- 190 -

ХОТЬ. Это слово встречается в С. в двух контекстах: «Кая раны дорога, братіе, забывъ чти и живота... и своя милыя хоти, красныя Глѣбовны, свычая и обычая!» (С. 13—14) и «Рекъ Боянъ и ходы на Святъславля пѣстворца стараго времени Ярославля Ольгова коганя хоти: „Тяжко ти головы кромѣ плечю...“» (С. 44).

Слово «хоти» в контексте «своя милыя хоти» первые издатели перевели как «все милые прихоти». Так же понимали это слово Я. О. Пожарский и Н. Ф. Грамматин. Но большинство исследователей и комментаторов, начиная с А. С. Шишкова и П. Г. Буткова, видело здесь упоминание жены Всеволода — Глебовны и переводило слово «хоти» как «жены», «желанной», «милой».

Чтение «Ольгова коганя хоти» первые издатели не поняли, предложив перевод: «Сказал сие Боян, и о походах, воспетых им в прежние времена князей Святослава, Ярослава и Ольга сим кончил». Но большинство исследователей толкует данное место, исходя из трех различных возможностей понимания слова Х. Бутков, Н. Головин, Н. Павлов (Бицын), А. А. Потебня, Е. В. Барсов, А. С. Орлов, Л. А. Булаховский, И. Д. Тиунов видят здесь союз со значением «хотя». Д. Н. Дубенский, развивая предположение Пожарского, считал, что автор С. называет себя «певцом коганей хоти (ловли молодечества)». Особняком стоят мнения А. Ф. Вельтмана, согласно которому здесь идет речь о «когани Готи» («Хазарии, именовавшейся также и Гофией»), и И. М. Снегирева, исправившего «хоти» на «ходы» (Снегирев. Поведание. С. 128). Но наиболее распространенным является толкование, согласно которому перед нами слово Х. как название лица муж. или жен. пола.

Толкование Х. — «любимец» было предложено И. Е. Забелиным: «Слово хоти употреблено во множ. числе от существ. мужеского рода хоть, что в церковнославянском языке означало любовник (похотник) и вместе с тем в летописном языке любовник же значило любимец» (Заметка об одном темном месте... С. 299). Таким образом, Забелин признает, что не знает употребления слова Х. в значении «любимец», но лишь отмечает сходство значения слов «любовник» и «любимец», ссылаясь на Никоновскую летопись (см.: ПСРЛ. СПб., 1901. Т. 12. С. 18—19). Еще ранее так же понимал это место Г. П. Павский, переведя его: «...и Олега, любимца коганова» (Слово о полку Игореве в переводе... Павского. С. 500). Это прочтение поддержал Тиунов (Несколько замечаний... С. 201—202) и принял в своих переводах Д. С. Лихачев. Он предполагает, что Х. — «любимец» упоминается

- 191 -

и в др. месте С.: «и с хотию на кров» (вм. «и схоти ю на кровать»). «Если моя догадка... верна, — заключает свою мысль Лихачев, — то перед нами свидетельство о существовании при княжеских дворах певцов и среди них певцов-любимцев: княжеских „хотей“» (Тип княжеского певца... С. 232). В связи с этим указывается на традицию скальдич. поэзии, в дружине одного конунга могло быть несколько скальдов, «а один из них был самым любимым» (см.: Адмони В. Г. Скальды при дворе конунгов // ТОДРЛ. 1985. Т. 38. С. 506). Но существует и др. точка зрения, согласно которой Х. в данном контексте — сущ. жен. р. со значением «жена». Так думал еще Бутков (Нечто к Слову... С. 104). Вс. Миллер полагал, что речь идет о «песнотворце княжеской жены — именно Ярославны» (Взгляд. С. 126), а вслед за В. Д. Залозецким В. Н. Перетц предложил видеть здесь обращение к жене Олега Святославича: «Ольгова коганя хоти!» (Перетц. Слово. С. 326—327). Против признания формы «хоти» (и «с хотию» в др. чтении) как производной от сущ. муж. р. выступили А. В. Соловьев и Булаховский. Булаховский, рассматривая форму «с хотию», указал, что сущ. муж. р. в твор. пад. должно было иметь форму «хотьмь», хотя и допускал возможность описки «хотию» вм. правильной формы (Заметки к спорным местам... С. 51). Соловьев, считая, что в контексте «Ольгова коганя хоти» речь идет о жене Олега Святославича, указал, что в случае употребления сущ. муж. р. (если речь шла о двух певцах-любимцах — Бояне и Ходыне) двойств. ч. было бы «хотя», а во-вторых, что во всех известных нам случаях своего употребления «хоть» обозначает именно «любовник» (в совр. значении), а не «любимец» (Восемь заметок... С. 377). По Соловьеву, здесь форма зват. пад., и фразу нужно переводить: «Жена князя (когана) Олега!». Это предположение получает тем большую вероятность, что слово Х. в значении «жена» бесспорно встречается в С. в контексте «своя милыя хоти, красныя Глѣбовны».

Лингвистич. данные о слове Х. крайне ограниченны. С. П. Обнорский утверждал, что Х. употреблялось в древнерус. яз. применительно «к женам высшего класса» (Очерки. С. 184), но судить об этом трудно, так как С. — единств. оригинальный и светский памятник, где употреблена данная лексема, а из др. известных нам употреблений все приходятся на переводные тексты: слово Х. употреблено в учительном слове Иоанна Златоуста в составе Успенского сб. XII—XIII вв. и несколько раз в тексте библейских книг (во 2 и 3 Книгах Царств и Книге пророка Иезекииля). При этом во всех случаях речь идет о любовниках или любовницах, а если речь идет о женщине, подчеркивается отнюдь не ее соц. положение, а отношение к ней как к объекту чувств. страсти.

Помимо рассмотренных двух употреблений сущ. Х. выделяют в тексте С. еще в двух случаях. В тексте «Спала князю умь похоти, и жалость ему знаменіе заступи...» (С. 6) иногда предлагают читать «по хоти», относя слово Х. к жене князя Игоря. Впервые такое прочтение предложил Снегирев, сопоставив его с чтением «забывъ... хоти» (Поведание. С. 108). Так же считали Н. С. Тихонравов (Слово. С. 51), П. П. Вяземский, Я. Малашев и др. Но еще Барсов, возражая против этого прочтения и толкования, писал, что «художественный такт автора никак не мог позволить ему для изображения неустрашимости Игоря в виду солнечного затмения говорить об его слабости к женскому полу» (Слово. Т. 2.

- 192 -

С. 151). Однако рецидивы этого взгляда проявились и позднее. Так, Е. Ляцкий в своем изд. С. переводит это место «запала, исчезла у князя мысль о его княгине» и подтверждает свое суждение ссылкой на параллельный образ: Всеволод также забыл о своей Х. — Глебовне (Слово... С. 201). Против этого прочтения вновь выступили Н. М. Дылевский («Спала князю умь похоти»... С. 323—324) и В. Ф. Соболевский (К вопросу об истолковании... С. 250). Тем не менее недавно это толкование воскресила Э. Я. Гребнева. По ее мнению, Игорь «думал об оставленной супруге — хоти — и поэтому не обратил внимания на зловещее затмение» («Слова запутаны». С. 113). Помимо неестественности самого худ. образа, о чем писал еще Барсов, это толкование встречает и чисто грамматич. препятствие: Дылевский специально останавливается на ограниченных возможностях подобной речевой конструкции.

Второй случай, когда комментаторы реконструируют в тексте слово Х., — это чтение «а самъ подъ чрълеными щиты на кровавѣ травѣ притрепанъ литовскыми мечи. И схоти ю на кровать и рекъ...» (С. 34). Слово «схоти» толковали различным образом, предлагая разные конъектуры: «съхыти» (Грамматин), «исхыти» (Головин), «схопи» (М. А. Максимович) и т. д. Но Миллер предложил чтение «с хотию», утверждая, что здесь названа Х. — «возлюбленная, жена» (Взгляд. С. 231). Это прочтение перекликается с толкованием, предлож. П. Ваденюком: «сь хоть юна куваетъ» — «и вот молодая жена причитывает» (Темное место... С. 143—144). Но есть и др. понимание образа. Так, Потебня переводил это место как «с милою на кровать» (Слово. С. 117), понимая его как сопоставление «смертного ложа, травы с брачным»; он допускал при этом, что перед словами «и с хотию на кровать» имеется пропуск. Еще ранее Максимович рассматривал этот фрагмент среди других, в которых наличествует уподобление «смерти в битве брачному пиру и усыплению, и земли невесте» (Песнь о полку Игореве. С. 527). Мысль Максимовича и Потебни развивал и В. И. Стеллецкий (Стеллецкий — 1965. С. 181—182), резко возражавший против прочтения Тиунова и М. В. Щепкиной (см. Кровать); так же понимают данный фрагмент С. А. П. Комлев и К. К. Белокуров (Заметки. С. 176—177).

Барсов, напротив, полагал, что Х. в этом контексте имеет значение «ближник, охранитель, оруженосец», или — что еще более вероятно — «названо личное имя Хоть», но при этом ученый исправлял «хотию» на «хотием» (Слово. Т. 2. С. 244—245). Предположение Барсова без ссылки на него развил Тиунов: «только... такой (т. е. «наперсник», «любовник») раненный вместе с князем и уцелевший после боя „хоть“ на ложе смерти мог обратиться к князю с этими словами горького сожаления». Он перевел эти слова: «с ближником на крови, а тот сказал», утверждая, что слово Х. по преимуществу муж. р. (Несколько замечаний... С. 196). Чтение Тиунова «и с хотию на кров» было принято в изд. Лихачева. Возражения против употребления здесь слова Х. со значением «любимец» (а не «любовник») приводилось выше; кроме того, при упоминании лица муж. пола следовало бы употребить форму «хотиемъ».

Лит.: Шишков. Слово. С. 124; Бутков П. Г. Нечто к Слову о полку Игоря // ВЕ. 1821. Ч. 121, № 21. С. 37—38, 102—104; Пожарский. Слово. С. 36—37; Грамматин. Слово. С. 100—101, 180; Максимович М. А. Песнь о полку Игореве. Из лекций

- 193 -

о русской словесности, читанных 1835 года в Университете св. Владимира. СПб., 1837 (цит. по: Собр. соч. М. А. Максимовича. Киев, 1880. Т. 3. С. 527—528); Снегирев. Поведание. С. 108, 122, 128; Дубенский. Слово. С. 19—20, 179, 250—251; Головин. Примечания. С. 78, 102; Вельтман. Слово — 1833. С. 35; Бицын. Слово. С. 777—778; Вяземский. Замечания. С. 92—93; Миллер. Взгляд. С. 126, 189—191, 231; Ваденюк П. Е. Темное место в «Слове о полку Игореве» // Сб. Археол. ин-та. СПб., 1880. Кн. 3. С. 140—144; Слово о полку Игореве в переводе Герасима Петровича Павского // Рус. старина. 1880. Июль. С. 500; Барсов. Слово. Т. 2. С. 147—153, 243—249; Забелин И. Е. Заметка об одном темном месте в «Слове о полку Игореве» // Археол. изв. и заметки, изд. имп. Моск. археол. об-вом. 1894. № 10. С. 299; Залозецкий В. Д. О Бояне в Слове о полку Игореве // РФВ. 1901. Т. 46, № 3—4. С. 261—263; Потебня. Слово. С. 117; Перетц. Слово. С. 166—167, 286—287, 326—327; Ляцкий Е. Слово о полку Игореве. V Praze, 1934. С. 105, 201; Лихачев Д. С. 1) Комм. ист. и геогр. С. 382, 449, 465; 2) Тип княжеского певца по свидетельству «Слова о полку Игореве» // Лихачев. «Слово» и культура. С. 230—233; Тиунов И. Д. Несколько замечаний к «Слову о полку Игореве» // Слово. Сб. — 1950. С. 197—198, 202—203; Булаховский Л. А. Заметки к спорным местам «Слова о полку Игореве» // Рад. літ. 1955. № 18. С. 50—51; Дылевский Н. М. «Спала князю умь похоти» в «Слове о полку Игореве» // Людмил Стоянов: Изследования и статии за творчество му. София, 1961. С. 317—331; Соловьев А. В. Восемь заметок к «Слову о полку Игореве» // ТОДРЛ. 1964. Т. 20. С. 377—378; Соболевский В. Ф. К вопросу об истолковании фразы — «Спала князю умь похоти» в «Слове о полку Игореве» // ИОЛЯ. 1971. Т. 30, вып. 3. С. 250; Югов. Слово — 1975. С. 134, 177; Комлев, Белокуров. Заметки. С. 176—177; Гребнева Э. Я. «Слова запутаны» (к пониманию фразы «Спала князю умь...» в «Слове о полку Игореве») // Исследования «Слова». С. 111—115.

О. В. Творогов