- 77 -

СТЯГ — воен. знамя, а также войско, полк, выступающий под отд. знаменем. Упоминается в С. шесть раз: «Комони ржуть за Сулою — звенить слава въ Кыевѣ! Трубы трубять въ Новѣградѣ, стоять стязи въ Путивле» (С. 7); «Чрьленъ стягъ, бѣла хорюговь, чрьлена чолка, сребрено стружіе — храброму Святьславличу!» (С. 11); «Земля тутнетъ, рѣкы мутно текуть, пороси поля прикрываютъ, стязи глаголютъ: половци идуть отъ Дона, и отъ моря, и отъ всѣхъ странъ» (С. 12—13); «Бишася день, бишася другый, третьяго дни къ полуднію падоша стязи Игоревы» (С. 18); «Ярославе и вси внуце Всеславли! Уже понизите стязи свои, вонзите свои мечи вережени» (С. 34); «...сего бо нынѣ сташа стязи Рюриковы, а друзіи — Давидовы, нъ розно ся имъ хоботы пашутъ» (С. 37). В «Задонщине» чтению «стоять стязи въ Путивле» соответствуют в разных списках чтения «стязи стоять у Дону великого»; «стоят стязи у Дону у Великого на брези» и др., а чтению «стязи глаголютъ» соответствуют чтения «стязи ревут» и др.

Первые издатели во всех случаях перевели стяг как «знамя» («знамена»). Как отметил М. Фасмер, слово «стяг» восходит к древнесканд. stö ng (древнешвед. — stang) — «древко, шест» (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1987. Т. 3. С. 790). Д. Н. Дубенский, этимологизировавший стяг от «стягивати», «състягнувши», заметил, что в летописях стяг может означать как гл. войсковое сборное знамя, так и полковое, а также собственно войско (Слово. С. 52). «Наволочив» стяги, т. е. прикрепив их к древкам, войска в Древней Руси выстраивались в боевой порядок, чему соответствуют выражения «поставиша стяги» или «стоят стяги» (Яковлев. Русские старинные знамена). В миниатюрах Радзивиловской летописи при описании событий втор. пол. XII в. обнаруживается два типа стягов: рус. знамена с крестом на «стружие» и половецкие — с полумесяцем, причем последние встречаются только при описании событий 1185 и донского похода Всеволода Юрьевича 1199, который «прочно связывается с известным местом „Слова“ о том, что Всеволод может „Дон шеломы выльяти“» (Рыбаков. «Окна...». С. 41—42).

Принятое всеми исследователями и переводчиками понимание слова «стяг» подверг сомнению В. В. Макушев, предположивший, что во фразе «стязи глаголютъ» стяг «означает что-то взятое из природы: знамена здесь не кстати, и самое выражение „знамена говорят“ странно» (Макушев. [Рец.] С. 461). По его мнению, слово «стяг» могло означать не только «знамя», но и «место, расстояние» (ср. «стезя») и в данном контексте должно пониматься «как местность, обитаемую зверьми: „стязи глаголютъ“ обозначает говор не знамен, а „стягов“ или „стязей“, наполненных зверями» (С. 462). Это же выражение вызвало сомнения А. Мазона, который полагал, что оно является модернизмом не только для старинного текста, но и для XVIII в., поэтому стяг следует в данном случае толковать как «войска, воины»

- 78 -

(Le Slovo... P. 95—96). Такое понимание текста позволило ему считать чтение списков «Задонщины» «стязи ревут» первичным по отношению к С. и объяснять замену «ревут» на «глаголют» стремлением автора избежать слишком «грубого» выражения (ibid.). Точка зрения Мазона была оспорена благодаря привлечению чтений «Сказания о Мамаевом побоище» («стязи ревут наволоченыя, простирающеся, аки облаци тихо трепещуще, хотят промолвити» и др.), подтверждающих понимание стягов как «знамен», а не как «войск, воинов» (Гудзий. Ревизия подлинности... С. 163—164; Дылевский. Лексические и грамматические свидетельства... С. 183—184). Несмотря на это, А. К. Югов принимает стяг в значении «полк, войско», которое, «завидев половцев, стало в боевой тревоге „глаголати“: „Половци идут!“» (Слово — 1975. С. 144). Сомневался в правильности этого чтения и Л. А. Булаховский: «сказуемое к стязи плохо вяжется с ним по смыслу» (Слово. С. 158). Исследователь предположил, что «глаголють» в данном месте — искажение необычного для переписчиков древнего слова: «плаполять» — развеваются или «плаполють» — пылают (Там же). Сразу два варианта толкования выражения «стязи глаголютъ» предложил И. Д. Тиунов: либо стяги — это вымпелы, которыми разведчики подают сигналы Игорю, либо, что более вероятно, «по большому количеству несомых половцами знамен русские поняли, что они окружены со всех сторон; ... перевод: „знамена показывают, (что) половцы идут“» (Несколько замечаний... С. 197). Наиболее подробно семантика слова «стяг» была рассмотрена Д. С. Лихачевым, отметившим, что выражение «стязи глаголютъ» следует понимать как «стяги свидетельствуют» о том, что половцы двигаются в боевом порядке (под стягами) на русских (Устные истоки. С. 72). Возражая исследователям, которых смущало это выражение, Лихачев заметил, что здесь нет какого-либо одушевления стягов, якобы предсказывающих нападение половцев, так как его «не стоит предсказывать — оно видно и слышно: о движении половцев говорит пыль, поднятая их войском, топот копыт, стяги...» (С. 73). Сомнения по поводу возможности употребления в древнем тексте выражения «стязи глаголютъ» окончательно были развеяны В. П. Адриановой-Перетц, указавшей на соответств. чтение в слове Григория Богослова по списку XIV в.: «Знаменье глаголет стяг, им же знаменают воеводы победу» (Адрианова-Перетц. 1) Фразеология и лексика... С. 56; 2) «Слово о полку Игореве»... С. 92—93). Лихачев отметил, что выражения «понизите стязи», «падоша стязи» имеют значение «поражения», а «стоят стяги», «сташа стяги» — «сбора, готовности к походу», причем во фразе «стоять стязи въ Путивле» имеются в виду не знамена, а войско (1) Устные истоки. С. 73; 2) Слово — 1950. С. 390). Адрианова-Перетц уточнила, что летопись знает сочетание «поставить стяги» и в прямом, и в расширит. значении (1) Фразеология и лексика... С. 36; 2) «Слово о полку Игореве»... С. 63). По мнению А. Л. Никитина, выражение «стяги глаголютъ» означает, что «„стяги стоят глаголем“, то есть развеваются» (подобно букве «глаголь». — А. Б.) (Никитин. К вопросу... С. 144).

Лит.: Дубенский. Слово. С. 52, 63, 89; Яковлев Л. Русские старинные знамена // Древности Российского государства. Доп. к 3 отд. М., 1865. С. 15—17; Макушев В. В. [Рец. на кн.: Тихонравов Н. С. Слово о полку Игореве] // ЖМНП. 1867. Февр. Ч. 133. С. 461—462; Mazon A. Le Slovo d’Igor. Paris, 1940. P. 95—96; Гудзий Н. К. Ревизия подлинности «Слова о полку Игореве» в исследовании проф. А. Мазона //

- 79 -

Учен. зап. МГУ. М., 1946. Вып. 110. Тр. каф. рус. лит-ры. Кн. 1. С. 163—164; Рыбаков Б. А. «Окна в исчезнувший мир». По поводу книги А. В. Арциховского «Древнерусские миниатюры как исторический источник». М.: МГУ, 1944. 214 с. // Докл. и сообщ. ист. ф-та МГУ. М., 1946. Вып. 4. С. 41—42; Лихачев. 1) Устные истоки. С. 71—74 (то же: Лихачев. «Слово» и культура. С. 202—206); 2) Слово — 1950. С. 390, 404, 452; Тиунов И. Д. Несколько замечаний к «Слову о полку Игореве» // Слово. Сб. — 1950. С. 197; Алексеев М. П. П. П. Прейс в работах над «Словом о полку Игореве» // Докл. и сообщ. Филол. ин-та ЛГУ. Л., 1951. Вып. 3. С. 247; Дылевский Н. М. Лексические и грамматические свидетельства подлинности «Слова о полку Игореве» по старым и новым данным // Слово. Сб. — 1962. С. 183—184; Слово — 1967. С. 487—488; Адрианова-Перетц В. П. 1) Фразеология и лексика «Слова о полку Игореве» // «Слово» и памятники. С. 36, 56, 67, 103; 2) «Слово о полку Игореве» и памятники русской литературы XI—XIII веков. Л., 1968. С. 63, 92, 93, 109, 158; Югов. Слово — 1975. С. 144; Виноградова. Словарь. Л., 1978. Вып. 5. С. 245—248; Никитин А. Л. К вопросу стратификации «Слова о полку Игореве» // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 1: XI—XVI века. М., 1989. С. 143—145.

А. Г. Бобров