<24-го ноября 1831 и 9-го января 1832 г. Петербург.>
Милостивый Государь
Александръ Анѳимовичь!
Искренно благодарю васъ за удовольствіе, доставленное мнѣ письмомъ вашимъ. Радуюсь, что посильное заступленіе мое за дарованіе, конечно не имѣющее нужду ни въ чьемъ заступленіи, заслужило вашу благосклонность. Вы оцѣнили мое усердіе, а не успѣхъ. Малъ бѣх въ братіи моей, и если мой ка̀мышекъ угодилъ въ мѣдный лобъ Голіаѳу Фиглярину, то слава Создателю! Первая глава новаго вашего Выжигина есть новое доказательство неистощимости вашего таланта. Но, почтенный Александръ Анѳимовичъ! удержите cіe благородное, справедливое негодованіе, обуздайте свирѣпость творческаго духа вашего! Не приводите яростью пера вашего въ отчаяніе присмирѣвшихъ издателей Пчелы. Оставьте меня впереди соглядатаемъ и стражемъ. Даю вамъ слово, что если они чуть пошевельнутся, то Ѳ. Косичкинъ заваритъ такую кашу или паче кутью, что они ею подавятся. Читалъ я въ Молвѣ объявленіе о намѣреніи вашемъ писать Исторію русскаго народа: можно-ли вѣрить сей пріятной новости?
Съ истиннымъ почтеніемъ и неизмѣннымъ усердіемъ остаюсь всегда готовый къ вашимъ услугамъ
А. Пушкинъ
24 ноября 1831.
С.Пб.
Р. S. Вотъ письмо, долженствовавшее къ вамъ явиться, милостивый государь Александръ Анѳимовичъ.
Но, отправляясь въ Москву, я его къ вамъ не отослалъ, а надѣялся лично съ вами увидаться. Судьба насъ не свела, о чемъ
64
искренно жалѣю. Повторяю здѣсь просьбу мою: оставьте въ покоѣ людей, которые не стоятъ и не заслуживаютъ вашего гнѣва. Кажется, теперь г. Полевой нападаетъ на васъ и на меня; собираюсь на него разсердиться; покамѣсть съ нимъ возятся Воейковъ и Сомовъ подъ псевдонимомъ Н. Лугового – мое дѣло сторона.
1832 А. П.
9 Янв.
СПб.
______