450
ПУШКИН — К. Ф. РЫЛЕЕВУ
Вторая половина мая 1825 г. Михайловское
Думаю, ты уже получил замечания мои на «Войнаровского». Прибавлю одно: везде, где я ничего не сказал, должно подразумевать похвалу, знаки восклицания, прекрасно и проч. Полагая, что хорошее писано тобою с умыслу, не счел я за нужное отмечать его для тебя1.
Что сказать тебе о думах? во всех встречаются стихи живые, окончательные строфы «Петра в Острогожске» чрезвычайно оригинальны2. Но вообще все они слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой: составлены из общих мест (Loci topici). Описание места действия, речь героя и — нравоучение. Национального, русского нет в них ничего, кроме имен3 (исключаю «Ивана Сусанина», первую думу, по коей начал я подозревать в тебе истинный талант)4. Ты напрасно не поправил в «Олеге» герба России. Древний герб, святой Георгий, не мог находиться на щите язычника Олега; новейший, двуглавый орел, есть герб византийский и принят у нас во время Иоанна III. Не прежде. Летописец просто говорит: «Таже повеси щит свой на вратех на показание победы»5.
Об «Исповеди Наливайки» скажу, что мудрено что-нибудь у нас напечатать истинно хорошего в этом роде. Нахожу отрывок этот растянутым; но и тут, конечно, наложил ты свою печать.
Тебе скучно в Петербурге, а мне скучно в деревне. Скука есть одна из принадлежностей мыслящего существа6. Как быть. Прощай, Поэт — когда-то свидимся?
Анненков, с. 90 (отрывки); ПЗ на 1861 год, с. 77; Акад., XII, № 172.
1 Замечания Пушкина дошли до нас в пересказе Н. А. Бестужева: «Когда Рылеев напечатал «Войнаровского» и послал Пушкину экземпляр, прося сказать о нем свое мнение, Пушкин прислал ему назад со сделанными на полях замечаниями и противу стихов, истинно поэтических, истинно прекрасных, как, например, когда после рассказа пленного казака:
451
Мазепа горько улыбнулся,
Прилег безмолвный на траву
И в плащ широкий завернулся.
Или когда Мазепа говорит племяннику:
Но чувств своих я не унижу,
Сказав, что родину мою
Я более, чем ты, люблю.
Как должно юному герою,
Любя страну своих отцов,
Женой, детями и собою
Ты ей пожертвовать готов...
Но я, но я, пылая местью,
Ее спасая от оков,
Я жертвовать готов ей честью.
После сих и многих других прекрасных мест, или вовсе не замеченных, или едва отмеченных, мнение Пушкина выражено слабо, тогда как при изображении палача, где Рылеев сказал:
Вот засучил он рукава...
Пушкин вымарал это место и написал на поле: «Продай мне этот стих!» (Вос. Бестужевых, с. 26—27).
2 Дума Рылеева «Петр Великий в Острогожске» была напечатана впервые в «Соревнователе просвещения» (1823, ч. XXI, № 3); по-видимому, Пушкину показались примечательными следующие строфы:
Где ж свидание с Мазепой
Дивный свету царь имел?
Где герою вождь свирепый
Клясться в искренности смел?
— Там, где волны Острогощи
В Сосну тихую влились;
.................
Где в стране благословенной
Потонул в глуши садов
Городок уединенный
Острогожских казаков.
3 «Нельзя забывать, что Пушкин, критикующий «Думы», — это Пушкин, уже работающий над великой своей народной трагедией о Борисе Годунове. Декабристы опередили Карамзина, но Пушкин опередил декабристов, достиг широкого демократического взгляда на историю. Вот почему «Думы» Рылеева представлялись ему исторически ложными. Их народность была для Пушкина недостаточной. Пушкин обвинял Рылеева в неверности деталей. Не сами по себе важны были для Пушкина детали, — за деталями как таковыми
452
Пушкин никогда не гонялся. Пушкин не прощал Рылееву общей неверности духа и тона в картинах национальной истории, — отсюда следовали и ошибки в деталях. Неверность эта прежде всего состояла в том, что явлениям русской истории, имевшим лишь косвенно общенациональное значение, Рылеев приписывал его прямо и непосредственно. Иногда он навязывал героям прошлого исторически-прогрессивную миссию в своем понимании вопреки их воле, интересам и пониманиям» (В. Г. Базанов. Поэты-декабристы. М. — Л., 1950, с. 59—60).
4 Дума Рылеева «Иван Сусанин» впервые была напечатана в ПЗ на 1823 г. В черновом варианте письма к Бестужеву от 13 июня 1823 г. (Акад., XIII, № 53а) Пушкин цитировал слова Рылеева: «Их нет и не буд...», которые в контексте заключительных строф думы «Иван Сусанин» звучат так:
«Убейте, замучьте! моя здесь могила!
Но знайте и рвитесь — я спас Михаила!
Предателя, мнили, во мне вы нашли:
Их нет и не будет на Русской земли!
В ней каждый отчизну с младенчества любит
И душу изменой свою не погубит!»
5 Об ошибке Рылеева в описании русского герба в думе «Олег Вещий» см. 6 Ср. со словами Мефистофеля из пушкинской «Сцены из Фауста» (1825): «Вся тварь разумная скучает».