- 75 -

В. В. Медведев

СЦЕНА СОЛНЕЧНОГО ЗАТМЕНИЯ
В «СЛОВЕ О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»

«Тогда Игорь възрѣ на свѣтлое солнце и видѣ отъ него тьмою вся своя воя прикрыты и рече Игорь къ дружинѣ своеи братие и дружино луце жъ бы потяту быти неже полонену быти а всядемъ братие на свои бръзыя комони да позримъ синего Дону спала князю умь похоти и жалость ему знамение заступи искусити Дону Великаго хощу бо рече копие приломити конець поля Половецкаго съ вами Русици хощу главу свою приложити а любо испити шеломомь Дону».1

По мнению ряда ученых, этот отрывок должен идти после обращения Всеволода к Игорю. Главным аргументом в пользу такой перестановки служит то, что, «согласно летописи, затмение застало Игоря уже в походе, накануне переправы через Донец. По тексту „Слова“ (в первом издании) Игорь и дружина наблюдают его и до начала похода и уже углубившись в степь. Перестановка устраняет это расхождение текста „Слова“ и летописи...».2

Сопоставление летописи со «Словом» является вполне правомерным, ибо сам автор в первых же строках поэмы недвусмысленно заявляет о своем стремлении к достоверности: «начати же ся тъи пѣсни по былинамь (по действительным событиям. — В. М.) сего времени, а не по замышлению Бояню». Итак, вопрос лишь в том, существует ли какое-либо расхождение между «Словом» и летописью в сцене солнечного затмения.

Под начальным «тогда» рассматриваемого отрывка может разуметься только то время, когда Игорь, как гласит предыдущий текст, «наведе своя храбрыя плъкы на землю Половѣцькую за землю Руськую». Учитывая это, Д. С. Лихачев комментирует:

- 76 -

«Тогда (в начале того похода) Игорь взглянул на светлое солнце...».3 Таким образом, по тексту «Слова» в данном случае получается, что солнечное затмение произошло в начале похода, — естественно, уже после выступления Игоря на половцев, что полностью соответствует исторической действительности.4

За сообщением о солнечном затмении приводится обращение Игоря к дружине. Принято считать, что данное обращение является реакцией князя на затмение. Однако сам смысл Игоревой речи свидетельствует как раз об обратном.

Обращение Игоря к дружине начинается так: «Луце жъ бы потяту (сраженным. — В. М.) быти, неже полонену быти». Перед нами девиз, типичный для воинского этикета средневековья, который обычно произносился перед походом или перед битвой. В. П. Адрианова-Перетц приводит целый ряд параллелей этой формуле: «Лепле смьрть славну взяти, негли жити пленени»; «славну смьрть луче живота мнять»; «луче пострадати, бьющеся с ним, негли повинутися и поработитися ему» и др.5

Произнеся эту фразу, Игорь далее говорит своим соратникам: «А всядемъ, братие, на свои бръзыя комони да позримъ синего Дону!», т. е. он вполне определенно призывает их выступить в поход на Дон.6 И этот призыв к выступлению в поход, содержащийся в Игоревой речи, окончательно и неоспоримо доказывает, что вся настоящая речь Игоря была сказана им еще до солнечного затмения, которое произошло уже после того, как Игорь направил свои войска «на землю Половѣцькую». В самом деле, если бы данная речь Игоря была вызвана затмением солнца, как это принято считать, то зачем же бы князь стал призывать свою дружину «сесть на коней»? Ведь затмение застало Игоря во время марша, когда его воины «сидели на конях».7

Как можно заметить, хронологическая непоследовательность повествования, выявленная нами в сцене солнечного затмения, служит определенным художественным целям автора «Слова». Сначала автор заостряет внимание читателя на самом главном — на затмении солнца, которое застало Игоря в пути «на землю Половѣцькую», потом он приводит речь Игоря, сказанную им перед самым выступлением в поход, еще до затмения. Такой прием ретроспекции вообще очень характерен для свободной художественной композиции «Слова». Например, в конце поэмы

- 77 -

автор сперва говорит: «Прысну море полунощы; идутъ сморци мьглами; Игореви-князю богъ путь кажетъ изъ земли Половецкои на землю Рускую...». Затем он возвращается назад и пишет: «Погасоша вечеру зари. Игорь спитъ? — Игорь бдитъ...».

Итак, по сюжету, который нельзя путать с композицией, получается, что затмение солнца произошло в ответ на предпоходную речь Игоря вскоре после выступления русских в поход.

Как известно, солнечные затмения воспринимались в старину как божьи знамения, сулящие добро или зло («Знаменья бо бывають ово же на добро, ово же на зло»8). Вполне естественно, что при виде такого знамения у средневекового человека прежде всего невольно возникал вопрос: что же оно означает? Именно так в первый момент среагировал на затмение солнца князь Игорь: «Игорь же возрѣвъ на небо и видѣ солнце, стояще яко мѣсяць, и рече бояромъ своимъ и дружинѣ своеи: „видите ли, что есть знамение се?“»9 Разумеется, автор «Слова» все это превосходно знал и понимал, и потому в дошедшем до нас тексте поэмы далее значится: «Спала князю умь похоти и жалость ему знамение заступи искусити Дону Великаго».

Ошибочно принимая речь Игоря «Луце жъ бы потяту быти...» за реакцию князя на затмение, переводчики обычно пытаются найти в данном отрывке авторское пояснение к той речи: «Распалило ум князя желание, и жажда испить (воды) Дона великого знамение ему заслонила» (В. И. Стеллецкий). Но, во-первых, здесь произвольно нарушен порядок слов оригинала. Во-вторых, «жалость», судя по примерам из других памятников, в древнерусском не имело значения «жажда, страстное желание» (в Словаре-справочнике «Слова о полку Игореве» приведены примеры лишь со следующими значениями слова «жалость»: 1) ревность, зависть, 2) досада, 3) горе, печаль; смятение).10 И в-третьих, что самое главное, при такой трактовке Игорь предстает противопоставляющим себя судьбе и пренебрегающим ради своего желания божьим знамением. Это уже противоречит не только «былинам» (действительным событиям), лежащим в основе «Слова», но и всему духу эпохи средневековья, которой принадлежит автор поэмы. Если Игорь, увидев божье знаменье, не повернул назад, то это вовсе не значит, что он решил действовать наперекор судьбе. Тут важно учитывать принципы христианской морали, которыми руководствуется Игорь. Впрочем, речь об этом будет еще впереди.

Понять отрывок «Спала князю умь...» без перестановки слов пытался еще А. С. Пушкин: «Спали князю в ум желание и печаль. Ему знамение мешало (запрещало) искусити Дону великого».11 И Пушкин был здесь на верном пути! В самом деле, нетрудно заметить, что при сказуемом «спала» (большинство исследователей

- 78 -

видят в этом слове как раз глагол) имеются два подлежащих — «похоти и жалость», которые составляют одно из парных сочетаний, столь излюбленных автором «Слова» (ср. далее: «чти и живота», «свычая и обычая», «хлъми и яругы», «рѣкы и озеры», «потокы и болота», «туга и тоска» и др.). Что же касается самого наличия двух подлежащих при сказуемом единственного числа («спала»), то и такой пример встречается в «Слове»: «Игорь и Всеволодъ уже лжу убуди которою» (как показано В. Л. Виноградовой, «убуди» отнюдь не является поздней порчей текста, ибо «в памятниках XI—XII вв. уже попадаются такие случаи, когда глагол-сказуемое вместо ожидаемого двойственного числа употребляется в единственном: „Секунъдияне съ ними же съчетаеться Епифании и Сидоръ“ (Ефрем. крмч., 656, XI—XII вв.)»).12

Итак, после сообщения о солнечном затмении автор «Слова» говорит: «Спала князю умь похоти и жалость...», что естественнее всего понимать как «вспали13 князю на ум желание и смятение...». Столь сильное замешательство Игоря, вызванное затмением солнца, уже само собою предопределяет дальнейший вопрос от лица князя о смысле этого знамения. И тут-то становится ясно, что в последующем тексте имеется небольшой дефект, т. е. далее, если следовать логике повествования, читаться должно не «ему знамение заступи...», а «(ч)ему знамение заступи искусити Дону Великаго?» (при написании текста в сплошную строку древнему переписчику легко было ошибиться и пропустить одну букву). Восстанавливаемое «(ч)ему» (зачем, почему) в «Слове» употребляется неоднократно: «О вѣтрѣ, вѣтрило! Чему, господине, насильно вѣеши? Чему мычеши Хиновьскыя стрѣлкы на своею нетрудною крилцю на моея лады вои?» и др. Таким образом, перед нами возникает поэтическое и вместе с тем вполне достоверное изображение первой реакции Игоря на затмение солнца: «Спала князю умь похоти и жалость: (ч)ему знамение заступи искусити Дону Великаго?», т. е. «Вспали князю на ум желание и смятение: почему знамение заступило (путь) изведать Дона Великого?» (пропуск слова «путь», наблюдаемый в оригинале, является эллипсом — ср. далее: «Солнце ему (Игорю. — В. М.) тъмою путь заступаше»).14

Вновь обратимся к исторической действительности. После того, как Игорь указал своим соратникам на затмение солнца и спросил их, «что есть знамение се», «они же узрѣвше, и видиша вси и поникоша главами, и рекоша мужи: „княже! се есть не на

- 79 -

добро знамение се“. Игорь же рече: „братья и дружино! таины божия никто же не вѣсть, а знамению творѣць богъ и всему миру своему, а намъ что сотворить богъ, или на добро, или на наше зло — а то же намъ видити“».15 Стало быть, в отличие от своих «мужей», Игорь после минутного замешательства, вызванного божьим знамением, проявил себя как истый воин-христианин, справедливо рассудив, что постичь судьбу невозможно, как и невозможно ее избежать, и поэтому, что бы она ни решила сотворить — добро или зло, следует пойти ей навстречу (если бы Игорь при виде знамения повернул назад, то он бы воспротивился судьбе, а это, по христианским понятиям, — великий грех).

По существу ту же самую христианскую рыцарственность Игоря передает и автор «Слова», считающий своего героя прямым христианином («Игорь ѣдетъ по Боричеву къ святѣи Богородици Пирогощеи»). Увидев затмение солнца и задавшись вопросом, «(ч)ему знамение заступи искусити Дону Великаго», Игорь тут же ободряет себя благородством своей рыцарской «похоти» («Хощу бо, — рече, — копие приломити конець поля Половецкаго») и в полном согласии с христианской моралью о непостижимости и неизбежности судьбы16 выражает готовность исполнить любую ее волю — или погибнуть, или победить: «Съ вами, Русици, хощу17 главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону!».

В целом же в соответствии с нашими соображениями и наблюдениями весь рассмотренный отрывок поэмы будет читаться так: «Тогда Игорь възрѣ на свѣтлое солнце и видѣ — отъ него тьмою и вся своя воя прикрыты!.. И рече Игорь къ дружинѣ своеи: „Братие и дружино! Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти. А всядемъ, братие, на свои бръзыя комони да позримъ синего Дону!“ — Спала князю умь похоти и жалость: (ч)ему знамение заступи искусити Дону Великаго? — „Хощу бо, — рече, — копие приломити конець поля Половецкаго. Съ вами, Русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону!“».

Объяснительный перевод: «Тогда (в начале похода) Игорь взглянул на светлое солнце и увидел, (что это) оно тьмою всех его воинов прикрыло!.. А (еще до похода) молвил Игорь дружине своей: „Братья и дружина! Лучше бы сраженным быть, нежели плененным быть. А и сядем, братья, на своих борзых коней да посмотрим синего Дона!“ — Вспали князю на ум (когда он увидел затмение солнца) желание и смятение: почему знамение заступило (путь) изведать Дона Великого? — „Хочу ведь, — молвил, — копье преломить на границе поля Половецкого (т. е.

- 80 -

хочу ведь сразиться с врагами Руси — совершить святое дело). С вами, русичи, (либо мне) голову свою сложить, а либо испить шеломом Дона (т. е. или погибнуть, или победить, как то будет угодно непостижимой и неизбежной судьбе)!“».

Как видим, ни в чем по существу не отступая в сцене солнечного затмения от действительности, автор «Слова» превращает конкретно-исторические факты в яркую драматическую картину, предопределяющую общий тон основного повествования. И это вполне закономерно, так как сцена солнечного затмения является составной частью вступления к «Слову».18 Основное же повествование, непосредственный рассказ о походе Игоря, начинается словами: «Комони ржуть за Сулою? — звенить слава въ Кыевѣ? — трубы трубять въ Новѣградѣ, — стоять стязи въ Путивлѣ» (по верному замечанию А. С. Пушкина, здесь «поэт говорит сам от себя не по вымыслу Бояню, по былинам сего времени»19). Сообщив таким образом о выступлении в поход объединенных сил Новгорода-Северского и Путивля, автор «Слова» далее говорит о соединении Игоря со Всеволодом, которое произошло на Осколе уже после затмения солнца (как известно, Игорь ждал на Осколе своего брата два дня, отсюда и слова Всеволода: «Сѣдлаи, брате, свои бръзыи комони...», являющиеся призывом к продолжению похода).

И вот поход продолжается: «Тогда (после соединения со Всеволодом. — В. М.) въступи Игорь-князь въ златъ стремень и поѣха по чистому полю. Солнце ему тъмою путь заступаше, — нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди». Как легко заметить, здесь не дается собственно повторного изображения солнечного затмения, здесь оно всего лишь мельком упоминается как нечто давно уже известное (читатель все знает о нем из вступления), причем упоминается сопоставительно с другим знамением — ночным: «Солнце ему тъмою путь заступаше (днем. — В. М.), — нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди». Только ради сопоставления тех знамений, которыми сопровождался поход, автор «Слова» здесь и говорит о солнечном затмении, происшедшем, как это явствует из вступления, в самом начале похода, еще до соединения Игоря со Всеволодом.20

Такова композиция начала «Слова». Будучи художественно совершенной, она не требует никаких поправок.

Сноски

Сноски к стр. 75

¹ Здесь и далее текст цитируется по первому печатному изданию «Слова о полку Игореве»: Ироическая пѣснь о походѣ на половцовъ удѣльнаго князя Новагорода-Сѣверскаго Игоря Святославича. М., 1800.

² Творогов О. В. Примечания к тексту «Слова о полку Игореве». — В кн.: Слово о полку Игореве. Л., 1967, с. 474 (Б-ка поэта. Больш. сер.).

Сноски к стр. 76

³ Лихачев Д. С. Слово о полку Игореве: Историко-литературный очерк. М., 1976, с. 53.

⁴ Игорь выступил из Новгорода-Северского 23 апреля 1185 г., а затмение солнца было 1 мая.

⁵ Адрианова-Перетц В. П. «Слово о полку Игореве» и памятники русской литературы XI—XIII веков. Л., 1968, с. 71.

⁶ «Всѣсти на комонь — выступить в поход, на войну» (Словарь-справочник «Слова о полку Игореве» / Сост. В. Л. Виноградова. М.; Л., 1965, вып. 1, с. 143).

⁷ О том же свидетельствует и летописец: «Идущимъ же имъ к Донцю рѣцѣ, в годъ вечернии, Игорь же возрѣвъ на небо и видѣ солнце, стояще яко мѣсяць» (ПСРЛ. М., 1962, т. 2, стб. 638).

Сноски к стр. 77

⁸ Там же, стб. 252.

⁹ Там же, стб. 638.

¹⁰ Словарь-справочник «Слова о полку Игореве», вып. 2, с. 69—70.

¹¹ Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10-ти т. М., 1964, т. 7, с. 506—507.

Сноски к стр. 78

¹² Виноградова В. Л. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина» по некоторым данным морфологии. — В кн.: «Слово о полку Игореве» — памятник XII века: Сб. исследований и статей. М.; Л., 1962, с. 270.

¹³ Примеры см.: Словарь-справочник «Слова о полку Игореве», вып. 5, с. 201.

¹⁴ Следует отметить, что к верному пониманию отрывка «Спала князю умь...» был довольно близок Л. А. Мей: «Занялись у князя думы пылом-полымем. (Да и жаль ему, что знаменье) Заступило путь-дорогу на великий Дон».

Сноски к стр. 79

¹⁵ ПСРЛ, т. 2, стб. 638.

¹⁶ Ср. в «Слове» далее: «Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду суда божиа не минути».

¹⁷ «Хощу» в данном случае явно употреблено как вспомогательный глагол для обозначения будущего времени. Примеры см.: Срезневский, т. 3, стб. 1392.

Сноски к стр. 80

¹⁸ «Вступление благодаря этому абзацу («Тогда Игорь възрѣ на свѣтлое солнце...». — В. М.) оказывается насыщенным глубоким содержанием, в нем звучит уже лейтмотив всего произведения. Во вступлении даны герои, смелые цели их похода, общая историческая обстановка „сего времени“ и события, которыми сопровождался поход» (Стеллецкий В. И. Примечания к древнерусскому тексту «Слова о полку Игореве». — В кн.: Слово о полку Игореве. М., 1965, с. 126).

¹⁹ Пушкин А. С. Полн. собр. соч., т. 7, с. 508.

²⁰ Далее в «Слове» автор неоднократно возвращается к теме солнечного затмения, но там затмение — уже чисто поэтический образ («На рѣцѣ Каялѣ тьма свѣтъ покрыла»; «Нъ уже, княже, Игорю утръпѣ солнцю свѣтъ» и др.).