177
П. А. ВЯЗЕМСКИЙ — ПУШКИНУ
Конец мая (?) 1824 г. Москва
(Секретное)
Сделай милость, будь осторожен на язык и на перо. Не играй своим будущим. Теперешняя ссылка твоя лучше всякого места. Что тебе в Петербурге? Дай мне отделаться от дел своих, но не так, чтобы можно было все бросить на несколько лет и ехать в чужие краи, я охотно поселился бы у вас. Верные люди сказывали мне, что уже на Одессу смотрят, как на champ d’asyle*, a в этом поле, верно, никакая ягодка более тебя не обращает внимания. В случае
178
какой-нибудь непогоды Воронцов не отстоит тебя и не защитит, если правда, что и он подозреваем в подозрительности. Да к тому же, признаюсь откровенно: я не твердо уповаю на рыцарство Воронцова1. Он человек приятный, благонамеренный, но не пойдет донкишотствовать против власти ни за лице, ни за мнение, какие бы они ни были, если власть поставит его в необходимость объявить себя за них или за нее. Ты довольно сыграл пажеских шуток с правительством; довольно подразнил его, и полно! А вся наша оппозиция ничем иным ознаменоваться не может, que par des espiègleries*. Нам не дается мужествовать против него; мы можем только ребячиться. А всегда ребячиться надоест.
РА, 1879, кн. II, № 8, с. 471 (по копии); «Отчет Публичной библиотеки за 1895 г.» (СПб., 1898, Приложения, с. 52—53, по подлиннику); Акад., XIII, № 84.
1 Как известно, М. С. Воронцов не только не защитил Пушкина, а, напротив, сделал все возможное для скорейшего удаления поэта из Одессы.