297

83

ПРОТОКОЛ

1921 года июня 2 дня судебный следователь по особо важным делам при Омском окружном суде Н. А. Соколов, в г. Рейхенгалле (в Баварии) допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля в порядке 443 ст. уст. угол. суд., и он показал:

298

Николай Евгеньевич Марков, 55 лет, дворянин Курской губернии, православный, в настоящее время проживаю в г. Берлине и временно нахожусь в г. Рейхенгалле.

На Ваши вопросы по настоящему делу могу показать следующее:

В период царскосельского заключения Августейшей Семьи я пытался вступить в общение с Государем Императором. Я хотел что-нибудь делать в целях благополучия Царской Семьи, и в записке, которую я послал при посредстве жены морского офицера Юлии Александровны Ден, очень преданной Государыне Императрице, и одного из дворцовых служителей (кажется, Чемодурова, но хорошо этого не помню) я извещал Государя о желании послужить Царской Семье, сделать все возможное для облегчения Ее участи, прося Государя дать мне знать через Ден, одобряет ли Он мои намерения, условно: посылкой иконы. Государь одобрил мое желание: Он прислал мне через Ден образ Николая Угодника.

В силу общих событий, переживавшихся Россией, обрушивавшихся особенно тягостно на монархические группы и, в частности, на организацию “Союза Русского Народа”¹²⁴, во главе которой я стоял, не было ни малейшей возможности вести монархическую работу. Не представилось возможным и установление более или менее прочных связей с Государем Императором, пока Семья пребывала в Царском.

Проживая на конспиративных началах то в Финляндии, то в Петрограде, я собирал наши силы. К осени кое-что удалось сделать, и мы решили послать в Тобольск своего человека для установления связи с Царской Семьей, выяснения обстановки и, буде того потребуют обстоятельства, увоза Ее, если Ей будет угрожать что-либо. Наш выбор пал на офицера Крымского полка, шефом которого была Императрица, Седова. Это был человек искренно и глубоко преданный Их Величествам. Он был лично и хорошо известен Государыне Императрице. Его также знал и Государь. В выборе Седова, мы руководились началом — выбрать человека преданного, надежного и, в то же время, без “громкого имени”. Седов вполне удовлетворял нашим желаниям. Кроме указанной задачи — установления связи с Царской Семьей, на Седова было возложено также поручение объехать Сибирь, выяснить там, в Сибири, положение членов нашей организации и установить связи с ними.

Седов уехал осенью 1917 года, приблизительно в сентябре. Я удостоверяю, что перед посылкой Седова я пытался ради общей цели установить соглашение с Анной Александровной Вырубовой, но она дала мне понять, что она желает действовать самостоятельно и независимо от нас. Я не помню, называл ли я ей фамилию Седова, но о намерении нашем послать в Тобольск своего человека она знала.

Седов успешно выполнил одну часть своей задачи — установление связи с членами нашей организации в Сибири: он побывал в разных городах Сибири, виделся с нужными людьми, и мы получили об этом письма. Затем мы получили от него письмо, в котором он извещал о своем прибытии

299

в Тюмень. (Он сначала объездил Сибирь и уже после этого поехал в Тюмень.) Но этим все и ограничилось. Больше от Седова не было никаких известий. Спустя некоторое время был решен отъезд в Сибирь офицера Сергея Маркова. Этот Марков был близок с Ден и, вероятно, с Вырубовой. Он ехал в Сибирь на деньги Вырубовой и по ее желанию. А так как наша организация в денежных средствах была весьма стеснена, то я воспользовался отъездом Маркова, дав ему поручение отыскать Седова, войти с ним в сношения и побудить его известить нас о ходе его работы. Пока Седов еще не возвращался, мне из кружка Вырубовой было дано понять, что мы совершенно напрасно пытаемся установить связи с Царской Семьей посылкой наших людей; что там на месте работают люди Вырубовой; что мы напрасно путаемся в это дело и неуместным рвением только компрометируем благое дело. Я совершенно не помню теперь, кто именно из кружка Вырубовой передал мне это. Но факт этот я положительно и точно утверждаю. Кроме того, я положительно утверждаю, что при этом делалась ссылка на волю Ее Величества: что наша работа вызывает опасения Государыни. Если не ошибаюсь, нам было передано, кажется, что Ее Величество в письме к Вырубовой высказывала это. Вам полезно будет по этому поводу допросить товарища председателя нашего Союза Виктора Павловича Соколова, который, вероятно, знает, кто именно передавал нам об этом.

Весной 1918 года в Петроград приехал Марков. Он нам сказал, что в Тюмени (может быть, он говорил еще и про Тобольск) во главе вырубовской организации стоит зять Распутина Соловьев; что дело спасения, если понадобится, Царской Семьи налажено Соловьевым, что нахождение там Седова и вообще кого-либо другого нежелательно.

Никаких подозрений в то время мне не запало в голову. Отсутствие у нас денежных средств наводило меня тогда на мысль: “кружок Вырубовой, вероятно, обладает средствами, и быть может, действительно посылка наших людей может повредить общему делу спасения Царской Семьи”. Только сам Марков, которого я лично знал очень мало и относился к нему, исходя из оценки его, данной мне Ден, после возращения его из Сибири представился в ином свете: его рассказы внушали мне мало доверия, представлялись мало убедительными, сам он лично производил впечатление молодого человека, излишне смелого и чрезмерно настойчивого и притязательного в денежных вопросах.

Позднее приехал Седов. Из его доклада я увидел, что он абсолютно ничего не сделал для установления связи с Царской Семьей; что он ни разу не побывал в Тобольске, когда там находился Государь Император, и выехал туда уже только тогда, когда Их Величества и Великая Княжна Мария Николаевна ехали из Тобольска. Из его слов было совершенно ясно, что каким-то образом его в Тюмени совершенно “подчинил” себе Соловьев, препятствовавший ему ехать в Тобольск и выпустивший его только тогда, когда Государь уже уезжал из Тобольска. Сам факт подчинения воли Седова воле Соловьева был очевиден: он доказывался поведением

300

Седова; кроме того, он об этом говорил и сам. Какими способами достиг этого Соловьев, я не знаю. Я не помню, говорил ли тогда Седов об “угрозах” ему со стороны Соловьева выдать его большевикам, если он не будет его слушаться, и указывал ли он на подобные случаи, уже имевшие место ранее. Должен сказать, что никогда ранее я не замечал чего-либо ненормального в Седове. Он безусловно человек с большим чувством “жертвенности” в душе за Царя, способный на большие в этом направлении жертвы. Другую часть работы, возложенной на него, он выполнил успешно. Рассказ же его о его поведении в Тюмени в связи с его отношениями с Соловьевым производил какое-то странное впечатление.

После возвращения Седова я решил отправить в Екатеринбург группу надежных офицеров. Таковая была собрана и отправлена под началом генерала Аничкова¹²⁵. (С ней отправился и Седов. Был ли в ее составе Шабельский-Попов, не знаю.) Но она никаких результатов не достигла. Седова же я больше не видел и ничего о нем не слышал.

Я знаю, что московская монархическая группа посылала в Тобольск Штейна. Кроме того, особняком действовал сенатор Туган-Барановский, посылавший в Тобольск своих людей, из которых могу назвать полковника Евреинова.

Показание мое, составленное в двух экземплярах и в обоих мне прочтенное, записано с моих слов правильно.

Николай Евгеньевич Марков

Судебный следователь Н. Соколов