84

Василий Андреевич Жуковский (1783—1852) — поэт, старший друг и наставник Пушкина. Жуковский одним из первых обратил внимание на незаурядный талант молодого лицеиста; 19 сентября 1815 года он писал Вяземскому о Пушкине: «Это надежда нашей словесности. Боюсь только, чтобы он, вообразив себя зрелым, не помешал себе созреть! Нам всем надобно соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет. Ему надобно непременно учиться, и учиться не так, как мы учились!» (ЛН, т. 58, с. 33).

Лицеист Пушкин высоко оценил дружескую поддержку поэта-арзамасца:

И ты, природою на песни обреченный!
Не ты ль мне руку дал в завет любви священный?
Могу ль забыть я час, когда перед тобой
Безмолвный я стоял, и молнийной струей
Душа к возвышенной душе твоей летела
И, тайно съединясь, в восторгах пламенела...

(«К Жуковскому», 1816)

Жанр литературного дружеского послания Жуковского оказал на поэтическое становление Пушкина немалое влияние, четко проявившееся в лирике молодого поэта в 1810-е годы. Сохранились стихотворные письма, посвящения и послания молодого Пушкина к Жуковскому.

Эпистолярный контакт Пушкина и Жуковского охватывает двадцатилетний период, падая в основном на время после ссылки Пушкина в Михайловское. Сохранилось 14 писем Пушкина к Жуковскому и 26 писем Жуковского к Пушкину.

Переписка Пушкина с Жуковским насыщена скорее этической проблематикой, чем профессионально-литературной. Опальный поэт взывает к Жуковскому, прося о моральной поддержке в

85

психологически трудные для него, остродраматические моменты (ссора с отцом, попытка выехать за границу «для лечения»). В письмах «додекабрьского» периода Жуковский постоянно наставляет и поучает «легкомысленного» Пушкина, демонстративно уповая на его благоразумие и призывая писать для будущего, для славы России. Доброжелательность и настойчивость Жуковского не раз выручали Пушкина в тяжелых конфликтных ситуациях при столкновении с императором Александром I, а впоследствии с Николаем I. Впрочем, не всегда конечный результат соответствовал благим пожеланиям Жуковского. Особым драматизмом отмечена переписка Пушкина и Жуковского, связанная с хлопотами поэта об отставке в 1834 году. Непокорному поэту, находившемуся под неусыпным надзором императора и Бенкендорфа, грозила в случае отставки новая опала и запрещение работать в архивах. Это представлялось автору «Бориса Годунова» и «Истории Пугачева» величайшим бедствием, почему он и поддался уговорам Жуковского: буквально «спеленутый» его волей, с громадным напряжением, ломая себя, Пушкин идет на примирение с двором...

Последний «пик» их переписки относится к истории дуэли Пушкина с Дантесом. Как известно, вмешательство Жуковского способствовало предотвращению дуэли в конце 1836 года. И тем не менее письма Жуковского этой поры поражают чрезмерно менторским тоном, порой граничившим с крайней бестактностью, и полным непониманием сути происходящего. Это не могло не оттолкнуть Пушкина, и последний акт трагедии разыгрался уже без участия Жуковского.

После гибели Пушкина Жуковский много сделал для того, чтобы помочь семье поэта и спасти его бумаги. По настоянию Жуковского Николай I дал распоряжение заплатить долги Пушкина, заложенное имение отца очистить от долга, назначить пенсион вдове и «дочери по замужество»; определить сыновей в пажи и положить по 1500 рублей на воспитание каждого до вступления на службу; единовременно выдать семье 10 000 рублей; сочинения издать на казенный счет в пользу вдовы и детей.

По ходатайству Жуковского было дано разрешение продлить издание «Современника» на 1837 год; в посмертных томах журнала ему удалось поместить не печатавшиеся ранее произведения Пушкина: «Арап Петра Великого», «Галуб» («Тазит»), «Медный всадник», «Последний из свойственников Иоанны д’Арк», «О Мильтоне и переводе «Потерянного рая» Шатобрианом» и др. В пятом томе «Современника» появилось письмо Жуковского к С. Л. Пушкину о последних днях жизни поэта (об этом см.: П. в восп., т. 2, с. 341—355, 506—507).