509

9. Пфеффель — Тютчеву

26 июня/7 августа 1870 г. Мюнхен

Munich, le 7 août 1870

Mon cher et pauvre ami,

Pour moi aussi le coup, quoique prévu depuis longtemps, a été bien sensible, bien douloureux, d`abord pour moi personnellement, qui aimais et appréciais Dmitri, et puis surtout en songeant a ce que doivent éprouver ma sœur et Marie qui chérissaient le cher défimt en raison même de toutes inquiétudes qu`il n`avait cessé de leur dormer depuis son enfance. Je vous remercie, mon cher ami, d`avoir pensé à moi dans ce cruel moment. La dernière lettre de ma sœur était du 1/13 juillet. Elle m`y annonçait une légère amélioration survenue dans la santé de son pauvre fils et par suite son départ ainsi que le vôtre fixé au lendemain. J`ignorais done tout ce qui vous arrive depuis, les progrés de la maladie de Dmitri et le terrible dénouement que vous m`annoncez. Pauvre, pauvre Dmitri! Il

510

n`a guère connu que la souffrance pendant sa courte vie; mais au lieu d`accuser le Ciel d`avoir tranché ses jours au premier rayon de soleil qui les a éclaircis, remercions-le, mon cher ami, de lui avoir du moins accordé ces deux années de bonheur, de bonheur parfait. Ah oui, il est dur de survivre à ceux qu`on aurait dû précéder dans la tombe. Mais ces longues fins de vie auxquelles Dieu nous a réservés, vous et moi, sont-elles si douces, si enviables qu`il faille plaindre ceux qui у échappent? Et pis, qu`est-ce que vivre, qu`est-ce que survivre? «Tout ce qui passe n`est rien», — dit Bossuet³⁰. «Tout ce qui finit, — dit Saint-Paul, — doit presque être compter comme n`étant pas». Cependant les larmes sont une bonne chose; laissez couler les vôtres, mon bien cher ami, et croyez que je m`unis de tout cœur à votre douleur.

Comme vous, je ne veux toucher qu`en passant les grands événements dont nous sommes témoins. Vous connaissez mon vieux dévouement pour la France, à laquelle j`appartiens par mes souvenirs, par mon éducation, par toutes mes idées. Il m`est done impossible de ne pas m`affliger de cet épouvantable collapsus au moment où je m`attandais à la voir d`éployer son ancienne et glorieuse vitalité. Mais quoiqu`il arrive, j`absoudrais les Dieux (absolvitique Deos). Les fautes, les crimes, les infamies accumulées depuis vingt ans par ce misérable histrion qui se pare du nom de Napoléon, aura reçu le châtiment qu`il méritaient<sup>31</sup>, de même que, si la Prusse succombe, j`y verrai la juste punition des perfidies de l`année 1866³².

Mais quelles seront les conséquences politiques de la chute de la France? Ne serace pas la fin du monde latin? Ne verrons-nous pas bientôt la république s`établir à Paris, à Madrid, à Florence? République, dans les conditions où se trouvent ces pays, me paraît synonyme d`anarchie et de dissolution. Ne cera-ce pas le coup de mort de la Papauté? Combien j`aimerais à causer de vive voix avec vous de toutes ces questions; mais combien surtout jaimerais à pleurer avec vous et à vous dire combien je vous plains et combien je vous suis fidéle. A Dieu done, mon cher et ancien ami. Tout à vous de cœur

C. de Pfeffel

Ma femme, Ernestine et Tauffkirchen, les seuls membres de ma famille qui soient avec moi en ce moment, me chargent de vous assurer de leur tendre sympathie.

Перевод:

Мюнхен, 7 августа 1870

Бедный дорогой мой друг,

Для меня тоже этот удар, хотя и давно ожидаемый, был очень чувствителен, очень тяжел — прежде всего для меня лично, потому что я любил и ценил Дмитрия, а потом я представил, что должны были пережить моя сестра и Мари, оберегавшие дорогого покойного, потому что с самого детства его здоровье непрерывно внушало опасения. Благодарю вас, любезный друг, что вспомнили обо мне в такую минуту. Я получил последнее письмо сестры от 1/13 июля. Она сообщала, что состояние ее бедного сына немного улучшилось и потому ваш и ее отъезд предполагался на следующий день. Так что я не знаю, что у вас происходило с тех

511

пор; как прогрессировала болезнь и как произошла страшная развязка. Бедный, бедный Дмитрий! За всю свою короткую жизнь он знал лишь одни страдания; но не будем обвинять Провидение за то, что оно оборвало его дни при первых лучах засиявшего для него солнца. Напротив, возблагодарим Его, любезный друг, за то, что ему были дарованы два года счастья, полного счастья. Да, да! Тяжело пережить тех, кто должен был провожать нас в последний путь. Но долгая старость, отпущенная нам Господом — вам и мне, — так ли уж она безмятежна, так уж завидна, чтобы жалеть о том, что другим удалось ее избежать? И потом, что значит жить, что значит пережить? «Все смертное преходяще», — говорит Боссюэ³⁰. «Все, что свершилось, — вторит святой Павел, — должно рассматриваться как никогда не бывшее». Однако слезы блаженны, плачьте, любезнейший друг, и верьте — я всем сердцем сочувствую вашему горю.

Как и вы, я только мимоходом затрону великие события, свидетелями коих мы являемся. Вам известна моя старая преданность Франции, которой я принадлежу моей памятью, воспитанием, всеми моими взглядами. И я не могу не скорбеть по поводу страшного коллапса, в то время как я ожидал увидеть ее в былой славе и величии. Но что бы ни случилось, именем Бога я отпускаю грехи (absolvitique Deos). Ошибки, преступления, подлость, накопившиеся за двадцать лет правления этого ничтожного фигляра, прикрывавшегося именем Наполеона, навлекли на себя заслуженную кару³¹. Точно так же, ежели Пруссия падет, я увижу в этом справедливое наказание за ее поведение в 1866 г.³²

Но каковы будут политические последствия падения Франции? Не будет ли оно означать конец латинского мира? Не станем ли мы вскоре свидетелями установления республик в Париже, Мадриде, Флоренции? Применительно к этим странам республика, на мой взгляд, — это синоним анархии и распада. Не станет ли это смертельным ударом по папству? Как бы я хотел обсудить с вами не на бумаге все эти вопросы, а еще больше я хотел бы вместе с вами поплакать и сказать вам, как я вас жалею и как я вам предан.

С Богом, мой любезный старый друг. Сердечно преданный вам

К. Пфеффель

Моя жена, Эрнестина и Тауфкирхен сейчас рядом со мной. Они заверяют вас в своей дружбе и приносят свои соболезнования.