494
20 Генваря 1843.
Дюссельдорф.
По толстоте прилагаемого здесь пакета можешь судить, что у меня пальцы устали держать перо и что я могу только сказать тебе несколько слов, прося тебя передать мое письмо по адресу. Благодарю за твое последнее и за сообщенныя известия. От Вьельгорскаго1 я имел письмо, но он в нем еще не уведомлял меня о помолвке Аполины2. Дай Бог ей счастия! Она стоит самого отборнаго счастия. Думаю, что Веневитинов3 будет уметь ценить ее: он имеет характер благородный и нравственность чистую.
От Вяземскаго наконец имею два письма; он наградил меня вполне за долгое молчание: письма его большое лакомство. Смотри и ты продолжай меня баловать и лакомить. Прошу не замедлить уведомить меня о здоровье твоей милой княгини4: надеюсь, что твои тревоги теперь совершенно кончились. Тургеневу скажи, что я к нему напишу как скоро соберусь, но советую ему написать ко мне не дожидаясь письма моего, и уведомить меня о своих планах. Теперь по обыкновенному порядку вещей, он уже верно охает о Париже и верно скоро пустится в путь. В таком случае надеюсь, что он не проедет инкогнито мимо Дюссельдорфа.
О себе сказать новаго нечего. У меня благодаря Бога все здоровы дома и жена и дочка и я сам. Зима у нас похожа на теплую весну, и иногда на мокрую
495
так же теплую осень. Морозов нет в помине. Бывают только сильныя бури так же при теплом ветре. Зима отправилась в Италию и у вас кажется она не очень сердита.
Сидя между женою и дочерью я мало занимаюсь произшествиями света. Уведомь пожалуйста из Москвы о том что делается в Европе.
Прости твой
Жуковский.