<22-го июля 1831 г. Царское Село.>
Письмо твое отъ 19 крѣпко меня опечалило. Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убиваетъ только тѣло, другая убиваетъ душу. Дельвигъ умеръ, Молчановъ умеръ, погоди умретъ и Жуковскій, умремъ и мы. Но жизнь все еще богата; мы встрѣтимъ еще новыхъ знакомцевъ, новые созрѣютъ намъ друзья, дочь у тебя будетъ рости, выростетъ невѣстой, мы будемъ старые хрычи, жены наши – старыя хрычовки, а дѣтки будутъ славныя молодыя, веселыя ребята, [а] мальчики станутъ повѣсничать, a дѣвчонки сентиментальничать; а намъ то и любо – Вздоръ душа моя; не хандри – холера на дняхъ пройдетъ, были бы мы живы, будемъ когда нибудь и веселы –
Жаль мнѣ что ты моихъ писемъ не получалъ – Между ими были дѣльныя; но не бѣда. Эслингъ сей, котораго ты не знаешь – мой внукъ по Лицею и кажется добрый малой – я поручилъ ему доставить тебѣ мои сказски; прочитай ихъ ради скуки холерной, а печатать ихъ не къ спѣху. Кромѣ 2,000 [тысячь] за Бориса, я еще ничего не получилъ отъ Смирдина; Думаю накопилось около двухъ-же тысячь моего жалованья; напишу ему чтобъ онъ ихъ переслалъ ко мнѣ по почтѣ, доставивъ тебѣ 500, Россетинскихъ – Къ стати скажу тебѣ новость (но да останется это, по многимъ причинамъ между нами) Царь взялъ меня въ службу – но не въ канцелярскую, или придворную, или военную – нѣтъ онъ далъ мнѣ жалованіе, открылъ мнѣ архивы, съ тѣмъ чтобъ я рылся тамъ, и ничего не дѣлалъ. Это очень мило съ Его стороны, неправдали? Онъ сказалъ: Puisqu'il est marié et qu'il n'est pas riche, il faut faire aller sa marmite <Перевод см. в примечаниях>. Ей Богу, онъ очень со мною милъ. Когда-же мы, братъ, увидимся? Охъ ужъ эта холера! Мой Юсуповъ умеръ, нашъ Хвостовъ умеръ – Авось смерть удовольствуется сими двумя жертвами; прощай. Кланяюсь всѣмъ твоимъ. Будьте здоровы. Христосъ съ вами.
22 іюля.
38
На обороте: Милостивому Государю Александру Филиповичу Смирдину – въ С. Петербургъ у синяго моста. Дл. дост. Петру Александровичу Плетневу.
Почтовый штемпель: Софія или Царское-Село 23 іюл. 1831.
______