыл там не более двух; по выпуске в офицеры, всё это пропало, как с гуся вода» («Русск. обозрение», 1890, кн. 8, стр. 735). В возрасте Лермонтова Шан-Гирей допустил ошибку. Поэту только что исполнилось 18 лет, когда он поступил в Школу гвардейских подпрапорщиков.

Стр. 426, строка 6. «Mes compliments à ma cousine» («Привет от меня кузине»). Речь идет, повидимому, об А. М. Верещагиной.

15. М. Л. Симанской (стр. 426)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 31.

Кроме письма, сохранилась ей же адресованная записка Лермонтова: «Je vous aime <я вас люблю> M-lle M. S. Своею кровью». Нарисованы лук со спущенной стрелой и пронзенное стрелою сердце. Получены от О. Д. Дурново, внука М. Л. Симанской.

Письмо и записка впервые опубликованы и воспроизведены в «Известиях Лермонтовского и Исторического музеев Николаевского кавалерийского училища» (1916, № 1, стр. 72—73).

716

Перевод

Дорогая кузина! Я с восхищением принимаю ваше любезное приглашение и конечно не премину прийти поздравить дядю, но только после обеда, потому что, к великому моему отчаянию, мой кузен Столыпин умер позавчера, — и я уверен, что вы не осудите меня за то, что я лишаю себя удовольствия видеть вас на несколько часов раньше, выполняя долг и печальный и необходимый: — преданный вам на весь вечер и на всю жизнь М. Л.

Письмо датируется 20 февраля 1834 г. по следующим соображениям: 17 февраля 1834 года умер Михаил Григорьевич Столыпин, двоюродный брат Лермонтова. Его похороны 20 февраля ст. ст. совпали с днем именин Льва Александровича Симанского, отца М. Л. Симанской (дата эта установлена И. Л. Андрониковым, см. Соч. изд. библиотеки «Огонек», т. 4, 1953, стр. 471—472. Прежде это письмо ошибочно датировалось 1836 годом, так как его связывали со смертью другого кузена Лермонтова — Павла Григорьевича Столыпина).

Стр. 426, строка 8. Симанская Мария Львовна — дальняя родственница Лермонтова, впоследствии Дурново — жена генерал-лейтенанта корпуса жандармов Дмитрия Николаевича Дурново.

16. М. А. Лопухиной (стр. 426)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 22, 2 л. Карандашные пометы: «1835» (зачеркнуто), «6» (дважды), «1834».

Впервые опубликовано с пропусками в «Русск. архиве» (1863, кн. 5, стлб. 424—426). Пропущен отрывок от слов «Dites moi», кончая «ses propres filets». Полностью опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1887, стр. 456—460).

Перевод

С.-Петербург, 23 декабря.

Дорогой друг! Что бы ни случилось, я никогда не назову вас иначе: это означало бы разрыв последних уз, которые соединяют меня с прошлым, а этого ни за что на свете я не хотел бы; ибо моя будущность. хотя бы на первый взгляд и блестящая, на самом деле пуста и пошла; я должен вам признаться, что с каждым днем я убеждаюсь всё больше и больше, что из меня ничего не выйдет: со всеми моими прекрасными мечтами и моими неудачными опытами на жизненном пути... потому что мне не достает или удачи, или смелости!.. Мне говорят: удача со временем придет, опыт и время придадут вам смелости... а почем знать: когда всё это явятся, сохранится ли тогда что-нибудь от той пламенной и молодой души, которой бог одарил меня совсем некстати? не иссякнет ли моя воля от долготерпения... и наконец не будет ли окончательно разоблачено в моих глазах всё то, что заставляет нас в жизни двигаться вперед?

717

Таким образом, я начинаю мое письмо с исповеди, по правде, и не думая об этом! Ну пусть она послужит мне оправданием: вы из нее по крайней мере поймете, что если мой характер несколько изменился, то сердце неизменно. Один вид вашего последнего письма уже явился для меня упреком, конечно вполне заслуженным. Но о чем мог я вам писать? — Говорить вам о себе? Право я так пресыщен своей собственной персоной, что, когда я ловлю себя на том, что восхищаюсь своей мыслью, я стараюсь припомнить, откуда я ее вычитал. И в результате я дошел до того, что перестал читать, чтобы не мыслить... Я бываю теперь в свете... для того, чтобы меня узнали, чтобы доказать, что я способен находить удовольствие в хорошем обществе: а!!! Я ухаживаю и вслед за объяснением в любви я говорю дерзости; это еще меня немного забавляет, и хотя это не совсем ново, по крайней мере редко встречается! Вы подумаете, что за это меня попросту выпроваживают... ну нет, совсем наоборот... женщины так созданы; я начинаю держать себя с ними самоувереннее; ничто меня не смущает — ни гнев, ни нежность: я всегда настойчив и горяч, а мое сердце довольно холодно; оно бьется только в исключительных случаях: не правда ли, далеко пошел... и не думайте, что это бахвальство: сейчас я самый скромный человек — к тому же я знаю, что это не подымет меня в ваших глазах; но я это говорю потому, что только с вами я отваживаюсь быть откровенным. Это оттого, что вы одна умеете меня жалеть не унижая, ибо я сам себя уже унижаю; если бы мне не были известны ваше великодушие и ваш здравый смысл, я бы не осмелился сказать то, что я сказал. И, может быть, оттого что вы когда-то утешили очень сильное горе, возможно и сейчас вы пожелаете рассеять милыми словами холодную иронию, которая неудержимо проскальзывает мне в душу, как вода просачивается в разбитое судно. О! как я хотел бы вас снова увидеть, говорить с вами: потому что звук ваших речей доставлял мне облегчение. На самом деле следовало бы в письмах помещать над словами ноты; в настоящее время, когда читаешь письмо, словно смотришь на портрет: нет ни жизни, ни движения; отражение застывшей мысли, нечто такое, в чем чувствуется смерть...

Я был в Царском Селе, когда приехал Алексей; когда я об этом узнал, я от радости чуть не сошел с ума; я вдруг заметил, что говорю сам с собой, смеюсь, потираю руки; вмиг я вернулся к своим минувшим радостям. Двух страшных годов как не бывало...

Я нашел, что ваш брат основательно изменился, он так же толст, каким и я был в прежнее время, румян, но постоянно серьезен и солиден; но всё же мы хохотали как сумасшедшие в вечер нашей встречи, — и бог знает отчего?

Послушайте, мне показалось, что он питает нежность к Екатерине Сушковой... знаете ли вы это? — дядюшки этой девицы хотели бы их повенчать!.. Сохрани боже!.. Эта женщина — летучая мышь, крылья которой цепляются за всё, что попадается на пути! — Было время, когда она мне нравилась. Теперь она меня почти принуждает ухаживать за ней... но я не знаю, есть что-то в ее манерах, в ее голосе такое жесткое, отрывистое, резкое, что отталкивает. Стараясь ей понравиться, испытываешь потребность ее компрометировать, наблюдать, как она запутывается в собственных сетях.

Пожалуйста, дорогой друг, пишите, ведь все наши недоразумения улажены, и у вас нет поводов на меня жаловаться. Я считаю, что я в этом письме был достаточно искренен, покорен, и вы можете забыть преступное оскорбление, нанесенное мной нашей дружбе.

718

Мне очень хотелось бы вас снова увидеть: в основе этого желания, извините меня, покоится эгоистическая мысль; ибо возле вас я бы мог обрести самого себя, такого, каким я был когда-то — доверчивого, полного любви и преданности, одаренного всеми теми благами, которых люди отнять не могут и которые бог у меня отнял, бог! Прощайте, прощайте — хотел бы продолжить письмо — но не могу. — М. Лерма.

P. S. Мои приветы всем, кому сочтете нужным их передать от меня... еще раз прощайте.

Стр. 428, строка 6. «J'étais à Царское Село lorsque Alexis est arrivé» («Я был в Царском Селе, когда приехал Алексей»). Лейб-гвардии Гусарский полк стоял в Софии, предместье Царского Села; по службе Лермонтов часто бывал в Царском Селе, но большую часть времени всё же проводил в Петербурге.

Стр. 428, строка 6. Alexis — А. А. Лопухин (см. настоящий том, стр. 742).

Стр. 428, строка 10. Слова «j'ai sauté deux années terribles, enfin» («двух страшных годов как не бывало») относятся ко времени пребывания Лермонтова в юнкерской школе. Следовательно, письмо Лермонтова к М. А. Лопухиной относится к 1834 году, когда Лермонтов окончил школу. Такая датировка подкрепляется «Записками» Е. А. Сушковой (см.: Е. А. Сушкова-Хвостова. Записки. Изд. «Academia», Л., 1928, стр. 183—206).

Стр. 428, строки 15—16. «M-lle Cathérine Souchkoff» — Екатерина Александровна Сушкова (1812—1868); о ней подробно см. во вступительной статье Ю. Г. Оксмана в издании ее «Записок», изд. «Academia», 1928, и в следующем письме.

17. А. М. Верещагиной (стр. 429)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 15, 4 л. разного формата. Карандашные пометы: «К А. Верещагиной», «1835», «№ 11».

Впервые перевод двух отрывков письма с пропусками имен и фамилий упоминаемых лиц напечатан в «Русск. вестнике» (1882, т. 158, кн. 3, стр. 337, 339—342). Полностью в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 405—408).

Перевод

Дорогая кузина!

Я решил уплатить вам долг, который вы не соизволили с меня потребовать, и надеюсь, что это мое великодушие смягчит ваше сердце, столь ожесточившееся на меня с некоторых пор. Я не прошу другого вознаграждения, кроме нескольких капель чернил и двух или трех штрихов пера, которые дали бы знать, что я не совсем еще изгнан из вашей памяти. В противном случае я буду принужден искать утешение в другом месте (ибо здесь у меня также имеются кузины). А женщина, даже наименее любящая (это известно), недолюбливает, когда ищут утешений вдали от нее. Кроме того, если вы будете еще упорствовать в своем

719

молчании, я могу в скором времени приехать в Москву, и тогда мое отмщение не будет иметь границ. На войне (вы знаете) щадят гарнизон, сложивший оружие, но город, взятый штурмом, предается без пощады ярости победителей.

После этой гусарской бравады я падаю к вашим ногам, чтобы вымолить себе прощение в надежде, что вы его мне даруете.

Закончив предварительные переговоры, я начинаю рассказ о том, что со мной случилось за это время, как это делают при свидании после долгой разлуки.

Алексей мог вам рассказать кое-что о моем образе жизни, но ничего интересного, если не считать завязки моих амурных приключений с Сушковой, развязка которых была еще более занимательна и забавна. Я начал ухаживать за ней не потому, что это было отблеском прошлого, — сперва это являлось предлогом для времяпровождения, а затем, когда мы пришли к доброму согласию, сделалось расчетом и вот каким образом. Я увидел, вступая в свет, что у каждого имеется свой пьедестал: богатство, имя, титул, покровительство... Я понял, что если бы мне удалось кого-нибудь занять собой, то другие незаметно займутся мной, сначала из любопытства, а потом из соревнования.

Я понял, что С., желая меня словить (технический термин), легко со мной скомпрометирует себя. Поэтому я ее скомпрометировал по мере моих сил, не скомпрометировав одновременно самого себя. Я обращался с ней публично как со своей, давая ей понять, что это единственный способ покорить меня... Когда я увидел, что это мне удалось и что лишний шаг меня погубит, я пошел на смелое предприятие: прежде всего на людях я сделался более холоден, а наедине с ней нежен, чтобы показать, что я ее больше не люблю и что она меня обожает (что, по существу, неверно). Когда она начала это замечать и захотела сбросить ярмо, я первый публично покинул ее. Я стал жесток и дерзок, насмешлив и холоден с ней при людях, я ухаживал за другими и рассказывал им (по секрету) ту часть истории, которая была в мою пользу. Она была так смущена этим неожиданным образом действий, что сначала растерялась и покорилась. Это дало повод к толкам и придало мне вид человека, одержавшего полную победу. Потом она воспрянула и стала повсюду бранить меня. Я же ее предупредил, и ее ненависть показалась ее доброжелательницам (или недоброжелательницам) оскорбленной любовью. Потом она попыталась вернуть меня притворной грустью, рассказывая всем моим близким знакомым, что она любит меня. Я не вернулся и воспользовался искусно всем этим. Я не в силах рассказать вам, как всё это обернулось мне на пользу, это было бы слишком длинно и касается людей вам незнакомых. А вот забавная сторона истории: когда я увидел, что следует публично порвать с нею и, однако, наедине с ней казаться верным, я вдруг нашел очаровательное средство — написал анонимное письмо: «Сударыня, я человек, который вас знает, но вам неизвестен и т. д... предупреждаю, остерегайтесь этого молодого человека. М. Л. — Он вас обольстит — и т. д. — Вот доказательства (глупости) и т. д...». Письмо на четырех страницах! Я ловко направил письмо так, что оно попало прямо в руки тетки. В доме гром и молния! На следующий день я отправляюсь туда рано утром, так чтобы ни в каком случае не быть принятым. Вечером на балу я с удивлением рассказываю всё это Сушковой. Она мне поверяет ужасную и непонятную новость. Мы пускаемся в догадки. Наконец, она говорит, что ее родные запрещают ей разговаривать и танцовать со мной. Я в отчаянии, но

720

я остерегаюсь нарушить запрещение тетки и дядюшек. Так происходило это трогательное приключение, которое, конечно, составит вам обо мне хорошенькое мнение! Впрочем, женщины прощают всегда зло, которое причиняется женщине (афоризм Ларошфуко). Теперь я не пишу романов, — я их делаю.

Итак, вы видите, что я хорошо отомстил за слезы, которые заставило меня проливать кокетство m-lle С. пять лет тому назад. О! Дело в том, что мы не свели еще счетов. Она заставила страдать сердце ребенка, я же подверг пытке самолюбие старой кокетки, которая возможно еще более того..., но тем не менее я в выигрыше — она сослужила мне службу. О! дело в том, что я очень изменился. Я не знаю, как это делается, но каждый день придает новый штрих моему характеру и моим взглядам. Это должно было случиться, я это всегда знал... Но я не думал, что совершится так скоро. О, дорогая кузина, надо признаться вам, что причиной того, что я не писал вам и m-lle Marie, было опасение, что вы по моим письмам заметите, что я почти не достоин более вашей дружбы... потому что от вас обеих я не могу утаить правды — от вас, которые были наперсницами моих юношеских грез, столь прекрасных особенно в воспоминании.

А между тем по моему внешнему виду можно сказать, что я помолодел на 3 года, потому что у меня вид счастливого и беспечного человека, довольного самим собой и всей вселенной. Не кажется ли вам странным этот контраст между душой и наружностью?

Не могу вам выразить, как огорчил меня отъезд бабушки. Перспектива остаться в первый раз в жизни совершенно одному — меня пугает. Во всем большом городе не останется ни единого существа, которое действительно мне сочувствует...

Но довольно говорить о моей жалкой особе — поговорим о вас и о Москве. Мне сообщили, что вы очень похорошели, и говорит это г-жа Углицкая. Я уверен, что только в этом случае она не солгала, потому что она слишком женщина, она говорит также, что жена ее брата очаровательна — этому я не совсем верю, потому что в ее интересах говорить неправду. Но вот что смешно — она во что бы то ни стало старается прикинуться несчастной, чтобы привлечь всеобщее сочувствие, а между тем я уверен, что в мире нет женщины, которая в меньшей степени была бы достойна сожаления... В 32 года иметь такой ребяческий характер и воображать, что способна возбуждать страсти... и после этого жаловаться? Она мне еще передала, что m-lle Barbe выходит замуж за Бахметева. Я не знаю, должен ли я ей вполне верить, но во всяком случае я желаю m-lle Barbe жить в супружеской безмятежности вплоть до празднования своей серебряной свадьбы и даже долее, если она до тех пор не разочаруется!

Теперь вот вам мои новости. Наталья Алексеевна с чады и домочадцы отправляются за границу. Тьфу!.. Ну и хорошее же представление получат там о наших русских дамах!

Скажите Алексею, что его предмет страсти, Ладыженская, день ото дня становится чудовищнее. Я советую ему потолстеть еще больше, чтобы контраст не был столь разителен. Не знаю, явится ли мой способ надоедать вам лучшим средством для получения прощения. Восьмая страница кончается, и я опасаюсь, что начну десятую.

Итак прощайте, дорогая и жестокая кузина, и, если вы в самом деле вернули мне свою благосклонность, сообщите мне это письмом вашего лакея, ибо я не смею надеяться на собственноручную записку вашу.

721

Имею честь быть тем, что помещают внизу письма...

Ваш покорный М. Лермонтов.     

P. S. Прошу вас, передайте приветы моим теткам, кузинам, кузенам и знакомым...

Письмо датируется весной 1835 года, во всяком случае оно написано не раньше второй половины января (5 января А. А. Лопухин уехал из Петербурга в Москву) и не позднее начала мая, так как в мае состоялась в Москве свадьба В. А. Лопухиной (m-lle Barbe) и Н. Ф. Бахметева. Дата отъезда Е. А. Арсеньевой в Тарханы точно не известна; по дороге из-за болезни Е. А. Арсеньева задержалась в Москве и добралась до Тархан только к 25 июля (судя по письму Е. А. Арсеньевой к Лермонтову от 18 октября 1835 года, см. в настоящем томе, стр. 469).

Это письмо Лермонтова, как и предыдущее, подтверждает рассказ Е. А. Сушковой об ее отношениях с поэтом (см.: Е. А. Сушкова-Хвостова. Записки. Изд. «Academia», Л., 1928; ср. соответствующий эпизод в романе «Княгиня Лиговская», настоящий том, стр. 143—147).

Стр. 429, строка 26. Alexis — А. А. Лопухин (см. настоящий том, стр. 742).

Стр. 429, строка 32. «J'ai vu en entrant dans le monde que chacun avait son piédestal: une fortune, un nom, un titre, une faveur» («Я увидел, вступая в свет, что у каждого имеется свой пьедестал: богатство, имя, титул, покровительство») — эти слова фразеологически близки одному месту в повести Жюля Жанена «Le Piédestal» («Пьедестал»), которая была напечатана в сентябре 1832 года в журнале «Revue de Paris». Там мы читаем: «Il voyait à chacun son piédestal: à celui-là son diplôme, à celui-là sa patente, à celui-là sa boutique, à celui-là son livre, à celui-là son journal, à celui-là son infamie, à celui-la sa gloire, à chacun quelque chose («У каждого он видел свой пьедестал: у того диплом, у того патент, у того лавочка, у того книга, у того газета, у того бесчестье, у того слава, у каждого что-нибудь»); ср. «Княгиня Лиговская» (настоящий том, стр. 143, строки 16 и др.).

Стр. 431, строка 10. «...maximes de La Rochefoucauld» («...афоризмы Ларошфуко»). Герцог Ларошфуко (La Rochefoucauld, 1613—1680), автор книги афоризмов, изречений, «правил» — «Maximes et réflexions morales», которую здесь Лермонтов имеет в виду.

Стр. 431, строка 24. M-lle Marie — Мария Александровна Лопухина (см. настоящий том, стр. 704).

Стр. 432, строка 5. M-me Ouglitzki — Мария Александровна Углицкая, сестра Павла Евреинова, племянница Е. А. Арсеньевой. Об Углицких см. в статье Б. Л. Модзалевского: Лермонтов. Стихотворная шутка. «Радуга», альманах Пушкинского Дома, Пгр., 1922, стр. 111—125.

Стр. 432, строки 7—8. «... elle dit encore que la femme de son frére est charmante» («...она говорит также, что жена ее брата очаровательна») — жена Павла Евреинова Софья Александровна.

722

Стр. 432, строки 14—15. «Elle m'a annoncé encore que mademoiselle Barbe allait se marier avec M. Bachmétieff» («Она мне еще передала, что m-lle Barbe выходит замуж за Бахметева»). Речь идет о Варваре Александровне Лопухиной (1814 или 1815—1851) и ее будущем муже Николае Федоровиче Бахметеве (1798—1884; см. «Русск. обозрение», 1890, кн. 8, стр. 729, 738—739). Свадьба Н. Ф. Бахметева и В. А. Лопухиной состоялась весной 1835 года в Москве (см. «Русск. архив», 1897, т. 2, стр. 554; ср. там же, стр. 414). Бахметевы поселились в Москве в доме Николая Федоровича на Арбате, «насупротив церкви Николы Явленного» («Русск. архив», 1897, т. 3, стр. 540). В конце 1835 года Лермонтов, проездом из Петербурга в Тарханы, останавливался в Москве и, по всей вероятности, виделся с В. А. Бахметевой. Очень возможно, что именно об этой встрече пишет он в письме к С. А. Раевскому от 16 января 1836 г. (см. настоящий том, стр. 433). В 1837 году он пишет для В. А. Бахметевой акварельный автопортрет (в бурке, на фоне кавказских гор — см. настоящее издание, т. II, фронтиспис) и продолжает переписку. 8 сентября 1838 года Лермонтов послал В. А. Бахметевой очерк «Демона», написанный им на Кавказе и оконченный в Петербурге, а в 1840 или в 1841 году, посылая ей последнюю переделку поэмы, Лермонтов в писарском списке переправляет в ее инициалах «В. А. Б.» (Варваре Александровне Бахметевой) «Б» на «Л» (Лопухиной). В 1839 году у Варвары Александровны родилась дочь Ольга (впоследствии замужем за Базилевским) (см. настоящее издание, т. II, стр. 161 и 349). В. А. Бахметева умерла 9 августа 1851 года в Москве. Родственники Варвары Александровны, и в особенности Н. Ф. Бахметев, сделали все возможное для того, чтобы уничтожить ее переписку с Лермонтовым и какие бы то ни было следы его многолетней привязанности. До 1890 года имя Лопухиной даже не появлялось в печати. Опубликование воспоминаний А. П. Шан-Гирея также было задержано потому, что в этих воспоминаниях сообщалось об исключительной роли В. А. Лопухиной в жизни и творчестве Лермонтова (см. Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 279—280 и 281—289; ср. сообщение супруги поэта А. К. Толстого в письме П. А. Висковатова к Е. А. Боброву, опубликованном в «Известиях Отделения русского языка и словесности Академии Наук» (1909, т. 14, кн. 1, стр. 91—93). Бахметев умер в Москве 3 марта 1884 года.

Стр. 432, строка 20. Наталья Алексеевна — по всей вероятности, вдова Григория Даниловича Столыпина, рожденная Столыпина же (1786—1851), сестра Е. А. Арсеньевой. О ее приезде вместе с дочерью Анной Григорьевной из Москвы говорит Лермонтов осенью 1832 года (см. настоящий том, стр. 416). Осенью 1835 года Н. А. Столыпина за границу не поехала, это свое намерение она осуществила через год, весной 1836 года, вместе с Елизаветой Аркадьевной Верещагиной и ее дочерью А. М. Верещагиной (см. настоящий том, стр. 435) и «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 671). Менее вероятно предположение, что Лермонтов имеет в виду другую

723

Наталью Алексеевну, рожденную Викулину, жену Григория Васильевича Арсеньева.

Стр. 432, строка 23. M-lle Ladigenski — вероятно, одна из родственниц Евграфа Семеновича Ладыженского (род. в 1802 году), с 1834 года женатого на сестре Екатерины Александровны Сушковой, Елизавете Александровне. Сушкова в своем дневнике 19 мая 1833 года записала о встрече в Летнем саду с Ладыженским и его матерью (см.: Е. А. Сушкова-Хвостова. Записки. Изд. «Academia», Л., 1928, стр. 245). Следовательно, Ладыженские жили в Петербурге в 30-х годах.

18. А. М. Гедеонову (стр. 433)

Печатается по авторизованной копии — ЦГИАЛ, ф. 4970 (Дирекции театров), оп. 2121, № 6866, л. 98.

Текст письма писан писарской рукой. Рукой Лермонтова подпись: «Покорнейший слуга М. Лермонтов». Помета сверху письма «31 декабря». Под письмом — на листе, на котором оно наклеено: «№ 8 2 января 1836».

Впервые опубликовано Л. Б. Модзалевским в «Лит. газете» (1940, 15 мая, № 27), а затем в «Лит. наследстве» (т. 45—46, 1948, стр. 23).

Помета «31 декабря» сделана, очевидно, в дирекции театров по получении письма. Точная дата в письме Лермонтовым не проставлена. Письмо могло быть написано около 20 декабря 1835 года, так как 20 декабря Лермонтов получил отпуск «по домашним обстоятельствам в Тульскую и Пензенскую губернии на шесть недель» (см. «Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова», настоящий том, стр. 810).

Стр. 433, строка 1. Гедеонов Александр Михайлович (1791—1887) — директор императорских с.-петербургских театров, пользовавшийся большим влиянием, но далекий от истинного понимания искусства. «Дело известное, — писал М. И. Глинка в одном из своих писем, — что искусство для Гедеонова не существует» (Полное собрание писем Михаила Ивановича Глинки, собрал и издал Ник. Финдейзен, т. I, 1904, стр. 130). Знакомство Лермонтова с А. М. Гедеоновым произошло через С. А. Раевского и А. Д. Киреева (см. упоминание письма С. А. Раевского к Лермонтову в «Описи письмам и бумагам...», настоящий том, стр. 473). Киреев служил управляющим в Дирекции императорских театров в Петербурге и был двоюродным братом С. А. Раевского. Впоследствии Киреев был издателем «Героя нашего времени» и «Стихотворений М. Лермонтова». Не исключено, что при встрече Лермонтова с Гедеоновым речь шла о постановке «Маскарада». Под «успехом пьесы» возможно надо понимать успех ее во время предварительного чтения в узком кругу избранных лиц.

О драме «Маскарад» см. настоящее издание, т. V, стр. 734—750.

724

19. С. А. Раевскому (стр. 433)

Печатается по корректурной копии — ИРЛИ, оп. 2, № 133.

Автограф не известен.

Впервые опубликовано И. Е. Цветковым с пропусками в «Русск. старине» (1884, т. 42, кн. 5, стр. 389—390). Полностью в Соч. изд. «Academia» (т. 5, 1937, стр. 387—388).

Как мы знаем из письма Е. А. Арсеньевеой к П. А. Крюковой, Лермонтов прибыл в Тарханы 31 декабря 1835 года («Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 648). Следовательно, настоящее письмо Лермонтова к Раевскому, датированное самим поэтом «16 января», может быть отнесено только к 1836 году.

Стр. 433, строка 17. Раевский Святослав (Святополк) Афанасьевич — ближайший друг Лермонтова, родился в 1808 году. Он был крестником Е. А. Арсеньевой и в детские годы долго жил в Тарханах вместе с Лермонтовым. В 1823 году Раевский поступил в Московский университет, где в течение пяти лет слушал лекции не только на Нравственно-политическом отделении, но и на Словесном и Физико-математическом отделениях. По окончании Университета С. А. Раевский переехал в Петербург и в 1831 году поступил на службу в Министерство финансов. После того как Е. А. Арсеньева с Лермонтовым переехала в Петербург, по собственному признанию Раевского, в ее доме ему «предложены были стол и квартира. Лермонтов имеет особую склонность к музыке, живописи и поэзии, почему свободные у обоих нас от службы часы проходили в сих занятиях» («Объяснение губернского секретаря Раевского о связи его с Лермонтовым и о происхождении стихов на смерть Пушкина». Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, Приложение IV, стр. 11). Раевский был близок к литературным кругам и особенно дружен с товарищем по университету А. А. Краевским (1810—1889), который принимал близкое участие в издании пушкинского «Современника», а затем был издателем «Лит. прибавл. к Русск. инвалиду» и «Отеч. записок». Именно С. А. Раевский познакомил Лермонтова с А. А. Краевским. 21 февраля 1837 года Раевский был арестован по распоряжению дежурного генерала главного штаба графа П. А. Клейнмихеля за распространение стихов Лермонтова «Смерть Поэта». С. А. Раевский умер в 1876 году (см. о нем статью И. Л. Бродского «Святослав Раевский, друг Лермонтова»: «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 301—322 и настоящий том, стр. 773—774).

Стр. 433, строки 27—28. «... четвертый акт новой драмы, взятой из происшествия, случившегося со мною в Москве» — пьеса «Два брата» (см. настоящее издание, т. V, стр. 403—440).

Стр. 433, строка 28. «... происшествия, случившегося со мною в Москве» — встреча с В. А. Лопухиной, незадолго до того, в мае 1835 года, вышедшей замуж за Н. Ф. Бахметева (о ней см. настоящий том, стр. 722 и примечание к драме «Два брата», настоящее издание, т. V, стр. 752).

725

Стр. 434, строки 13—14. «...летом бабушка переезжает жить в Петербург» — с 25 июля 1835 года до конца апреля 1836 года Е. А. Арсеньева жила в Тарханах.

Стр. 434, строка 15. «...денег же теперь много» — Лермонтов имеет в виду улучшение материального состояния бабушки, которая, как и все пензенские помещики, испытывала острый недостаток в средствах в связи с неурожаем 1833 года. 1835 год был урожайным.

20. Е. А. Арсеньевой (стр. 434)

Печатается по автографу — ЦГАЛИ, ф. 276, оп. 2, № 13, 2 л. Обнаружено в 1948 году.

Впервые опубликовано И. Л. Андрониковым в «Огоньке» (1948, № 22, стр. 15) с воспроизведением автографа.

Е. А. Арсеньева собиралась выехать из Тархан 20 апреля 1836 года (ср. настоящий том, письмо № 22, стр. 436). Сам Лермонтов вернулся из Тархан только во второй половине марта. Поэтому упоминание о том, что время приезда бабушки подходит, позволяет датировать письмо концом марта — первой половиной апреля 1836 года, тем более, что в письме содержится фраза: «в маие сдает свой дом».

Стр. 434, строка 22. Арсеньева Елизавета Алексеевна (1773—1845), рожд. Столыпина, была дочерью богатого помещика Алексея Емельяновича Столыпина, упрочившего свое состояние винными откупами. В 1794 году Елизавета Алексеевна вышла замуж за гвардии поручика Михаила Васильевича Арсеньева (1768—1810), который был значительно менее состоятелен, чем она. 13 декабря 1794 года Арсеньевы купили у И. А. Нарышкина село Тарханы в Пензенской губернии в 14 верстах от Чембара и поселились там. В 1795 году у Арсеньевых родилась дочь Мария Михайловна. Потеряв в 1810 году мужа и в 1817 году единственную дочь, Е. А. Арсеньева всю любовь перенесла на внука, М. Ю. Лермонтова, и очень много сделала для того, чтобы дать ему отличное воспитание и образование. До 1835 года Арсеньева ни разу не расставалась с внуком, следуя за ним в годы его ученья сначала в Москву, а затем и в Петербург. Только весной 1835 года хозяйственные дела заставили Е. А. Арсеньеву уехать в Тарханы и впервые расстаться с внуком. Однако, приехав под новый 1836 год в Тарханы, Лермонтов уговорил Елизавету Алексеевну возвратиться весной в Петербург и в связи с этим, тотчас по приезде своем в столицу, начал подыскивать в Петербурге просторную квартиру. (В отсутствие Арсеньевой Лермонтов большую часть времени проводил в Царском Селе, где стоял его полк, а в Петербурге снимал небольшую квартиру на Владимирском проспекте в доме Обрезкова).

Стр. 434, строки 26—27. Прасковья Николаевна Ахвердова, урожденная Арсеньева (1786—1851), троюродная тетка Лермонтова, вдова кавказского генерала Ф. И. Ахвердова. С 1815 по 1830 год жила в Тифлисе, где сблизилась

726

с грузинской интеллигенцией и особенно подружилась с известным поэтом Александром Герсевановичем Чавчавадзе. Воспитывала его дочь Нину Александровну, ставшую впоследствии женой А. С. Грибоедова. Была дружна с Кюхельбекером и Грибоедовым, знакома с Пушкиным. В 1830 году переселилась в Петербург, где постоянно встречалась с Е. А. Арсеньевой. В одной из тетрадей Лермонтова записан ее петербургский адрес (см. настоящий том, стр. 388). Подробнее о П. Н. Ахвердовой см.: И. Андроников. «Лермонтов». Изд. «Советский писатель», М., 1951, стр. 161—176.

Стр. 434, строка 27. «... в маие сдает свой дом» — собственного дома у Ахвердовой в Петербурге не было. Она нанимала квартиру в доме Ильина, на углу Кирочной и Таврической улицы.

Стр. 434, строка 28. «башкирки» — лошади башкирской породы. О покупке лошади у генерала см. письмо № 21 (настоящий том, стр. 435 и 727).

Стр. 434, строка 33. Григорий Васильевич Арсеньев (1777—1850), родной брат деда Лермонтова Михаила Васильевича. В 1798 году Г. В. Арсеньев был выпущен подпоручиком в Козловский полк; в 1805—1806 годах, уже капитаном, Г. В. Арсеньев принимал участие в походе Неаполитанского корпуса на острове Корфу; затем участвовал с эскадрой Сенявина в десанте и в сражении при взятии крепости на острове Тенедосе в 1807 году, где был контужен. За участие в делах при взятии Измаила и Базарджика награжден орденом Владимира 4-й степени, затем находился при блокаде Шумлы и взятии Рущука в 1809—1810 годах. Тогда же Арсеньев был переведен майором в Куринский полк, произведен в подполковники в 1811 году. Г. В. Арсеньев был женат на Наталье Алексеевне, рожденной Викулиной. В 30-х годах он жил уже на покое в своем Елецком поместье, иногда наезжая в Москву. Письма Г. В. Арсеньева к Лермонтову, о которых поэт упоминает в своих письмах к бабушке в 1835—1836 годах, остаются до сих пор необнаруженными. Г. В. Арсеньев был ближайшим поверенным в хозяйственных делах Лермонтова, и ему была выдана 22 января 1836 года доверенность на оформление раздела между Лермонтовым и его тетками, сестрами Юрия Петровича, сельца Кропотова Тульской губернии, оставшегося после смерти Ю. П. Лермонтова (ГИМ, № 26275, лл. 62—63. Опубликована полностью в Соч. изд. «Academia», т. 5, 1937, стр. 537—538). До июля 1837 года, когда раздел был окончательно совершен, Г. В. Арсеньев оставался доверенным Лермонтова и переписывался с ним об этом разделе.

21. Е. А. Арсеньевой (стр. 435)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 32, 2 л. На л. 2 об. помета: «Письмо Лермонтова к бабушке Арсеньевой».

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1882, стр. 540).

727

Письмо датируется второй половиной апреля 1836 года по сопоставлению с предыдущим («Лошадь у генерала я еще не купил» — ср.: «Я на-днях купил лошадь у генерала»).

О покупке лошади Лермонтовым сообщал, со слов Д. А. Столыпина, и П. К. Мартьянов, но он несколько преувеличивал ее стоимость: «Лошадей Лермонтов любил хороших, и ввиду частых поездок в Петербург <из Царского Села, где стоял полк> держал верховых выездных. Его конь «Парадёр» считался одним из лучших: он купил его у генерала <М. Г.> Хомутова и заплатил более 1500 рублей, что по тогдашнему времени составляло на ассигнации около 6000 рублей» (П. К. Мартьянов. Дела и люди века. СПб., 1893, стр. 150). Лермонтов вообще очень любил лошадей и особенно пристрастился к ним на Кавказе, где ему приходилось много ездить верхом.

Стр. 435, строка 19. «На-днях Марья Акимовна уехала». Из письма Е. А. Арсеньевой к Лермонтову от 18 октября 1835 года (см. настоящий том, стр. 470) мы знаем, что в октябре Мария Акимовна Шан-Гирей находилась еще по соседству с Тарханами в своем поместье Апалихе. Следовательно в Петербург она могла приехать только в конце 1835 года или в начале 1836 года и уехала во второй половине мая.

Стр. 435, строка 27. «Насчет квартиры» — см. следующее письмо № 22 и примечание к нему (настоящий том, стр. 436 и 728).

Стр. 435, строка 29. Лизавета Аркадьевна Верещагина, мать Александры Михайловны Верещагиной, приятельницы Лермонтова, родная сестра Екатерины Аркадьевны Столыпиной, вдовы Дмитрия Алексеевича Столыпина.

Стр. 435, строка 30. Наталья Алексеевна (см. настоящий том, стр. 722 и «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 662, 670—671 и 687).

Стр. 435, строка 34. Григорий Васильевич Арсеньев (см. настоящий том, стр. 726). Письмо Г. В. Арсеньева, о котором упоминает Лермонтов, до нас не дошло.

22. Е. А. Арсеньевой (стр. 436)

Печатается по автографу — ЦГАЛИ, ф. 276, оп. 1, № 78, 2 л.

Впервые опубликовано В. А. Мануйловым в «Лит. наследстве» (т. 19—21, 1935, стр. 511).

Датируется концом апреля — началом мая 1836 года на основании слов «последнее мое письмо от 25-го апреля» и по сопоставлению с предыдущими письмами. Письмо Лермонтова от 25 апреля до нас не дошло.

Стр. 436, строка 12. Андрей Иванович Соколов (1795—1875), камердинер Лермонтова, женатый на Дарье Куртиной, тарханской ключнице Е. А. Арсеньевой. О Соколове и его жене Арсеньева упоминает в своем письме к Лермонтову 18 октября 1835 года (см. настоящий том,

728

стр. 470). Сохранилась записка С. А. Раевского от 21 февраля 1837 года к А. И. Соколову (см. настоящий том, стр. 773; ср. стр. 771).

Стр. 436, строка 16. Григорий Васильевич — Арсеньев (см. настоящий том, стр. 726).

Стр. 436, строки 17—18. «Квартиру я нанял на Садовой улице в доме князя Шаховского». Дом князя Шаховского находился на Садовой улице против пожарной каланчи (см. «Книгу адресов С. Петербурга на 1837 г.», составленную К. Нистремом, СПб., 1837, стр. 859).

Стр. 436, строка 21. «великий князь» — Михаил Павлович (см. настоящий том, стр. 750).

23. С. А. Раевскому (стр. 436)

Печатается по Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 413), где появилось впервые.

Автограф не известен.

Написано 27 февраля 1837 года, когда Лермонтов был отпущен домой после ареста за стихотворение «Смерть Поэта». О подробностях ареста Лермонтова и Раевского и следствия над ними см. настоящий том, стр. 772—774, и настоящее издание, т. II, стр. 328—330; ср.: П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове, вып. I. 1929, стр. 265—267.

Стр. 436, строка 32. «... я виной твоего несчастия». Раевский ни в чем не упрекал и даже решительно оправдывал своего друга. Уже много лет спустя, 8 мая 1860 года, он писал А. П. Шан-Гирею: «Я всегда был убежден, что Мишель напрасно исключительно себе приписывает маленькую мою катастрофу в Петербурге в 1837 г. Объяснения, которые Михаил Юрьевич был вынужден дать своим судьям, допрашивавшим о мнимых соучастниках в появлении стихов на смерть Пушкина, составлены им вовсе не в том тоне, чтобы сложить на меня какую-нибудь ответственность, и во всякое другое время не отозвались бы резко на ходе моей службы; но к несчастью моему и Мишеля, я был тогда в странных отношениях к одному из служащих лиц. Понятия юриста студента Московского университета часто вовлекали меня в несогласия с окружающими меня служаками, и я, зная свою полезность, не раз смело просил отставки. Мне уступали, и я оставался на службе при своих убеждениях; но когда Лермонтов произнес перед судом мое имя, служаки этим воспользовались, аттестовали меня непокорным и ходатайствовали об отдаче меня под военный суд, рассчитывая, вероятно, что во время суда я буду усерден и покорен, а покуда они приищут другого — способного человека. К счастию, ходатайство это не было уважено, а я просто без суда переведен на службу в губернию; записываю это для отнятия права упрекать память благородного Мишеля» («Русск. обозрение», 1890, кн. 8, стр. 742—743; ср.: П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове, вып. I. 1929, стр. 268—269; ср. свидетельство А. Г. Философовой в письме от 27 февраля 1837 года («Лит. наследство», т. 45—46, 1948,

729

стр. 672). Говоря о ненависти к нему одного из «служащих лиц», Раевский, по всей вероятности, имел в виду своего начальника — директора Департамента военных поселений, всесильного графа Петра Андреевича Клейнмихеля (1793—1869), который и распорядился об аресте Раевского. Одновременно генерал-адъютант Клейнмихель был и дежурным генералом Главного штаба, где Лермонтов находился под арестом и где велось следствие по «Делу о непозволительных стихах». Вероятно, именно об этом пишет Лермонтов Раевскому: «Дубельт говорит, что и Клейнмихель виноват».

Стр. 437, строка 2. Дубельт Леонтий Васильевич (1792—1862), начальник штаба жандармского корпуса, находился в свойстве со Столыпиными и Мордвиновыми: он был женат на двоюродной тетке А. А. Столыпина-Монго и бывал запросто в доме Мордвиновых. Через них Лермонтов и мог узнавать подробности о ходе судебного дела.

24. С. А. Раевскому (стр. 437)

Печатается по Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 414), где появилось впервые.

Автограф не известен.

Датируется первыми числами марта 1837 года, когда после окончания «Дела о непозволительных стихах» на смерть Пушкина Лермонтов был освобожден из-под ареста и находился под домашним арестом (почему он и пишет: «Как только позволят мне выезжать»).

Стр. 437, строка 14. Краевский Андрей Александрович (см. настоящий том, стр. 756).

Стр. 437, строки 19—20. «...вторично приступлю к коменданту» — очевидно, Лермонтов подавал коменданту прошение о свидании с Раевским.

25. С. А. Раевскому (стр. 437)

Печатается по «Русск. старине» (1884, т. 42, кн. 5, стр. 390).

Автограф в настоящее время не известен, в 1916 году он находился у И. Е. Цветкова (см. Соч. изд. Академической библиотеки, т. 4, 1916, стр. 403).

Около 19 марта 1837 года, направляясь на Кавказ, в Нижегородский драгунский полк, Лермонтов выехал из Петербурга. Настоящее письмо написано незадолго до отъезда.

Стр. 437, строки 25—26. «ты меня обрадовал своим письмом». Письма Раевского к Лермонтову не сохранились. Судя по письму Раевского к А. П. Шан-Гирею (см. примечание к письму № 23 на стр. 728), Раевский писал Лермонтову о том, что не считает его виновником своей ссылки. Кроме того, повидимому, Раевский надеялся на смягчение наказания, а может быть, и на прощение.

Стр. 437, строка 28. «Бабушка хлопочет у Дубельта» — Е. А. Арсеньева воспользовалась своим знакомством с Дубельтом, хлопоча о смягчении участи С. А. Раевского.

730

Стр. 437, строка 28. Афанасий Алексеевич Столыпин (1788—1866), родной брат Е. А. Арсеньевой. Он был женат на Марии Александровне Устиновой. Участвовал в Отечественной войне 1812 года. Отличился в Бородинском сражении. М. Н. Лонгинов характеризует Афанасия Алексеевича как «храброго артиллериста» и сообщает, что он был «потом саратовский губернский предводитель дворянства, памятный Москве, где проживал очень долго, — своим хлебосольством, радушием и веселым, хотя и солидным умом... Лермонтов особенно любил Афанасия Алексеевича» («Русск. старина», 1873, т. 7, стр. 381).

Стр. 437, строка 31. «Сегодня мне прислали сказать, чтоб я не выезжал, пока не явлюсь к Клейнмихелю, ибо он теперь и мой начальник». Появляться в форме лейб-гвардии Гусарского полка Лермонтов уже не мог: пока не было готово новое обмундирование Нижегородского драгунского полка, Лермонтову нельзя было выезжать из дому. Первым, к кому Лермонтов должен был явиться в новой форме, был дежурный генерал Главного штаба граф П. А. Клейнмихель: как директор Департамента военных поселений он был и начальником С. А. Раевского. П. А. Висковатов утверждал, что после слова «начальник» в оригинале письма шли слова, представляющие неудобную для печати, весьма резкую характеристику Клейнмихеля. С этим, вероятно, связана просьба Лермонтова сжечь записку.

Стр. 438, строка 10. «Les grands noms se font à l'Orient» — «Великие имена создаются на Востоке».

26. М. А. Лопухиной (стр. 438)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 23, 2 л. Карандашные пометы: «1837 года с Кавказа», «7» (дважды).

Впервые опубликовано с пропусками в «Русск. архиве» (1863, № 5—6, стлб. 428—429). Пропущена фраза от слов «Alexis a-t-il» до «adieu». Полностью опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1887, стр. 465—467).

Перевод

Я в точности выполняю свое обещание, дорогой и добрый друг, и посылаю вам и сестре вашей черкесские башмаки, какие обещал: тут их шесть пар, так что вы можете легко поделиться без споров. Купил я их сразу, как только удалось найти; я теперь на водах, пью и принимаю ванны, в общем живу совсем как утка. Дай бог, чтобы мое письмо застало вас в Москве, ибо если оно начнет путешествовать в Европе но вашим пятам, оно вас настигнет быть может в Лондоне, Париже, в Неаполе, как знать, — во всяком случае в таких местах, где оно будет для вас наименее интересным предметом, а от этого спаси его бог, да и меня тоже. — У меня здесь очень славная квартира; из моего окна я вижу каждое утро всю цепь снеговых гор и Эльбрус. И, сейчас, покуда пишу это письмо, я иногда останавливаюсь, чтобы взглянуть на этих великанов, так они прекрасны и величественны. Я надеюсь порядком проскучать в течение всего того времени, которое проведу на водах,

731

и хотя очень легко заводить знакомства, я стараюсь этого совсем не делать. Я каждый день брожу по горам, и только это укрепило мои ноги; я только и делаю, что хожу; ни жара, ни дождь меня не останавливают... Вот приблизительно мой образ жизни, дорогой друг; это не так уж прекрасно, но... — как только я выздоровлю, я отправлюсь в осеннюю экспедицию против черкесов в ту пору, когда здесь будет император.

Прощайте, дорогая, я желаю вам побольше веселиться в Париже и в Берлине. Получил ли Алексей отпуск? Поцелуйте его за меня. Прощайте. Весь ваш М. Лермонтов.

P. S. Пожалуйста, пишите мне и сообщите, понравились ли вам башмаки.

Николай I совершил поездку по Кавказу и Закавказью осенью 1837 года. На этом основании к 1837 году следует отнести и данное письмо.

Стр. 438, строка 16. «...votre soeur» («...сестре вашей») — по всей вероятности, Варваре Александровне Лопухиной-Бахметевой (см. настоящий том, стр. 722).

Стр. 438, строка 19. «... je suis maintenant aux eaux» («... я теперь на водах») — Лермонтов выехал из Москвы 10 апреля 1837 года (см. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 727). По дороге Лермонтов простудился и, прибыв в Ставрополь, поступил в госпиталь, откуда был переведен в Пятигорский военный госпиталь «для пользования минеральными водами». Письмо к М. А. Лопухиной написано вскоре после приезда в Пятигорск.

Стр. 438, строки 25—26. «J'ai ici un logement fort agréable» («У меня здесь очень славная квартира»). Сотрудники музея «Домик Лермонтова» в Пятигорске считают, что в 1837 году Лермонтов жил в доме полковницы Тарановской. Ныне это дом № 16 по Лермонтовской улице (угол ул. Анджиевского), рядом с «Домиком Лермонтова» (Лермонтовская ул., д. № 18, бывший дом В. И. Чиляева, где поэт жил с А. А. Столыпиным летом в 1841 году).

Стр. 439, строки 2—3. «... a rendu la force à mes pieds» («... укрепило мои ноги»). Лермонтов, по его словам, «приехал на воды весь в ревматизмах» (см. настоящий том, стр. 440, строки 29—30).

Стр. 439, строка 6. «... j'irai faire l'expédition d'automne contre les circassiens» («... отправляюсь в осеннюю экспедицию против черкесов»). После летней экспедиции 1837 года на Кубань предполагалась осенняя экспедиция на побережье Черного моря, но она была отменена по случаю поездки Николая I на Кавказ и в Закавказье (ср. в письме № 28, где Лермонтов писал С. А. Раевскому: «... государь нынче не велел делать вторую экспедицию...», настоящий том, стр. 441, строки 5—6).

Стр. 439, строка 9. Alexis — А. А. Лопухин (см. настоящий том, стр. 742).

732

27. Е. А. Арсеньевой (стр. 439)

Печатается по автографу — ЦГАЛИ, ф. 276, on. 1, № 79, 2 л. Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1883, стр. 540—541).

Автограф находился в собрании П. Л. Вакселя, в котором было еще одно письмо Лермонтова от 27 июля 1837 года (Соч. изд. Академической библиотеки, т. 5, 1913, стр. 39).

Датируется 1837 годом на основании слов «при встрече государя». О поездке Николая I по Кавказу см. настоящий том, стр. 731 (примечание к письму № 26).

Стр. 439, строка 20. «Эскадрон нашего полка» — Нижегородского драгунского полка.

Стр. 439, строка 20. «...барон Розен» — Григорий Владимирович, генерал-адъютант, командир Отдельного кавказского корпуса, главнокомандующий Грузией с 1831 до 1837 года (см. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 746—749).

Стр. 439, строка 22. Вельяминов — Алексей Александрович (1785—1838), генерал-лейтенант, командующий войсками на Кавказской линии и Черномории.

Стр. 439, строки 24—25. Павел Иванович Петров — о нем см. настоящий том, стр. 736.

Стр. 439, строка 28. Алексей Аркадьевич Столыпин (род. 14 ноября 1816 года — умер 10 октября 1858 года), по прозвищу Монго, двоюродный дядя Лермонтова. Он изображен Лермонтовым в поэме «Монго» (настоящее издание, т. IV, стр. 310). В 1837 году А. А. Столыпин был офицером лейб-гвардии Гусарского полка и поехал на Кавказ «охотником» (так назывались солдаты и офицеры, добровольно вызвавшиеся на какое-либо дело, требующее отваги и риска). На Кавказ ежегодно «охотниками» отправлялось по два офицера от каждого гвардейского полка.

Стр. 439, строка 31. Гвоздев — Павел Александрович (1815—1851), юнкер Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, поэт; за одно из своих сатирических стихотворений был разжалован в солдаты и отправлен на Кавказ; еще будучи в Школе, он написал ответ Лермонтову на стихотворение «Смерть Поэта» (см.: Б. Л. Модзалевский. Архив Раевских, т. II. СПб., 1909, стр. 512—513 и т. III, стр. 576).

28. С. А. Раевскому (стр. 440)

Печатается по «Русск. обозрению» (1890, т. 4, кн. 8, стр. 741—742), где опубликовано впервые.

Автограф не известен.

Датируется второй половиной ноября — началом декабря 1837 года. Слова «меня перевели обратно в гвардию» свидетельствуют о том, что это письмо не могло быть написано раньше 11 октября 1837 года. 10 октября

733

1837 года под Тифлисом состоялся смотр четырем эскадронам Нижегородского драгунского полка. Николай I нашел полк в отличном порядке, и это косвенным образом повлияло на судьбу Лермонтова. 11 октября 1837 года в высочайшем приказе по кавалерии было объявлено о переводе «Нижегородского драгунского полка прапорщика Лермонтова лейб-гвардии в Гродненский гусарский полк корнетом». Приказ был опубликован только 1 ноября 1837 года в «Русском инвалиде» (№ 273). До Карагача, штаб-квартиры Нижегородского драгунского полка, этот приказ дошел только в начале 20-х чисел ноября. 25 ноября Лермонтов был выключен из списков полка (см. месячные отчеты полка, Соч. изд. Академической библиотеки, т. 5, 1913, стр. 15; ср.: И. Андроников. «Лермонтов». Изд. «Советский писатель», 1951, стр. 184—185). Слова «я бы охотно остался здесь» подтверждают, что письмо послано из Грузии. Из Тифлиса Лермонтов выехал на Север около 5—7 декабря.

Гродненский гвардейский гусарский полк стоял в то время под Новгородом в Селищенских казармах, в местности, где были размещены «военные поселения» гр. А. А. Аракчеева. Поэтому Лермонтов и говорит: «... вряд ли Поселение веселее Грузии». (О пребывании Лермонтова в Гродненском гвардейском гусарском полку см.: Ю. Елец, История лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, т. I. СПб., 1890, стр. 205—207; ср.: Записки А. И. Арнольди. «Лит. наследство», т. 58, 1952, стр. 457—464 и 473—474).

Стр. 440, строка 25. «... изъездил Линию всю вдоль». Так называемая Кавказская линия, образуемая цепью укрепленных казачьих станиц, степных крепостей и казачьих постов, проходила от Каспийского моря по Тереку и затем по Кубани до Черного моря. Маршрут Лермонтова летом и осенью 1837 года до сих пор не может считаться твердо установленным. Сводку всех данных о поездках Лермонтова по Кавказу и Закавказью см. в «Летописи жизни и творчества М. Ю. Лермонтова» (настоящий том, стр. 820—825).

Стр. 440, строка 26. «... в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии». По предположению, высказанному И. Л. Андрониковым, в Кубу Лермонтов попал в связи с кубинским восстанием, поднятым сторонниками Шамиля в сентябре 1837 года. Для ликвидации восстания из Кахетии (из местечка Карагач) были отправлены в Кубу два эскадрона Нижегородского драгунского полка. До Кубы «нижегородцы» не дошли — восстание было уже подавлено — и остановились в Шемахе, где, очевидно, и догнал их Лермонтов, следовавший к полку из Тифлиса. Как попал он в Шушу, которая находится ближе к южной границе Закавказья, неясно. Как указано выше, автограф письма до нас не дошел. Возможно, что А. П. Шан-Гирей, публикуя текст письма, ошибочно прочел «Шуша» вместо «Нуха», через которую Лермонтов не мог не проехать, следуя из Шемахи в Кахетию (об этом подробнее см.: И. Андроников. «Лермонтов». Изд. «Советский писатель»,

734

М., 1951, стр. 117—119; ср.: А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954, стр. 20—21).

Стр. 440, строки 26—27. «... одетый по-черкесски». Черкеска с газырями на груди и бурка составляли походную форму нижегородских драгун. Так изобразил себя Лермонтов в 1837 году на известном акварельном автопортрете, дошедшем до нас в копии О. Кочетовой (см. настоящее издание, т. II, фронтиспис).

Стр. 441, строки 4—5. «...я приехал в отряд слишком поздно». Лермонтов прибыл в укрепление Ольгинское на побережье Черного моря в последних числах сентября, а 29 сентября военные действия, по случаю приезда Николая I, были временно прекращены.

Стр. 441, строки 10—11. «Хороших ребят здесь много, особенно в Тифлисе есть люди очень порядочные». В Грузии Лермонтов встречался с начальником Штаба Отдельного кавказского корпуса В. Д. Вольховским (лицейским приятелем Пушкина, удаленным на Кавказ за связь с декабристами), подружился с поэтом-декабристом А. И. Одоевским и, по всем признакам, был знаком с представителями грузинского культурного общества — с поэтом А. Г. Чавчавадзе, его дочерью Н. А. Грибоедовой, а также с кругом их друзей и знакомых и с азербайджанским поэтом, драматургом и философом Мирза Фатали Ахундовым (об этом см.: И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. Изд. «Советский писатель», М., 1955, стр. 98—103).

Стр. 441, строки 12—14. «Я снял на скорую руку виды всех примечательных мест, которые посещал, и везу с собою порядочную коллекцию». О кавказских рисунках и картинах Лермонтова см.: И. Андроников. Лермонтов в Грузии в 1837 году. Изд. «Советский писатель», М., 1955, стр. 13—14 и 217—237; Н. П. Пахомов. «Живописное наследство Лермонтова» («Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 55—222) и воспоминания В. В. Боборыкина («Русск. библиофил», 1915, № 5, стр. 76).

Стр. 441, строки 22—23. «Начал учиться по-татарски, язык, который здесь ~ необходим, как французский в Европе». Сравнение татарского языка с французским — общее место в литературе 20—30-х годов. Так, например, Нечаев в путевых записках, помещенных в «Московском телеграфе» (1826, т. 7, стр. 35) писал: «... татарский или турецкий язык в таком же всеобщем употреблении между кавказскими племенами, в каком теперь французский язык в Европе». Ср. примечание Марлинского в рассказе «Красное покрывало»: «Татарский язык закавказского края мало отличен от турецкого, и с ним, как с французским в Европе, можно пройти из конца в конец всю Азию».

Стр. 441, строка 26. «...просится в экспедицию в Хиву с Перовским». Хивинские походы состоялись в 1839—1840 годах под начальством командира отдельного Оренбургского корпуса, генерал-адъютанта, графа Василия Алексеевича Перовского (1794—1857). Эти походы окончились полной

735

неудачей. Об интересе Лермонтова к Востоку см.: Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 368; Л. П. Гроссман. Лермонтов и культуры Востока. «Лит. наследство», т. 43—44, 1941, стр. 673—744.

Стр. 441, строка 30. «...я совсем отвык от фронта». — Под «фронтом» Лермонтов разумеет строевую службу, которой кавказские войска не несли.

29. П. И. Петрову (стр. 442)

Печатается по автографу — Московский музей литературы и искусства, инв. № 32600.

Впервые опубликовано в «Лит. сборнике» (I, Кострома, 1928, стр. 1).

Рукой Лермонтова заполнено 2³/₄ почтовых странички; внизу третьей и вверху четвертой страницы приписка Е. А. Арсеньевой: «Не нахожу слов, любезнейший Павел Иванович, благодарить вас за любовь вашу к Мишеньке, и чувства благодарности навсегда останутся в душе моей. Приезд его подкрепил слабые мои силы. Лета и горести совершенно изнурили меня, а Гродненский полк не успокоит. Не вздумаете ли в Петербург побывать, чего бы очень желала. Милых детей целую и остаюсь готовая к услугам Елизавета Арсеньева. 1838 года 1 февраля».

На последней, четвертой, странице — приписка Марии Акимовны Шан-Гирей, гостившей в это время в Петербурге:

Je viens chez ma tante et la trouve occupée à vous écrire, mon cher frère, je suis bien sûre qu'un petit mol de mon écriture ne vous sera pas de trop. Je me conduits bien mal à Pétersbourg, car je suis constamment malade, c'est le second jour que je sors. J'apprends, qu'on vous attend ici, et je serai très fachée, si cela ne sera pas durant mon séjour ici. Au nom de Dieu, ne place pas les enfants à Moscou, je te le demande en grâce. Les miens sont bien grandis, surtout Alexis. Je reprends Catiche, qui est une bien bonne tille, et j'espère, qu'à la grâce de Dieu elle sera ma joie et mon amie. J'embrasse les entants. Prie le bon Dieu de vous contenir dans sa garde et suis votre affectionnée amie.

Marie Schanguirey.       

Перевод

Прихожу к тете и застаю ее за письмом к вам, дорогой брат. Уверена, что несколько слов от меня не будут для вас излишни. В Петербурге я веду себя плохо, так как постоянно больна. Сегодня второй день, как я выхожу. Знаю, что вас ждут сюда, и мне будет очень досадно, если это не случится во время моего пребывания здесь. Ради бога, не помещай детей в Москве, прошу тебя об этом, как о милости. Мои очень выросли, особенно Алексей. Я опять беру Катиш, она очень хорошая девочка, и я надеюсь, что с божьей помощью она будет моей радостью я моим другом. Целую детей. Молю бога сохранить вас и остаюсь любящим другом вашим.

Мария Шангирей.       

736

Датируется 1 февраля 1838 года на основании приписки Е. А. Арсеньевой.

Стр. 442, строка 1. Петров Павел Иванович (1790—1871) около 1820 года женился на Анне Акимовне Хастатовой, дочери родной сестры Е. А. Арсеньевой — Екатерины Алексеевны Хастатовой. С 1834 г. он был начальником Штаба войск по Кавказской линии и в Черномории. В конце 1837 года П. И. Петров был уже 48-летним вдовцом (его жена Анна Акимовна умерла в 1836 году). У Петрова было четверо детей: Екатерина (род. в 1820 году) и Мария (род. в 1822 году), которых Лермонтов называет в своем письме «милыми кузинами», сын Аркадий (род. в 1825 году) и младшая Варвара. В детский альбом Аркадия написано известное четверостишие Лермонтова «Ребенку» («Что мне сказать тебе по просту» — см. настоящее издание, т. II, стр. 102 и 335). Сохранились следы позднейших взаимоотношений Лермонтова с семьею П. И. Петрова. В 1840 году Лермонтов прислал Павлу Ивановичу автограф «Последнего новоселья». В записной книжке, подаренной Лермонтову В. Ф. Одоевским 13 апреля 1841 года, на л. 12 рукой Лермонтова записано: «Семен Осипович Жигимонд» — имя мужа старшей дочери П. И. Петрова, Екатерины Павловны; которая тогда вышла замуж (см. настоящий том, стр. 388). О П. И. Петрове и его семье см.: Русский биографический словарь, т. Павел — Петр, СПб., 1902, стр. 690—691; «Лит. сборник», I, Кострома, 1928, стр. 3—10.

Стр. 442, строки 14—15. Афанасий Алексеевич Столыпин, о нем см. настоящий том, стр. 730.

30. М. А. Лопухиной (стр. 442)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 34, 2 л.

Пометы карандашом: «Марии Александровне Лопухиной», «1832», «1838». На полях против слова «Alexis» написано «Лопухин».

Впервые опубликовано с пропусками собственных имен в «Русск. архиве» (1863, кн. 5—6, стлб. 430—432). Полностью в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1887, стр. 468—471).

Перевод

15 февраля     

Пишу вам, дорогой друг, накануне своего отъезда в Новгород. Я до сих пор всё ждал, что со мной приключится что-нибудь приятное, о чем можно сообщить вам, но ничего такого не произошло. И я решаюсь написать вам, что мне до смерти скучно. Первые дни своего приезда, вы знаете, я без отдыха представлялся, совершал парадные визиты, затем я каждый день ходил в театр. Он, правда, не плох, но мне он уже надоел. И вдобавок меня преследуют все мои милые родственники. Не хотят, чтобы я бросал службу, хотя я мог бы уже это сделать, так как те господа которые вместе со мной поступили в гвардию,

737

уже вышли в отставку. Наконец, я изрядно пришел в отчаяние, и я даже желаю как можно скорее покинуть Петербург, чтобы отправиться, куда придется, хотя бы даже в полк или к чорту. Тогда по крайней мере буду иметь предлог для того, чтобы плакаться, а это своего рода утешение.

С вашей стороны не очень красиво, что вы всегда ждете от меня письма, чтобы мне написать. Можно сказать, что вы стали гордячкой. Алексей в этом отношении меня не удивляет, потому что он собирается жениться на этих днях, как об этом говорят здесь, на какой-то богатой купчихе. Понятно, у меня не может быть надежды занять в его сердце такое же место, какое заняла эта толстая оптовая торговка. Он обещал написать мне через два дня после моего отъезда из Москвы; возможно он забыл мой адрес. Поэтому я ему посылаю два:

1) В С.-Петерб. у Пантелеймоновского моста на Фонтанке, против Летнего сада, в доме Венецкой.

2) В Новгородскую губернию, в первый округ военных поселений, в штаб лейб-гвардии Гродненского гусарского полка <оба адреса написаны по-русски>.

Если после этого он мне не напишет, я прокляну и его самого и его толстую оптовую торговку. Я уже тружусь над составлением формулы моего проклятия. Боже! Как это хлопотно иметь друзей, которые собираются жениться!

Приехав сюда, я обнаружил дома пропасть сплетен. Я навел порядок, сколько это возможно, когда имеешь дело с тремя или четырьмя женщинами, которые не внимают доводам рассудка. Простите, что я так говорю о вашем прекрасном поле. Но увы! Если я вам об этом говорю, то это уже доказательство, что я считаю вас исключением. Наконец, когда я приезжаю домой, я только и слышу истории, истории — жалобы, упреки, предположения, заключения. Это отвратительно, особенно для меня, потому что я утратил к этому привычку на Кавказе, где дамское общество встречается очень редко, либо оно не склонно к беседе (как, например, грузинки, поскольку они не говорят по-русски, а я по-грузински).

Я вас прошу, дорогая Мария, пишите мне немного, пожертвуйте собой, пишите мне постоянно, не разводите мелочных церемоний — вы должны быть выше всего этого. На самом деле, если я иногда и задерживаюсь с ответом, то оттого, что или мне нечего было сказать или я очень занят — оба оправдания веские.

Я был у Жуковского и по его просьбе отнес ему «Тамбовскую казначейшу» <два последних слова написаны по-русски>, которую он просил; он понес ее к Вяземскому, чтобы прочесть вместе; им очень понравилось, напечатано будет в ближайшем номере Современника <последнее слово написано по-русски>.

Бабушка надеется, что я скоро буду переведен к царскосельским гусарам, потому что бог знает по какой причине ей внушили эту надежду. Вот потому она не дает согласия на мою отставку. Сам-то я ни на что не надеюсь.

В завершение моего письма я посылаю вам стихотворение, которое я нашел случайно в ворохе своих путевых бумаг и которое мне в какой-то степени понравилось, потому что я его забыл — но это вовсе ничего не доказывает.

                Молитва странника
Я, матерь божия, ныне с молитвою...

738

Прощайте, дорогой друг — поцелуйте Алексея <последнее слово — по-русски> и скажите, что ему стыдно. Это же скажите также и m-lle Marie Лопухиной.

Лерма.     

Письмо написано в 1838 году, «накануне отъезда в Новгород», куда Лермонтов был переведен на службу в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк (ср. примечания к двум предыдущим письмам — №№ 28 и 29, настоящий том, стр. 732—733 и 735).

Стр. 443, строка 15. Alexis — А. А. Лопухин (см. настоящий том, стр. 742).

Стр. 443, строки 19—20. «Il m'avait promis de m'écrire deux jours après mon départ de Moscou» («Он обещал написать мне через два дня после моего отъезда из осквы») — в Москве, проездом с Кавказа, Лермонтов был с 3 января по вторую половину января (ср. предыдущее письмо, № 29, настоящий том, стр. 442).

Стр. 444, строки 11—12. Joukofsky; Wiasemsky — Василий Андреевич Жуковский (1783—1852) и Петр Андреевич Вяземский (1792—1878), после смерти Пушкина редактировали вместе с П. А. Плетневым журнал «Современник». В конце января — начале февраля 1838 года А. А. Краевский познакомил их с Лермонтовым.

Стр. 444, строки 11—12. «Тамбовская казначейша» была напечатана в «Современнике» (1838, т. 11, № 3, стр. 149—178) с цензурными урезками и под заголовком «Казначейша» (настоящее издание, т. IV, стр. 118 и 405).

Стр. 444, строка 24—стр. 445, строка 8. «Молитва странника» — стихотворение «Молитва» (настоящее издание, т. II, стр. 93, 275 и 332).

31. С. А. Раевскому (стр. 445)

Печатается по Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 420—421), где и опубликовано впервые полностью.

Отрывок от слов «Роман, который», кончая словами «от истины» опубликован впервые в «Русск. вестнике» (1882, т. 158, № 3, стр. 346).

За распространение стихотворения Лермонтова «Смерть Поэта» С. А. Раевский по «высочайшему» повелению от 25 февраля 1837 года выехал в ссылку из Петербурга в Олонецкую губернию 5 апреля 1837 года. В Петрозаводске Раевский служил в качестве чиновника особых поручений при губернаторе. 29 мая 1838 года Раевскому был разрешен «отпуск в Петербург и к водам морским в Эстляндии». 7 декабря 1838 года Раевский окончательно прощен, и ему дозволено продолжать службу на общих основаниях. Вот почему данное письмо могло быть написано только в 1838 году.

Стр. 445, строка 16. «Твое последнее письмо» — письмо Раевского к Лермонтову до нас не дошло.

739

Стр. 445, строка 21. «Я сказал, что отзыв непокорен к начальству повредит тебе» — фраза из письма Лермонтова к Раевскому, которое до нас не дошло. Ср. примечания к письму № 23 (настоящий том, стр. 728).

Стр. 445, строки 29—30. «... печатать хлопотно, да и пробовал, но неудачно» — после ссылки Лермонтова произведения его с трудом проникали в печать. «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» была напечатана только после ходатайства В. А. Жуковского перед министром народного просвещения С. С. Уваровым; при этом вместо фамилии Лермонтов в подписи было обозначено только «-въ» (см. настоящее издание, т. IV, стр. 404). В еще большей мере пострадала от цензуры при первой публикации в «Современнике» «Тамбовская казначейша» (см. примечание к поэме, настоящее издание, т. IV, стр. 405).

Стр. 445, строка 31. «Роман, который мы с тобой начали» — «Княгиня Лиговская». Некоторые его страницы написаны С. А. Раевским под диктовку Лермонтова (см. настоящий том, стр. 639—640).

Стр. 446, строка 1. «Если ты поедешь на Кавказ» — в декабре 1838 года Раевскому было разрешено «продолжать службу по его желанию на общих основаниях» («Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 320). Однако в Петербурге он не устроился и в июне 1839 года уехал на Кавказ, где поступил на службу в канцелярию кавказского гражданского губернатора в Ставрополе. О службе Раевского на Кавказе см.: Н. Бродский, Святослав Раевский, друг Лермонтова, «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 301—321; С. И. Недумов, О Святославе Афанасьевиче Раевском — М. Ю. Лермонтов. Временник Государственного музея «Домик Лермонтова», Пятигорск, 1947, стр. 24—55.

Стр. 446, строки 2—3. «... вернешься поэтом, а не экономо-политическим мечтателем». Речь идет об увлечении Раевского идеями утопического социализма.

Стр. 446, строка 6. Юрьев Николай Дмитриевич, родственник Лермонтова и товарищ по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. 22 ноября 1834 года он переведен из юнкеров лейб-гвардии Уланского его величества полка в лейб-гвардии Драгунский полк прапорщиком, откуда уволен в отставку 30 января 1838 года в чине штабс-капитана (см.: Пятьдесят лет существования лейб-гвардии Драгунского полка. Новгород, 1870, Приложения, стр. 57; В. Потто. Исторический очерк Николаевского кавалерийского училища, СПб., 1873, Приложение, стр. 61; «Русск. архив», 1872, кн. 9, стлб. 1770 и сл.).

32. М. А. Лопухиной (стр. 446)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 24, 2 л.

740

Карандашные пометы М. А. Лопухиной: «1838 окт. 3 д. Совершенно не помню по...» (зачеркнуто), «1838 Конец года», «1838 года. Ни числа ни месяца не помню», «9» (синим карандашом).

Впервые опубликовано в «Русск. архиве» (1863, кн. 5—6, стлб. 433—435).

Перевод

Уже давно, дорогой и добрый друг, я вам не писал, и вы мне не подавали никаких вестей ни о своей собственной дорогой особе, ни о всех ваших. Поэтому я питаю надежду, что ваш ответ на это письмо не заставит себя долго ждать. Вы скажете, что эта фраза звучит самоуверенно, но вы ошибаетесь. Я знаю, вы убеждены, что ваши письма доставляют мне много радости, раз вы применяете молчание как наказание. Но я не заслуживаю этого наказания, потому что я постоянно думал о вас. Вот доказательство: просил годичный отпуск — отказано, на месяц — отказано, на две недели — великий князь также отказал. Всё это время я пребывал в надежде, что увижу вас. Я сделаю еще попытку — дай бог, чтобы она удалась. Надо вам сказать, что я самый несчастный из людей, и вы мне поверите, узнав, что я ежедневно посещаю балы. Я кинулся в большой свет. Целый месяц я был в моде, меня разрывали на части. Это по крайней мере откровенно. Весь этот свет, который я оскорблял в своих стихах, с наслаждением окружает меня лестью; самые красивые женщины выпрашивают у меня стихи и хвалятся ими как величайшей победой. — Тем не менее я скучаю. Я просился на Кавказ — отказали. Не желают даже, чтобы меня убили. Может быть, дорогой друг, эти жалобы не покажутся вам искренними? Может быть вам покажется странным, что ищут удовольствий ради скуки, что бегают по гостиным, когда там не находят ничего интересного? Ну хорошо, я открою вам свои соображения. — Вы знаете мой самый главный недостаток — тщеславие и самолюбие. Было время, когда я стремился быть принятым в это общество в качестве новобранца. Это мне не удалось, аристократические двери для меня закрылись. А теперь в это же самое общество я вхож уже не как проситель, а как человек, который завоевал свои права. Я возбуждаю любопытство, меня домогаются, меня всюду приглашают, а я и виду не подаю, что этого желаю; дамы, которые обязательно хотят иметь из ряду выдающийся салон, желают, чтобы я бывал у них, потому что я тоже лев, да, я, ваш Мишель, добрый малый, у которого вы никогда не подозревали гривы. Согласитесь, что всё это может вскружить голову. К счастью, моя природная лень берет верх — и мало-помалу я начинаю находить всё это крайне несносным. Но этот новый опыт принес мне пользу, потому что дал мне в руки оружие против общества, и, если когда-либо оно будет преследовать меня своей клеветой (а это случится), у меня будут по крайней мере средства мщения; несомненно нигде нет столько подлостей и смешного. Я убежден, что вы никому не расскажете про мое хвастовство, ибо меня сочтут более смешным, чем кого-либо; с вами же я говорю как с своей совестью и потом [я знаю] это так приятно посмеяться исподтишка над тем, к чему стремятся и чему завидуют дураки — с человеком, о котором знаешь, что он всегда готов разделить твои чувства. Это я говорю о вас, дорогой друг, я повторяю это, потому что всё это место моего письма несколько неясно.

741

Но вы мне напишете, не правда ли? — Я уверен, что вы мне не писали по какой-то серьезной причине? Не больны ли вы? Может быть, болен кто-нибудь в вашей семье? Боюсь, что это так.

Мне передавали что-то в этом роде. На будущей неделе жду вашего ответа, который, надеюсь, не уступит по длине моему письму, но будет несомненно лучше написан, ибо я побаиваюсь, что вы не сможете разобрать эту пачкотню.

Прощайте, дорогой друг, если богу угодно меня вознаградить — я добьюсь отпуска и тогда, я уверен, получу ответ, какой бы он ни был.

Передайте от меня привет тем, кто меня не забыл. Весь ваш М. Лермонтов.

До сих пор датировалось приблизительно 1838—1839 годами. Между тем в тексте письма № 34, адресованного брату Лопухиной Алексею (конец февраля — первая половина марта 1839 года), точно так же, как в настоящем письме, упоминается об отказах, которые последовали в ответ на хлопоты Лермонтова об отпуске: «... я три раза зимой просился в отпуск в Москву к вам, хоть на 14 дней — не пустили». Ясно, что в обоих случаях Лермонтов пишет об одних и тех же событиях, оба раза упоминает, что прошение подавал трижды, что в третий раз просился на 14 дней. На автографе письма сохранилась вышеприведенная помета М. А. Лопухиной, указывающая на возможные даты. Из сопоставления этих данных следует прийти к выводу, что письмо относится к концу 1838 года.

Стр. 446, строка 32. «Tout ce monde que j'ai injurié dans mes vers» («Весь этот свет, который я оскорблял в своих стихах»). Подразумеваются заключительные строки стихотворения «Смерть Поэта» о «надменных потомках известной подлостью прославленных отцов» (см. настоящее издание, т. II, стр. 86).

33. А. П. Шувалову (стр. 448)

Печатается по автографу — ЦГИАЛ, коллекция П. Г. Дервиза, 2 л.

На обороте рукой Лермонтова: «Monsieur le comte André Chouvalof».

Впервые воспроизведено в «Лит. наследстве» (т. 58, 1952, стр. 485). Впервые опубликовано в Соч. изд. библиотеки «Огонек» (т. 4, 1953, стр. 480) с ошибками во французском тексте.

Перевод

Дорогой граф,

Сделайте мне удовольствие, ссудите мне вашего пса Монго, чтобы увековечить породу, которой он меня уже одолжил.

Вы меня обяжете чрезвычайно        

преданный Вам

Лермонтов.

Стр. 448, строка 11. С графом Андреем Павловичем Шуваловым (1816—1876) Лермонтов служил в лейб-гвардии Гусарском полку. Записку нельзя датировать временем раньше весны 1838 года, так как до этого времени

742

Шувалов отбывал ссылку в войсках Кавказского корпуса. Вместе с тем записка могла быть написана только до 10 марта 1840 года, когда Лермонтов был арестован за дуэль с де Барантом и затем переведен из лейб-гусар в Тенгинский полк, на Кавказ. Следовательно, записка относится к периоду от весны 1838 года до весны 1840 года. Шувалов был участником так называемого «Кружка шестнадцати» — группы оппозиционно настроенной аристократической молодежи, собиравшейся в Петербурге в 1839 году (см. «Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова». Сборник первый, Гослитиздат, М., 1947, стр. 81—82). В кружок входили Лермонтов и его однополчане: гр. К. В. Браницкий, гр. А. П. Шувалов, А. А. Столыпин-Монго, кн. А. Н. Долгорукий, а также кн. И. С. Гагарин, кн. С. В. Долгорукий, Н. А. Жерве, барон Д. П. Фредерикс. Все участники «кружка шестнадцати» точно не известны, но вероятно в их число надо включить кн. А. И. Васильчикова, гр. П. П. Шувалова, художника Г. Г. Гагарина, кн. А. В. Лобанова-Ростовского и кн. П. В. Долгорукова.

Стр. 448, строка 14. «...votre chien Mongo» («...вашего пса Монго»). М. Н. Лонгинов вспоминал, что собака Монго принадлежала Алексею Аркадьевичу Столыпину. От имени этой собаки, как уверяет Лонгинов, получил свое прозвище Монго и сам Столыпин («Русск. старина», 1873, кн. 3, стр. 390).

34. А. А. Лопухину (стр. 448)

Печатается по Соч. изд. Академической библиотеки (т. 4, 1916, стр. 334). Автограф в настоящее время не известен (находился в собрании Д. Г. Гинзбурга).

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 424—425). По утверждению П. А. Висковатова, последняя часть письма оторвана. В тексте Висковатова после слова «целиком» было в скобках: «и прошел ее всю».

Стр. 448, строка 18. Лопухин Алексей Александрович (1813—1872) — сын Александра Николаевича Лопухина и Екатерины Петровны, рожденной Верещагиной, брат Марии Александровны и Варвары Александровны Лопухиных. С Лопухиными Лермонтов познакомился еще в детстве, как только приехал в Москву для подготовки в Московский университетский благородный пансион. После отъезда Лермонтова в Петербург, в 1833 году, Лопухин пережил серьезное увлечение Е. А. Сушковой, о чем она сама подробно рассказала в своих «Записках» (изд. «Academia», 1928, стр. 145 и сл.). В это время Алексей Александрович был, по словам Е. А. Сушковой, еще «очень молодым человеком». О встрече Лермонтова с Лопухиным в декабре 1834 года см. в письме № 16 (настоящий том, стр. 428).

В «Описи письмам и бумагам л.-гв. гусарского полка корнета Лермантова», составленной в 1837 году при обыске в квартире Лермонтова, когда

743

он был арестован по делу о стихах на смерть Пушкина, между прочим, указываются письма, писанные Лермонтову «некоим Лопухиным» (см. настоящий том, стр. 473, строка 3). Эти письма были отобраны у Лермонтова в 1837 году во время ареста, но возвращены и хранились у С. А. Раевского. До нас письма Лопухина не дошли, но сохранились в выписках, сделанных В. Х. Хохряковым (см. настоящий том, стр. 466, 467). В 1838 году А. А. Лопухин женился на княжне Варваре Александровне Оболенской (1820—1873). А. А. Лопухин служил в Московской синодальной конторе. В 50-х годах он был в должности чиновника за прокурорским столом, с начала 60-х годов — прокурор Синодальной конторы и исправляющий должность управляющего Синодальной типографией, с 1861 года — камер-юнкер, с 1864 года — действительный статский советник. Об А. А. Лопухине см.: П. Долгоруков. Российская родословная книга, ч. II. СПб., 1855, стр. 64; Дворянское сословие Тульской губернии, т. III (XII), «Родословец», ч. IV, стр. 347; «Моск. некрополь», ч. II, СПб., 1908, стр. 187.

Стр. 449, строки 1—16. Стихотворение Лермонтова, посвященное сыну А. А. Лопухина Александру, род. 13 февраля 1839 года (см. настоящее издание, т. II, стр. 120 и 340). Впоследствии А. А. Лопухин-сын рассказывал А. Бильдерлингу одну из версий создания картины «Предок Лерма» («Русск. старина», 1887, т. 3, кн. 2, стр. 508).

35. А. И. Тургеневу (стр. 450)

Печатается по автографу — ЦГАЛИ, ф. 501, on. 1, № 140, 2 л., Архив Тургеневых. На обороте рукой Лермонтова: «Его превосходительству милостивому государю Александру Ивановичу Тургеневу».

Впервые опубликовано Н. П. Пахомовым в журнале «Огонек» (1939, № 25—26, стр. 7), затем им же с воспроизведением автографа в «Лит. наследстве» (т. 45—46, 1948, стр. 26, 27).

Данное письмо Лермонтова А. И. Тургеневу связано с обострением отношений поэта с сыном французского посланника Эрнестом де Барантом. 8 апреля 1840 года Тургенев писал П. А. Вяземскому: «Дело вот как было: барон Д'Андре, помнится, на вечеринке у Гогенлоэ, спрашивает меня, правда ли, что Лермонтов в известной строфе своей бранит французов вообще или только одного убийцу Пушкина, что Барант желал бы от меня знать правду. Я отвечал, что не помню, а справлюсь, на другой же день встретил я Лермонтова и на третий получил от него копию со строфы: через день или два, кажется на вечеринке или на бале у самого Баранта, я хотел показать эту строфу Андре, но он прежде сам подошел ко мне и сказал, что дело уже сделано, что Барант позвал на бал Лермонтова, убедившись, что он не думал поносить французскую нацию. Следовательно, я не вводил Лермонтова к Баранту, не успел даже и оправдать его и был вызван к одной справке, к изъявлению моего мнения самим Барантом

744

через барона Д'Андре. Вот тебе правда, вся правда, и ничего, кроме правды. Прошу тебя и других переуверить, если паче чаяния, вы думаете иначе» («Остафьевский архив», IV, 1899, стр. 112—113). Таким образом, письмо Лермонтова к А. И. Тургеневу является ответом на запрос Тургенева. Публикуя это письмо в «Лит. наследстве» (т. 45—46, 1948, стр. 28), Н. П. Пахомов датировал его 18 ноября 1839 года, полагая, что записи в дневнике Тургенева о визите к нему Гогенлоэ 15 ноября имеют непосредственное отношение к истории с запросом Андре и письмом Лермонтова к Тургеневу. Повидимому, более правильно относить это письмо ко второй половине декабря 1839 года. Убедившись в конце декабря в том, что в стихотворении Лермонтова «Смерть Поэта» честь французской нации не задета, посол Проспер де Барант передал Лермонтову приглашение на новогодний бал, который должен был состояться во французском посольстве 2 января 1840 года (см. «Лит. наследство», т. 45—46, 1848, стр. 409—410).

Стр. 450, строка 1. Тургенев Александр Иванович (1784—1845) — друг Жуковского и Пушкина, образованнейший деятель первой половины XIX века, брат декабриста Н. И. Тургенева. С Лермонтовым А. И. Тургенев познакомился впервые как с автором стихотворения «Смерть Поэта». Поэт И. И. Козлов 11 февраля 1837 года записал в своем дневнике: «Нельзя быть добрее и участливее Александра Тургенева: он мне сделал так много одолжений; потом читал мне чудные стихи Лермонтова на смерть Пушкина». В дневнике самого Тургенева 2 февраля 1837 года о стихотворении «Смерть Поэта» читаем: «Стихи Лермонтова прекрасны» («Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 26). Ср. «Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова, 6 февраля 1837 года (настоящий том, стр. 813). 12 сентября 1839 года Тургенев отмечает в дневнике чтение Лермонтовым у Карамзиных отрывка из «Героя нашего времени». Не раз упоминает Тургенев о Лермонтове в своих письмах к московскому почтдиректору А. Я. Булгакову. И возможно, что А. И. Тургеневу Лермонтов посылал или собирался послать на просмотр рукопись «Княжны Мери» (см. настоящий том, стр. 392).

Стр. 450, строки 7—19. Отрывок стихотворения «Смерть Поэта» цитируется в письме к Тургеневу с незначительными разночтениями по сравнению с текстом белового автографа (ср. настоящее издание, т. II, стр. 84—85).

36. К. Ф. Опочинину (стр. 450)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 26, 2 л. Почтовый лист перевернут, и текст написан в обратном порядке, начиная с 4-й страницы. На 1-й странице рукой Лермонтова: «à monsieur monsieur Opotchinine» и карандашная помета К. Ф. Опочинина (?): «1840 апреля 3».

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Ефремова (т. 1, 1887, стр. 475).

745

Перевод

О, милый и любезный Опочинин! И вчера вечером, когда я возвратился от вас, мне сообщили со всеми возможными предосторожностями роковую новость. И сейчас в то время, когда вы будете читать эту записку, меня не будет.......... (переверните) в Петербурге. Ибо я несу караул. И вот (стиль библейский и простодушный), поверьте моим искренним сожалениям, что я не мог вас навестить.

И весь ваш Лермонтов.       

На автографе письма дата, проставленная, вероятно, рукой Опочинина: «1840, апрель 3». Однако эта дата не согласуется с текстом записки: 3 апреля 1840 года Лермонтов находился под арестом за дуэль с Э. де Барантом, ни в какой караул идти не мог, не мог и выехать из Петербурга. Если записка действительно относится к 1840 году, то, во всяком случае, ко времени до 10—11 марта, когда Лермонтов еще не был арестован.

Стр. 450, строка 22. Опочинин Константин Федорович (1808—1848) — штаб-ротмистр лейб-гвардии Конного полка, флигель-адъютант.

Повод, по которому написана записка, не известен. П. А. Висковатов высказывал предположение, что эта записка — только шутка, «писанная поэтом во время служения его в лейб-гусарах». Он часто проводил время в Петербурге, где охотно играл с Опочининым в шахматы. Слова «Car je monté la garde» (ибо я несу караул) относятся к служебным обязанностям Михаила Юрьевича, призывавшим его в Царское Село, в полк (Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 425).

37. Н. Ф. Плаутину (стр. 451)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 28, 2 л.

Пометки чернилами: против слова «несправедливо» — «Лер», против подписи — «горд».

Впервые опубликовано с значительными искажениями в журнале «Век» (1862, № 3, стр. 57—58). Полностью опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 426—427).

Письмо содержит объяснение по поводу дуэли Лермонтова с Эрнестом де Барантом, происшедшей 18 февраля 1840 года. В кругах Министерства иностранных дел об этой дуэли стало известно около 2 марта, о чем можно судить по письму гр. М. Д. Нессельроде, от 6/18 марта 1840 года, сообщавшей сыну, что «дней пять» как стало известно о поединке Лермонтова с Барантом, «Государь сказал, что офицера <Лермонтова> будут судить» («Русск. архив», 1910, кн. 5, стр. 128; ср.: «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 414 и 431). На этом основании письмо Лермонтова к Плаутину следует датировать началом марта.

Стр. 451, строка 1. Плаутин Николай Федорович (1794—1866) — непосредственный начальник Лермонтова по службе, командир лейб-гвардии Гусарского полка (с 25 июля 1839 года по 11 апреля 1843 года).

746

Стр. 451, строки 6—7. «...обстоятельства поединка моего с господином Барантом» — конфликт Лермонтова с сыном французского посланника Эрнестом де Барантом был спровоцирован в кругах, близких к дочери Николая I Марии Николаевны, которая была раздражена эпиграммами Лермонтова на балу под новый 1840 год и стихотворением «Как часто пестрою толпою окружен» (см. настоящее издание, т. II, стр. 136). По свидетельству А. П. Шан-Гирея, дуэль была следствием увлечения Лермонтова княгиней М. А. Щербатовой, рожденной Штерич, которой поэт посвятил стихотворение «На светские цепи» (см. настоящее издание, т. II, стр. 142 и 345), и соперничества с Барантом (см. «Русск. обозрение», 1890, т. 8, стр. 748). В позднейших исследованиях установлено, что какую-то роль в возникновении этого конфликта сыграли и интриги жены русского консула в Гамбурге Терезы фон Бахерахт (подробнее см. статью: Э. Герштейн. Дуэль Лермонтова с Барантом. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 389—432). О том, что вопрос национальной чести был одной из причин ссоры Лермонтова с Барантом, свидетельствует и данное письмо Лермонтова к Плаутину. В письме А. И. Тургенева к П. А. Вяземскому от 8 апреля 1840 года есть указание на то, что в столкновении между Лермонтовым и Барантом известное значение имели и стихи на смерть Пушкина (см. примеч. к письму № 35, стр. 743).

Стр. 451, строка 8. «...на бале у графини Лаваль» — ссора Лермонтова с де Барантом произошла 16 февраля 1840 года в доме действительного камергера и церемониймейстера графа Ивана Степановича Лаваль (1761—1846), французского эмигранта, женатого на младшей дочери статс-секретаря Козицкого Александре Григорьевне. О ней имеется заметка Лермонтова: «Лаваль именины» (см. настоящий том, стр. 388, <12>).

Стр. 451, строки 19—20. «Его секундантом был француз, которого имени я не помню» — секундантом Лермонтова был Алексей Аркадьевич Столыпин (Монго), секундантом Баранта был граф Рауль д'Англес. Лермонтов, конечно, хорошо знал имя секунданта своего противника, но в письме к Плаутину сознательно уклонился от выдачи секундантов, как не упомянул и истинной причины дуэли.

Стр. 451, строки 28—29. «...подробный отчет всего случившегося» — историю судебного дела по дуэли Лермонтова с Барантом см. в Соч. изд. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 317—338. (Ср. «Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова», настоящий том, стр. 836 и след.).

38. С. А. Соболевскому (стр. 452)

Печатается по автографу — ЦГАЛИ, ф. 450, № 8, 2 л.

Впервые (в русском переводе) опубликовано во вступительной статье А. К. Виноградова к «Герою нашего времени», изданному в серии «Истории молодого человека XIX столетия» (М., 1932, стр. 19).

747

Перевод

Я очень огорчен, дорогой Соболевский, что не могу сегодня воспользоваться вашим приглашением, обществом и ростбифом; надеюсь, что вы простите мне мою измену в связи с моим теперешним положением, которое от меня никак не зависит.

Весь ваш          

Лермонтов.    

Слова Лермонтова о его «теперешнем положении» надо, повидимому, понимать как сообщение о том, что он находится под арестом. В 1837 году, когда Лермонтов был арестован за стихи на смерть Пушкина, С. А. Соболевский находился за границей. Отсюда следует, что записка относится к 1840 году и написана в марте, в один из первых дней после ареста Лермонтова за дуэль с Барантом (см. ниже примечание к письму № 39).

Стр. 452, строка 1. Соболевский Сергей Александрович (1803—1870) — внебрачный сын А. И. Самойлова, один из ближайших друзей Пушкина, известный русский библиофил и библиограф. В июне 1837 года Соболевский вернулся в Россию после второго заграничного путешествия и, поселившись в Петербурге, основал бумагопрядильную фабрику. Библиотека Соболевского пользовалась большой известностью, и Соболевский охотно снабжал книгами своих друзей.

39. С. А. Соболевскому (стр. 452)

Печатается по автографу — ЦГАЛИ, ф. 450, № 7, 1 л.

Впервые опубликовано в книге: А. К. Виноградов. Мериме в письмах к Соболевскому. М., 1928, стр. 72—73.

Арестованный 10 или 11 марта 1840 года по делу о поединке с Барантом, Лермонтов был заключен в Петербургском Ордонанс-гаузе. 17 марта его перевели на Арсенальную гауптвахту: в конце месяца он снова был препровожден в Ордонанс-гауз, но помещен уже не в комнате караульного офицера, где находился прежде, а в особой комнате, устроенной для подсудимых офицеров. Здесь Лермонтова навестил в апреле В. Г. Белинский. 20 апреля Лермонтов был освобожден из-под ареста. Поэтому его слова «Я в Ордонанс-гаузе на верху, в особенной квартире» дают основание отнести записку к концу марта — середине апреля 1840 года.

В своей записке Лермонтов просит прислать ему третье издание двухтомного романа французского писателя Альфонса Kappa (1808—1890) «Sous les tilleuls» («Под липами»).

40. А. И. Философову (стр. 452)

Печатается по автографу — ЦГИАЛ, ф. 1075, оп. 1620—1914, № 1181, 1 л. В верху письма помета: «1838». На обороте рукой Лермонтова: «Его превосходительству милостивому государю Алексею Илларионовичу Философову».

748

Впервые опубликовано А. Н. Михайловой в «Лит. наследстве» (т. 45—46, 1948, стр. 30—31) с воспроизведением автографа.

Перевод

Дорогой дядя, осмеливаюсь умолять вас ходатайствовать обо мне в деле, которое вы один можете устроить, и я уверен, что вы не откажете мне в вашем покровительстве. Бабушка опасно больна, настолько, что не смогла даже написать мне об этом; слуга пришел за мною, думая, что я уже освобожден. Я просил у коменданта всего несколько часов, чтобы навестить ее, писал генералу, но так как это зависит от его высочества, они ничего не могли сделать.

Пожалейте если не меня, то бабушку, и добейтесь для меня одного дня, ибо время не терпит.

Мне нет нужды говорить вам о моей признательности и моем горе, так как ваше сердце вполне поймет меня.

Преданный вам всецело

М. Лермонтов.          

Письмо Лермонтова к А. И. Философову написано в то время, когда дело о поединке Лермонтова с Барантом было уже закончено и 13 апреля 1840 года последовала резолюция царя: «Поручика Лермонтова перевесть в Тенгинский пехотный полк тем же чином».

Резолюция Николая I противоречила предложению генерал-аудиториата выдержать Лермонтова три месяца в крепости и только после этого выписать в один из пехотных полков. Впредь до выяснения этого противоречия с 13 по 19 апреля Лермонтов продолжал оставаться под арестом. Только 19 апреля военный министр гр. А. И. Чернышев разъяснил, что царь желал «ограничить» наказание переводом Лермонтова в Тенгинский полк. Слова «слуга пришел за мною, думая, что я уже освобожден» подтверждают, что письмо к Философову написано около 14 апреля 1840 года (см. статью С. А. Андреева-Кривича: Два распоряжения Николая I. «Лит. наследство», т. 58, 1952, стр. 411—430).

Стр. 452, строка 17. Философов Алексей Илларионович ( 1800—1874) — адъютант вел. кн. Михаила Павловича, с 1838 года генерал, воспитатель сыновей Николая I. Был женат на племяннице Е. А. Арсеньевой, Анне Григорьевне Столыпиной. Высоко ценил Лермонтова, принимал живейшее участие в его судьбе и неоднократно хлопотал за него, используя свои связи с двором. В 1856 году А. И. Философов издал за границей в Карлсруэ (Германия) впервые полный текст последней редакции Демона, положив в основу этого издания весьма авторитетную рукопись (см. статьи А. Михайловой: Последняя редакция «Демона». «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 11—22; Лермонтов и его родня по документам архива А. И. Философова. Там же, стр. 661—690; ср. настоящее издание, т. IV, стр. 183, 412).

Стр. 452, строка 19. «Cher oncle» («Дорогой дядя») — очевидно, Лермонтов звал генерала А. И. Философова «дядей» потому, что Анна Григорьевна

749

Философова, бывшая годом моложе Лермонтова, приходилась ему двоюродной теткой.

Стр. 452, строка 22. «Grand'maman est dangereusement malade» («Бабушка опасно больна»). Е. А. Арсеньева заболела, узнав об аресте внука.

Стр. 452, строки 24—25. «commandant» («комендант») — генерал-лейтенант Захаржевский Григорий Андреевич (1792—1845).

Стр. 452, строка 26. «général» («генерал») — генерал-лейтенант Вейнмарн Петр Федорович (1795—1846), начальник Штаба Гвардейского корпуса.

Стр. 452, строка 26. «...cela dépend du Monseigneur» («...это зависит от великого князя»). Комиссия военного суда, учрежденная при Кавалергардском полку над поручиком Лермонтовым, подчинялась командиру Гвардейского корпуса вел. кн. Михаилу Павловичу.

41. Великому князю Михаилу Павловичу (стр. 453)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 35, 2 л. На письме пометы, сделанные Дубельтом: «Государь изволил читать», «к делу», «29 апреля 1840». Имеется черновой автограф — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 25, 2 л.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 427—428).

Черновой автограф впервые опубликован в «Русск. старине» (1872, т. 5, кн. 2, стр. 295—296). Текст чернового автографа:

Ваше Императорское Высочество!

Выписанный по приговору военного суда тем же чином в армию, неся гнев Государя Императора и Ваш, я [без ропота] с благоговением покоряюсь судьбе моей, ценя в полной мере вину мою и справедливость заслуженного наказания. Я был ободрен до сих пор надеждой иметь возможность усердною и ревностною службой загладить мой проступок, но получив приказание явиться к Господину генерал-адъютанту Графу Бенкендорфу, я из слов Его Сиятельства увидел к неописанной моей горести, что на мне лежит не одно обвинение за дуэль с Господином Барантом и за приглашение его на гауптвахту, но еще самое тяжкое, какому может подвергнуться человек, дорожащий своею честию, офицер, имевший счастие служить под высоким начальством Вашего Императорского Высочества. Граф Бенкендорф изволил предложить мне написать письмо Господину Баранту, в котором я бы просил у него извинения в ложном моем показании насчет моего выстрела.

Ваше Императорское Высочество! хотя не имею более счастия служить под командой Вашею, но ныне осмеливаюсь прибегнуть к Высокой вашей защите. Великодушное сердце Ваше позволит мне сказать Вам со всею откровенностию: могла быть ошибка или недоразумение в словах моих или моего секунданта, личного объяснения у меня при суде с Господином Барантом не было, но никогда я не унижался до обмана и лжи.

750

Вашему Императорскому Высочеству осмеливаюсь повторить сказанное мною в суде: я не имел намерения стрелять в господина Баранта, не метил в него, выстрелил в сторону, и это готов подтвердить честью моею. В доказательство намерения моего не стрелять в Господина Баранта служит то, что когда секундант мой Столыпин подал мне пистолет, я ему сказал по-французски: «je tirerai en l'air» <я выстрелю в воздух>.

Чувствуя в полной мере дерзновение мое, я однако осмеливаюсь надеяться, что Ваше Императорское Высочество соблаговолите взойти в мое трудное положение и защитить меня от незаслуженного обвинения.

С благоговейною преданностию имею счастие пребыть Вашего Императорского Высочества всепреданнейший

Михаил Лермонтов           

Тенгинского полка поручик.     

Из помет на письме следует, что оно было написано в середине 20-х чисел апреля, после освобождения Лермонтова из-под ареста (20 апреля) и вызова к Бенкендорфу, но не позже 26—27 апреля, так как до 29 апреля это письмо должен был прочесть великий князь Михаил Павлович, чтобы затем передать его Николаю I. Несомненно, что Михаилу Павловичу это письмо передал его адъютант генерал А. И. Философов (о нем см. примечание к предыдущему письму, настоящий том, стр. 748).

Стр. 453, строка 5. Великий князь Михаил Павлович (1798—1849) — младший брат Николая I, с 1831 года — главный начальник военно-учебных заведений. Михаил Павлович мог узнать Лермонтова во время одного из своих посещений Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Затем, в 1834—1837 и 1838—1839 годах, он видел Лермонтова в Царском Селе, где стоял Гусарский полк (см. письмо № 22).

Стр. 453, строка 13. Бенкендорф — Александр Христофорович (1783—1844), граф, шеф жандармов, командующий императорскою главною квартирою и главный начальник III Отделения, один из самых приближенных к Николаю I генералов. Е. А. Арсеньева была лично знакома с Бенкендорфом и в 1837—1838 годах несколько раз пользовалась этим знакомством, чтобы ходатайствовать за внука перед Николаем I. Но после столкновения Лермонтова с дочерьми царя на новогоднем маскараде (1840) Бенкендорф, по свидетельству А. П. Шан-Гирея, изменил свое отношение к ее просьбам (см. Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 336).

Стр. 453, строка 24. «... будучи уже не раз облагодетельствован Вами». Речь идет о ходатайстве Михаила Павловича о смягчении приговора по делу о дуэли с Барантом в конце марта и начале апреля 1840 года. Получив настоящее письмо, Михаил Павлович направил его на рассмотрение Николая I. Высочайшей резолюции на это письмо не последовало, но Бенкендорф отказался от своих требований, оскорбительных для Лермонтова.

751

42. А. А. Вадковской (стр. 454)

Печатается по Соч. изд. Академической библиотеки (т. 5, 1916, стр. 40), где опубликовано впервые.

Автограф в настоящее время не известен, находился в архиве Меншикова.

Перевод

Очень признателен вам за адрес того дома, который вечно будет мне дорог, и умоляю милую кузину не забыть меня и оставить за мной мазурку.

Ваш преданный      

Лермонтов.  

Записка, как утверждал Д. И. Абрамович, была писана на листке почтовой бумаги, наверху давленный штемпель «M. L.» и дворянская коронка.

Датируется предположительно маем 1840 года — временем, когда Лермонтов, следуя в кавказскую ссылку, останавливался в Москве. Но не исключено, что эту записку Лермонтов послал Вадковской в один из ее приездов в Петербург, когда она гостила у отца. В пользу этого предположения говорит то, что записка Лермонтова обнаружена в архиве Меншикова. Меншиковы были в дальнем родстве с Арсеньевыми. Этим объясняется, почему Лермонтов называет Вадковскую кузиной.

Стр. 454, строка 15. Вадковская Александра Александровна (ум. в 1884 году) — дочь светлейшего князя Александра Сергеевича Меншикова, с 1836 года управляющего Морским министерством. Муж Александры Александровны — Иван Яковлевич Вадковский (см. настоящий том, примечание к письму № 13, стр. 713).

43. А. А. Лопухину (стр. 454)

Печатается по Соч. изд. Академической библиотеки (т. 4, 1916, стр. 337).

Автограф находился в собрании Д. Г. Гинзбурга. В настоящее время не известен.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 428—429).

Письмо датируется по помете Лермонтова «17 июня» и по упоминанию города Ставрополя, где находилась главная квартира командующего Кавказской линией и куда приехал Лермонтов 10 июня 1840 года.

Стр. 454, строка 26. «Завтра я еду в действующий отряд». Лермонтов был прикомандирован к отряду генерала А. В. Галафеева на левом фланге Кавказской линии.

Стр. 454, строка 27. Шамиль (род. около 1798 года — ум. в 1871 году) — имам, предводитель горцев во время войны Дагестана и Чечни с Россией. Разгромленный под Ахульго в августе 1839 года, Шамиль

752

к концу мая 1840 года собрал значительное ополчение в Малой Чечне и присунженских аулах. 14 сентября 1840 года русские войска под командованием Клюки-фон-Клюгенау разбили Шамиля под Гимрами. В плен Шамиль был взят 25 августа 1859 года.

Стр. 454, строка 32. Ламберт — Карл Карлович (1815—1865), граф, поручик, только что приехавший на Кавказ, где состоял в отряде генерала А. В. Галафеева на левом фланге Кавказской линии. 11 июля 1840 года он вместе с Лермонтовым участвовал в деле на реке Валерик.

Стр. 454, строка 33. Графиня Зубова — московская знакомая Лермонтова, с которой он встречался у Свербеевых.

Стр. 455, строка 5. Хомутов — Михаил Григорьевич (1795—1864), генерал; был раньше командиром лейб-гвардии Гусарского полка, в котором служил Лермонтов; с 1839 года назначен начальником штаба Войска Донского, первый наказный атаман неказачьего происхождения (1848—1862).

Стр. 455, строка 27. Варвара Александровна — жена А. А. Лопухина (см. настоящий том, стр. 743).

44. А. А. Лопухину (стр. 455)

Печатается по Соч. изд. Академической библиотеки (т. 4, 1916, стр. 338—339). На обороте письма, по свидетельству Д. И. Абрамовича, был адрес: «Его высокоблагородию милостивому государю Алексею Александровичу Лопухину. В Москве на Молчановке, в собственном доме, в приходе Николы Явленного» (Почтовый штемпель: «Пятигорск. Сентября...1840»).

Автограф находился в собрании Д. Г. Гинзбурга, в настоящее время не известен.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 430—431).

В письме идет речь о деле 11 июля 1840 года на реке Валерик. Подробнее об этом деле см. в примечании к стихотворению «Валерик» (настоящее издание, т. II, стр. 351).

Стр. 456, строка 18. «...не знаю, куда отправлюсь». Конец 1840 года Лермонтов провел в Ставрополе.

45. А. А. Лопухину (стр. 456)

Печатается по Соч. изд. Академической библиотеки (т. 4, 1916, стр. 339—340).

Автограф находился в собрании Д. Г. Гинзбурга, в настоящее время не известен.

Отрывок впервые опубликован в «Русск. старине» (1884, т. 41, № 1, стр. 86).

Впервые опубликовано полностью в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 431—432).

753

Д. И. Абрамович сообщает, что на обороте письма был адрес: «В Москве, на Молчановке, в собственном доме, в приходе Николы Явленного. Его высокоблагородию, милостивому государю Алексею Александровичу Лопухину». На почтовом штемпеле: «Кавказск. 1840 г. Ноября 4». П. А. Висковатов утверждал в своем издании, что почтовый штемпель был: «Кавказ. 1840 г. Ноября 3 дня». На основании этих данных письмо обычно датировалось началом ноября 1840 года. Между тем, отряд генерала А. В. Галафеева, выступивший в Чечню 26 сентября, возвратился в крепость Грозную после 20-дневной экспедиции, следовательно, 15 или 16 октября. А 27 октября выступил в новую экспедицию, из которой возвратился только 20 ноября — через три с лишним недели. Таким образом, письмо Лермонтова к Лопухину могло быть написано из Грозной только между 16 и 26 октября 1840 года. Дата на штемпеле (3 или 4 ноября) объясняется тем, что штемпель на письмо был положен в Ставрополе, а в Ставрополь письмо было отправлено с оказией. Слово «Кавказск» на штемпеле означает: «Кавказская линия».

Стр. 456, строка 32. «Крепость Грозная» заложена на Тереке А. П. Ермоловым в 1818 году. Ныне г. Грозный.

Стр. 456, строка 35. «После 20-дневной экспедиции в Чечне» — во время этой экспедиции отряд генерала А. В. Галафеева действовал в районе Шали. Об участии Лермонтова в экспедиции в Чечне см.: Д. В. Ракович. Тенгинский полк на Кавказе. Тифлис, 1900, стр. 247—250 и «Приложения», стр. 33; П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове, вып. II, 1929, стр. 124—125 и 127—129; Б. С. Виноградов. М. Ю. Лермонтов — командир казачьей сотни. «Известия Грозненского института краеведения», Грозный, 1950, вып. 2—3, стр. 101—172; А. В. Попов. М. Ю. Лермонтов в команде Руфина Дорохова. «Ученые записки Ставропольского Государственного педагогического института», т. VII, 1951, стр. 167—179; ср.: А. В. Попов, Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954, стр. 153 и сл.

Стр. 457, строки 1—2. «...я получил в наследство от Дорохова». 10 октября 1840 года был ранен юнкер Руфин Дорохов, командовавший в экспедиции отрядом, составленным из «охотников» (т. е. добровольцев), вызвавшихся выполнять самые сложные и опасные поручения. Командование дороховским отрядом было передано Лермонтову.

Стр. 457, строка 2. Дорохов Руфин Иванович (ум. 18 января 1852 года) — сын героя Отечественной войны Ивана Семеновича Дорохова; воспитывался в Пажеском корпусе; служил в Учебном карабинерном, Нижегородском драгунском и Навагинском пехотном полках и в линейном казачьем войске (на Кавказе); за разные шалости и буйства был несколько раз разжалован в рядовые.

Стр. 457, строки 6—7. «...я ими только четыре дня в деле командовал». Отрядом Дорохова Лермонтов командовал с 10 по 15 октября 1840 года, так как 15 октября экспедиция закончилась.

754

46. А. И. Бибикову (стр. 457)

Печатается по автографу из собрания Тартуского Государственного университета, коллекция Л. А. Шардиуса, ф. 1697.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 432—433).

Судя по тексту, письмо относится ко второй половине февраля 1841 года когда Лермонтов находился в отпуску в Петербурге.

До 1953 года обычно считалось, что это письмо адресовано Дмитрию Сергеевичу Бибикову, офицеру Генерального штаба, служившему на Кавказе при генерале П. Х. Граббе. В 1953 году в Соч. изд. библиотеки «Огонек» (т. 4, 1953, стр. 485) И. Л. Андроников высказал предположение, что это письмо адресовано к Александру Ивановичу Бибикову (умер в 1856 году), который в 1837 году был выпущен из Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Егерский полк и откомандирован на Кавказ. По словам его племянника Д. Д. Оболенского, А. И. Бибиков был дружен с Лермонтовым. Кроме того, Бибиков приходился Лермонтову по Арсеньевым родственником. Близкое родство связывало А. И. Бибикова также с Карамзиными, поэтом И. П. Мятлевым, Кушниковыми. Фраза в письме Лермонтова «Я был намедни у твоих» показывает, что Лермонтов был знаком с семьей Бибикова, принадлежащей к тому кругу, в котором поэт чаще всего проводил свой досуг в Петербурге в годы 1838—1841.

Имеются сведения о том, что одно из стихотворений Лермонтова 1841 года было вписано в альбом А. И. Бибикова. Оно дошло до нас только в немецком переводе Ф. Боденштедта. «Несмотря на всё наше желание, — писал однокашник А. Бибикова Н. В. Гербель, — ...мы не могли добыть одного стихотворения Лермонтова, о существовании которого слыхали от немецкого поэта Боденштета, знавшего Лермонтова лично и читавшего помянутое стихотворение в альбоме г. Бибикова, где оно написано рукою самого Лермонтова. Г-н Бибиков почему-то не позволяет списывать стихотворения, хотя и не отказывает желающим его прочесть. Это обстоятельство побудило г. Боденштета... перевести помянутое стихотворение на память» (Стихотворения М. Ю. Лермонтова, не вошедшие в последнее издание его сочинений. Изд. Ф. Шнейдера. Берлин, 1862, стр. VI — VII).

Стр. 457, строка 33. «...приехав сюда в Петербург на половине масленицы» — масленица в 1841 году начиналась 2 февраля. Следовательно, Лермонтов прибыл в Петербург около 5—7 февраля.

Стр. 457, строка 34. «...отправился на бал к г-же Воронцовой» — к графине Александре Кирилловне Воронцовой-Дашковой, урожденной Нарышкиной (1818—1856), которой в 1840 году Лермонтов посвятил стихотворение «К портрету» (см. настоящее издание, т. II, стр. 164 и 350—351). Рассказы В. А. Соллогуба и А. А. Краевского об этом бале и высылке

755

Лермонтова из Петербурга записал Висковатов (см. Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 373—376; ср.: П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове, вып. II, 1929, стр. 144). В тексте «Воспоминаний» В. А. Соллогуба (изд. «Academia», 1931, стр. 399—402) есть описание встречи с Лермонтовым на одном из балов у Воронцовых-Дашковых. Редактор издания С. П. Шестериков относит это место воспоминаний Соллогуба к концу февраля 1841 года. Сопоставление с письмом Бибикову недостаточный довод: Лермонтов бывал на балах у Воронцовых-Дашковых и в 1840 году. В тексте воспоминаний Соллогуб определенно указывает: «несколько дней перед этим... Лермонтов был осужден на ссылку». Точно так же упоминанию об увлечении Лермонтова гр. Мусиной-Пушкиной противоречит датировка С. П. Шестерикова. Правильнее это место из воспоминаний Соллогуба отнести к весне 1840 года (ср.: П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове, вып. II, 1929, стр. 65—69). Появление Лермонтова на балу у Воронцовых-Дашковых привело в негодование дежурного генерала Главного штаба графа Клейнмихеля и все военное начальство, но так как вел. кн. Михаил Павлович, строгий во всех случаях нарушения уставов, молчал (его просила сама А. К. Воронцова-Дашкова), то было неудобно привлечь Лермонтова к ответственности за посещение бала в частном доме. Тем не менее, этот проступок повлек распоряжение начальства о скорейшем выезде поэта на Кавказ (см. в настоящем томе «Летопись жизни и творчества Лермонтова», стр. 860—863). Друзья и Е. А. Арсеньева опять принялись хлопотать о поэте. Уговорили Михаила Павловича просить об отсрочке. Сначала было отказано, а затем отпуск продлен (см. «Русск. старина», 1882, кн. 9, стр. 619; Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 375). В апреле Лермонтову неожиданно сообщили приказ П. А. Клейнмихеля покинуть Петербург в 48 часов и ехать в полк в Темир-Хан-Шуру (ныне г. Буйнакск). Это было сделано по настоянию Бенкендорфа, которому не нравились хлопоты о прощении Лермонтова и о выходе его в отставку (см. Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 375). Из Петербурга Лермонтов уехал в конце апреля или в начале мая. Он прибыл в Ставрополь 9 мая 1841 года.

Стр. 458, строки 3—4. «...новая драма, которой завязка очень замечательная, зато развязки, вероятно, не будет», — может быть намек на отношения с Е. П. Ростопчиной.

Стр. 458, строки 5—6. «...из Валерикского представления меня здесь вычеркнули». За отличие в сражении при реке Валерик в Чечне 11 июля 1840 года Лермонтов был представлен командующим отрядом на левом фланге Кавказской линии генерал-лейтенантом А. В. Галафеевым к награде орденом св. Владимира 4-й степени с бантом, но, согласно мнению начальника штаба и отметке корпусного командира, испрашиваемая награда была снижена до ордена св. Станислава 3-й степени. Впоследствии командующий войсками на Кавказской линии и Черномории

756

генерал-адъютант П. Х. Граббе в рапорте от 3 февраля 1841 года за № 76 снова представил Лермонтова «к золотой полусабле». Но и в этой награде уже после смерти Лермонтова было отказано.

Стр. 458, строка 11. Мещеринов — очевидно, Дмитрий, в прошлом однополчанин Лермонтова, офицер лейб-гвардии Гусарского полка, окончивший Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров вместе с М. Н. Глебовым, Д. А. Столыпиным и Д. Д. Оболенским.

Стр. 458, строка 13. «лов» — порода черкесских лошадей.

Стр. 458, строки 14—15. «Покупаю ~ Лафатера и Галя». Лермонтов имеет в виду книги: Jean Gaspard Lavater. L'Art de connaître les hommes par la physionomie. Paris, 1820 (10 томов); Jean Franz Joseph Gall. Anatomie et physiologie du système nerveux en général et du cerveau en particulier. Paris, 1810—1818. Лафатер утверждал, будто судьбу и характер человека можно определить на основании изучения черт его лица; Галль — на основании строения его черепа.

47. А. А. Краевскому (стр. 458)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 16, 2 л. На л. 1 помета чернилами: «Лермонтов». На обороте адрес: «Его высокоблагородию Андрею Александровичу Краевскому, у Измайловского моста. Спросить чей дом у Аничкова моста на Фонтанке, в доме кн. Долгорукого, на квартире кн. Одоевского».

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Введенского (т. 4, 1891, стр. 280) с искажениями (вместо «это для бабушки моей» «Это для Лопухиной». Опущено слово «твой»).

У В. Ф. Одоевского Лермонтов был накануне отъезда — 13 апреля. На этом основании настоящая записка Лермонтова к А. А. Краевскому датируется 13—14 апреля 1841 года. А. П. Шан-Гирей вспоминает, как он провожал Лермонтова на почтамт, откуда отправлялись московские дилижансы: «Пока закладывали лошадей, Лермонтов давал мне различные поручения к В. А. Жуковскому и А. А. Краевскому» («Русск. обозрение», 1890, кн. 8, стр. 751). Очевидно, «податель сего письма» и есть А. П. Шан-Гирей, который в своих воспоминаниях ошибочно отнес последний отъезд Лермонтова из Петербурга ко 2 мая 1841 года (в первых числах мая Лермонтов выехал из Петербурга в 1840 году).

Стр. 458, строка 19. Краевский Андрей Александрович (1810—1889) — редактор «Лит. прибавл. к Русск. инвалиду» и журнала «Отеч. записки», где главным образом печатались произведения Лермонтова. О знакомстве Лермонтова с Краевским см.: И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Гослитиздат, 1950, стр. 132—138. См. также статью В. Мануйлова: Лермонтов и Краевский. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 363—388.

757

Стр. 458, строки 23—25. «... отдай ~ для меня два билета на О<течественные> записки...», т. е. билеты для права получения двух экземпляров «Отеч. записок»; очевидно, один — для Е. А. Арсеньевой, другой — для отправки на Кавказ самому Лермонтову.

48. Е. А. Арсеньевой (стр. 458)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 33, 2 л. На л. 1 помета чернилами: «Собственноручное письмо Лермонтова».

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 433—434). Автограф воспроизведен у П. Е. Щеголева: Книга о Лермонтове, вып. II, 1929, стр. 160—161.

Лермонтов прибыл в Москву 17 апреля 1841 года (см. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 727). Письмо следует датировать 19 апреля на основании фразы: «...я от здешнего воздуха потолстел в два дни». Эта датировка подтверждается упоминанием о свадьбе Александры Александровны Углицкой: «вероятно, Сашенькина свадьба уж была» (стихотворение, ей посвященное, — см. настоящее издание, т. II, стр. 187 и 356). Свадьба эта состоялась в Петербурге 18 апреля 1841 года. А. А. Углицкая вышла замуж за К. Н. Альбрехта (см.: «Радуга», альманах Пушкинского Дома; Пгр., 1922, стр. 117).

Стр. 458, строка 32. «...остановился у Розена». Розен Дмитрий Григорьевич (род. в 1815 году — ум. после 1885 года) в 1838—1840 годах был однополчанином Лермонтова. Розены жили в конце 30-х годов и в начале 40-х годов в Москве в Староконюшенном переулке (ныне дом № 3-а/19) на углу Гагаринского переулка. Здесь у них и останавливался Лермонтов. О Розене см.: «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 746—749.

Стр. 459, строка 1. «Алексей Аркадьич здесь еще и едет послезавтра» — Алексей Аркадьевич Столыпин-Монго (1816—1858), выехал из Москвы 22 апреля (см.: «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 729). Об А. А. Столыпине см.: «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 749—754.

Стр. 459, строка 3. Николай Николаевич Анненков (1793—1865) — генерал-майор свиты его величества (с 1835 года) и командир лейб-гвардии Измайловского полка. В молодости Н. Н. Анненков пробовал свои силы в литературе. Н. Н. Анненков был женат на Вере Ивановне Бухариной (1812—1902), воспетой Лермонтовым (см. настоящее издание, т. I, стр. 256 и 431).

Стр. 459, строка 9. «Екиму Шангирею» — о нем см. настоящий том, стр. 695 и 758.

Стр. 459, строка 12. Леокадия — Углицкая, дочь Александра Васильевича Углицкого и Марии Александровны, рожденной Евреиновой, она

758

родилась около 1821—1822 годов, получила воспитание в Смольном монастыре и окончила курс в I отделении 22 выпуска в 1839 году («Радуга», альманах Пушкинского Дома, Пгр., 1922, стр. 111—125).

О пребывании Лермонтова в Москве весною 1841 года см. в дневнике Ю. Ф. Самарина ( Ю. Ф. Самарин, Сочинения, т. XII, 1911, стр. 56—57) и в воспоминаниях Ф. Боденштедта («Современник», 1861, т. 85, стр. 326—328; ср.: П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове, вып. II, 1929, стр. 158—163).

49. Е. А. Арсеньевой (стр. 459)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 13, 2 л.

Опубликовано впервые в «Отчете Гос. Публичной библиотеки за 1875 г.», стр. 107—108.

Письмо датируется 9—10 мая 1841 года на основании слов: «...сейчас приехал только в Ставрополь». Лермонтов прибыл в Ставрополь 9 мая 1841 года. Вместе с тем, следующее письмо к С. Н. Карамзиной, написанное также по приезде в Ставрополь, датировано самим поэтом 10 мая.

Стр. 459, строка 26. «...отправлюсь в крепость Шуру» — в Темир-Хан-Шуру (ныне г. Буйнакск) Лермонтов не поехал; по пути он свернул в Пятигорск, куда прибыл в сопровождении того же Столыпина и П. Магденки 13 мая (см. «Летопись жизни и творчества Лермонтова», настоящий том, стр. 868).

Стр. 459, строка 30. «Скажите Екиму Шангирею» — А. П. Шан-Гирей (1817—1883), дальний родственник и друг детства Лермонтова, воспитывавшийся с ним с 1825 года в Тарханах, поехал на Кавказ уже после смерти Лермонтова и Е. А. Арсеньевой. В Пятигорске он познакомился с Эмилией Александровной Клингенберг (1815—1891) и женился на ней около 1852—1853 года в Ставрополе. Всю вторую половину жизни, с 50-х годов, А. П. Шан-Гирей прожил на Кавказе и в Закавказье. Летом 1881 года его посетил П. А. Висковатов, специально приезжавший из Дерпта, чтобы прочесть биографию Лермонтова и внести согласно указаниям Шан-Гирея поправки и добавления. Умер А. П. Шан-Гирей в Тифлисе 8 декабря 1883 года и погребен в Пятигорске 21 декабря 1883 года. Воспоминания А. П. Шан-Гирея о Лермонтове, написанные в Чембаре 10 мая 1860 года во время его поездки в Пензенскую губернию, напечатаны только после его смерти в «Русск. обозрении» (1890, кн. 8, стр. 724—754).

50. С. Н. Карамзиной (стр. 460)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 37, 2 л. На л. 2 помета чернилами: «в Тенгинском». Автограф обнаружен в 1934 году в архиве кн. Н. С. Голицына.

759

Впервые опубликовано А. Н. Михайловой в «Лит. наследстве» (т. 19—21, 1935, стр. 514).

Перевод

<Ставрополь> 10 мая <1841 г.>     

Я только что приехал в Ставрополь, дорогая m-lle Sophie, и в тот же день уезжаю в экспедицию с Столыпиным-Монго. Пожелайте мне счастья и легкого ранения, это всё, что только можно мне пожелать. Я надеюсь, что это письмо вас застанет еще в С.-Петербурге и что в ту минуту, как вы будете его читать, я ворвусь в пролом Черкея. Так как вы обладаете основательными познаниями в географии, то я не заставляю вас смотреть на карту, чтобы узнать, где это; но в помощь вашей памяти скажу, что это между Каспийским и Черным морем, немного южнее Москвы, и немного севернее Египта, а главное довольно близко к Астрахани, которая вам так хорошо знакома.

Я не знаю, будет ли это продолжаться, но в течение моего путешествия я был одержим демоном поэзии, т. е. стихов. Я заполнил наполовину книгу, которую мне подарил Одоевский, что мне вероятно принесло счастье. Я дошел до того, что стал сочинять французские стихи: О, извращенность! Если разрешите, я их напишу здесь же. Они очень хороши для первых стихов, и в манере Парни, если он вам знаком:

                Ожидание

Я жду ее в сумрачной равнине;
Вдали я вижу белеющую тень, —
Тень, которая тихо подходит...
Но нет — обманчивая надежда!
Это старая ива, которая покачивает
Свой ствол, высохший и блестящий.
Я наклоняюсь и долго слушаю:
Мне кажется, я слышу по дороге
Звук легких шагов...
Нет, не то! Это во мху
Шорох листа, гонимого
Ароматным ветром ночи.
Полный горькой печали.
Я ложусь в густую траву
И засыпаю глубоким сном...
Вдруг я просыпаюсь, дрожа:
Ее голос говорил мне на ухо,
Ее губы целовали мой лоб.

Из этого вы можете видеть, какое спасительное влияние имела на меня весна, очарованная пора, когда грязи по уши и меньше всего цветов. — Итак, я уезжаю сегодня вечером. Признаюсь вам, что я изрядно устал от всех этих путешествий, которые, повидимому, продолжаются в вечности. Я хотел написать еще некоторым лицам в Петербург, в том числе и госпоже Смирновой, но я не уверен, будет ли ей приятен этот дерзкий поступок и поэтому воздерживаюсь. Если вы будете мне отвечать, адресуйте в Ставрополь, в штаб генерала Граб<б>е; я договорился, что мне перешлют адресованные мне письма — прощайте; передайте приветы всем вашим; еще раз прощайте. Будьте здоровы, счастливы и не забывайте меня.

Весь ваш Лермонтов.     

760

В письме упоминается записная книжка, которую Лермонтову подарил В. Ф. Одоевский перед отъездом поэта на Кавказ 13 апреля 1841 года, и приводится текст стихотворения, вписанного в эту книжку. Все это позволяет отнести комментируемое письмо к 1841 году.

Конверта письма не сохранилось, но, без всякого сомнения, оно обращено к Софье Николаевне Карамзиной (1802—1865), дочери писателя и историографа Н. М. Карамзина, умной, образованной женщине, с которой, по свидетельству П. А. Висковатова, поэт «был особенно дружен» в последний период своей жизни. К Карамзиным, в их интимный кружок, состоящий из умных и талантливых людей, Лермонтов приезжал «освежиться» от скуки и пошлости так называемого «высшего света» (ср. <Из альбома С. Н. Карамзиной>, настоящее издание, т. II, стр. 188 и 357). Из гостеприимного дома Карамзиных в начале мая 1841 года Лермонтов отправился в последний раз на Кавказ.

Приводимое в письме к Карамзиной стихотворение на французском языке «L'Attente» («Ожидание») — см. настоящее издание, т. II, стр. 198, 301 и 360.

Стр. 460, строка 21. Odoevsky — князь Одоевский Владимир Федорович (1803—1869), писатель, философ, музыкант, автор «Русских ночей», друг Лермонтова, подаривший ему 13 апреля 1841 года свою записную книжку с тем, чтобы Лермонтов возвратил ее, всю исписанную. Записная книга эта была возвращена Одоевскому 30 декабря 1843 года родственником убитого поэта А. А. Хастатовым.

Стр. 461, строка 19. M-me Smirnoff — Смирнова-Россет Александра Осиповна (1809—1882), участница кружка Карамзиных, находилась в дружеских отношениях с Жуковским, Пушкиным и Гоголем. В 1840 году Лермонтов посвятил ей стихотворение «В простосердечии невежды» (настоящее издание, т. II, стр. 163 и 350).

Стр. 461, строка 21. Граббе — Павел Христофорович (1789—1875), генерал, приятель А. П. Ермолова, в годы молодости член Союза благоденствия, привлекался по делу о декабрьском восстании 1825 года. В 40-е годы — командующий войсками на Кавказской линии и в Черномории. Его «Записки» — см. в «Русск. архиве» (1873 и 1888—1889). О письме Граббе к Ермолову, посланном с Лермонтовым в январе 1841 года, см.: С. А. Андреев-Кривич. Кабардино-черкесский фольклор в творчестве Лермонтова. «Ученые записки Кабардинского научно-исследовательского института», вып. I, Нальчик, 1946, стр. 260; И. Андроников. «Лермонтов». Изд. «Советский писатель», М., 1951, стр. 286—288.

51. Е. А. Арсеньевой (стр. 461)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 14, 2 л. Карандашные пометы: «№ 1», «Лерман».

761

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 5, 1891, стр. 429—430).

До 1948 года письмо датировалось 1840 годом. Б. М. Эйхенбаум впервые обратил внимание, что 28 июня 1840 года Лермонтов не мог быть в Пятигорске, так как находился в действующем отряде на левом фланге Кавказской линии в Чечне. Письмо могло быть написано только в 1841 году и, таким образом, является последним по времени из всех писем Лермонтова.

Стр. 461, строка 31. Степан — приказчик в Тарханах.

Стр. 462, строка 3. «...книгу графини Ростопчиной» — сборник «Стихотворения графини Евдокии Петровны Ростопчиной» (СПб., 1841). На титульном листе Е. П. Ростопчина сделала надпись: «Михаилу Юрьевичу Лермонтову в знак удивления к его таланту и дружбы искренной к нему самому. Петербург, 20-е апреля 1841».

Стр. 462, строка 3. Ростопчина — Евдокия Петровна (рожд. Сушкова, 1811—1858). Лермонтов познакомился с Ростопчиной еще в студенческие годы в Москве, когда посвятил ей стихотворения: «Крест на скале» и «Додо» (см. настоящее издание, т. I, стр. 258 и т. II, стр. 215), но настоящая дружба между ними завязалась во время последнего приезда Лермонтова в Петербург в начале 1841 года. В год смерти (1858) Е. П. Ростопчина в виде письма к Александру Дюма-отцу написала воспоминания о встречах с Лермонтовым, которые были опубликованы в книге: Alex. Dumas. Le Caucase. Nouvelles impressions de voyage. Bruxelles, 1859, стр. 252—260. Русский перевод: П. Роборовский. Дюма. Кавказ. Путешествия А. Дюма. Тифлис, 1861, стр. 451—462; ср. «Русск. старина», 1882, т. 35, кн. 9, стр. 616—620.

Стр. 462, строка 6. «Полное собрание сочинений Жуковского последнего издания» — Стихотворения В. Жуковского (в семи томах). Издание четвертое, исправленное и умноженное, СПб., 1835. Издание книгопродавца Александра Смирдина. В 1839 году были изданы дополнительно еще два тома. О посещении Лермонтовым Жуковского в 1838 году см. письмо № 30 (настоящий том, стр. 444). Об интересе Лермонтова к Шекспиру см. примечание к письму № 4 (настоящий том, стр. 698—699).

Письма к Лермонтову

1. От М. А. Лопухиной (стр. 463)

Печатается по журналу «Русск. обозрение» (1890, кн. 8, стр. 734—736, в тексте воспоминаний А. П. Шан-Гирея о Лермонтове).

Автограф не известен.

При публикации А. П. Шан-Гирей предпослал тексту письма следующее замечание: «Считаю не лишним сообщить еще одно письмо к Лермонтову старшей сестры Верещагиной...». Позднейшие публикаторы письма,

762

основываясь на этих словах, прямо относили его к «старшей сестре Верещагиной». Только в 1940 году М. Ф. Николевой было установлено, что автором письма является не старшая сестра А. М. Верещагиной, у которой, судя по мемуарной и родословной литературе, не было сестер и она жила вдвоем с матерью, а ее старшая двоюродная сестра Мария Александровна Лопухина, бывшая с Лермонтовым в дружеских отношениях и переписке. Содержание и тон данного письма отвечают характеру сохранившихся писем к ней Лермонтова (см. настоящий том, письма Лермонтова №№ 9—11, 13, 14, 16, 26, 30, 32). На этом основании М. Ф. Николева совершенно правильно заключает, что, говоря об авторе письма, А. П. Шан-Гирей или спутал фамилию, т. е. вместо Лопухиной написал Верещагиной, или пропустил слово «двоюродной», думая написать «старшей двоюродной сестры Верещагиной». В семье Лопухиных Мария Александровна действительно была старшей сестрой, имея младшими: Елизавету, Варвару и брата Алексея (см.: М. Ф. Николева. М. Лермонтов. Биографический очерк. Пятигорск, 1940, стр. 44—47).

Перевод

12 октября <1832> Москва     

Ваше письмо, помеченное третьим этого месяца, только что до меня дошло. Я не знала, что это день вашего рождения. Я вас поздравляю, дорогой мой, хотя немного поздно. Я не могу вам выразить огорчение, которое причинила мне дурная новость, сообщенная вами. Как, после стольких усилий и трудов увидеть себя совершенно лишенным надежды воспользоваться их плодами и быть вынужденным начать совершенно новый образ жизни? Это поистине неприятно. Я не знаю, но думаю всё же, что вы действовали с излишней стремительностью, и, если я не ошибаюсь, это решение должно было быть вам внушено Алексеем Столыпиным, не правда ли?

Я вполне понимаю, насколько вы должны чувствовать себя выбитым из колеи этой переменой, так как вы никогда не были приучены к военной службе, но и теперь, как всегда, человек предполагает, а бог располагает, и будьте совершенно уверены в том, что всё, что он предполагает в своей бесконечной премудрости, служит несомненно для нашего блага. На военной службе вы так же будете иметь все возможности, чтобы отличиться; с умом и способностями возможно всюду стать счастливым. К тому же сколько раз вы говорили мне, что если бы вспыхнула война, вы бы не захотели оставаться безучастным. Ну вот, вы так сказать брошены судьбой на путь, который дает вам возможность отличиться и сделаться когда-нибудь знаменитым воином. Это не может помешать вам заниматься поэзией; почему же? одно другому не мешает, напротив, вы только станете еще более любезным военным.

Ну вот, мой дорогой, теперь для вас приходит самый критический момент, ради бога, помните, насколько возможно, обещание, данное мне вами перед отъездом. Остерегайтесь слишком быстрого сближения с вашими товарищами, сначала узнайте их хорошо. У вас добрый характер, и с вашим любящим сердцем вы можете быть быстро покоренным; особенно избегайте ту молодежь, которая бравирует всякими выходками и ставит себе в заслугу глупое фанфаронство. Умный человек должен

763

быть выше всех этих мелочей; это не заслуга, а наоборот, это хорошо только для мелких умов, предоставьте им это и следуйте своим путем. Простите, мой дорогой друг, что я решаюсь давать вам эти советы; но они мне продиктованы самой чистой дружбой, а привязанность, которую я к вам питаю, заставляет меня желать вам всего лучшего; я надеюсь, что вы не рассердитесь на проповедницу морали, а наоборот, будете за это благодарны, я вас слишком хорошо знаю, чтобы в этом сомневаться.

Вы хорошо сделаете, если пришлете, как вы говорите, все, что вы до сих пор написали; вы можете быть уверены, что я честно сохраню присланное; и вы же будете в восторге, найдя это когда-нибудь. Если вы будете продолжать писать, не делайте этого никогда в школе и не показывайте ничего вашим товарищам, потому что иногда самая невинная вещь доставляет нам гибель. Я не понимаю, почему вы так редко получаете мои письма? Я вас уверяю, что я не ленюсь и пишу вам часто и пространно. Ваша служба не помешает мне вам писать обыкновенно, и я всегда буду посылать мои письма по старому адресу; скажите мне, не лучше ли их отправлять на имя бабушки?

Я надеюсь, что ваше пребывание в школе не будет для вас препятствием писать мне; если у вас не будет времени делать это каждую неделю, ну тогда хотя бы раз в две недели; но прошу вас, не лишайте меня этого утешения.

Мужайтесь, мой дорогой, мужайтесь! не позволяйте разочарованию сломить вас, не отчаивайтесь, верьте мне, что всё будет хорошо, это не фразы утешения я вам предлагаю, вовсе нет; я сама не знаю, но что-то мне говорит, что всё будет хорошо. Правда, что теперь мы не увидимся раньше, чем через два года; это действительно горе для меня, но... не для вас, для вас это может быть лучше. В два года можно выздороветь и стать совершенно благоразумным.

Поверьте мне, что я не потеряла способности угадывать ваши мысли, но что вы хотите, чтоб я вам сказала? Она здорова, повидимому, довольно весела, вообще ее жизнь такая однообразная, что даже нечего о ней сказать, сегодня как вчера. Я думаю, что вы не очень огорчитесь, узнав, что она ведет такой образ жизни, потому что он охраняет ее от всяких испытаний; но с своей стороны я бы желала для нее немного разнообразия, потому что, что это за жизнь для молодой особы, слоняющейся из одной комнаты в другую, к чему приведет ее такая жизнь? — сделается ничтожным созданием, вот и всё. Ну что же? Угадала ли я вас? То ли это удовольствие, которого вы от меня ожидали?

....................................................................

....................................................................

....................................................................

Мне остается ровно столько места, чтоб попрощаться с моим милым гусаром. Как бы я хотела видеть вас в вашей форме и с усами. Прощайте, мои сестры и брат вам кланяются. Мое почтение бабушке.

Датируется 1832 годом по содержанию письма, полного тревоги за судьбу поэта. Как раз в сентябре — октябре 1832 года решался вопрос о дальнейшем образовании Лермонтова, и 10 ноября 1832 года он был зачислен в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.

Стр. 463, строка 2. Лопухина Мария Александровна — см. настоящий том, стр. 704.

764

Стр. 463, строка 4. «Votre lettre, datée de trois de ce mois, vient de me parvenir» («Ваше письмо, помеченное третьим этого месяца, только что до меня дошло»). Письмо Лермонтова от 3 октября 1832 года не известно.

Стр. 463, строки 7—8. «... la mauvaise nouvelle» («... дурная новость») — намерение Лермонтова оставить университет и получить военное образование.

Стр. 463, строка 14. Alexis Stolipine (Алексей Столыпин) — очевидно Алексей Григорьевич Столыпин (ум. в 1847 году), двоюродный дядя поэта, который в 1832 году уже служил в лейб-гвардии Гусарском полку. Данное письмо М. А. Лопухиной вошло в «Опись письмам и бумагам л.-гв. гусарского полка корнета Лермантова», составленную в 1837 году по «Делу о непозволительных стихах» на смерть Пушкина. Упоминание в письме об Алексее Столыпине привлекло внимание жандармов (см. настоящий том, стр. 472, строки 18—21).

Стр. 465, строки 7—9. «Dans deux ans on a le temps de guérir et de devenir tout-à-fait raisonnable» («В два года можно выздороветь и стать совершенно благоразумным») — намек на то, что за два года пребывания в Школе Лермонтов может излечиться от своего увлечения ее сестрой, В. А. Лопухиной. Дальнейшая часть письма до трех строк многоточия также посвящена ей. (О В. А. Лопухиной см. настоящий том, стр. 722).

Стр. 465, строки 10—11. «Croyez-moi, je n'ai pas perdu l'habitude de vous deviner, mais que voulez-vous que je vous dise?» («Поверьте мне, что я не потеряла способности угадывать ваши мысли, но что вы хотите, чтоб я вам сказала?»). Эти и следующие строки являются ответом на вопрос Лермонтова о В. А. Лопухиной в письме к М. А. Лопухиной от 2 сентября 1832 года: «J'aurais bien voulu vous faire une petite question — mais elle se refuse de sortir de ma plume» («Я очень хотел бы задать вам один вопрос, но перо отказывается его написать»; настоящий том, письмо № 10 и примечание к нему, стр. 418, строки 17—18 и стр. 706).

Стр. 465, строки 23—24. «...mes soeurs et mon frère vous saluent» («мои сестры и брат вам кланяются») — Елизавета, Варвара и Алексей Лопухины.

2. От А. М. Верещагиной, отрывок (стр. 465)

Печатается по копии В. Х. Хохрякова — ИРЛИ, оп. 4, № 26 (тетрадь 2-я), лл. 7—8 об. Сохранилась другая копия в тетради В. Х. Хохрякова — ИРЛИ, оп. 4, № 85 («Материалы для биографии М. Ю. Лермонтова»), л. 11—11 об., — повидимому, переписанная с первой.

Письмо, из которого выписан отрывок, — не известно.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Дудышкина (т. 2, 1860, стр. XIV).

Перевод

13 октября <1832>     

Аннет Столыпина пишет Пашеньке, что у вас неприятность в университете и что моя тетя от этого больна, умоляю, напишите мне в чем

765

дело? У нас все делают из мухи слона, успокойте меня, умоляю — к несчастью я вас знаю слишком хорошо, чтобы быть спокойной, я знаю, что вы способны резаться с первым встречным из-за первой глупости — фи! это стыд; вы никогда не будете счастливы с таким отвратительным характером.

Датируется 1832 годом по содержанию отрывка. Сохранилось ответное письмо Лермонтова (см. настоящий том, письмо № 12, стр. 421).

Стр. 465, строка 27. Annette Stolipine (Аннет Столыпина) — Анна Григорьевна Столыпина (см. настоящий том, стр. 706).

Стр. 465, строка 27. Pachinka (Пашенька) — Параскева Дмитриевна Столыпина, дочь Дмитрия Алексеевича и Екатерины Аркадьевны Столыпиных, владельцев Середниково (см. настоящий том, стр. 701); московская подруга А. Г. Столыпиной (см. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 686).

Стр. 465, строки 27—28. «... désagrément à l'Université («неприятность в Университете») — решив перейти из Московского университета в Петербургский, Лермонтов 1 июня 1832 года обратился в правление Московского университета с прошением снабдить его «надлежащим свидетельством для переводу в императорский Санктпетербургский университет» (ИРЛИ, оп. 3, № 8, л. 2). Однако в свидетельстве, выданном Лермонтову Московским университетом 18 июня 1832 года, удостоверялось только то, что «Лермантов полного курса учения не окончил» (там же, л. 3—3 об.), вследствие чего в Петербургском университете Лермонтову было отказано в зачете двух первых курсов, прослушанных им в Москве, и предложено вновь поступить на первый курс.

Стр. 465, строка 28. «ma tante» («тетя») — бабушка Лермонтова Е. А. Арсеньева. А. М. Верещагина была дочерью Елизаветы Аркадьевны, сестры Екатерины Аркадьевны Столыпиной, которая была замужем за братом Е. А. Арсеньевой (стр. 711).

3. От Винсона, отрывок (стр. 466)

Печатается по копии В. Х. Хохрякова — ИРЛИ, оп. 4, № 26 (тетрадь 2-я), л. 7 об. Над текстом в скобках помета В. Х. Хохрякова: «(Любимовка, 1832 г.)», на полях тетради его же помета.

«M<onsieur> Дегай — товарищ Лермонтова».

Письмо, из которого выписан отрывок, — не известно.

Публикуется впервые.

Перевод

Разве вы пренебрегаете г<осподином> Дегай?

Датируется 1832 годом на основании пометы Хохрякова.

Стр. 466, строка 4. Винсон — возможно гувернер Лермонтова, англичанин. «В дом был принят семейный гувернер, англичанин Виндсон. Им очень дорожили, платили большое для того времени жалованье — 3 000 р. — и

766

поместили с семьею (жена его была русская) в особом флигеле» (Соч. под ред. Висковатова, т. 6, стр. 37). По свидетельству воспитателя Лермонтова по Московскому университетскому благородному пансиону А. З. Зиновьева, Винсон «впоследствии жил в доме знаменитого министра просвещения гр. С. С. Уварова» («Лит. архив», I. 1938, стр. 428).

Стр. 466, строка 6. M<onsieur> Degai — очевидно, речь идет об Александре Павловиче Дегае (1818—1886), товарище Лермонтова по Школе гвардейских подпрапорщиков, сыне директора департамента министерства юстиции, впоследствии сенатора, Павла Ивановича Дегая. А. П. Дегай окончил школу в 1837 году и получил назначение в Гренадерский полк. В альбоме Лермонтова, хранящемся в ГПБ, имеется запись, относящаяся к 1841 году: «Суб<б>оту обе<д> у Дегая» (см. настоящий том, стр. 388, <13>).

4. От А. А. Лопухина, отрывки (стр. 466)

Печатается по копии В. Х. Хохрякова — ИРЛИ, оп. 4, № 26 (тетрадь 2-я), л. 7—7 об. Имеется другая копия в тетради В. Х. Хохрякова — ИРЛИ, оп. 4, № 85 («Материалы для биографии М. Ю. Лермонтова», л. 50—50 об.), повидимому переписанная с первой.

Письмо, из которого выписаны отрывки, в 1837 году вошло в «Опись письмам и бумагам л.-гв. гусарского полка корнета Лермантова». В «Описи» приведена искаженная цитата из публикуемого отрывка и рассказано содержание не дошедшей до нас части письма (см. настоящий том, стр. 473, строки 7—12). В настоящее время местонахождение письма не известно.

Впервые отрывки опубликованы в Соч. изд. «Academia» (т. 5, 1937, стр. 518).

Датируется ноябрем 1832 года — временем поступления Лермонтова в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров (10 ноября 1832 года).

Стр. 466, строка 7. Лопухин Алексей Александрович — о нем см. настоящий том, стр. 742.

Стр. 466, строки 12—13. «На счет твоего таланта, ты понапрасну так беспокоишься». Письмо Лермонтова относительно возможности совмещения поэтического творчества с военными занятиями не сохранилось. В не дошедшей до нас части письма Лопухин, успокаивая Лермонтова, ссылается на пример Дениса Давыдова (см. настоящий том, стр. 473, строки 10—12).

5. От А. А. Лопухина, отрывки (стр. 466)

Печатается по копии В. Х. Хохрякова — ИРЛИ, оп. 4, № 26 (тетрадь 2-я), лл. 6 об. — 7. Имеется другая копия В. Х. Хохрякова — ИРЛИ, оп. 4, № 85 («Материалы для биографии М. Ю. Лермонтова»), л. 12—12 об., повидимому переписанная с первой. В копии имеется описка, исправленная в настоящем издании: вместо «вопят» написано «вперед».

767

Письмо, из которого выписаны отрывки, в 1837 году вошло в «Опись письмам и бумагам л.-гв. гусарского полка корнета Лермантова» (см. настоящий том, стр. 473, строки 13—14). В настоящее время местонахождение письма не известно.

Впервые с небольшими разночтениями отрывки опубликованы в Соч. под ред. Висковатова (т. 6, 1891, стр. 140).

Датируется 7 января 1833 года по дате, проставленной В. Х. Хохряковым.

Стр. 466, строка 19. «У тебя нога болит, любезный Мишель!» — эти слова в своей рукописи В. Х. Хохряков снабдил примечанием со слов С. А. Раевского: «Ногу Лерм<онтов> переломил (кажется) на ученье, вылечил Арендт (кажется)» (ИРЛИ, оп. 4, № 26, л. 7). По свидетельству А. Меринского, лошадь ударила Лермонтова и до кости разбила ему ногу (см. «Атеней», 1858, № 48, стр. 287). Арендт Николай Федорович (1785—1859) — доктор-хирург, лейб-медик Николая I.

Стр. 466, строка 24. Кикин — Александр Андреевич, один из знакомых Е. А. Арсеньевой и Лермонтова, отрицательно относившийся к поэту. В 1837 году в Кисловодске Лермонтов нарисовал его акварельный портрет, придав ему характер злого и сварливого старика (см. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 115, 119). Известно письмо А. А. Кикина к его дочери М. А. Бабиной от 2 августа 1841 года о последней дуэли Лермонтова, в котором он, сочувствуя Елизавете Алексеевне, недоброжелательно отзывается о поэте (см.: «Русск. старина», 1896, т. 2, стр. 316).

Стр. 466, строки 27—29. «...бедная Елизавета Алек<сеевна> — всё твердят. — Знаю наперед, что ты рассмеешься; а не примешь к сердцу». — Эти слова В. Х. Хохряков прокомментировал тоже на основании свидетельства С. А. Раевского: «Бабушка желала, чтоб Лерм<онтов> вышел в гвардейские офицеры, о которых она имела высокое мнение, — вследствие своих, еще екатерининских понятий» (ИРЛИ, оп. 4, № 26, л. 7); следовательно, нападки на Лермонтова за то, что он своим поступлением в Школу гвардейских подпрапорщиков огорчил Е. А. Арсеньеву, — были неосновательны.

6. От А. А. Лопухина, отрывок (стр. 467)

Печатается по копии В. Х. Хохрякова — ИРЛИ, оп. 4, № 26 (тетрадь 2-я), л. 7. Имеется другая копия В. Х. Хохрякова — ИРЛИ, оп. 4, № 85 («Материалы для биографии М. Ю. Лермонтова»), л. 12 об., повидимому переписанная с первой.

Письмо, из которого выписан отрывок, не известно.

Впервые с небольшими разночтениями отрывок опубликован в Соч. под ред. Висковатова (т. 6, стр. 177).

Датируется 25 февраля 1833 года по дате, проставленной В. Х. Хохряковым.

768

Стр. 467, строки 3—4. «... позволит ли тебе нога продолжать службу военную» — о повреждении Лермонтовым ноги см. примечание к предыдущим отрывкам из письма А. А. Лопухина (настоящий том, стр. 466).

Стр. 467, строки 4—5. «Очень и очень тебе благодарен за твою голову». — Речь идет о картине Лермонтова «Предок Лерма», изображающей голову легендарного предка поэта. Первоначально Лермонтов нарисовал эту картину углем на стене в доме Лопухиных в Москве (см. письмо № 10, настоящий том, стр. 417). А. А. Лопухину картина так понравилась, что он велел ее обрамить прямо на стене и покрыть стеклом, но при работе штукатурка обвалилась и рисунок испортился. В утешение, Лермонтов обещал Лопухину еще раз нарисовать портрет Лермы (см. «Русск. старина», 1887, т. 53, кн. 2, стр. 508). В письме к М. А. Лопухиной 1832 года поэт говорит о подарке, который он собирается прислать для Алексея Александровича Лопухина (см. письмо № 11, настоящий том, стр. 419 и перевод на стр. 707). Обещание было исполнено, и Лермонтов прислал Лопухину картину «Предок Лерма», выполненную масляными красками. Картина находилась в семье Лопухиных до 1886 года и была передана сыном А. А. Лопухина в Лермонтовский музей. В настоящее время она хранится в музее ИРЛИ.

7. От А. М. Верещагиной, отрывок (стр. 467)

Печатается по копии В. Х. Хохрякова — ИРЛИ, оп. 4, № 26 (тетрадь 2-я), л. 7 об.

Письмо, из которого выписан отрывок, не известно.

Перевод

Если нет, то вы можете сочинить ее в духе ваших импровизаций «Кто смотрит так гордо» — речитативом и Арсеньев — в темпе аллегро.

Датируется 1833 годом, указанным В. Х. Хохряковым.

В отрывке говорится о музыкальных импровизациях поэта и о проекте какого-то музыкального сочинения. По свидетельству А. Тирана — товарища Лермонтова по Школе гвардейских подпрапорщиков — поэт «очень хорошо пел романсы, т. е. не пел, а говорил их почти речитативом» («Звезда», 1936, № 5, стр. 186). О музыкальности Лермонтова существует ряд свидетельств как самого поэта (см. настоящий том, стр. 385, <2>), так и его современников и биографов (об этом см. в статье И. Эйгеса: Музыка в жизни и творчестве Лермонтова. «Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 497—540).

Стр. 467, строка 10. О каком Арсеньеве идет речь — установить трудно, быть может это Емельян Никитич, двоюродный дядя Лермонтова, всего на четыре года старше его (о нем см. настоящий том, стр. 772).

769

8. От А. М. Верещагиной (стр. 467)

Печатается по журналу «Русск. обозрение» (1890, кн. 8, в тексте воспоминаний А. П. Шан-Гирея о Лермонтове, стр. 731—732).

Автограф не известен.

Перевод

Федорово, 18 августа     

Мой дорогой кузен.

Только прочитав в третий раз ваше письмо и твердо убедясь в том, что я не нахожусь под влиянием какого-то сновидения, я берусь за перо и пишу вам. Не то, чтоб я не могла считать вас способным на великое и прекрасное деяние, но писать три раза, не получив по меньшей мере трех ответов, вы знаете, что это чудо великодушия, черта возвышенная, черта, которая заставит побледнеть от волнения. Мой дорогой Мишель, я больше не беспокоюсь о вашей будущности, когда-нибудь вы станете великим человеком.

Я хотела вооружиться всеми моими силами, чувствами и волей, чтобы серьезно рассердиться на вас. Я не хотела вам больше писать, чтоб доказать этим, что мои письма могут обойтись без рамки со стеклом, только бы находили удовольствие их получать. — Но довольно, вы раскаялись — я слагаю оружие и соглашаюсь всё забыть.

Вы офицер, примите мои поздравления. Это для меня большая радость, тем более, что она была неожиданна. Потому что (я это говорю вам одному) я скорее ожидала встретить вас солдатом. Вы сами согласитесь, что у меня были основания бояться, и даже если б вы были вдвое благоразумнее, чем прежде, вы всё же еще не вышли из разряда сорванцов. Но во всяком случае это уже шаг вперед, и я надеюсь, что вы больше не будете пятиться назад

Я представляю себе радость бабушки; лишнее говорить, что я разделяю ее всем моим сердцем. Я не сравниваю мою дружбу с бездонным колодцем, вы этому не поверите. Я не сильна в сравнениях и не люблю обращать священные вещи в посмешище, — я предоставляю это другим!

Когда приедете вы в Москву?

........................................................................

........................................................................

Что касается количества моих поклонников, догадайтесь сами, и так как ваши предположения бывают всегда дерзкими, я слышу, как вы говорите, что у меня их вовсе нет.....................................................................

........................................................................

Кстати о вашем идеале. Вы мне ничего не говорите о ваших сочинениях. Я надеюсь, что вы пишете, и думаю, что вы пишете хорошо; прежде вы делились ими со мной. Конечно, у вас есть друзья, которые их читают и умеют лучше судить, но я вас уверяю, что находятся и такие, которые прочтут их с большим удовольствием. Я ожидаю, что после такого серьезного вступления вы напишете мне четверостишие к новому году.

Что касается вашего рисования, говорят, что вы делаете удивительные успехи, и я этому охотно верю; умоляю, Мишель, не забрасывайте этот дар, картина, которую вы прислали Алексею, очаровательна. А ваша музыка? Играете ли вы попрежнему увертюру «Немой из Портичи»,

770

поете ли вы дуэт из «Семирамиды», столь памятный, поете ли вы его как раньше во всё горло и до потери дыхания?..............................................................

............................................................................

Мы переезжаем к 15-му сентября, адресуйте ваши письма на дом Гедеонова, около Кремлевского сада. — Умоляю, пишите мне скорее, теперь у вас больше времени, если вы не расходуете его на то, чтобы глядеться в зеркало; не делайте этого, потому что кончится тем, что ваш офицерский мундир вам надоест, как всё то, что вы видите слишком часто, — это у вас в характере.................................................................. ..........................................................................

Если б меня не клонило ко сну, я бы с вами обо всем этом поговорила — но невозможно. Передайте, пожалуйста, бабушке мое почтение.

Целую вас от всего сердца.

Александрина В<ерещагина>.         

Датируется 1835 годом потому, что в письме А. М. Верещагина поздравляет Лермонтова с офицерским званием, которое он получил 1 августа 1835 года.

Стр. 468, строки 23—24. «Pour votre dessin, on dit que vous faites des progrés étonnants» («Что касается вашего рисования, говорят, что вы делаете удивительные успехи»). До нашего времени дошла только часть живописных работ Лермонтова: 11 картин маслом, 51 акварель, 50 рисунков на отдельных листах, два альбома, содержащие 220 рисунков и набросков и около 70 зарисовок, находящихся в его рукописях. О Лермонтове-художнике см. статью Н. Пахомова «Живописное наследство Лермонтова» («Лит. наследство», т. 45—46, 1948, стр. 55—222).

Стр. 468, строки 25—26. «... le tableau que vous avez envoyé à Alexis est charmant» («... картина, которую вы прислали Алексею, очаровательна»). Речь идет о картине Лермонтова «Предок Лерма», присланной Лопухину в начале 1833 года (см. настоящий том, стр. 768 и 803).

Стр. 468, строка 26. «Et votre musique?» («A ваша музыка?»). О музыкальности Лермонтова см. настоящий том, стр. 385, 680, <2>).

Стр. 468, строка 27. «La Muette de Portici» («Немая из Портичи») — название оперы, написанной в 1828 году французским композитором Д.-Ф. Обером (1782—1871). В России эта опера ставилась в Петербурге в Александринском театре с 1834 года под названием «Фенелла» (см. настоящий том, стр. 643).

Стр. 468, строка 27. «... le duo de Sémiramis» («... дуэт из „Семирамиды“») — опера «Семирамида» написана в 1823 году итальянским композитором Россини (1792—1868).

9. От Е. А. Арсеньевой (стр. 469)

Печатается по автографу — ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 58, 2 л., с датой в конце письма, после подписи.

Имеется копия — ИРЛИ, оп. 2, № 107, 2 л.

771

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 6, 1891, Приложение II, стр. 5—6), с неточностями и пропусками, полностью — в книге: П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове, вып. I. 1929, стр. 223—225.

Повидимому, письмо вошло в «Опись переномерованным бумагам корнета Лермантова» под № 15 (см. настоящий том, стр. 474 и 776).

Стр. 469, строка 16. «... и тебя отпустят». Речь идет о служебном отпуске Лермонтова, который он получил 20 декабря 1835 года.

Стр. 469, строка 18. «12 октября получила письмо твое». Это письмо Лермонтова не известно.

Стр. 469, строка 21. «...брату Афанасию» — Афанасию Алексеевичу Столыпину (1788—1866), брату Е. А. Арсеньевой (см. настоящий том, стр. 730).

Стр. 469, строки 24—25. Мария Александровна — жена Афанасия Алексеевича Столыпина, рожд. Устинова (см. настоящий том, стр. 730).

Стр. 469, строка 30. «... мне грустно, что ты нуждаешься в деньгах». — Лермонтов получал в полку жалования 276 руб. в год и рационных денег 84 руб. в год.

Стр. 470, строка 12. «Седейки» — легкие одноконные крытые экипажи, ходившие с 1833 года между Петербургом и Москвой (см.: «СПб. ведомости», 1834, № 293; ср.: «Русск. старина», 1884, т. XLIV, стр. 443—444).

Стр. 470, строка 15. Катерина Аркадьевна — Столыпина, вдова брата Е. А. Арсеньевой Дмитрия Алексеевича Столыпина (см. настоящий том, стр. 701).

Стр. 470, строки 19—20. «...Марьи Акимовне и к Павлу Петровичу» — супругам Шан-Гирей (см. настоящий том, стр. 694).

Стр. 470, строка 21. «Стихи твои, мой друг, я читала бесподобные» — вероятно поэма «Хаджи Абрек», напечатанная в «Библ. для чтения» (1835, т. 11, отд. I, стр. 81—94).

Стр. 470, строки 24—25. «... какую ты пиесу сочинил, комедия или трагедия» — повидимому, речь идет о «Маскараде», над которым Лермонтов работал в 1835 году (см. настоящее издание, т. V, стр. 735, 752).

Стр. 470, строка 27. «... скажи Андрею». Андрей Иванович Соколов (1795—1875), тарханский крестьянин, приставленный к Лермонтову в качестве дядьки и лакея (об отношениях Лермонтова с ним см. статью: П. Вырыпаев. Лермонтов и крестьяне. «Лит. наследство», т. 58, 1952, стр. 442—445).

Стр. 470, строка 30. Daria — Дарья Григорьевна Соколова, рожд. Куртина. Тарханская крестьянка, жена А. И. Соколова. Была ключницей в имении Е. А. Арсеньевой. Послужила прототипом Дарьи в драме Лермонтова «Menschen und Leidenschaften» (см. настоящее издание, т. V, стр. 143).

Стр. 470, строка 31. Катерина Александровна — повидимому, Столыпина, рожд. Потулова, жена старшего брата Е. А. Арсеньевой Александра Алексеевича Столыпина.

772

Стр. 471, строка 11. Емельян Никитич — Арсеньев (1810—1877), племянник Е. А. Арсеньевой по мужу. В то время Е. Н. Арсеньев был капитаном л.-гв. Литовского полка (см.: В. Арсеньев. Род дворян Арсеньевых. Тула, 1903, стр. 68—69).

Стр. 471, строки 13—14. Прасковья Александровна Крюкова, рожд. Черкасская. Дочь Анны Дмитриевны, рожд. Арсеньевой.

Стр. 471, строка 14. Лонгинова — Мария Александровна (1798—1888), дочь П. А. Крюковой.

Стр. 471, строка 15. Авдотья Емельяновна — Арсеньева, рожд. Чоглокова (1785—1856), жена Никиты Васильевича Арсеньева, брата мужа Е. А. Арсеньевой.

10. От В. Ф. Одоевского, записка (стр. 471)

Печатается по автографу — ИРЛИ, оп. 1, № 13, л. 14 об. Написано на обороте последнего листа тетради с лермонтовским автографом поэмы «Мцыри», с первоначальным названием «Бэри».

Впервые опубликовано в Соч. изд. Академической библиотеки (т. 5, 1913, стр. 30).

На первой странице автографа дата: «1839 года. Августа 5». На этом основании записка датируется временем не ранее 5 августа 1839 г.

Стр. 471, строка 30. «...читай Его». Повидимому, в записке говорится о книгах, привезенных Лермонтову Одоевским. Одна из них, вероятно, Евангелие, так как Одоевский пишет «Его» с большой буквы.

Стр. 471, строка 34. Жена — В. Ф. Одоевского, Ольга Степановна Одоевская, рожд. Ланская (о ней см. настоящий том, стр. 693).

Письма к Лермонтову, упомянутые в «Деле о непозволительных стихах»

Опись письмам и бумагам л.-гв. гусарского полка корнета
Лермантова (стр. 472)

Печатается по копии — ИРЛИ, оп. 3, № 9 (копия «Дела о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии гусарского полка Лермантовым, и о распространении оных губернским секретарем Раевским»), лл. 38—41 об.

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 6, 1891, Приложение IV, стр. 15—16).

Дата «20 февраля 1837-го» указана в конце описи.

На основании «Дела о непозволительных стихах» устанавливается, что Лермонтов и С. А. Раевский были привлечены к следствию по делу о стихотворении «Смерть Поэта». Первым, 21 февраля 1837 года, был допрошен Раевский. Копия его объяснения находится в «Деле» (лл. 6—11). Черновик

773

своего объяснения (лл. 14—23) Раевский пытался передать Лермонтову через его дядьку А. И. Соколова. В «Деле» (л. 13) имеется письмо Раевского к Соколову следующего содержания:

       Андрей Иванович!

Передай тихонько эту записку и бумаги <т. е. черновик объяснения Раевского> Мишелю. Я подал эту записку министру. Надобно, чтобы он <Лермонтов> отвечал согласно с нею и тогда дело кончится ничем.

А если он станет говорить иначе, то может быть хуже.

Если сам не можешь завтра же поутру передать, то через Афанасия Алексеевича <Столыпина>. И потом непременно сжечь ее.

Письмо было завернуто в лист чистой бумаги с адресом: «Против 3 Адмиральтейской части, в доме кн. Шаховского — Андрею Иванову». Но оно не дошло до Лермонтова, так как было перехвачено и приобщено к «Делу».

Какого числа давал показания Лермонтов — не известно, даты на документе нет, вероятно 21 или 22 февраля, потому что 23 февраля 1837 года Бенкендорф уже имел объяснение Лермонтова (лл. 24—25), которое направил начальнику Штаба военных поселений, где служил Раевский, генерал-адъютанту П. А. Клейнмихелю для «сличения с таковым же объяснением чиновника Раевского» (л. 5). Этим числом, т. е. 23 февраля 1837 года, обозначено начало «Дела», хотя фактически оно началось со дня обыска у Лермонтова и составления публикуемых описей его бумаг, т. е. 20 февраля.

При сличении показаний Лермонтова и Раевского были обнаружены разногласия, из которых наиболее существенными являются разногласия по поводу распространения стихов. Лермонтов утверждал, что передал стихи только Раевскому. «Вероятно он <Раевский> показал их, как новость, другому, и таким образом стихи разошлись по рукам» (л. 33). Раевский же в своем объяснении отметил широкую популярность стихов, о которой Лермонтов знал, и стремление поэта к их распространению. Пытаясь выгородить своего друга, Раевский объяснил поведение Лермонтова желанием «через сие приобресть себе славу» (л. 33 об.).

25 февраля 1837 года последовало «высочайшее повеление», присланное шефу жандармов Бенкендорфу: «Л<ейб>-Гв<ардии> Гусарского полка корнета Лермантова, за сочинение известных Вашему Сиятельству стихов, перевесть тем же чином в Нижегородский драгунский полк; а губернского секретаря Раевского, за распространение сих стихов, и в особенности за намерение тайно доставить сведение корнету Лермантову о сделанном им показании, выдержать под арестом в течение одного месяца, — а потом

774

отправить в Олонецкую губернию, для употребления на службу, — по усмотрению тамошнего гражданского губернатора» (л. 36).

27 февраля 1837 года «повеление» было выполнено, о чем военный министр граф Чернышов доложил командующему Отдельным гвардейским корпусом (лл. 42 и 42 об.). Лермонтов был переведен в Нижегородский драгунский полк, а Раевский заключен на месяц под арест на гауптвахту, после чего 5 апреля 1837 года был отправлен на службу в Петрозаводск (л. 48).

Стр. 472, строки 6—7. «Лит. А. Письма бабки Лермантова г-жи Арсеньевой, равно как матери его». — Письма не сохранились.

Стр. 472, строка 10. «Лит. В. Письма родных и двоюродных сестер Лермантова». — Родных сестер у Лермонтова не было. Из писем двоюродных сестер, о которых может идти речь, известны отрывок из письма от А. М. Верещагиной от 13 октября 1832 года и письмо от нее же от 18 августа 1835 года (см. настоящий том, стр. 465 и 467). А. М. Верещагина не была двоюродной сестрой Лермонтова, хотя они называли друг друга кузиной и кузеном (см. настоящий том, стр. 700—701 и 711).

Стр. 472, строка 18. «№ 1. В письме сем от одной девицы из Москвы» — письмо от М. А. Лопухиной от 12 октября 1832 года (см. настоящий том, стр. 463).

Стр. 472, строка 22. «№ 2. От девицы Верещагиной к Лермонтову» — письмо, о котором идет речь, не известно.

Стр. 472, строка 25. «№ 3. От девицы Верещагиной к Лермантову» — письмо, о котором идет речь, не известно.

Стр. 473, строка 3. «Лит. С. Письма, писанные Лермантову некоим Лопухиным». — Лопухин Алексей Александрович (см. настоящий том, стр. 742). Известны только отрывки из писем Лопухина к Лермонтову.

Стр. 473, строка 7. «№ 1. В нем Лопухин говорит...» — отрывок из этого письма от ноября 1832 года (см. настоящий том, стр. 466, № 4).

Стр. 473, строка 13. «№ 2. Лопухин извещает Лермантова...». Отрывок из этого письма от 7 января 1833 года (см. настоящий том, стр. 466, № 5).

Стр. 473, строка 16. «Лит. D. Письмо известного Раевского к Лермантову». — Раевский Святослав Афанасьевич (см. настоящий том, стр. 724).

Его письмо к Лермонтову не известно. Пьеса, о которой идет речь, — очевидно «Маскарад», законченный осенью 1835 года, следовательно, и неизвестное письмо Раевского датируется этим же временем. О знакомстве Лермонтова через Киреева с Гедеоновым см. письмо № 18 и примечание к нему (настоящий том, стр. 433 и 723).

Стр. 473, строка 20. «Лит. Е. Письма г. Юрьева». — Юрьев Николай Дмитриевич (см. настоящий том, стр. 739). Его письма к Лермонтову не известны.

775

Стр. 473, строка 24. «Управитель» — возможно, тарханский приказчик Степан (см. настоящий том, стр. 761).

Стр. 473, строка 25. Евреинов Павел Александрович (ум. в 1857 году) — двоюродный дядя поэта (см. настоящий том, стр. 702). Его письмо к Лермонтову не известно.

Стр. 473, строка 27. «1. Письмо Андрея Муравьева». — Муравьев Андрей Николаевич (1806—1874), известный в то время писатель реакционного направления. Письмо его к Лермонтову не известно.

Стр. 473, строка 29. «... говорил об них Мордвинову» — Александру Николаевичу (1792—1869). С 1 сентября 1831 года по 18 марта 1839 года Мордвинов был управляющим III Отделением собственной е. и. в. канцелярии и помощником А. Х. Бенкендорфа. В письме идет речь о стихах Лермонтова «Смерть Поэта». Лермонтов обращался к Муравьеву с просьбой выяснить через Мордвинова, который был родственником А. Н. Муравьева, отношение правительства к стихам (см.: <А. Муравьев>. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, стр. 23—25). Ответ на эту просьбу и заключался в не дошедшем до нас письме Муравьева.

Стр. 473, строка 33. «2. Письмо его же Муравьева» — в этом письме речь идет о стихотворении Лермонтова «Ветка Палестины», которое он написал и оставил на столе Муравьева, приехав к нему на квартиру по поводу стихов «Смерть Поэта» и ожидая его (см.: <А. Муравьев>. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, стр. 24, и настоящее издание, т. II. стр. 331). Письмо не известно.

Стр. 474, строки 3—4. «3. План составленный Лермантовым для драмы, заимствованной из семейного быта сельских дворян». Из дошедших до нас пьес Лермонтова к данной характеристике более всего подходит драма «Menschen und Leidenschaften» (см. настоящее издание, т. V, стр. 142—204), однако план к этой драме не известен.

Стр. 474, строка 6, «4. Стихи, карандашом написанные». — О каких именно стихах идет речь — установить трудно.

Стр. 474, строка 9. «5. Книга на французском языке». — О какой книге идет речь — не известно.

Стр. 474, строка 11. «6. Письмо поручика л.-гв. московского полка Унковского» — Александра Никитича (1811—1867). Письмо не известно.

Стр. 474, строка 14. «7. Письмо родственника Пожогина» — М. А. Пожогин-Отрашкевич, двоюродный брат Лермонтова. Его мать, Авдотья Петровна Пожогина-Отрашкевич, была родная сестра Юрия Петровича Лермонтова — отца поэта. М. А. Пожогин-Отрашкевич с пятилетнего возраста вплоть до поступления в кадетский корпус осенью 1824 года воспитывался вместе с Лермонтовым в Тарханах и летом 1825 года был взят Е. А. Арсеньевой в поездку на Кавказ (см. настоящий том, стр. 787).

Стр. 474, строка 16. «8. Письмо Энгельгардта» — Василия Васильевича (1785—1837). По словам П. А. Вяземского, «Энгельгардт... хорошо и

776

всенародно был знаком Петербургу. Расточительный богач, не пренебрегающий веселиями жизни, крупный игрок..., построитель в Петербурге дома, сбивающегося немножко на парижский Пале-Рояль, со своими публичными увеселениями, кофейнями, ресторанами. Построение этого дома было событием в общественной жизни столицы...» (П. А. Вяземский, Полное собрание сочинений, т. I, СПб., 1878, стр. XVII — XVIII). Дом Энгельгардта много лет был очень популярен в Петербурге; упоминание о нем сохранилось в «Маскараде» Лермонтова. — Письмо не известно.

Стр. 474, строка 18. «9. Отрывок письма сестры». — Кем написано письмо — не установлено. Отрывок не известен.

Стр. 474, строка 19. «10. Письмо Аркадия Столыпина». — Столыпин Аркадий Дмитриевич (1821—1899), двоюродный дядя Лермонтова. Письмо не известно.

Стр. 474, строки 20—21. «11. Письмо бабки Лермонтова, Арсеньевой, о прибытии ее в Москву». — Письмо не известно.

Стр. 474, строка 22. «12. Письмо ее же, о семейных делах». — Письмо не известно.

Стр. 474, строка 23. «13. Письмо ее же, с приложением записки от г-жи Симанской» — Марии Львовны, двоюродной сестры Лермонтова (см. настоящий том, стр. 716). Письмо и записка не известны.

Стр. 474, строка 25. «14. Письмо ее же» — не известно.

Стр. 474, строка 26. «15. Письмо ее же, с уведомлением о хозяйстве». — Повидимому, речь идет о письме от 18 октября 1835 года (см. настоящий том, стр. 469), где говорится о 2000 руб., которые обещал послать Лермонтову брат Е. А. Арсеньевой Афанасий Алексеевич Столыпин. В следующем же по описи, не дошедшем до нас письме от Е. А. Арсеньевой, под № 16 говорится о приложении к письму 2000 руб. и о письме деда его Столыпина, т. е. Афанасия Алексеевича.

Стр. 474, строка 27. «16. Письмо ее же». — Указано, что к письму приложены обещанные поэту в письме от 18 октября 1835 года (см. настоящий том, стр. 469) 2000 руб. от Афанасия Алексеевича Столыпина. Письмо не известно.

Стр. 474, строка 30. «17. Письмо родственника Пожогина». — О Пожогине см. настоящий том, стр. 775. Письмо не известно.

Стр. 474, строка 32. «18. Письмо приказчика Лермантова». — О приказчике Степане см. в письме Е. А. Арсеньевой (настоящий том, стр. 470, строки 32—33). Письмо не известно.