12. И. С. Аксакову
С.-Петербург. 5-ое генваря <18>67
Поздравляю вас от души с появлением «Москвы». Пошли ей Господь Бог долгое, долгое — и если не совершенно мирное, то, по кр<айней> мере, не слишком бурное житие1. Созвездия довольно благоприятны — новый председатель Совета Гл<авного> Упр<авления> Похвиснев оказывается человеком рассудительным и самостоятельным. С этим можно будет жить2.
По делам внешней политики сверх того, что вам известно из газет, особенно интересного сообщить вам не имею, кроме одного факта, о котором я узнал только вчера — это предложение, сделанное Бейстом о пересмотре, в нашу пользу, Парижского трактата3. Не думаю, чтобы эта выходка была бы вызвана нами, — и желательно очень, чтобы, нашего достоинства ради, мы не придавали ей особенного значения. Мы не можем и не должны признавать за Европою права определять для России, какое место ей принадлежит занять на Востоке. По несчастию, мы и сами, в собственном нашем сознании, определить этого не умеем — не только в правит<ельственной> среде, но даже и в печати. И вот почему статья Соловьева о Восточном вопросе — будь она чем-либо другим, как не выражением его личного мнения, — мне показалась бы крайне <не>10* удовлетворительною4. Нет, далеко не таковы отношения России к греко-славянскому миру. Тут дело не в одном сопоставлении частей (juxta positio11*), а в живой, взаимной, органической связи одного целого5. Вообще пора бы нашей печати, как силе чисто нравственной, менее дипломатически относиться к вопросу — и, пользуясь своею фактическою безответственностью, прямо и положительно заявить исторический лозунг всего этого дела.
На днях вы прочтете в «Journal de St.-P<étersbourg>» наш ответ на обвинительный акт Римской курии против нас6.
Нельзя довольно сочувствовать высказанной вами истине, что, в наше время, главная ответственность лежит на обществе, а не на правительстве — в этом заключается целое направление, и очень желательно, чтобы «Москва» проводила его как можно более последовательно...7
Конец письма, очевидно, утерян.
В семейном архиве Аксаковых это письмо было контаминировано с окончанием письма от 8 января 1867 г. (п. 13). Эта ошибка повторена в публикации Мурановского сб. (с. 16—17).
1 Надежды Тютчева не оправдались. За 22 месяца своего существования (1 янв. 1867 г. — 21 окт. 1868 г.) «Москва» получила 9 предостережений, была трижды приостановлена (на 3, 4 и 6 месяцев), а после третьей приостановки прекращена решением Сената.
2 Скоро Тютчев будет совершенно иначе оценивать деятельность М. Н. Похвиснева на посту председателя Главного управления по делам печати (см. письмо А. Ф. Аксаковой от 15 авг. 1867 г. — Соч. 1980, т. 2, с. 218—219); см. также в наст. томе: Тютчев — Похвисневу, предисловие).
3 1 января 1867 г. австрийский министр иностранных дел бар. Фридрих фон Бейст (1809—1886) направил русскому правительству проект созыва европейской конференции для обсуждения положения на Востоке, предлагая содействие Австрии в вопросе о пересмотре в пользу России некоторых статей Парижского мира 1856 г. В тот же день австрийскому послу во Франции было предложено вступить в соответствующие переговоры с французским правительством. Необходимость этой акции мотивировалась следующим образом: «...уместно будет принять в известной мере во внимание ту естественную роль, которую обеспечивает России на Востоке общность религиозных институтов, и, проявив готовность идти на уступки, сохранить для себя искреннюю поддержку этой державы в делах Востока» (цит. по кн.:
282
«Austro-Hungarian Empire and the Policy of Count Beust. A Political Sketch of Men and Events from 1866 to 1870 by an Englishman». L., 1870, p. 92—93). Правительство Наполеона III категорически отвергло эти предложения. Не встретили они сочувствия и у русского правительства.
4 В статье «Восточный вопрос» историк С. М. Соловьев писал, что у России сложилась на Востоке «своя историческая национальная политика», которая определяется нравственным долгом России по отношению к «единоверным и единоплеменным братиям», т. е. к славянскому населению Оттоманской империи («Москва», 1867, № 1, 1 янв.).
5 В той же статье Соловьев утверждал, что, освободившись от власти Турции, славянские народы должны развиваться в полной независимости друг от друга.
6 17 ноября 1866 г. разрывом дипломатических отношений и конкордата завершился длительный конфликт между Россией и Ватиканом по вопросу о правах католического духовенства в Царстве Польском. Вслед за тем в Ватикане был издан сборник документов, подбор и редакция которых имели целью возложить на русское правительство ответственность за происшедший разрыв. 7 января 1867 г. Горчаков разослал всем русским посольствам и миссиям «Исторический обзор действий римского двора, разрешившихся прекращением дипломатических сношений между папским престолом и императорским кабинетом <...>» с предписанием предать его широкой огласке. Цель этого документа — доказать предвзятость обвинений Ватикана. 10/22 января «Обзор» был напечатан в газете «Journal de St.-Pétersbourg», органе Министерства иностранных дел. Затем его перепечатали почти все русские газеты, в том числе и «Москва» (№ 9, 12 янв.).
7 В программной передовой статье первого номера «Москвы» (1867, 1 янв.) Аксаков писал: «Пора наконец понять, что во многих отношениях сила не в правительстве, а в нас <...> в успехах общественной самодеятельности, в правильном развитии тех земских сил, которыми зиждется само государство <...> важно то, чтоб правильно судило само общество; чтобы в нем-то самом выработалось верное понятие об истинных интересах народности». С подобной «переменой точки зрения на правительство и общество, — разъясняет свою позицию Аксаков, — многое представится в ином свете. Многое, мало известное доселе, привлечет на себя по справедливости наше внимание, и между прочим — проявление таких новых общественных сил, которых рост почти и не замечается у нас дома <...> Эти силы — возникшее сознание гражданской полноправности в 20 миллионах крестьян; это развивающийся в обществе юридический разум; это, наконец, голос русской печати, к которому внимательно прислушивается западный мир...».