- 15 -
СОБОЛЕВСКИЙ Алексей Иванович (26.XII.1856.(7.I.1857), Москва — 24.V.1929, там же) — языковед, славист, автор многочисл. исследований по истории рус., старослав., укр. и белорус. яз., по древнерус. и церковнослав. письменности, палеографии, топонимике, ист. этнографии, этнонимике, антропонимике, сопоставит. изучению текстов памятников, истории лит. яз., сравнит. языкознанию, истории древнерус. культуры. Чл.-корр. АН по ОРЯС (1893), акад. (1900).
Интерес Соболевского к С. был устойчивым и непреходящим. Гл. проблемы, которые его интересовали, — это исследование структуры С., композиции, толкование «темных мест», восполнение «пропусков», этимологизация и история собств. имен и топонимов.
В докл., с которым выступил в 1886 в ист. Об-ве Нестора-летописца, Соболевский, поддержав ранее высказывавшиеся суждения об отсутствии «логической связи между приступом» С. и «рассказом о знамении» (от слов: «Тогда Игорь възрѣ на свѣтлое солнце») и исходя из требований «грамматической и логической последовательности», предлагает переставить его фрагменты в следующем порядке: приступ («наведе своя храбрыя плъкы на землю Половѣцькую за землю Руськую») — обращение к Бояну («О Бояне, соловію стараго времени! Абы ты сіа полки ущекоталъ...»)
- 16 -
— рассказ о встрече Игоря со Всеволодом (кончая словами: «мои ти куряни свѣдоми къмети... ищучи себе чти, а князю — славѣ») — рассказ о знамении («тогда Игорь възрѣ»...) с продолжением — рассказ о выступлении («тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень...») (Заметки о двух местах «Слова о полку Игореве». С. 264).
К той же мысли ученый возвращается в 1916 в статье «К Слову о полку Игореве», более подробно обосновывая свое предположение о том, что «у одного из древних переписчиков» текста С. произошла механическая перестановка частей (см. Перестановки в тесте «Слова»).
К той же проблеме Соболевский обращается и в последний год жизни в работе «К Слову о полку Игореве», опубл. в 1929. Здесь рассматривается вопрос о структурной целостности и хронологии С. Для его решения, в частности, прослеживается традиция «плача» как произведения «русского дружинного творчества», начиная от «плача» новгородцев по князе Мстиславе Ростиславиче, отмеченного А. С. Орловым в Ипат. списке лет. под 1179, который, как считает Соболевский, в действительности первоначально мог быть плачем о киевском вел. князе Мстиславе Владимировиче. Далее следует зарегистрированная цепочка реализации жанра: «плач великого князя Юрия Владимировича» — «Слово о погибели Русской земли» («плач» вел. князя Юрия Всеволодовича) — «плач» рязанского князя Ингваря Ингоревича — «плач» вдовы Дмитрия Донского, московской вел. княгини «по умершем муже» в «Слове о Дмитрии Донском» — «плач» князей и бояр и благородных отроков при виде умирающего юного князя Иоанна Борисовича («поздний отзвук „плачей“»). Констатируется широкая распространенность «плачей» в Древней Руси в целом, о чем свидетельствуют и летописи (С. 174—183). Учет этой традиции, позволяющей судить о «строении» и временной локализации «плача», а также общего содержания, эмоц. фона С. приводит Соболевского к выводу о том, что оно отчетливо распадается на две части, первая из которых заканчивается «плачем Ярославны». Именно эта первая часть написана в 1185. Что же касается второй части, то «была (кем и когда — не знаем) присоединена, по связи содержания, часть другого произведения, подобного Слову, но в других тонах, составленного приблизительно через три года после Слова тем же дружинным певцом» (С. 183—185).
Соболевский предлагал восполнить имеющиеся, по его мнению, в тексте С. пропуски сравнения между словами «растѣкашется мыслію» и «по древу» («вроде бѣлою вѣверицею»), какого-либо наречия между «длъго ночь меркнетъ» и «заря свѣтъ запала» и нескольких слов между «ум» и «похоти» или между «похоти» и «жалость» во фрагменте «спала князю умь похоти, и жалость ему знаменіе заступи искусити Дону Великаго»; и др. (Материалы и заметки. С. 212—213).
Комментируя непонятное слово «канину» во фрагменте С. «и на канину зелену паполому постла за обиду Олгову», Соболевский отождествляет его с названием речки или ручья Канинъ, упоминаемым в Лавр. лет. под 1152 и протекавшим к северу от Чернигова, там, где в 1078 был убит Борис Вячеславич, в битве на Нежатиной ниве. Толкование основывается на предположении, что Нежатина нива летописи и Канинъ С., где был убит Борис, «определяют одну и ту же местность» (На канину. С. 295—296).
Разбирая собств. имена в рус. былинах, ученый касается имени Кощей, которое в С. и летописях употреблено как нариц. слово в
- 17 -
XII в. и означало «раб». Как собств. имя зарегистрировано в документе до 1459 (Заметки о собственных именах. С. 247).
Оспаривая мнение Б. М. Ляпунова о христ. происхождении имени Волос, отмеченного в Новг. лет. по Синодальному списку XIV в., Соболевский утверждает, что Волос — это мирское имя, которое случайно могло быть отождествлено с именем святого Власия. В языч. времена Волос считался покровителем и богом скота (см. Велес). Отождествление Волоса с Власием — это результат перенесения на второе имя функций первого. Вполне могло быть, что русскими понятие о св. Власии как покровителе скота было получено непосредственно из Византии.
Соболевский высказывает предположение об этимологии слова «шельбиры», упоминаемого в С. как название части или рода коуев, возведя его к фонетически близкому племенному имени сабиров, живших в Понтийской обл., и этимологизирует название Тмутаракань, разбив его на две части: Тьму-, возводимой к Там- (то же, что Понт), где на месте у мог быть носовой, и торокань (ср. Ас-торокань) — слово скифского происхождения, которое могло значить «цепь, лента, ремень».
Проясняет исследователь и смысл сочетания «черниговские были» в С., в котором, по его мнению, «быля» — заимствование из уйгур. яз. и значит «сановник, старшина, князек».
Приводя мнение о том, что морские походы Руси IX—X вв. «имели исходным центром Керченский пролив, что оттуда пошел в 941 Игорь и туда он вернулся после своей неудачи», что в XI в. «русские еще владели обоими берегами Керченского пролива», Соболевский обращает внимание на противоречие: автор С., «вспоминая тмутороканскую достопримечательность — „тмутороканского болвана“, сообщает, что Игорь „Слова“ отправился в поход через степь, чтобы „поискать града Тмутороканя“» (Славяно-скифские этюды. С. 161—162).
Соч.: На канину: (Слово о полку Игореве) // РФВ. 1885. № 4. С. 295—296; Волос и Власий // Там же. 1886. Т. 16, № 3. С. 185—187; Заметки о двух местах «Слова о полку Игореве» // ЧИОНЛ. 1888. Кн. 2. Отд. 1. С. 253, 264; Материалы и исследования в области славянской филологии и археологии: XV. Заметки о собственных именах // СОРЯС. СПб., 1910. Т. 88, № 3. С. 247, 250—252, 256; Материалы и заметки по древнерусской литературе: XVIII. К Слову о полку Игореве // ИОРЯС. Пг., 1916. Т. 21, кн. 2. С. 210—213; Русско-скифские этюды // Там же. 1921. Пг., 1923. Т. 26. С. 11; К Слову о полку Игореве // ИпоРЯС. Л., 1929. Т. 2, кн. 1. С. 174—186; Славяно-скифские этюды // Там же. С. 161—162; Топонимические заметки // Изв. Таврич. об-ва истории, археологии и этнографии. Симферополь, 1929. Т. 3 (60). С. 1—3; Три слова древней тюркско-болгарской надписи // Докл. АН СССР. 1929. Сер. В. № 5. С. 76.
Лит.: Иванова Т. А. А. И. Соболевский // Рус. языкознание в Петерб. — Ленингр. ун-те / Под ред. проф. Н. А. Мещерского. Л., 1971. С. 44—63.
КЛЭ; Булахов. 1) Языковеды. Т. 3; 2) Энциклопедия.
З. К. Тарланов