316

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ — ПУШКИНУ

11 сентября 1831 г. Москва.

11-го сент. Москва.

Не беспокойся о деньгах. Я полагал, что Нащокин, может быть, имеет счеты с тобою, а впрочем, пускай деньги ждут меня в Питере. На «Северные цветы» я совершенно согласен и соберу всё, что могу, по альбумам. Каким же быть модам, когда ты помышляешь о четырехмесячном или третейском журнале? Куда же поспеют наши моды, разве в Камчатку? А о месячном журнале нам и думать нечего: мы не довольно правильной жизни, чтобы месячные наши иметь всегда к сроку. Вчера у новорожденного Дмитриева читали мы Косичкина и очень смеялись. Я ничего не знал о нем, потому что живу в деревне и не велел присылать себе никакого вздора, следовательно и «Телескоп». Дмитриеву минуло вчера 71. Славная старость. Он тебя очень любит и очень тебе кланяется. Вчера утром приходит к нему шинельный поэт¹ и, вынимая из-за пазухи тетрадь, поздравляет его: Дмитриев, занятый мыслью о дне своего рождения, спрашивает его: а почему Вы узнали? — Шинельный поэт заминается и наконец говорит: признаться, вчера в газетах прочел. Дело в том, что он поздравлял с Варшавою и приносил оду Паскевичу. Прощай. Наши все здоровы. Хорошо, если бы и все также.

Надписывая адрес на письме к тебе, мне всегда хочется сказать:

Спросить в Лицее, в Пантеоне.

РА, 1879, кн. II, с. 487 (частично); Переписка, т. II, с. 321—322; Акад., XIV, № 676.

¹ Шинельными поэтами называли незадачливых чиновников, которые сочиняли торжественные оды и преподносили их своему начальству и другим высокопоставленным лицам в надежде на покровительство и поощрение.