- 224 -

ЖУКО́ВСКИЙ, Василий Андреевич [29 янв. (9 февр.) 1783 — 7(19) апр. 1852] — выдающийся русский поэт, один из основоположников русского романтизма. Был внебрачным сыном богатого помещика А. И. Бунина и пленной турчанки Сальхи; получил отчество и фамилию от своего крёстного отца, бедного соседа-помещика А. Г. Жуковского. Воспитывался в усадьбе отца (с. Мишенское Белёвского уезда Тульской губ.), затем в Туле в семье своей сводной сестры В. А. Юшковой; учился в местной гимназии. В 1797 поступил в Благородный пансион при Московском ун-те, где начал писать стихи. Закончил учение в 1801; занимался самообразованием в «Дружеском литературном обществе» (1801—1802) и надолго сохранил связь с нек-рыми из его членов (А. И. Тургеневым, А. Ф. Мерзляковым, А. Ф. Воейковым и др.). Возвратясь в родную

- 225 -

усадьбу, вёл уединённую жизнь, занимался литературой. В 1802 в карамзинском «Вестнике Европы» появилось первое большое стихотворение Ж. «Сельское кладбище» (вольный перевод элегии Т. Грея), выражавшее взгляды и настроения, характерные для русского дворянского сентиментализма (см.). и принёсшее известность молодому поэту. В последующие годы Ж. давал уроки своей родственнице М. Протасовой; она возбудила в нём глубокое чувство, однако родные девушки не соглашались на их брак, что наложило трагический отпечаток на переживания поэта и нашло широкое отражение в его лирике (мотивы неразделённой любви, разлуки и т. п.).

В. А. Жуковский. Литография по рисунку
А. И. Лебедева (с оригинала работы Ф. Крюгера).

К 1808 творчество Ж. приобретает отчётливо выраженный романтич. характер. Поэт создаёт свои первые баллады — «Людмила» (1808), «Кассандра» (1809), позднее «Светлана» (1811, задумана в 1808) и др. Переехав в Москву, Ж. редактировал журнал «Вестник Европы», где помещал свои новые произведения. В 1812 Ж. принимал участие в Отечественной войне как ратник ополчения в резервном полку. Накануне Тарутинского сражения он написал стихотворение «Певец во стане русских воинов», в к-ром воспел доблесть русских полководцев и любовь к родине. Эти стихи имели большой успех, — они ходили по рукам в списках, распространялись в армии. Однако Ж. не понимал народного характера войны; говоря о победе России, он подчёркивал роль Александра I. Откликами на события Отечественной войны явились также патриотич. оды «Вождю победителей» (М. И. Кутузову, 1812) и «Певец в Кремле» (1816). Выйдя по болезни в отставку, Ж. жил в Муратове (усадьба Протасовых) и Долбине (имение Юшковых), где им было написано послание «Императору Александру» (1814). Послание было оценено при дворе, и это определило дальнейшую судьбу Ж.: в 1815 он был приглашён на должность чтеца царицы, получив вслед за тем ежегодную пенсию, а с 1817 стал учителем невесты будущего царя Николая I. На долгие годы Ж. стал придворным. Убеждённый монархист, он в своих политич. взглядах был последователем Н. М. Карамзина (см.), отрицательно относился к движению декабристов. Переехав в Петербург, Ж. принял активное участие в борьбе литературных направлений и вскоре стал одним из руководящих членов и секретарём литературного кружка «Арзамас» (см.), выступавшего против реакционных эпигонов классицизма, членов общества «Беседа любителей русского слова». На почве литературных интересов Ж. сблизился с литературной молодёжью, охваченной революционными настроениями и связанной с тайными декабристскими организациями (М. Ф. Орловым, Н. И. Тургеневым, А. С. Пушкиным, позднее с К. Ф. Рылеевым и др.). К 10—20-м гг. 19 в. относится расцвет творчества Ж., появление его лучших произведений, имевших большое значение в развитии русской поэзии. В это время были созданы баллады «Эолова арфа» (1814), «Ахилл» (1814), «Вадим» (1817), составивший вместе с балладой «Громобой» (1810) поэму «Двенадцать спящих дев», ряд романтич. стихотворений («А. И. Тургеневу», «Теон и Эсхин», «Славянка», «Таинственный посетитель», «Море» и др.). Сборник стихов, вышедший в 1824, как бы подводил итоги наиболее значительному периоду творчества Ж.

Используя своё влияние при дворе, Ж. неоднократно добивался смягчения участи представителей передового общественного движения, ставших жертвами правительственной реакции. Благодаря его усилиям были облегчены условия ссылки Пушкина; настойчиво и не безуспешно ходатайствовал он за нек-рых приговорённых декабристов, хотя и осуждал их восстание; позднее хлопотал за сосланного М. Ю. Лермонтова, содействовал освобождению из неволи Т. Г. Шевченко. В начале 30-х гг. Ж. вновь сближается с Пушкиным и, несмотря на резкое расхождение в политич. взглядах, остаётся одним из ближайших друзей великого поэта вплоть до его трагической кончины. С 1826 Ж. становится воспитателем наследника, будущего царя Александра II, в 1837—39 совершает в его свите путешествие по России и Зап. Европе, а затем, уйдя в отставку, живёт преимущественно за границей. В последние 20 лет жизни поэта его творческая работа над собственными произведениями, в к-рых он часто пользовался заимствованными сюжетами, всё больше уступает место переводам в узком смысле слова. Ещё раньше он перевёл «Орлеанскую деву» Ф. Шиллера и «Шильонского узника» Дж. Байрона; в 30-е и 40-е гг. Ж. переводит «Ундину» Ф. де Ламотт Фуке (1837), часть индийской поэмы Махабхарата, названную «Наль и Дамаянти» (1842), и часть поэмы Фирдоуси «Шах-наме» — «Рустем и Зораб» (1847), «Одиссею» Гомера (1849) и другие произведения. Переводы Ж., отличающиеся высокими художественными достоинствами, знакомили русских читателей с крупнейшими произведениями мировой литературы. К числу заслуг Ж. перед русской поэзией относится и работа над русскими народными сказками, сюжеты к-рых он, подобно Пушкину, перелагал стихами, превращая сказку в поэму («Сказка о царе Берендее», 1831, «Спящая царевна», 1831, и др.). Ж. умер в Баден-Бадене (Германия) и похоронен в Петербурге, в Александро-Невской лавре.

- 226 -

Романтизм, к-рый принёс с собой Ж. в русскую литературу, был, в отличие от романтизма Пушкина и поэтов-декабристов, консервативным по своему идейному содержанию. Правда, он заключал в себе мотивы неудовлетворённости жизнью привилегированных кругов с её суетностью, корыстолюбием, развращённостью; но эти мотивы вызывали стремление не к борьбе, а к уходу от общественных интересов и гражданской деятельности в мир душевных переживаний. Романтизм Ж. звал в область религиозно-моралистич. исканий, к «бесплодному углублению в свой внутренний мир» (М. Горький), к мыслям о «роковых загадках» жизни и смерти. Такие умонастроения были характерны для нек-рой части русского дворянства начала 19 в. Они являлись своеобразной идейной реакцией на начавшийся кризис крепостнич. строя, рост крестьянских волнений и буржуазные революции на Западе.

В первых же получивших общественное признание произведениях Ж. обнаружились и сильные, и слабые стороны его лирики. Сильной стороной творчества Ж., во многом определившей его значение в истории русской поэзии, было признание важности и значительности внутренней, душевной жизни человека, и не только принадлежащего к привилегированным классам. Своеобразно развивая мысль Н. М. Карамзина, что «и крестьянки любить умеют», Ж. защищал нравственное достоинство людей незнатных и небогатых — и «бедного певца», живущего в «убогой хижине», и простых «поселян», ведущих трудовую жизнь. Почти отказавшись от прозы (две его повести — «Вадим Новгородский», 1803, и «Марьина роща», 1808, написаны на темы старинных преданий), Ж. вдохновенно выражал в своей лирике внутренние переживания человека, способного глубоко чувствовать и возвышенно мыслить. Большое место в его стихах занимают образы сельской природы, в к-рой поэт всегда подчёркивает её «задумчивую», «сладостную» тишину, раскрывает бесконечную красоту её оттенков. Для выражения этого нового понимания душевной жизни и нового восприятия природы, дотоле мало известных в русской поэзии, Ж. создал соответствующие поэтические формы. Культивируя жанры элегии и дружеского послания, он разработал утончённые средства словесной изобразительности, нашёл своеобразный метафорич. язык и новый интонационно-ритмич. строй. Его стихи отличаются большой эмоциональной насыщенностью, выразительностью. Огромное значение в них имеет словесная живопись, самая мелодия стиха. По словам В. Г. Белинского, «романтическая муза» Ж. «дала русской поэзии душу и сердце...» (Собр. соч., т. 3, 1948, стр. 291). Ж. явился в этом смысле поэтом-новатором, проторяющим новые пути для развития национальной литературы. На его художественные достижения во многом опирались в процессе своего творческого роста лучшие поэты прогрессивного лагеря во главе с Пушкиным, к-рый считал себя учеником Ж. и высоко ценил «его стихов пленительную сладость». Множество произведений Ж. положено на музыку русскими композиторами, в т. ч. М. И. Глинкой, А. С. Даргомыжским, А. Г. Рубинштейном, А. С. Аренским. В основу оперы П. И. Чайковского «Орлеанская дева» положена одноимённая драма Ж. (написана по Ф. Шиллеру).

Слабые стороны творчества Ж. определялись его идеалистич. мировоззрением, тем, что он изображал душевные переживания в свете своих религиозных исканий; в его стихи нередко проникали мотивы разочарования в жизни, мысли о бренности существования, о непрочности земных радостей, любви и дружбы; он искал выхода в религиозном признании потустороннего духовного мира. Во всём этом сказывалась консервативно-дворянская ограниченность мировоззрения Ж. Поэтому менее удачны те его стихи, в к-рых он прямо пользуется образами, заимствованными из христианской мифологии (стихотворения «Пловец», «Рай» и др.), и гораздо значительнее те, в к-рых он создаёт оригинальные романтич. образы природы, лишённые религиозно-мистич. содержания («Весеннее чувство», «Цвет завета», «Таинственный посетитель» и др.). Особенно характерны в этом отношении баллады, занимающие очень важное место в творчестве Ж., стяжавшие ему среди современников славу и прозвище «балладника». Всего он создал около 35 произведений этого жанра; многие из них написаны на сюжеты, заимствованные из западноевропейской поэзии (А. Бюргер, Ф. Шиллер, Р. Саути, Л. Уланд и др.), а нек-рые являются собственно переводами.

Для выражения романтич. переживаний, таинственного и чудесного Ж. искал образы и сюжеты, относящиеся к отдалённой, уже пережитой человечеством эпохе средневековья, когда наивная вера в потустороннее и фантастическое, в возможность общения с ним еще господствовала в общественной идеологии. Это были сюжеты народных поверий, в к-рых христианская вера в бога и дьявола соединялась с отголосками языческих представлений («Людмила», «Светлана» и др.), церковно-книжные и рыцарские легенды («Громобой», «Эолова арфа» и др.) и даже эпизоды античного эпоса («Кассандра», «Ахилл» и др.). Своими балладами Ж. знакомил русских читателей, воспитанных на рационалистич. поэзии классицизма, с новым для них миром фантастич. поверий и преданий, отразивших целую эпоху в историч. развитии общества. По словам Белинского, Ж. внёс в русскую литературу романтизм «в духе средних веков». Подобно лирике, баллады Ж. отличаются художественной оригинальностью и законченностью формы. Для них характерна психологич. утончённость образов, эмоциональная выразительность языка и ритма. Однако романтич. отвлечённость содержания ограничивает познавательные возможности поэзии Ж., к-рая даёт одностороннее изображение человеческих переживаний и нередко заключает в себе консервативную моралистич. тенденциозность. Поэтому передовые писатели, младшие современники Ж., опираясь на его поэтич. достижения, в идейном отношении часто противопоставляли ему свои произведения, иногда даже пародировали его сюжеты, как это сделал, напр., Пушкин в «Руслане и Людмиле». Этим определялись различные и на первый взгляд противоречивые оценки творчества Ж. со стороны Пушкина и поэтов-декабристов. Они высоко ценили его поэзию за «избыток неизъяснимых чувств» и «сладостные звуки» (А. А. Бестужев), за «решительное влияние на дух нашей словесности» и «образцовый» переводный слог (А. С. Пушкин) и в то же время осуждали Ж. за «мистицизм, которым проникнута большая часть его стихотворений» (К. Ф. Рылеев), за «чувство уныния», к-рое «поглотило всё прочее» (В. К. Кюхельбекер). Дореволюционная академич. наука (А. Н. Веселовский и др.) ограничивалась описанием психологич. мотивов у Ж., розысками их иноземных источников. Историч. оценка творчества Ж. принадлежит В. Г. Белинскому, к-рый писал: «Жуковский... имеет великое историческое значение для русской поэзии вообще; одухотворив русскую поэзию романтическими элементами,

- 227 -

он сделал ее доступною для общества, дал ей возможность развития, и без Жуковского мы не имели бы Пушкина» (Собр. соч., т. 3, 1948, стр. 292).

Соч. Ж.: Полное собрание сочинений, т. 1—3, П., 1918; Сочинения, т. 1—6, 8 изд., СПБ, 1885; Стихотворения, т. 1—2, Л., 1939—40 (Б-ка поэта. Большая серия); Стихотворения, Л., 1952 (Б-ка поэта. Малая серия, 2 изд.).

Лит.: Белинский В. Г., Литературные мечтания, Собрание сочинений в трех томах, т. 1, М., 1948 (стр. 48—49); его же, Русская литература в 1841 году, там же, т. 2, М., 1948 (стр. 149—54); его же, Сочинения Александра Пушкина. Статья 2, 4 и 5, там же, т. 3, М., 1948; его же, Очерки русской литературы. Сочинение Николая Полевого. [Рец.], Полное собр. соч., т. 5, СПБ, 1901 (стр. 101—10); его же, Стихотворения В. Жуковского, т. 9. [Рец.], там же, т. 9, СПБ, 1910; Чернышевский Н. Г., Сочинения В. А. Жуковского. Издание пятое, томы X, XI, XII и XIII. [Рец.], Полное собр. соч., т. 4, М., 1948; Плетнев П. А., О жизни и сочинениях Василия Андреевича Жуковского, СПБ, 1853; Грот Я. К., Очерк жизни и поэзии Жуковского, СПБ, 1883; Веселовский А. Н., В. А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения», П., 1918.