- 214 -
РИЛЬКЕ Райнер Мария (Rilke Rainer Maria; 4(16).XII.1875, Прага — 29.XII.1926, клиника Валь-Монт, Швейцария) — австр. поэт и писатель.
Р. подвизался в разных лит. жанрах, сочинил несколько драм, написал ритмизов. новеллу «Песнь о любви и смерти корнета Кристофа Рильке» (1899), оставил лирич., отчасти автобиогр. роман «Записки Мальте Лауридса Бригге» (1904—10), монографию о О. Родене (1903), лит.-критич. эссе, огромное эпистолярное наследие. Однако место его в истории лит-ры определяется прежде всего поэтич. творчеством. Он мастер медитативной лирики, его поэзия стремится к филос.-эстетич. постижению мира.
Чуждый нац. ограниченности, Р. живо реагировал на инокультурные влияния; примечательно, что он писал стихи не только на нем. яз., но также по-французски и по-русски. Через всю жизнь он пронес особенное влечение к России и ее худ. ценностям. Во время своих рус. путешествий он познакомился с Л. Н. Толстым, И. Е. Репиным, А. Н. Бенуа, Л. О. Пастернаком, С. Д. Дрожжиным и др., со многими из них состоял в оживленной переписке. Поэт рьяно занимается рус. яз., пишет статьи о рус. искусстве («Русское искусство», 1901; «Основные тенденции в современном русском искусстве», 1902), активно
- 215 -
переводит рус. прозаиков (Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова, Ф. Сологуба) и поэтов (М. Ю. Лермонтова, К. М. Фофанова, З. Н. Гипиус, Дрожжина). Позднее Р. вступает в контакт с М. И. Цветаевой, Б. Л. Пастернаком, И. А. Буниным. Напряженный интерес к России, которая, по признанию поэта, стала основой его «жизненного восприятия и опыта» (Рильке Р.-М. Ворпсведе. Огюст Роден. Письма. Стихи. С. 310), объясняется тем, что она сохранила безвозвратно утрач. Западом первобытную цельность. Медленность развития страны, считал он, привела к тому, что здесь законсервировалась детская полнота мироощущения. Рус. человек, как его видел Р., представлялся ему идеальным носителем стихийного худ. начала — равнодушный к материальной стороне жизни и весь обращенный к духовным ценностям. Характерное свойство этого народа-художника заключается в живом переживании прошлого. Понятно, что в рус. лит-ре и искусстве поэт ценил прежде всего культурные архаизмы. Отсюда его дифирамбы крестьянскому поэту Дрожжину, которого он представлял древним рапсодом, отсюда его настойчивые поиски языч. элементов в нар. поэзии и обрядах. В таком контексте понятен восторг, в который привела Р. поэма об Игоревом походе: его привлекли и явственные в ней следы дохрист. верований, и господствующая там фольклорная стихия.
Р. впервые прочитал подлинник С. в февр. 1900, когда ему попало в руки изд. С. в сер. «Русская классная библиотека, изд. под ред. А. Н. Чудинова» (1898) (впрочем, С. Брутцер не без основания полагает, что поэт и раньше интересовался памятником). Книга содержала реконструир. Ф. И. Буслаевым оригинальный текст, подстрочные к нему примеч., прозаич. перевод М. А. Максимовича, антологию стихотв. переводов С. и некоторые др. вспомогат. материалы. Анализ нем. текста показывает, что, ориентируясь на оригинал, переводчик вместе с тем заглядывал и в др. разделы книги. Как явствует из переписки автора, его работа над переложением С. пришлась на 1902—04. Труд Р. не появился в печати при его жизни, «из-за благоговения перед древнерусским оригиналом он не мог решиться на его обнародование» (Harney J., Sturm G. Zur Igorlied-Rezeption... S. 278). Впервые фрагмент перевода был опубликован в 1930 на страницах пражской газеты; его издатель — чеш. ученый А. Г. Магр снабдил публикацию своей вступ. заметкой. Год спустя на страницах лейпцигского альм. появился еще фрагмент. К переводу Р. обращался до войны Вячеслав Иванов. В полном виде перевод увидел свет только в 1949, публикация была осуществлена А. фон Гроника по тексту, хранящемуся в архиве писателя.
По единодушному мнению знатоков, перевод Р. своими худ. достоинствами превосходит все существующие переложения памятника на нем. яз.; правда и то, что это единств. в германоязычной среде случай, когда за перевод С. взялся профессиональный поэт. Что касается точности, то Брутцер и А. фон Гроника указали на целый ряд контекстов, в которых перевод расходится с оригиналом. Это не только лексич. варианты, но и изменения в синтаксич. структуре С., напр. деформация многочисл. в нем параллелизмов (сжатие их, превращение в хиазмы и т. д.). Хотя у Р. встречаются случаи простого непонимания древнерус. слов, преимущественное большинство разночтений объясняется сознательным отступлением от оригинала. Переводчик
- 216 -
подошел к поэме не как ученый-славист, а как художник, ценящий всего более поэтич. выразительность. Р. потратил много усилий, добиваясь музыкальности текста, которая была для него верным признаком нар. поэзии. Музыкальность достигалась ритмич. организацией перевода, использованием аллитераций. Считается, что Р. решил переводить С. ритмич. прозой, учитывая свой опыт работы над «Песнью о любви и смерти корнета Кристофа Рильке» (Магр, К. М. Азадовский).
Перевод С. повлиял на последующую рецепцию С. в германо-язычных странах: его, равно как перевод Г. Рааба, использовала С. Кирш, пересказывая поэму для детей.
Соч.: Die Mär von der Heerfahrt Igors / Übertragung von R. M. Rilke // Dichtung und Welt. 1930. N 7 (Beilage zur «Prager Presse». N 47 vom 16. II. 1930); Aus der Übertragung der altrussischen Dichtung «Das Igorlied» // Insel-Almanach auf das Jahr 1931. Leipzig, o. J. S. 143—146; Gronicka A. von. Rainer Maria Rilke’s Translation of the «Igor’ Song» (Slovo) // Russian Epic Studies. Philadelphia, 1949. P. 179—202. (Memoirs of the American Folklore Society. Vol. 42) (вступ. статья переведена на нем. яз. в кн.: Rilke heute. Beziehungen und Wirkungen. Frankfurt am Main, 1975. S. 130—153); Werke. Auswahl in zwei Bänden. Leipzig, 1953. Bd 2. S. 345—361; Werke in drei Bänden. Leipzig, 1978. Bd. 2. S. 359—375; Das Igor-Lied. Eine Heldendichtung / Der altrussische Text mit der Übertragung von Rainer Maria Rilke und der neurussischen Prosafassung von D. S. Lichatschow. Leipzig, 1960; 2. Aufl. 1978; 3. Aufl. 1985; Lied der Heerfahrt Igors // Sowjetliteratur. 1985. Jhrg. 37. H. 9. S. 134—135 (фрагмент в переводе Р.).
Лит.: [Mágr A. St.] Germanoslavica. Rilke und Rußland // Dichtung und Welt (Beilage zur «Prager Presse». N 214 vom 9.VIII.1931); Brutzer S. Rilkes russische Reisen: Diss. Königsberg, 1934. S. 73—74, 84—89 (переизд. — Darmstadt, 1969); Iwanow W. Vom Igorlied // Corona. 1937, 7. Jhrg. H. 6. S. 661—669; Wytrzens G. Bemerkungen zur neuen deutschen Igorlied-Übersetzung Harald Raabs und zu ihrer altrussischen Textgrundlage // Wiener Slavistisches Jahrbuch. 1966. Bd 13. S. 106—107; Азадовский К., Чертков Л. Русские встречи Рильке // Рильке Р.-М. Ворпсведе. Огюст Роден. Письма. Стихи. М., 1971. С. 382—383; Пастернак Л. О. Встречи с Р. М. Рильке // Там же. С. 425—426; Азадовский К. М. Р.-М. Рильке — переводчик «Слова о полку Игореве» // Культурное наследие Древней Руси: Истоки. Становление. Традиции. М., 1976. С. 217—224; Kirsch S. Das Lied von der Heerfahrt Igors // Sagen und Epen der Welt neu erzählt. Berlin, 1977. S. 126—135; Fullenwider H. Rilke and his Reviewers. An Annotated Bibliography. Lawrence, 1978; Zett-Tesche G. Verwandlung oder Vergleich? Zur Metaphorik des Igorliedes // Schweizerische Beiträge zum VIII. Internationalen Slavistenkongress in Zagreb und Ljubljana, September 1978. Bern; Frankfurt am Main; Las Vegas, 1978. S. 273—281; Emerson C. Rilke, Russia and the Igor Tale // German Life and Letters. 1980. T. 33, N 3. P. 220—233; Brodsky P. P. Russia in the Works of Rainer Maria Rilke. Detroit, 1984. P. 28, 31—35, 164; Harney J., Sturm G. Zur Igorlied-Rezeption im deutschsprachigen Raum und bei den Sorben. Fragen der Übersetzung des Denkmals // ZfSl. 1988. Bd 33. H. 2. S. 278.
КЛЭ; Brockhaus Enzyklopädie. 17. Aufl. Wiesbaden, 1972. Bd 15. S. 814—816.
Д. М. Буланин