221
55
ПРОТОКОЛ
1920 года августа 11 дня судебный следователь по особо важным делам при Омском окружном суде Н. А. Соколов в г. Париже (во Франции) в порядке 443 ст. уст. угол. суд. допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля и он показал:
Владимир Львович Бурцев, 57 лет, дворянин Уфимской губернии, православный, проживаю в г. Париже, 49, Boulevard Saint-Michel.
Многие годы тому назад я был вынужден эмигрировать из России и жить вне ее пределов, с небольшими перерывами. Причиной, побудившей меня уехать из России, является борьба, которую я вел за благо нашей Родины в сфере ее государственно-политической жизни. При царском режиме я боролся с идеей самодержавия и личностью Императора Николая II. При большевиках я боролся прежде всего за целость самой Родины, считая систему их действий по осуществлению власти прежде всего предательством России.
Средством моей борьбы, которую я вел и веду уже многие годы, всегда было публичное, открытое печатное слово.
Таким образом, принадлежа в продолжение многих лет существования царской власти к революционной среде, я хорошо изучил ее. Но в этом отношении я несколько специализировал мою деятельность. Основная идея моей деятельности заставила меня вести борьбу и в самой революционной среде с теми ее элементами, которые являются в ней предателями в отношении самой идеи — борьбы за благо Родины. Выясняя такие элементы путем моих наблюдений, при помощи имеющихся у меня больших связей, я беспощадно разоблачал их печатным словом. Эта сторона моей деятельности известна достаточно всему миру.
Я готов по настоящему делу дать Вам ответы на все Ваши вопросы, но в некоторых отношениях я принужден ограничиться лишь констатированием фактов, так как, в силу самого существа моей работы, я не всегда могу идти дальше этого.
На Ваш вопрос о сущности явления, именуемого у нас большевизмом, в действиях отдельных лиц, игравших в нем наиболее видную роль, я могу сказать следующее.
Совершенно определенно заявляю Вам, что самый переворот 25 октября 1917 года, свергнувший власть Временного правительства и установивший власть Советов, был совершен немцами через их агентов, на их деньги и по их указаниям. Собственная позиция немцев в этом вопросе совершенно ясна. Не боясь сами развития у себя “русского большевизма” благодаря их высокому общему культурному уровню, немцы прибегли в 1917 году к этому средству, как к способу развала России, выводя ее из рядов борющихся с ними врагов. Такова была в тот момент их ближайшая задача. Существовали, конечно, у них при этом и другие цели, но уже
222
более отдаленные: прежде всего, захват территории России, богатой материальными и природными ресурсами, для возможности продолжения борьбы с Западом. Констатируя этот факт совершения ими переворота 25 октября, я не считаю возможным сказать более этого по данному вопросу. Я не могу этого сделать в настоящий момент потому, что меня интересует в этом отношении роль некоторых наиболее ответственных за судьбу Родины лиц, в каком направлении я и работаю в настоящий момент.
Совершенно определенно заявляю Вам, что главой немецкой агентуры был Ленин. Его окончательное соглашение с немцами произошло еще в 1916 году в г. Берне. Тогда он получил от немцев крупные деньги и окончательно “нанялся” к ним, согласившись работать по их указаниям. Я считаю нужным сказать несколько слов лично о нем как о человеке. Хотят видеть в нем самом особую, так сказать, сущность; стараются найти в его деятельности со времени переворота 25 октября самодовлеющую цель, обособленную от деятельности немцев в России или от деятельности их агентуры на них. Я говорю в данном случае не об этой “самодовлеющей сущности”, т. к. это не его сущность: не Ленин породил учение “социализма” и, во всяком случае, он не создал в этой области, как теоретик, ничего нового. Я говорю о нем лично, как о человеке, и хочу отметить эту индивидуальную сущность. Ленин в полном смысле “циник духа”. Это нечто большее, чем иезуитизм. Там требуется наличность цели, и только превосходство ее оправдывает средства. У него раз навсегда решен этот вопрос: все средства хороши, все дозволено. В результате теряется все: и общечеловеческая мораль и простое сострадание к человеку и самое ощущение Родины. От него и его адептов отдает духом “палачества”.
Прибыв в Россию в 1917 году с целым сонмом навербованных им агентов, в чем ему открыто помогли немцы, он повел энергичную борьбу на развал России в самом широком масштабе. Первая его попытка к организованному, открытому выступлению, как известно, имела место в июле месяце 1917 года96. Она окончилась неудачей. Благодаря этому правительственная власть получила возможность обследовать ее. Это было сделано путем назначения предварительного следствия, которое тогда производил судебный следователь по особо важным делам при Петроградском окружном суде Александров97. Я тогда был в курсе этого дела. Меня допрашивал Александров как свидетеля по делу. Я был в курсе этого дела, благодаря моим отношениям также и к министру юстиции Переверзеву. По этому делу я получил очень ценный материал: копию рапорта прокурора судебной палаты Карчевского на имя министра юстиции, представляющую собой сводку материалов, установленных предварительным следствием. Но так как роль собственно Ленина в этом деле меня нимало не интересовала, потому что его роль как немецкого ответственного агента для меня давно была известна, а интересовала роль Керенского, в действиях которого я усматривал пособничество большевикам, то я и воспользовался этим документом значительно позднее, имея в виду вызвать на объяснения Керенского. Для этой цели я опубликовал некоторые
223
места рапорта Карчевского. Керенский обратился после этого с письмом ко мне как к редактору газеты “Общее Дело”. Я опубликовал и его письмо. Из сопоставления обоих этих документов Вы увидите, таким образом, что юридическое значение рапорта Карчевского признает сам Керенский. Представляю Вам номера названной газеты 62 и 66, в которой опубликованы оба названные документа (свидетелем были представлены эти номера газеты “Общее Дело”).
В октябре месяце немецкий план осуществился, и немцы мало-по-малу захватили Россию, установив повсюду власть Советов. В сущности — это их способ борьбы с Антантой, глубоко продуманный план. Вы его увидите, может быть, более ясно, если посмотрите на это дело с другой стороны: с точки зрения той борьбы, которая велась и сейчас ведется лучшими сынами России с так называемыми большевиками. Именно об этом на весь мир закричал Корнилов, когда пошел против Временного правительства: “Русские люди! Великая Родина наша умирает. Близок час кончины. Вынужденный выступить открыто — я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство, под давлением большевистского большинства Советов, действует в полном согласии с планами германского генерального штаба... ” Совершенно такой же характер борьбы с немцами носила и вся последующая борьба с большевиками, организованная в Сибири и на юге России. В Москве было ничем уже неприкрытое содружество с немцами, имевшими там свое официальное представительство98. В Сибири и на юге России — было содружество национальных элементов с союзниками.
Зимой 1918 или 1919 года здесь в Париже я получил сведения, что к покойному Императору Николаю II, за некоторое время до Его убийства, был послан немцами один генерал, чтобы склонить его на переговоры с ними, но Николай II не принял посланца и вообще отклонил немецкие предложения. Я не могу Вам в настоящее время назвать этот источник, но он безусловно достоверен. Понимая, в чьих руках в действительности была власть над той территорией, где находился Николай II; отдавая себе отчет в самом характере этого дела, жертвой которого стал бывший глава государства, я не мог тогда же обойти молчанием этого факта и назвал убийцей Императора Николая II императора Вильгельма II как главу немецкого народа. Я хотел сказать этим, что если действительно поступок Николая II имел место, то ответственным за него является Вильгельм II, в конце концов, официальный источник того зла, которое затопило Россию. К сожалению, я не знал тогда самой обстановки, при которой погиб Николай II, и поэтому я не мог выяснить тогда всех обстоятельств, о которых мне было сообщено. Я не настаиваю на достоверности деталей моего сообщения по этому вопросу, как я его тогда сделал в номере 28-м газеты “Общее Дело”, выпущенном 20 октября 1918 года (представляю Вам этот номер на французском языке; конечно, сведения эти я получил не в 1919 году, а в 1918 году и не зимой, а, вероятно, поздней осенью). Возможно, что к Николаю II обращался и не генерал, а какое-либо другое
224
лицо в образе большевистского посланца. Я не выяснял, был ли принят этот посланец Николаем или же нет. Возможно, может быть, мне было сообщено об этом и в иной форме, т. е., может быть, посланец и был принят Николаем, но Он отказался принять немецкие предложения. Не могу также сказать, когда именно это было и где именно. Возможно, что обращение к Нему имело место и не за месяц до Его смерти, а значительно ранее. Я только констатирую самый факт такого обращения к Нему и отказа Его от предложения врага99. Я лично всю мою жизнь боролся с идеей самодержавия в России и с личностью Императора Николая II. За это меня и преследовали в России. Но я не мог не отметить в моем сообщении, что этот поступок Императора Николая II простит много Его прегрешений за Его царствование.
Я знаю хорошо Якова Свердлова. Это величина большая у большевиков и немцев. Еще в 1910 году он был членом ЦИК партии большевиков. В своей партии он “адепт” Ленина, его последователь. К этому, ввиду вышеприведенной характеристики самого Ленина, я более ничего не могу прибавить. Он не только немецкий агент по его положению в партии, но и агент их личный. Совершенно определенно заявляю Вам, что Свердлов был агентом немцев еще до самого переворота 25 октября, получая от них деньги и директивы.
Я знаю Голощекина и узнаю его на предъявленной мне Вами фотографической карточке (была предъявлена фотографическая карточка Исая Голощекина). Это тоже типичный ленинец. В прошлом он организатор многих большевистских кружков и участник всевозможных экспроприаций. Это человек, которого “кровь” не остановит. Эта черта особенно заметна в его натуре: палач, жестокий, с некоторыми чертами дегенерации.
И Свердлова и Голощекина я знаю лично. Между собой они в близких отношениях и на “ты”.
Я не знаю лично ни Сафарова, ни Войкова. Но знаю их по их положению. Оба — видные члены партии большевиков. Оба они прибыли как агенты Ленина, а, следовательно, немцев, в 1917 году в зампломбированных вагонах через Германию. Я имею списки всех лиц, прибывших тогда с Лениным. В этих списках Войков значится под номером 11-м, а Сафаров — под номером 5-м. Эти списки я получил в свое время из официальных источников.
В настоящий момент я ничего не могу Вам сказать про Юровского и про Василия Васильевича Яковлева. Имя Юровского я слышал. Он — большевик; если не ошибаюсь, был где-то за границей, потом где-то на юге России. Больше о нем ничего сказать не могу. Яковлевых я многих знаю, но ничего в настоящий момент не могу сообщить про Василия Васильевича Яковлева. Если мне удастся собрать сведения об обоих названных мною лицах, я их Вам сообщу.
Я знал банкира Карла Иосифовича Ярошинского. Познакомился я с ним с лета 1917 года. На меня он произвел впечатление человека мало уравновешенного, весьма самомнительного, с большим размахом. Больше
225
о нем я ничего сказать не могу. Его связей и его общественного положения до революции я не знаю. В 1917 году я встретился с ним однажды у Ивана Федоровича Манасевича-Мануйлова. Помню хорошо, Ярошинский сказал тогда, что он послал Царю в Тобольск 35 000 рублей. Сказано им это было как-то так, что вышло это как будто бы в “порядке хвастовства”. Он этим, как заметно было, хотел похвалиться. Вышеприведенную же цифру я хорошо помню.
Опубликованная мною версия об убийстве Распутина в номерах 34, 35, 37, 40 и 43 моей газеты “Общее Дело” есть выдержки из дневника покойного члена Государственной Думы Владимира Митрофановича Пуришкевича. Я имел в своем распоряжении весь его дневник, и опубликованные данные есть часть его дневника, вышедшего на юге России в очень ограниченном количестве экземпляров.
Показание мое, составленное в двух экземплярах и в обоих мне прочтенное, записано с моих слов правильно.
С кем именно и каким вообще способом Ярошинский посылал Царю деньги в Тобольске, я не знаю. Он этого, как мне помнится, не говорил. Фамилии при этом Соловьева, Вырубовой он не называл.
Прочитано.
Владимир Львович Бурцев
Судебный следователь Н. Соколов