- 134 -
ДОНЕЦ — Северский Донец, правый приток Дона. В Древней Руси, как установили исследователи, Северский Донец именовался Доном, а Д. или Малым Д., вероятно, называли р. Уды — правый приток Северского Донца. Характерно, что в Ипат. лет. Д. упоминается трижды, и только в рассказе о походе Игоря, и в этих случаях допустимо под Д. понимать р. Уды: первый и второй раз Д. упомянут при описании движения Игорева войска к половецкой степи: «Идущим же им к Донцю рекы в год вечерний, Игорь жь возрев на небо и виде солнце стояще яко месяц». Посоветовавшись с боярами и решив
- 135 -
продолжать поход, Игорь «перебреде Донец и тако приида ко Осколу, и жда два дни брата своего Всеволода: тот бяше шел инем путем ис Курска. И оттуда поидоша к Салнице» (С. 638; то же: ПЛДР: XII век. М., 1980. С. 352). Третий раз Д. упомянут в летописи в рассказе о последней, решающей, битве на р. Каяле. Увидев, что его войско окружено половцами, Игорь стал советоваться со своими соратниками. «И тако угадавше, вси соседоша с коний, хотяхуть бо бьющеся доити рекы Донця» (Ипат. лет. С. 641; ПЛДР. С. 354).
Отождествление Д., упоминаемого в рассказе Ипат. лет., с р. Уды, обоснованное Б. А. Рыбаковым («Слово» и его современники. С. 230—232), вызвало возражения М. Ф. Гетманца. Считая правомерным отождествление Д. (Малого Донца) с р. Уды для С., он предлагает допустить, что «у автора „Слова“ и автора летописного рассказа были различные системы географических представлений, которые, несмотря на общность основных географических ориентиров, полностью совместить нельзя» (Тайна реки Каялы. С. 13). Поэтому Гетманец предлагает в данном контексте (т. е. в рассказе о движении Игоря к половецкой степи) отождествлять летописный Д. (в первых двух его упоминаниях) с верхним течением Северского Донца.
Сложнее обстоит дело с третьим упоминанием Д. в летописи. И приняв версию Гетманца, считающего р. Каялу р. Макатихой, и версию Рыбакова, локализующего Каялу в бассейне р. Самары, притока Днепра, мы в равной мере не сможем принять отождествление Д. с р. Уды, так как с места битвы до нее невозможно дойти «бьющеся» и расстояние оказывается куда бо́льшим, чем 60—70 км, называемые в этой связи Рыбаковым («Слово» и его современники. С. 254). Остается предположить, что в данном контексте речь идет о верхнем течении Северского Донца.
Более определенным представляется контекст С.: «Игорь мыслію поля мѣритъ отъ Великаго Дону до Малаго Донца» (С. 40), так как именно р. Уды, на которой был расположен рус. г. Донец (в Ипат. лет. (С. 651) говорится: «...и иде пеш 11 ден до города Донца»; то же: ПЛДР. С. 362), могла быть конечной целью бежавшего из плена Игоря. Комментируя обращение Игоря к Д. («О Донче! не мало ти величія, а Кончаку нелюбія, а Руской земли веселіа». С. 41—42), Рыбаков пишет: «„Веселие“ Русской земли было возможно лишь тогда, когда Игорь был уже за пределами досягаемости для Кончака и Гзака» (Дон и Донец... С. 11).
При всей противоречивости показаний С. и летописи отождествление в некоторых контекстах Д. и р. Уды представляется вероятным: об этом «свидетельствует, во-первых, название городища „Донецкое“, а во-вторых, наличие еще в XVI в. в среднем течении реки Уды „Донецкой поляны“, известной нам по „Книге Большому Чертежу“» (Там же. С. 10).
Лит.: Рыбаков Б. А. 1) Дон и Донец в «Слове о полку Игореве» // Науч. докл. высшей школы: Ист. науки. 1958. № 1. С. 5—11; 2) «Слово» и его современники. С. 230—232, 254; Гетманец М. Ф. Тайна реки Каялы: («Слово о полку Игореве»). Харьков, 1982. С. 12—13, 64—66, 94—97, 116—121.
О. В. Творогов