62

Русичь, русиць — русский человек, русский воин (4): Съ вами, Русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону. 6. Русичи великая поля чрьлеными щиты прегородиша, ищучи себѣ чти, а князю славы. 10. Дѣти бѣсови кликомъ поля прегородиша, а храбріи Русици преградиша чрълеными щиты. 13. Ту кроваваго вина не доста; ту пир докончаша храбріи Русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую. 18.

Ср. B. Unbegaun (Les Rusici — Rusiči du Slovo d’Igor. — Revue des études slaves, vol. XVIII, 1—2, 1938, Paris, p. 79—80, пер. с франц.): „На первый взгляд кажется, что эта форма несет на себе отпечаток несомненной подлинности: разве не примыкает она к ряду этнических названий почтенной древности, таких как кривичи, уличи, радимичи, дреговичи и т. д.? Однако в древнейших текстах встречается только собирательное Русь («русские», а также «руссия») с единственным числом русинъ. И полезно вспомнить о том, что, например, рассказ в Ипатьевской летописи о тех же самых событиях, что и в «Слове», знает лишь собирательное Русь («русские») ... По мере того, как Русь употребляется в значении «русские», русинъ, сохраняясь в единственном числе, создается новое множественное: русаки (см.: B. Unbegaun. La lingue russe au XVI-e siècle. I. Paris, 1935, p. 275—276, — примеч. Б. Унбегауна). В наше время русинъ сохраняется лишь в некоторых районах Украины, уступая свое место в русском языке субстантивированному прилагательному русский (мн. русские).

Итак, мн. русичи не засвидетельствовано никогда в русских текстах. Это мн. собирательное, по-видимому, настойчиво просит ед. ч. на -итинъ, как в древнерусском языке у всех этнических названий и названий городских жителей на -ичи: кривичи / кривитинъ, костромичи / костромитинъ и т. п. (см.: B. Unbegaun. Op. cit., p. 280—291, — примеч. Б. Унбегауна). Нет необходимости говорить, что столь странная (чуждая) форма *руситинъ нам неизвестна. Вообще этнические собирательные, имея флексию единственного числа (литва, мордва, латына, лопь и т. п.), не развивают мн. на -ичи: в самом деле, что за смысл и что за необходимость заменять собирательное русь другим собирательным русичи; и понимались ли эти этнические названия в русском языке в течение всего средневековья как собирательные? Такая замена, строго говоря, осознается лишь начиная с XVII в., т. е. с того момента, когда формы на -ичи, -ане и т. п. начинают терять свое собирательное значение, рискуя стать простым множественным. Но в XII в. создание формы русичи явилось бы неологизмом столь же бесполезным,

63

сколь фантастичным“. Н. К. Гудзий (Судьбы печатного текста „Сл. о п. Иг.“. — ТОДРЛ, т. VIII. М. — Л., 1951, с. 51): „Нет оснований менять, как это делается в большинстве изданий «Слова» ... пунктуацию и вместе с нею смысл во фразе, так напечатанной в 1800 г.: «Хощу бо, рече, копие приломити конець поля Половецкаго съ вами Русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону», — устраняя запятую после «Русицы» и перенося ее после слов «конець поля Половецкаго». Обращаясь к дружине, Игорю естественнее было бы призывать ее вместе с собой к одолению половцев, а не к тому, чтобы вся поголовно дружина сложила свою голову в битве с врагами. Гораздо правдоподобнее, что Игорь готов был жертвовать лишь своей головой, а не головами своих дружинников“. А. В. Соловьев (Русичи и русовичи. — В кн.: „Сл. о п. Иг.“ — памятник XII в. М. — Л., 1962, с. 278—279): „...имена с окончанием itj (-ищь, -ичь, -uћ) вовсе не собирательные, а nomina gentilia. Это имена племен или родов, образованные от имени их предка — эпонима. Таковы лютичи (потомки Люта) на Балтийском побережье с X в. Таковы хорватские племена (вернее — роды) в договоре с венгерским королем 1102 г. — гусичи, снатичи, качичи и другие, для которых мы найдем и формы единственного числа — гусичь, снатичь уже в XII в. То же видим и в Русской земле, начиная с X в. ... Правда, летописец чаще всего говорит о полянах, вятичах, радимичах и иных во множественном числе. Но ведь при всяком общении с этими племенами ... представители власти имели дело с отдельными членами племени и называли их в единственном числе“. С. 281—282: „В XII в. племенные названия с окончанием -ич/-ичи еще воспринимались как родовые имена; они применялись ко всем сынам (или потомкам) семьи, рода или племени, восходящим к одному эпониму. Ничто не мешало поэту XII в. рассматривать всех русских сынов как потомков легендарного Руса. Это было вполне в духе средневековья. ...эпоним Рус был известен уже в начале X в. ... Обратим внимание на «Слово о полку Игореве»: здесь русичи, очевидно, сыны Руса, но они же и «Дажь-Божьи внуци». Весьма вероятно, что в X в. и позже праотца Руса считали сыном Дажь-Бога. ...в X в. русские считались потомками некоего Роса или Руса, по согласному свидетельству арабского и византийского писателей. Воины XII в. легко могли быть названы русичами по имени этого легендарного предка. Генеалогические легенды были весьма распространены во всей Европе в эпоху средневековья“. С. 284—286: „В древнерусском языке XII—XIII вв. можно встретить целый ряд образований с суффиксом -ичь, например племя берендеев очень часто названо «берендичи», а наряду с именем «немец» мы встречаем и формы «немчин» и даже «немчичь». Такие формы производятся даже от имен городов, например «римовичи» в Ипат. лет., под 1185 г., и «Андрей Путивличь», там же, под 1273 г. ... Особенно интересно, что язык сербских эпических песен создал форму, неизвестную прозаическому языку, а именно с суффиксом -ичь... Венециане назывались по-сербски: «бнетьчичи» (позднее «мнетчичи» / «млечичи»), что вполне соответствует форме «венедици» / «венедичи» в «Повести временных лет» и в «Слове о полку Игореве». ... Любопытно, что в далматинских актах мы найдем фамилии: Русиничь (1182 г., в Задре), Русиновикь (1253 г., в Дубровнике) и именно Русичь (1364 г., в Сплите)... Итак, мы считаем, что форма «русичи» (при собирательном «Русь») вполне закономерна для древнерусского языка XII—XIII вв. Особенно

64

знаменательно то, что «Слово о погибели Рускыя земли» ... приведя несколько племенных собирательных имен в чистом виде: «корела, литва, веда, мордва», говорит, однако: «...где тамо бяху тоимици поганыи». Собирательное имя финского типа «тойма» заменено множественным числом с суффиксом -ичи, совершенно так же, как имя «Русь» в «Слове о полку Игореве» заменено более удобным множественным числом «русичи». А с конца XII в. можно найти в летописях образованные от собирательных «Пермь», «Ермола», «Вымь», «Сысола», «Вогула», «Югра», «Мордва» формы множественного числа: «пермичи», «ермоличи», «вымичи», «сысоличи», «вогуличи», «югричи», «мордвичи». Это интересная параллель, на которую филологи до сих пор не обратили внимания“. С. 291: „Можно возразить: почему же, если форма «русичи» закономерна, она не встречается в других памятниках, а остается гапаксом «Слова»? На это следует ответить, что сродные формы множественного числа «тоймичи», «мордвичи», «югричи», «литовчичи» тоже уникальны. Для обозначения этих племен и народов русский язык пользовался прежде всего указанными собирательными типа «Русь», а форма на -ичи была более изысканной и редкой, так же как сербские «Грчичи» и «Влашичи»“. С. Гординський (Назви „Русичі“ й „Русовичі“. — Украінська вільна Академія Наук. Сер. Назвознавство, за ред. Яр. Рудницького, ч. 25. Вінніпег, Канада, 1963, отд. оттиск, с. 9—12) сообщает, что в старинных украинских песнях название „русовичи“ встречается довольно часто, и приводит материал колядок, собранных польским исследователем Оскаром Кольбергом в селе Испас на Покуте (Oskar Kolberg. Pokucie. I—IV, Kraków, 1882—1888, — В. В.). Например (далее указываются том и страница по изданию Кольберга): „Панну сватають й аж до Галича, / Й аж до Галича, за Русовича, / За Русовича, гречного пана, / Гречного пана, пана Василя“ (I, 101); „Гей, приходе ’д ні сімсот молодців, / Сімсот молодців, самих вібранців, / Самих вібранців, й а Русовичів“ (I, 102); „Маю братчика на оженічку, / Маю сестричку на відданєчку... / Вжем заручена аж до Галича, / Аж до Галича, за Русовича“ (I, 105). Далее С. Гординський пишет: „Усі того типу колядки і щедрівки походять зовсім явно з княжої доби, в добу козаччини ледве чи хто міг бути зацікавлений творити пісні з мотивами зперед кількох сторіч, згадувати свого царя чи короля, яких ми тоді вже не мали, згадувати в добу самопалів і шабель луки і мечі, князя, бояр, дружину. Такі згадки, як захоплювання в полі полону теж годі віднести до козацької доби, яка працею полонених-рабів не користувалася. ...між «русичами» и «Русовичами» ... існують певні нюанси відмінности, «Русичи» — назва більш реальна, конкретна, вона стосувалася всієї княжої дружини, вояки якої були синами Русі. Русовичі ж у щедрівках (колядках, — В. В.) — постаті вже більш ідеалізовані, характеру більш легендарного“. Автор соглашается с А. В. Соловьевым, что слово „русичи“ старше слова „русовичи“.

◊ Русици, русичи — им. пад. мн. ч.; русици — зват. пад. мн. ч.