Зайденшнур Э. Е. «Я поступила в музей в марте 1924 г.» / Публ. О. А. Голиненко и Б. М. Шумовой // Неизвестный Толстой в архивах России и США. — М.: АО «ТЕХНА-2», 1994. — С. 425—433.

http://feb-web.ru/feb/tolstoy/critics/nta/nta-425-.htm

- 425 -

Э. ЗАЙДЕНШНУР

«Я ПОСТУПИЛА В МУЗЕЙ В МАРТЕ 1924 г.»

Я поступила в музей в марте 1924 г. Директором музея была дочь Толстого Татьяна Львовна. Я ею была очень обласкана. Заведующая библиотекой Варвара Дмитриевна Пестова (вскоре ставшая женой Н. Н. Гусева) строго следила за тем, чтобы карточный каталог был хорошо написан. Одновременно со мной хотела поступать в библиотеку сотрудник Юбилейного издания (фамилию не помню), и нам был устроен как бы экзамен — нужно было написать карточки. Карточка, написанная мной, больше понравилась Варваре Дмитриевне, и это решило вопрос — я была принята в музей. В те годы в Москве была биржа труда, помещавшаяся на Петровских линиях. Придя на биржу труда, я заявила дежурному, что мне хотелось бы работать в музее Толстого. В это время туда пришла работавшая в музее Мария Ивановна Попова и сказала дежурному, что в музее Толстого ищут уборщицу для библиотеки музея с оплатой 20 руб. в месяц. Дежурный сообщил мне эту заявку, и я согласилась. Так я начала работать в библиотеке музея и наряду с уборкой я стала заниматься библиографией, на основании чего вскоре я была переведена с должности уборщицы на должность младшего научного сотрудника, а затем в 1938 г. на должность старшего научного сотрудника. В 1944 году защитила кандидатскую диссертацию на тему «Русский фольклор в творчестве Толстого до 70 г.г.», т. е. включая «Анну Каренину». Оппонентами были Н. К. Гудзий и Н. Н. Гусев. Кроме уборки библиотеки в мои обязанности входила работа в Рукописном отделе по каталогизации писем Толстого, что я выполняла все годы работы в музее.

Татьяна Львовна обратила внимание, что я аккуратно прихожу на работу и не отвлекаюсь от нее, поручила мне дочь Татьяну Михайловну. Ежедневно я приходила в квартиру Татьяны Львовны (они жили рядом с музеем в Лопухинском пер.) и вместе с Татьяной Михайловной отправлялась в музей и там обучала ее тому, что сама только узнавала. Моя мать была огорчена, что я работаю уборщицей, и спрашивала меня: «Для этого ли ты училась?» На что я отвечала, что мне в музее очень хорошо. У моей матери сложился тогда афоризм: «Когда червь лезет в хрен, ему кажется, что слаще нет». Так прошло 60 лет, и я считаю,

- 426 -

Иллюстрация:

Софья Александровна Стахович.
Фотография 1880-х гг.

- 427 -

что действительно ничего слаще нет.

В то время, когда я пришла в музей, там работала хорошо читавшая автографы Толстого С. А. Стахович, приятельница старшей дочери Толстого. Она очень расположилась ко мне, пригласила к себе в гости. Она жила на Метростроевской ул. На столе у нее лежал дневник ее матери, куда она вписывала полюбившиеся ей стихи. В этом дневнике к моему приходу всегда лежала узкая полоска бумаги в зависимости от того, что С. А. хотела мне рассказать о Толстом. Из рассказов С. А. Стахович: однажды в Ясной Поляне в зале пили чай. Толстой вышел из своего кабинета и, возвращаясь, держал в руках налитый стакан чая и вспомнил, как однажды он воскликнул: «Нашел, как черная смородина!» Это относилось к описанию глаз Катюши Масловой во время игры в горелки. Этим я воспользовалась при создании своей работы «20 вариантов портрета Катюши Масловой».

При поступлении в музей, заполняя анкету, С. А. писала: в графе «Чем занимались до поступления в музей?» — «Добыванием крова и пищи». В графе «образование» ответила: «никакого»; «какие языки знаете?» — «английский, немецкий, французский, итальянский».

Как-то раз, идя в архив из музея, она проходила мимо почты и нищий попросил у нее подаяния. «Самих ограбили», — ответила она ему. Нищий: «Поди тыщи три было?» — С. А.: «Гораздо больше».

С. А. одевалась по-старинному, затягивалась в корсет, на голове маленькая соломенная шляпка. Мальчишки, завидев ее, когда она проходила мимо памятника Пушкину, закричали: «Эй ты, тетка Пушкина!»

Рассказывая об этом эпизоде, С. А. сказала: «Они не подозревали, какое удовольствие они мне этим восклицанием доставили».

В 1924 г., когда Репину исполнилось 80 лет, из музея Толстого ему был послан поздравительный адрес с подписями всех сотрудников музея. С. А. к своей подписи приписала: «Я глубоко несчастна». Влюбленный в нее Репин встревожен был этой фразой и прислал ей письмо с подробным описанием их встречи в Петербурге.

С. А. брала книги для чтения из личной библиотеки М. А. Цявловского. И как-то раз С. А., встретив Цявловского в музее Толстого, сказала ему: «Я возвратила вам книги, положила их на ваш стол». «Хорошо», — ответил Цявловский. «Не хорошо, а благодарю», — поправила его

- 428 -

она. Уходя, Цявловский буркнул: «Вот за это «благодарю» и сиди в девках». Ей было в то время уже 70 лет.

Репин приезжал в имение ее отца Пальна Орловской губ., и С. А. попросила его написать вид на их парк из окна ее комнаты. Отец бранил ее, что она заставила Репина-портретиста писать пейзаж. Теперь эта картина находится, насколько мне известно, в собрании И. С. Зильберштейна, который купил ее у Варвары Петровны Стахович, двоюродной сестры С. А. Стахович.

Умерла С. А. в апреле 1942 г., похоронена на Ваганьковском кладбище.

У Софьи Андреевны Толстой служила яснополянская крестьянка Марфуша Фоканова. Лев Николаевич Толстой спросил ее: «Марфа, ты была замужем?» — «Нет, граф, я такими глупостями не занимаюсь», — ответила Марфуша.

Родилась 1/14 июля 1902 г. на Украине в семье служащего. Мать моя — Рахиль Давидовна Богуславская. Отец — Ефим Осипович Зайденшнур. В 1919 г. мы переехали в Москву — здесь жил папин брат. До 1919 г. жили в Баку. В Баку я пошла в гимназию, Мариинскую женскую гимназию, окончила ее с золотой медалью. В детстве я получала журнал «Светлячок», и там была картинка — цыпленок-франтик. С тех пор меня стали называть цыпленок-франтик. Меня всем детям ставили в пример, а я думала: «Что мне делать, может, поваляться в луже?»

А. Т. Твардовский в одном своем выступлении высказался очень возвышенно о «Войне и мире». К этому времени у меня был уже выверен текст «Войны и мира» по всем рукописям и печатным источникам. Выявлено 1850 текстологических ошибок, которые, не замеченные автором, дошли до завершенного текста. Воспользовавшись высказыванием Твардовского, я написала ему, и вскоре мне позвонили по телефону от его имени с просьбой написать об этом статью в журнал «Новый мир», редактором которого был Твардовский. Это происходило в 1959 году. Статья моя была напечатана в «Новом мире» в № 6 за 1959 год.

В этом рукописном наброске автобиографии Эвелина Ефимовна Зайденшнур не сказала, что в уборщицы Музея Толстого она пошла, оставив последний курс математического отделения физико-математического

- 429 -

факультета Московского университета. Через год она стала младшим научным сотрудником Музея, еще через пять — старшим. С 1927 года началась ее работа в издании Полного собрания сочинений Толстого в 90 томах (Юбилейное). Определились ее научные интересы как ученого. Это текстология Толстого, проблемы его педагогики, это фольклор народов мира и русское народное творчество в произведениях Толстого. Созревал замысел заняться творческой историей романов Толстого как проблемой текстологической и духовной. Работа «Портрет Катюши Масловой. К лаборатории творчества Толстого» (1937) — реконструкция движения художественной мысли большого писателя, когда исследователь обнаруживает скрытое от обычных читательских глаз глубоководное течение творческого сознания, развитие замысла, рождение образа, работу духа. Впоследствии эта статья, ставшая классикой литературоведения, легла в основу фильма Э. Е. Зайденшнур и В. А. Жданова «Рукописи Льва Толстого».

Война круто изменила жизнь музея. Еще все помнили белокурого молодого человека, он сидел в канцелярии в ожидании Софьи Андреевны Толстой, внучки Льва Николаевича и Софьи Андреевны Толстых, и все сотрудники, особенно сотрудницы, бегали смотреть на него — это был Сергей Александрович Есенин. Еще не так давно была встреча с Рабиндранатом Тагором, а потом Эвелина Ефимовна прощалась с Татьяной Львовной Толстой и ее дочерью Танечкой перед их отъездом за границу. Еще вчера она увлеченно работала над разбором архива П. И. Чайковского в Клину, создавая летопись его жизни «Дни и годы...».

8 декабря 1941 года она писала в Томск, куда сопровождал драгоценные рукописи Толстого Владимир Александрович Жданов, впоследствии муж Эвелины Ефимовны: «...Вы, наверное, думаете, что Москва превратилась бог знает во что, представляю, сколько болтовни вокруг Москвы. А на самом деле мы живем почти нормально. Опасность, конечно, велика и закрывать глаза на это глупо, но впадать в бешенство, бежать куда-то без оглядки, поддаваться панике еще глупее. Общее настроение сейчас у нас — Москву защитят. Тогда ничего не пугает. К налетам так привыкли и, главное, их так здорово отбивают, что многие, и я в том числе, никуда не уходят, остаются в своих квартирах. Нередки случаи, когда я просыпаюсь ночью от звуков радио: «Угроза воздушного нападения миновала», не зная о том, что была объявлена тревога.

Умоляю о нас не беспокоиться...

...Мы пока по-прежнему в музее, нас 21 чел., С. А, Е. Н., Анна Ал., Бор. Вал., Зин. Леон., Людм. Сер., Ек. С., я, из техн. Нюша, Груша, Маруся, Синева, дворники и т. д. Музей сейчас ремонтируют,

- 430 -

а мы пока все помещаемся в архиве, там сложено все. Довольно тесновато, а, главное, холодно — 5°. Хотим складывать печь, иначе 8 часов не высидеть. Прикреплены мы к столовой в Чистом пер. и в 2 часа всей компанией отправляемся туда. Работаем с 830 до 5-ти. Вечером всегда дома, ходить некуда и незачем. Много читаю, занимаюсь своим фольклором и в этом нахожу большое успокоение для своих нервов, которые подчас сдают...»

Весной 1942 года возглавляемые Софьей Андреевной Толстой-Есениной сотрудники музея и с ними Эвелина Ефимовна открыли музей-усадьбу «Ясная Поляна», только что освобожденную от фашистов. «Ясная Поляна» была варварски разрушена, а могила Толстого осквернена.

В 1951 году, когда в толстовской текстологии шли истребительные для строптивых ученых бои, Э. Е. Зайденшнур начала работу над историей создания романа «Война и мир». Закрыли сектор текстологии в ИМЛИ, перестали заниматься текстологией в Московском университете, но в отделе рукописей ГМТ продолжалась текстологическая работа, а в шестидесятые годы стал действовать постоянный текстологический семинар, объединявший научную молодежь музея. Что значит опубликовать 13 тысяч листов рукописи трактата «Царство Божие внутри вас», если мы не умеем разобраться в их последовательности, снять первую, вторую, третью, четвертую и т. д. редакции текста! Силами семинара была выпущена в 1965 году книга «Толстой-редактор», куда вошли не публиковавшиеся ранее тексты Толстого (изд-во «Книга»). Э. Е. Зайденшнур учит молодых текстологов, консультирует переводчиков «Войны и мира», которые приезжают из Англии и Франции, США и Японии, к ней обращается за советом Лерман, американский литературовед, позже выпустивший историко-литературный комментарий к «Войне и миру» (Edgar Lehrman, A guide to the Russian texts of Tolstoi’s War and Peace, Ardis/Ann arbor, 1980, c. 110, 226). Работа Э. Е. Зайденшнур «Война и мир» Толстого. Создание великой книги» переведена на многие языки.

В 1983 году в 94-м томе «Литературного наследства» опубликована восстановленная Э. Е. Зайденшнур «Первая завершенная редакция «Войны и мира», основной труд ее жизни. «Это выдающееся событие в литературоведении и литературе, — писал академик Д. С. Лихачев. — Интересно необыкновенно. Громадное Вам спасибо.

Чтобы хоть чуть-чуть Вас отблагодарить, посылаю Вам свою «Поэзию садов».

Испанский скульптор Карлос Веласкес, потомок великого живописца, писал Э. Е. Зайденшнур, что «о мгновениях, проведенных в

- 431 -

чудесных русских музеях, посвященных Толстому, я рассказываю как о самых лучших и незабываемых в моей жизни. Эти музеи являются честью и гордостью великого русского народа и его культурного творчества, которое имеет не только русский характер, но и международный. В том уголке Мадрида, который посвящен великому русскому писателю, Ваша книга займет почетное место».

О неблагополучии с толстовскими текстами «Новый мир» впервые заговорил на своих страницах в мартовском номере журнала за 1953 год в статье Н. К. Гудзия и В. А. Жданова «Вопросы текстологии». Статья Э. Е. Зайденшнур «По поводу текста «Войны и мира», написанная по предложению Твардовского — в год девяностолетия со дня первого издания романа, — ставила вопрос о необходимости его тщательной текстологической выверки по рукописным источникам. Говоря о 90-томном Собрании сочинений Толстого (Юбилейном), Э. Е. Зайденшнур свидетельствовала: «Единственное произведение, для которого столь необходимая текстологическая работа не проводилась, — это «Война и мир» (почему и нет в этом издании списка исправлений по рукописям)». Перечисляя и классифицируя ошибки и описки, вкравшиеся в текст романа, исследователь справедливо замечает: «Само собой разумеется, что эти ошибки не решают вопроса о силе произведения Толстого. Если к имеющимся ошибкам прибавить еще столько же, «Война и мир» останется «Войной и миром». Но коль скоро эти ошибки обнаружены, причем обнаружены в тексте писателя, который ревностно относился к чистоте языка и его точности, — они должны быть устранены»1.

Спустя почти двадцать лет, в августовской книжке журнала за 1978 г., целиком посвященной 150-летию со дня рождения Толстого, «Новый мир» вновь ставит вопрос о творческой судьбе рукописного наследия Л. Н. Толстого. В большой статье Э. Е. Зайденшнур речь шла о подготовке первого издания научно выверенного академического собрания сочинений Л. Н. Толстого.

Со слов Д. П. Маковицкого в статье приведен эпизод, связанный с двенадцатым изданием собрания сочинений Толстого, которое готовила Софья Андреевна — шел последний год жизни Толстого. Сергей Львович спросил отца, может ли он вспомнить

- 432 -

«Набег» (а «Набег» был написан почти полвека назад), и прочел пропущенные в журнальном тексте места. Оказалось, «Толстой помнил, что они пропущены Некрасовым не по литературным соображениям, а по цензурным. Например, длинное письмо, рассуждение о том, на чьей стороне справедливость, на стороне оборванца ли чеченца, защищающего свою семью, саклю, скарб, или русского офицера, метящего в адъютанты, или саксонца-офицера. Л. Н. помнит, что ему было обидно, что это рассуждение пропущено. Он сказал, что это удивительно, что эти самые мысли, что теперь, он уже тогда высказал.

— Надо вставить, что пропущено, — сказал Л. Н.

На вопрос Софьи Андреевны и Сергея Львовича: «А в печатном тексте есть прибавки против рукописи, очевидно твои?» — и Сергей Львович прочел некоторые.

— Разумеется, мои, — сказал Л. Н.

— Печатать по рукописи с этими прибавками? — спросил Сергей Львович.

Л. Н. согласился».

Но углубленное изучение рукописей Толстого началось впервые при подготовке Юбилейного издания собрания сочинений. «Юбилейное издание — это бесценный вклад в толстоведение, и люди, сделавшие этот вклад, совершили поистине подвиг», — говорилось в статье. Тем не менее уже в 1935 году на конференции, посвященной уже вышедшим и приготовленным к печати томам будущего 90-томника, Юбилейное издание было названо «репетицией», «черновым вариантом», за которым должен последовать «беловой вариант», т. е. академическое издание.

Статья Э. Е. Зайденшнур называлась «Накануне», ибо первой, если не священной задачей толстоведения исследователь считала предстоящее академическое издание. «...Какого бы жанра ни было издание (академическое, массовое, в серии «Народная библиотека» или «Школьная библиотека»), каким бы научным или популяризаторско-просветительским аппаратом ни было оно оснащено, текст должен быть един и точен. И такой научно выверенный текст должно предложить читателю академическое собрание сочинений...

Работа над текстом чрезвычайно кропотлива и предполагает высокую и тонкую квалификацию. Объем и сложность предстоящей работы по изданию текстов Толстого требуют времени и труда систематического и чрезвычайно сосредоточенного. Необходима также подготовка молодых кадров текстологов-толстоведов, обладающих глубоко специализированной и строго научной профессиональной подготовкой».

- 433 -

В 1982 г. в № 9 «Новый мир» опубликовал одну из первых работ постоянного текстологического семинара при ГМТ, руководимого Э. Е. Зайденшнур, «Письма Л. Н. Толстого брату Сергею Николаевичу», глубоко драматичный по своему житейскому и духовному смыслу документ. Только что вышедшая в издательстве «Художественная литература» «Переписка Л. Н. Толстого с сестрой и братьями», куда вошла и эта публикация, подготовлена участниками семинара, научными сотрудниками ГМТ, Н. А. Калининой, В. В. Лозбяковой, Т. Г. Никифоровой. Вступительная статья Л. Д. Опульской.

Когда в 1983 году в 94-м томе «Литературного наследства» вышла «Первая завершенная редакция романа «Война и мир», «Новый мир» откликнулся на это событие статьей В. Шкловского «По следам Льва Толстого» (1984, № 5). Эту книгу Виктор Шкловский назвал настоящим научным открытием, ибо она дает видеть, «как рос сам Толстой вместе со своим произведением, видеть множественность возможных решений Толстого и понять, почему он выбрал именно это одно».

«Когда «Война и мир» был напечатан, — пишет Шкловский, — Тургенев рассылал эту книгу французским писателям как пригласительный билет в будущее.

Надо разослать нашим писателям, и зарубежным, и писателям будущим первую завершенную редакцию «Войны и мира». Эта книга многому учит, с ней можно подняться на Эверест.

Мы можем теперь почувствовать воздух Толстого, увидеть дороги, которыми он проходил. И, быть может, выбрать свой путь».

Сноски

Сноски к стр. 431

1 Э. Е. Зайденшнур выверила по рукописям не только текст «Войны и мира», обнаружив в нем 1850 текстологических ошибок, но и текст «Анны Карениной» и «Воскресения». Выверенный совместно с В. А. Ждановым текст «Анны Карениной» был опубликован в серии «Литературные памятники» (М. «Наука». 1970 г.). Выверенный текст «Воскресения» еще ждет своего издания.