230

ПУШКИН — П. А. ВЯЗЕМСКОМУ

Вторая половина (не позднее 24) сентября 1825 г. Михайловское

Горчаков доставит тебе мое письмо¹. Мы встретились и расстались довольно холодно — по крайней мере с моей стороны. Он ужасно высох — впрочем, так и должно; зрелости нет у нас на севере, мы или сохнем, или гнием; первое все-таки лучше. От нечего делать я прочел ему несколько сцен из моей комедии, попроси его не говорить

231

об них, не то об ней заговорят, а она мне опротивит, как мои «Цыганы», которых я не мог докончить по сей причине. Радуюсь, однако, участи моей песни «Режь меня». Это очень близкий перевод, посылаю тебе дикий напев подлинника². Покажи это Вьельгорскому³ — кажется, мотив чрезвычайно счастливый. Отдай его Полевому и с песней. — Сестра мне пишет из Москвы⁴ — видаешься ли ты с нею? Ради бога докажи Василию Львовичу, что элегия на смерть Анны Львовны не мое произведение, а какого-нибудь другого беззаконника. Он восклицает «а она его сестре 15 000 оставила!..» Это напоминает чай, которым он поил Милонова⁵. Дело в том, что, конечно, Дельвиг более виноват, нежели я. Похлопочи обо мне, душа моя, как о брате —

Сатирик и поэт любовный,
Наш Аристип и Асмодей,
Ты не племянник Анны Львовны,
Покойной тетушки моей.
Писатель нежный, тонкий, острый,
Мой дядюшка — не дядя твой,
Но, милый, — музы наши сестры,
Итак, ты всё же братец мой.

Variante:     Василий Львович тонкий, острый.

Кланяюсь княгине и сестре — некогда более писать.

<При письме листок с нотами; на обороте его:>

Не потеряй этих нот, если не будут они гравированы, покажи это Верстовскому.

РА, 1874, кн. I, стлб. 423—425; Акад., XIII, № 218.

¹ Александр Михайлович Горчаков, лицейский товарищ Пушкина, занимавший должность первого секретаря русского посольства в Лондоне. В сентябре 1825 г. возвращался после лечения (в Спа) в Петербург и Москву и заехал к своему дяде А. Н. Пещурову в село Лямоново; узнав о его приезде, Пушкин навестил его и провел целый день у его постели, читая ему отрывки из «Бориса Годунова»; сцена между Пименом и Григорием вызвала нарекания Горчакова, недовольного грубыми выражениями (см.: РА, 1883, кн. II, с. 205—206). Несмотря на то что свидание с Горчаковым произвело на Пушкина тягостное впечатление, он вскоре посвятил ему дружеские и сочувственные строки в стихотворении «19 октября» (1825).

² На отдельном листке были приложены записанные кем-то ноты песни «Старый муж, грозный муж...» (см.: А. Глумов.

232

Пушкин, Верстовский и Вяземский. — «Сов. музыка», 1934, № 1, с. 71—74). Над нотами надпись В. П. Погожева: «Ноты получены от А. С. Пушкина. Слова на обороте написаны им самим, а слова под нотами А. Н. Верстовским». Песня с нотами была напечатана в МТ (1825, № 21, с. 69), с примечанием издателя: «Прилагаем ноты дикого напева сей песни, слышанного самим поэтом в Бессарабии...»

³ Вьельгорский — Михаил Юрьевич, живший в то время в Москве; в его доме собирались приезжие артисты и любители музыки. Композитор-дилетант и знаток музыки, Вьельгорский часто встречался с Пушкиным после возвращения поэта из ссылки в Михайловском. В стихотворении «Поминки» (1877) Вяземский писал о Вьельгорском:

Он старостою был, душой и запевалом
Бесед аттических и дружеских трапез,
С Жуковским чокался он пенистым бокалом
И с Пушкиным в карман он за словом не лез...

⁴ До нас не дошло ни одного письма Ольги Сергеевны к Пушкину.

⁵ Поэт М. В. Милонов не раз нападал в своих сатирах на В. Л. Пушкина. Вяземский вспоминал, что дядя Пушкина «сетовал на человеческую неблагодарность и жалобно говорил: «Да что же я ему сделал худого? Не позже, как на той неделе Милонов вечером пил у меня чай. Никак не мог я подозревать в нем такого коварства» (РА, 1875, кн. I, с. 307).