459

4

Ташкент. 16 августа 1872 г.

Милостивый государь Петр Николаевич.

Ваше превосходительство вероятно уже изволили получить копии с трех писем моих из Карши и Бухары к туркестанскому генерал-губернатору. Я знаю, что некоторые места этих писем не будут Вами одобрены как выражение слишком воинственного духа против Бухары. Если бы мне не было хорошо известно, что Ваше превосходительство горячо принимаете к сердцу дела Средней Азии и

460

интересуетесь ими столько же в качестве директора Департамента, сколько и частного человека, избравшего себе для изучения любимый предмет, я не стал бы объяснять Вам причину перемены моих взглядов на Бухару. Теперь же я почел бы себя виноватым перед Вами, если бы не дал Вам такого объяснения.

Завоевание части Средней Азии, сделанное более или менее случайно, нашло затем себе оправдание в двух отношениях: политическом и торговом. В первом, приближая нас к английским владениям, оно давало нам возможность путем восточных отношений влиять на западные; во-втором, — оно открывало нам рынки для сбыта наших мануфактурных произведений (лично я с этим мнением не согласен; привожу его как факт). Если оба эти положения верны, то вывод из них сделать не трудно, а именно: для выполнения той и другой задачи надо иметь у себя в руках политический и торговый центр Средней Азии — Бухару. Я бы мог представить Вашему превосходительству множество доказательств тому, что в политическом отношении Бухаре бесспорно принадлежит первое место в Средней Азии и что политические стремления бухарского правительства, с точки зрения мусульманина и эмира, никогда не сойдутся с нашими. Но я не делаю этого потому, что обсуждаемый вопрос Ваше превосходительство знаете гораздо лучше меня. Для выполнения цели моего настоящего письма мне достаточно разобрать этот вопрос с точки зрения торговой, как наиболее мне известной.

По отношению к России среднеазиатская торговля распадается на два рынка; ташкентско-кокандский и бухарско-хивинский. О Семиречьи я не говорю, потому что оно, по моему мнению, не может входит в Среднюю Азию, и даже могло бы быть отделено от Туркестанского генерал-губернаторства. Оба эти рынка имеют для нас во всех отношениях далеко не равное значение. Я скажу о них в нескольких словах. Ташкентско-кокандский рынок, тяготеющий к Сибири, Троицку и Петропавловску, будет всегда наш в силу своего географического положения, замкнутого на юге хребтом Тянь-Шаня и совершенно доступного с севера, особенно при движении товаров по прямому, кратчайшему и удобнейшем направлению через Акмоллы. Размеры этого рынка, обусловленные социальным благосостоянием небольшого Кокандского ханства, Сыр-Дарьинской областью (Зеравшанский округ тянет к Бухаре, а верхняя часть Сыр-Дарьинской области, по Дарье, к Оренбургу) и малыми потребностями киргизских степей, никогда не могут быть большими. Значит с этой стороны все будет обстоять благополучно совершенно независимо от того, будет ли Коканд русскою провинцией или владением Худояр-хана9. Поэтому же и наш Ташкент, сам ничего не производящий, останется навсегда тем, чем он в настоящее время: скупщиком и перепродавцом кокандских товаров. Большего значения он иметь не может и не будет. Даже более, я полагаю, что в недалеком будущем он уступит свое место Казале10 и останется только административным центром.

Совершенно другое дело бухарско-хивинский рынок или, точнее, Бухара. Срединный по своему географическому положению, между Афганистаном, Персиею, Россиею и нашими, вновь приобретенными азиатскими владениями, рынок этот образует собою огромный меновой двор и склад для всех произведений этих стран, и притом одинаково для всех их доступный. Такое положение дает ему, если не теперь, то в будущем, мировое значение, которое для нас, русских, может иметь (судя по настоящему положению дел) весьма печальный исход, если мы заблаговременно не отнесемся к нему разумно. Правда нашими товарами бухарский

461

Ташкент. Медресе и часть базара

Ташкент. Медресе и часть базара

рынок завален с верху до низу. Но “мудрый смотрит в корень”, и я, причисляя себя в этом отношении к мудрым, сим положением дел не восхищаюсь: во-первых потому, что заваление рынка Бухары русскими товарами не нормально. Наши, ситцы продаются там так дешево, что не окупают расходов фрахта. Продажа же их выгодно идет от того, что весь убыток налагается на туземный товар, преимущественно хлопок, отправляемый в Россию. Хлопок этот не Нижегородской ярмарке, с каждым годом теряет свою цену, уступая место хлопку суратскому. Если иностранный хлопок будет одолевать (а это непременно случится), то размеры нашей мануфактурной торговли в Бухаре значительно сократятся и бухарские торговцы (русских нет) обратятся к Афганистану, куда уже пробита дорога и откуда привоз английского товара увеличивается с каждым годом (английские ситцы идут даже из Мешхеда); во-вторых потому, что бухарский рынок, несмотря на его 190 верстное расстояние от Ташкента, остается вне всякого русского влияния. Правда русские товары привозятся туда из России во множестве, но привозятся туземцами, а не русскими. Несмотря на массу мануфактурного товара, высылаемого Москвою в Бухару (до 10 фабрик), там нет ни одного приказчика, ни одного агента от московских купцов и мануфактуристов. Один Шмелев пробавляется меною самоварчиков и мелочи на каракульки, да некто Грошев заготавливает бумажный холст для туркестанских войск. Какие потребности этого рынка, что дорого, что дешево, что идет с пользой и в убыток — все это “темна вода во облацех” для московских торговцев, благо приезжают в Нижний бухарцы и покупают так называемый азиатский товар, за который, сплошь да рядом,

462

платят 20 к. за рубль. А ведь торговля идет на миллионы. И, наконец, в третьих, потому, что соседи наши не зевают и постепенно, медленно и прочно, высылают в Бухару свои произведения с каждым годом в увеличивающемся размере. Таким образом, незаметно для нас, мы потеряли в Бухаре чайный рынок и того гляди потеряем бумажный.

Вот, Ваше превосходительство, мои доводы в пользу несколько воинственного настроения против Бухары. Если Вам угодно, я готов их развить гораздо подробнее. Впрочем, я должен сказать, что воинственное настроение это вынужденное — сознанием того принципа, что если нужно уже открывать рынки штыками, то нельзя обойти Бухары, ради опасения не быть обойденным.

С чувством глубокого почтения и искренней преданности имею честь быть Вашего превосходительства покорным слугой

Н. Петровский