- 283 -
ПРИМЕЧАНИЯ К ТЕКСТУ РОМАНА
С. 5. Эпиграф к роману представляет собою сокращенный текст пословицы «Береги платье снову, а честь смолоду». См.: Собрание 4291 древних российских пословиц. 3-е изд. М., 1787, с. 6, а также: Полное собрание русских пословиц и поговорок, расположенное по азбучному порядку. Спб., 1822, с. 4. Обе эти книги сохранились в библиотеке Пушкина. Полностью эта же пословица повторена в тексте главы I «Капитанской дочки» (см. выше, с. 9—10).
С. 7. Эпиграф к главе I взят из комедии Я. Б. Княжнина «Хвастун» (1786), д. III, явл. 6. Этот диалог Верхолета и Честона пользовался широкой известностью и в 1830 г. был перепечатан в кн.: Греч Н. И. Учебная книга русской словесности. 2-е изд. Спб., 1830, ч. 4, с. 67—68.
С. 7. Отец мой ~ при графе Минихе ~ в 17... году. — Миних Бурхард Христофор (1683—1767) — полководец и политический деятель, сосланный в 1741 г. императрицей Елизаветой Петровной в Сибирь, откуда был возвращен Петром III. Во время дворцового переворота 1762 г. оставался верен свергнутому царю. Из печатного текста романа изъята была точная дата отставки А. П. Гринева, сохранившаяся в рукописи, так как, с одной стороны, она подчеркивала принадлежность старого Гринева к лагерю оппозиции, а с другой — была не согласована с возрастом героя романа, которому в 1773 г. должно было быть не менее 17 лет. По позднейшим черновым хронологическим выкладкам самого Пушкина Петр Андреевич родился в 1755 г.
С. 7. ...pour être outchitel... — Слово «учитель» дано во французской транскрипции, комически характеризующей фразеологию Бопре.
С. 8. Придворный календарь. — Впервые вышел в 1735 г. С 1745 г. регулярно выходил как ежегодное издание, в котором печатались списки придворных служащих и лиц, награжденных орденами.
С. 9. Шаматон — мот, гуляка, пустой человек (см: Путеводитель по Пушкину, М., 1931, с. 377; ср.: Словарь языка Пушкина. М., 1961, т. 4, с. 964). Более употребительно произношение и начертание «шематон». Известно использование этого слова в виршах кн. Путятина «Песня малороссийская, князю Потемкину, сочиненная в 1791 г., по возвращении его из армии в Петербург»: «Он министр и шематон, Богослов он и Невтон» (Україна, 1925, № 3, с. 111). В 1835 г. слово «шематон» появляется в повести М. Н. Загоскина «Три жениха. Провинциальные очерки» (Библиотека для чтения, 1835, т. 10, отд. 1, с. 85). После публикации «Капитанской дочки» слово это входит в широкий литературный оборот. См. рукописную редакцию комедии Тургенева «Завтрак у предводителя» (1849) (Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28-ми т. Соч.: В 15-ти т. М.; Л., 1962, т. 3, с. 294), повести Ф. М. Достоевского «Село Степанчиково» и «Дядюшкин сон» (1859), очерк В. А. Слепцова «Владимирка и Клязьма» (1861), письмо А. П. Чехова к Лейкину от 21 июня 1888 г., рассказ М. Горького «Однажды осенью» (1895). Некоторые интересные соображения о происхождении слова «шематон» см. в статье: Воробьев В. П. Слово «шаматон» в повести Пушкина «Капитанская дочка». — Учен. зап. / Сарат. гос. пед. ин-т, 1958, вып. 34, с. 224—230.
- 284 -
С. 9. Где его пашпорт? — В рукописи романа вместо этих слов значилось: «Где его абшид?» (8, кн. 2, 858). Поправка сделана после получения Пушкиным письма П. А. Вяземского, присутствовавшего 1 ноября 1836 г. на чтении «Капитанской дочки»: «„Абшит“ говорится только об указе отставки, а у тебя, кажется, взят он в другом смысле» (16, 183).
С. 9. ...к Андрею Карловичу Р. ~ Ты едешь в Оренбург...— В действительности оренбургским губернатором с 1768 г. был Иван Андреевич Рейнсдорп (умер в 1781 г.). При написании «Истории Пугачева», где Рейнсдорп неоднократно упоминается, Пушкин тщательно изучил все материалы о его деятельности. В бумагах Пушкина (9, кн. 2, 777) сохранилась выписка из биографии Рейнсдорпа, опубликованной в изд.: Словарь достопамятных людей русской земли, составленный Дмитрием Бантыш-Каменским. М., 1836, ч. 4, с. 275—277. Некоторые черты его характера Пушкин перенес на персонаж своего романа. Андрей Карлович (в черновой рукописи: «Андрей Иванович», «Иван Карлович») — не реальное историческое лицо, но типичный образ губернатора того времени.
С. 9. ...на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся... — Эти строки очень близки одной из формулировок известной «Духовной» В. Н. Татищева: «Родитель мой в 1704 году, отпуская меня с братом в службу, сие нам накрепко наставлял, чтобы мы ни от какого положенного на нас дела не отрицались и ни на что сами не назывались» (см.: Духовная тайного советника и Астраханского губернатора Василия Никитича Татищева, сочиненная в 1733 году сыну его Евграфу Васильевичу. Печатана в Санктпетербурге 1777 года, с. 27). Об этой «Духовной» упоминается в очерке «В. Н. Татищев» (1836), сохранившемся в бумагах Пушкина (12, 345).
С. 11. ...и денег, и белья, и дел моих рачитель... — Цитата из «Послания к слугам моим: Шумилову, Ваньке и Петрушке» Д. И. Фонвизина (ст. 4). Впервые опубликовано в журнале «Пустомеля» (1770, июль, с. 93—103). Об образе Савельича см. выше замечания В. Ф. Одоевского (с. 238) и В. Г. Белинского (с. 241), а также статью А. И. Белецкого «К истории создания „Капитанской дочки“» (Пушкин и его современники: Материалы и исследования. Л., 1930, вып. 38—39, с. 191—197).
С. 13. Эпиграф к главе II взят из кн.: Новое и полное собрание российских песен, изданное Н. Новиковым. М., 1780, ч. 3, № 68 (песня «Породила меня матушка»), В этом издании первые два стиха использованной Пушкиным рекрутской песни звучат несколько иначе: «Сторона ль ты моя, сторонушка, Сторона ль моя незнакомая». В рукописи главы II этому эпиграфу предшествовал другой, затем зачеркнутый: «Где ж Вожатый? Едем!», взятый из стихотворения В. А. Жуковского «Желание» (1811).
С. 13. Я приближался к месту моего назначения. — Рукописный вариант этих строк пейзажно более конкретен и явно связан с впечатлениями Пушкина во время поездки его осенью 1833 г. в Оренбург: «Я ехал по степям заволжским...Я видел одни бедные мордовские и чувашские деревушки».
С. 13. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. — Эти строки текстуально связаны с очерком С. Т. Аксакова «Буран», опубликованным, без имени автора, в альманахе «Денница на 1834 год»: «Небольшой обоз тянулся по узенькой, как ход крестьянских саней, проселочной дорожке, или лучше сказать — следу, будто недавно проложенному по необозримым снежным пустыням». Самые же подробности бурана, описанного далее, основаны на точных данных как очерка С. Т. Аксакова, так и материалов о буранах в «Топографии Оренбургской» П. И. Рычкова (Спб., 1762). Дата цензурного разрешения «Денницы» — 24 октября 1833 г.; время покупки альманаха Пушкиным — 18 мая 1834 г.
С. 15. Мне приснился сон... — «Вещий сон» Гринева очень близок по своей символике и сюжетной функции сну Татьяны в романе «Евгений Онегин» (глава 5, строфы XI—XII) и сну Григория Отрепьева в трагедии «Борис Годунов» (сцена «Ночь. Келья в Чудовом монастыре»). Связь сна Гринева с последующей явью детально прослежена в кн.: Благой Д. Д. Мастерство Пушкина. М., 1955, с. 254—255. О некоторых реминисценциях из сна Гринева в повести Л. Н. Толстого «Метель»
- 285 -
(1855) см.: Шкловский В. Заметки о прозе русских классиков. 2-е изд. М., 1955, с. 83—84.
С. 16. ...дело шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмиренного после бунта 1772 года. — Восстание в Яицком городке вспыхнуло 12 января 1772 г., а подавлено было в том же году летом (см. «Летопись» П. И. Рычкова, приложенную Пушкиным к «Истории пугачевского бунта», — 9, кн. 1, 207—208). В самом тексте «Истории» события эти ошибочно отнесены были, однако, к 1771 г. (там же, 10—11). Характеризуя репрессии, которые обрушились на участников восстания, но «уже не могли смирить ожесточенных», Пушкин отмечал «ненадежность» установившегося на время внешнего «спокойствия»: «„То ли еще будет! — говорили прощенные мятежники. — Там ли мы тряхнем Москвою“. Казаки все еще были разделены на две стороны: согласную и несогласную (или, как весьма точно переводила слова сии Военная коллегия, на послушную и непослушную). Тайные совещания происходили по степным уметам и отдаленным хуторам. Все предвещало новый мятеж. Недоставало предводителя. Предводитель сыскался» (9, кн. 1, 12). См. об этом же выше (глава VI), с. 34.
С. 18 ...в*** полк... — В рукописи Пушкина точно обозначен полк, в который получил назначение Гринев: «Шемшинский драгунский». Части этого полка . действительно входили в ту пору в гарнизоны приуральских крепостей.
С. 19. Первый эпиграф к главе III является записью солдатской песни, до сих пор в печати неизвестной, второй — цитатой по памяти, а оттого и неточной, из комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль» (1781): «Старинные люди, мой отец! Не нынешний был век. Нас ничему не учили» (реплика Простаковой, д. III, явл. 5).
С. 19. Белогорская крепость... — Крепость эта, в которой развертываются основные события романа, в действительности не существовала и в рукописях Пушкина названия не имела. В конкретно-бытовых зарисовках ее обобщены впечатления Пушкина от крепостей Оренбургской линии во время поездки его осенью 1833 г. в районы восстания, а также материалы, отмеченные в «Истории Пугачева» (глава вторая).
С.19. ...Кистрина и Очакова... — Кистрин (Кюстрин) — прусская крепость, была осаждена русскими войсками в 1758 г. Взятие войсками фельдмаршала Миниха турецкой крепости Очаков относится к 1737 г.
С. 20. Разбери Прохорова с Устиньей, кто прав, кто виноват. Да обоих и накажи. — Реплика капитанши в 1847 г. получила очень высокую оценку в «Выбранных местах из переписки с друзьями» Гоголя, в разделе «Сельский суд и расправа». Именно на эти страницы гневно откликнулся Белинский в своем знаменитом письме к Гоголю от 15 июля 1847 г.: «А ваше понятие о национальном русском суде и расправе, идеал которого нашли вы в словах глупой бабы в повести Пушкина и по разуму которого должно пороть и правого и виноватого? Да это и так у нас делается вчастую, хотя чаще всего порют только правого, если нечем откупиться от преступления — быть без вины виноватым» (Лит. наследство. М., 1950, т. 56, с. 575).
С. 23. Эпиграф к главе IV взят из комедии Я. Б. Княжнина «Чудаки», д. IV, явл. 12 (см.: Российский Феатр. Спб., 1794, ч. 41, с. 112).
С. 23. Сумароков Александр Петрович (1718—1777) — поэт, драматург и литературный теоретик, противник Ломоносова и Тредиаковского.
С. 23—24. Считалось, что стихотворение, приписанное Гриневу, взято Пушкиным из «Нового и полного собрания российских песен», изданного Н. Новиковым (М., 1780, ч. 1, с. 41), при этом текст первоисточника сокращен: изъяты вторая и третья строфы, а в оставшихся сделаны два незначительных исправления стилистического порядка (см.: Пушкин А. С. Капитанская дочка / Изд. подгот. Ю. Г. Оксман. М., 1964, с. 251. (Лит. памятники)). В настоящее время установлено, что Пушкин пользовался не «Новым и полным собранием российских песен», а первым изданием «Собрания разных песен» М. Д. Чулкова (Спб., 1770), находившимся в его библиотеке. В «Новом и полном собрании», включавшем все четыре части чулковского сборника, текст песенки Гринева дан в искаженном виде. Оказалось
- 286 -
возможным установить подлинный характер переработки Пушкиным чулковского романса. Сопоставим последнюю его строфу с песенкой Гринева. В сборнике М. Д. Чулкова читаем:
Ты ж, узнав мои напасти
И узнав, что я пленен тобой,
Зря меня в жестокой части,
Сжалься, сжалься надо мной.Не жалея вспламенила,
Ты во мне, драгая, кровь,
Против воли заразила
И меня, моя любовь.А вот как выглядит заключительная строфа пушкинского текста:
Ты, узнав мои напасти,
Сжалься, Маша, надо мной;
Зря меня в сей лютой части,
И что я пленен тобой.Как видим, переработка коснулась и композиции, и лексики песенки, но при этом стиль оригинала сохранен. См. об этом: Карпов А. А. Об источнике стихотворения Гринева. — В кн.: Временник Пушкинской комиссии, 1979. Л., 1982, с. 140—142.
С. 24. Тредьяковский (Тредиаковский) Василий Кириллович (1703—1769) — поэт, переводчик и теоретик литературы, противник Сумарокова и его школы.
С. 24. Сатисфакция — удовлетворение оскорбленной чести, термин дуэльного кодекса.
С. 26. Капитанская дочь, Не ходи гулять в полночь. — Песня эта взята Пушкиным из сборника Ивана Прача «Собрание народных русских песен» (Спб., 1790, Песни плясовые, с. 85, № 10). В рукописи «Капитанской дочки» цитата имела продолжение: «Заря утрення взошла, Ко мне Машенька пришла». Во всех других сборниках песня печаталась с измененным зачином: «Ты, отеческая дочь, не ходи гулять в полночь».
С. 27. Поединки формально запрещены в воинском артикуле. — Так назывался первый в России свод законов против военных преступлений, выработанный при Петре I, изданный в 1715 г., включенный в виде второй части в Устав воинский, который был издан в 1716 г. Действовал в России до 1839 г., когда появился новый военно-уголовный устав.
С. 29. Первый эпиграф к главе V представляет собою концовку песни «Ах ты, Волга, Волга-матушка» (см.: Прач Иван. Собрание народных русских песен, с. 29; а также: Новое и полное собрание российских песен, изданное Н. Новиковым, ч. 1, № 176). Второй эпиграф взят из песни «Вещевало мое сердце, вещевало» (см.: Новое и полное собрание российских песен, изданное Н. Новиковым, ч. 1, № 135).
С. 34. Эпиграф к главе VI взят из зачина песни о взятии Иваном Грозным Казани (см.: Новое и полное собрание российских песен, изданное Н. Новиковым, ч. 1, № 125).
С. 34. В 1772 году произошло возмущение в их главном городке. — О событиях в Яицком городке в 1772 г. см. выше, с. 285.
С. 37. ...прочел нам воззвание Пугачева... — Характеризуя воззвание Пугачева, прочитанное капитаном Мироновым, Пушкин по цензурным соображениям не имел возможности его процитировать даже частично. Но реплика Василисы Егоровны давала довольно точное представление о его содержании: «Каков мошенник! — воскликнула комендантша. — Что смеет еще нам предлагать! Выйти к нему навстречу и положить к ногам его знамена!». Слова капитанши непосредственно связаны с документом, копия которого сохранилась в бумагах Пушкина. Это обращение
- 287 -
Пугачева в Оренбургскую губернскую канцелярию, предлагавшее «всем господам и всякого звания людям»: «Выдите вы из града вон, вынесите знамена и оружие, приклоните знамена и оружие пред вашим государем» (9, кн. 2, 686). В особых «Замечаниях», представленных Пушкиным царю в дополнение к печатному тексту «Истории Пугачева», он писал 26 января 1835 г.: «Первое возмутительное воззвание Пугачева к Яицким казакам есть удивительный образец народного красноречия, хотя и безграмотного. Оно тем более подействовало, что объявления или публикации Рейнсдорпа были писаны столь же вяло, как и правильно, длинными обиняками, с глаголами на конце периодов» (9, кн. 1, 371). Эта же оценка прокламаций Пугачева определила их характеристику в «Капитанской дочке».
С. 38. ...узнав, по страшным, его приметам, одного из бунтовщиков, наказанных в 1741 году. — О восстании в Башкирии, жестоко подавленном в 1741 г., Пушкин упоминает в «Истории Пугачева» (9, кн. 1, 45). С нескрываемым негодованием Пушкин сказал об этом и в своих «Замечаниях», представленных им царю 26 января 1835 г.: «Казни, произведенные в Башкирии генералом князем Урусовым, невероятны. Около 130 человек были умерщвлены посреди всевозможных мучений! „Остальных человек до тысячи (пишет Рычков) простили, отрезав им носы и уши“. Многие из сих прощеных должны были быть живы во время пугачевского бунта» (9, кн. 1, 373).
С. 38. Нижне-Озерная взята сегодня утром. — Взятие крепости Нижне-Озерной и гибель ее защитников во главе с комендантом, майором Харловым, описаны в главе второй «Истории Пугачева» (9, кп. 1, 18). В рукописи «Капитанской дочки» сохранились строки о Харлове и его молодой жене, изъятые самим Пушкиным из печатного текста (см. выше, с. 87).
С. 39. Сикурс — помощь (франц. secours), слово, бытовавшее в русской военной терминологии XVIII в.
С. 41. Эпиграф к главе VII взят из песни о казни стрелецкого атамана: «Голова ль ты моя, головушка, Голова моя послуживая» (см.: Новое и полное собрание российских песен, изданное Н. Новиковым. М., 1780, ч. 2, № 130).
С. 42. Сайдак — лук, налучник и колчан со стрелами.
С. 42. Изменники кричали: «Не стреляйте, выходите вон к государю. Государь здесь!» — Эти строки взяты были из рассказа о взятии крепости Ильинской в главе четвертой «Истории Пугачева»: «Мятежники приближились и, разъезжая около нее, кричали часовым: „Не стреляйте и выходите вон: здесь государь“. По них выстрелили из пушки» (9, кн. 1, 35).
С. 43—45. Сцена представления Пугачеву защитников Белогорской крепости и их казни очень близка документальным данным в главе четвертой «Истории Пугачева» о расправе с офицерами, взятыми в плен после падения крепости Ильинской, и свидетельствам «очевидца» в главе второй о взятии Сакмарского городка. В этой же сцене Пушкин широко использовал рассказы казачки Бунтовой («старухи в Берде», как называл ее поэт). Эти рассказы дошли до нас в краткой записи самого Пушкина (9, кн. 2, 496—497) и в более подробной передаче «одной москвички», гостившей в Оренбурге и посетившей Бунтову через два месяца после Пушкина. В своем письмо от 26 ноября 1833 г. она сообщала со слов казачки: «Бывало он <Пугачев> сидит, на колени положит платок, на платок руку; по сторонам сидят его енаралы: один держит серебряный топор, того и гляди, что срубит, другой — серебряный меч; супротив виселица, а около мы на коленах присягаем; присягаем да поочередно, перекрестившись, руку у него поцелуем, а меж тем на виселицу-то беспрестанно вздергивают» (Майков Л. Пушкин: Биографические материалы и историко-литературные очерки. Спб., 1899, с. 427—428).
С. 46. В рукописи зачеркнут второй эпиграф к этой главе: «И пришли к нам злодеи в обедни — и у сборной избы выкатили три бочки вина и пили — а нам ничего не дали (показания старосты Ивана Парамонова в марте 1774 года)» (8, кн. 2, 879).
С. 48. ...все приемы такие важные... — В рукописи вместо этих слов значится: «...все поступки такие важные...» (8, кн. 2, 881). Изменение внесено в текст по совету П. А. Вяземского (16, 183).
- 288 -
С. 48—49. В сцене пира Пушкин широко использовал показания о Пугачеве и его сообщниках, учтенные в главе третьей «Истории Пугачева»: «Пугачев не был самовластен. Яицкие казаки, зачинщики бунта, управляли действиями прошлеца <...> Он ничего не предпринимал без их согласия; они часто действовали без его ведома, а иногда и вопреки его воле. Они оказывали ему наружное почтение, при народе ходили за ним без шапок и били ему челом: но наедине обходились с ним как с товарищем и вместе пьянствовали, сидя при нем в шапках и в одних рубахах и распевая бурлацкие песни» (9, кн. 1, 27).
С. 48. Сосед мой, молодой казак... — Федор Федотович Чумаков, начальник артиллерии Пугачева, которого он называл графом Орловым. Оказался в числе тех казаков, которые выдали Пугачева властям в сентябре 1774 г. В царском манифесте от 19 декабря 1774 г. было сказано о предателях Пугачева (в том числе и о Чумакове), что они раскаялись в содеянном «и, узнав о обещанном манифестами ея императорского величества прощении тем, кто явится с чистым покаянием, условились между собою Емельку Пугачева связать и привести в Яицкий городок» (9, кн. 1, 179). За предательство Чумаков был прощен и освобожден от наказания.
С. 48. ... к человеку лет пятидесяти, называя его то графом, то Тимофеичем... — Пушкин имел, вероятно, в виду одного из ближайших сподвижников самозванца, Ивана Никифоровича Зарубина (по прозвищу «Чика», он же «граф Чернышев»). Как отмечалось в главе третьей «Истории Пугачева», «в числе главных мятежников отличался Зарубин (он же «Чика»), с самого начала бунта сподвижник и пестун Пугачева. Он именовался фельдмаршалом и был первый по самозванце» (9, кн. 1, 29). Нет никаких оснований полагать, что в отмеченных выше строках речь шла о Хлопуше (Афанасий Тимофеевич Соколов), характеристика которого дается далее, в главе XI, и никак не согласуется с тем, что говорится в главе VIII о Зарубине. Назвав последнего «Тимофеичем», Пушкин допустил явную ошибку.
С. 48—49. Песня «Не шуми, мати зеленая дубровушка» заимствована Пушкиным из «Нового и полного собрания российских песен», изданного Н. Новиковым (ч. 1, № 131). Эту же песню Пушкин использовал в главе XIX неоконченного романа «Дубровский».
С. 49. Обещаешься ли служить мне с усердием? — Эта строка в рукописи имела другую редакцию: «Ступай ко мне в службу, и я пожалую тебя в князья Потемкины. Обещаешься ли служить с усердием мне, своему государю?» (8, кн. 2, 882). Реплика Пугачева была изменена Пушкиным после письма к нему П. А. Вяземского в первых числах ноября 1836 г.: «Кто-то заметил, кажется Долгорукий, что Потемкин не был в пугачевщину еще первым лицом и, следовательно, нельзя было Пугачеву сказать: „Сделаю тебя фельдмаршалом, сделаю Потемкиным“» (16, 183).
С. 51. Эпиграф к главе IX взят из стихотворения М. М. Хераскова «Разлука».
С. 51. ...и он стал их метать пригоршнями. — Строки о том, как Пугачев метал пригоршнями в толпу медные деньги, взяты Пушкиным из записанных им в Берде рассказов казачки Бунтовой: «Когда Пугачев ездил куда-нибудь, то всегда бросал народу деньги» (9, кн. 2, 496).
С. 52. ...реестр барскому добру, раскраденному злодеями... — О документальном первоисточнике «реестра» см. выше, с. 190—194.
С. 54. Эпиграф к главе Х взят из песни XI эпопеи М. М. Хераскова «Россиада», прославляющей взятие Иваном Грозным Казани. В первоисточнике начальные два стиха читались иначе: «Меж тем Российский царь, заняв луга и горы, С вершины, как орел, бросал ко граду взоры».
С. 54. Я застал у него... — В рассказе о заседании совета Пушкин довольно точно следует «Летописи» Рычкова, который описывал совет, происходивший 7 октября 1773 г.
С. 56. Не стану описывать оренбургскую осаду ~ называли осторожностию и благоразумием! — Свод документальных и мемуарных данных об осаде Оренбурга см. в главах третьей и четвертой «Истории Пугачева» (9, кн. 1, с. 22—26, 36—38, 46—49).
- 289 -
С. 57. Лизавета Харлова — дочь коменданта крепости Татищевой Елагина и жена коменданта Нижне-Озерной майора Харлова. Захваченная в плен при взятии Татищевой, стала наложницей Пугачева. В «Истории Пугачева» Пушкин писал: «Пугачев был поражен ее красотою и взял несчастную к себе в наложницы, пощадив для нее семилетнего ее брата». Но «Пугачев не был самовластен», его сподвижники «управляли действиями» Пугачева. «Молодая Харлова имела несчастие привязать к себе самозванца. Он держал ее в своем лагере под Оренбургом. <...> Она встревожила подозрения ревнивых» сотоварищей, и «Пугачев, уступив их требованию, предал им свою наложницу. Харлова и семилетний брат ее были расстреляны» (9, кн. 1, 19, 27—28).
С. 58. Schelm (нем.) — плут, негодяй.
С. 59. Стихи, приписанные в эпиграфе к главе XI А. П. Сумарокову, в произведениях последнего не обнаружены. Как свидетельствует исчерканный черновой автограф этих стихов (см.: 8, кн. 2, 888), они явно сочинены самим Пушкиным, искусно подделавшим язык и стиль басни Сумарокова (впервые это указано М. А. Цявловским в кн.: Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. М.; Л., 1935, с. 221). Такую же имитацию стихов якобы Княжнина см. далее, в эпиграфе к главе XIII. «В придуманном Пушкиным эпиграфе, — замечает В. Б. Шкловский, — Пугачев сближен со львом. В „калмыцкой сказке“, рассказанной самим Пугачевым, он сравнивает себя с орлом. Львы и орлы — символы царственной силы» (Шкловский В. Заметки о прозе русских классиков, с. 76).
С. 61. Белобородов Иван Наумович (год рождения неизвестен — казнен в Москве в 1774 г.). Сподвижник Пугачева, сын заводского крестьянина, работал на медеплавильном заводе, с 1759 г. служил в Выборгском артиллерийском гарнизоне, потом на Охтинском пороховом заводе. В 1766 г. вышел в отставку. В январе 1774 г. примкнул к пугачевцам, организовал отряд из горнозаводских рабочих. Впервые Белобородов встретился с Пугачевым в мае 1774 г. и стал его ближайшим помощником. Пугачев назначил его «главным атаманом и походным полковником». Изображение Белобородова в Бердской слободе противоречит историческим фактам, но отвечает замыслу Пушкина — подробно рассказать о вождях восстания.
С. 61. ...Афанасий Соколов (прозванный Хлопушей)...— один из главных помощников Пугачева. В 1773 г. находился в Оренбургской тюрьме; посланный губернатором к Пугачеву с увещевательным письмом, немедленно перешел на сторону Пугачева; произведен им в полковники. В «История Пугачева» Пушкин сообщает, что после поражения под Татищевой Хдопуша прискакал в Каргале «с намерением спасти жену и сына. Татары связали его и послали уведомить о том губернатора. Славный каторжник был привезен в Оренбург, где наконец отсекли ему голову в июне 1774 года» (9, кн. 1, 44).
С. 64. ...о сражении под Юзеевой? — Под Юзеевой пугачевцы 8 ноября 1773 г. нанесли поражение войску Кара.
С. 64. Улица моя тесна; воли мне мало .— Сентенция Пугачева перенесена в эту сцену из главы третьей «Истории Пугачева». См. выше, с. 115—116.
С. 65—66. Фольклорный первоисточник «калмыцкой сказки» об орле и вороне, рассказанной Пугачевым, до сих пор не установлен.
С. 67. Эпиграф к главе XII представляет собой переделку свадебной песни, записанной Пушкиным:
Много, много у сыра́ дуба́
Много ветвей и по́ветвей.
Только нету у сыра́ дуба́
Золотые вершиночки:
Много, много у княгини-души
Много роду, много племени,
Только нету у княгини-души
Нету ее родной матушки:
Благословить есть кому,
Снарядить некому.
(см.: Рукою Пушкина: Несобранные и неопубликованные тексты, с. 429).
- 290 -
В рукописи «Капитанской дочки» два последних стиха эпиграфа звучат иначе, чем в печатном тексте: «Некому ее снарядити, Некому благословити» (8, кн. 2, 895). Используя народную песню в качестве эпиграфа, Пушкин заботился не о точности ее передачи, а о приспособлении фольклорного первоисточника к тематике главы XII.
Замена «дуба» яблонькой в одной из свадебных песен, записанных для П. В. Киреевского в Тульской губернии, отмечена А. С. Орловым в статье «Народные песни в „Капитанской дочке“ Пушкина» (см.: Художественный фольклор. М., 1928, вып. 2, с. 86).
С. 67. ...в белой горячке.. — Белой горячкой в старину называли признаки сумасшествия (бред без жара).
С. 71. Первоисточник эпиграфа к главе XIII в сочинениях Я. Б. Княжнина не обнаружен. В автографе Пушкина эпиграф имеет явные следы восстановления его текста по памяти, с вариантами отдельных слов и строк (8, кн. 2, 898). Лишь последние два его стиха отдаленно напоминают реплику Простодума в комедии Княжнина «Хвастун»: «Так должен был мое он кончить дело прежде. Ты можешь потерпеть и быть дотоль в надежде» (д. IV, явл. 6). Возможно, что Пушкин приписал Княжнину и свою собственную имитацию его комедийного стиля, подобно тому, как он поступил в главе XI, приписав Сумарокову выдуманный им самим эпиграф. См. выше, с. 289.
С. 73 ....Голицын, под крепостию Татищевой, разбил Пугачева... — Сражение это произошло 22 марта 1774 г. См. главу пятую «Истории Пугачева» (9, кн. 1, с. 47—48).
С. 74. ...о взятии Казани... — Пугачев взял Казань 12 июля 1774 г. См. главу седьмую «Истории Пугачева» (9, кн. 1, с. 64—67).
С. 74. ...Правление было повсюду прекращено ~ состояние всего обширного края, где свирепствовал пожар, было ужасно... — Строки эти представляют собою пересказ, частью дословный, нескольких обобщений главы восьмой «Истории Пугачева»: «Состояние сего обширного края было ужасно. Дворянство обречено было погибели. Во всех селениях, на воротах барских дворов, висели помещики или их управители. Мятежники и отряды, их преследующие, отымали у крестьян лошадей, запасы и последнее имущество. Правление было повсюду пресечено. Народ не знал, кому повиноваться» (9, кн. 1, 74). В печатном тексте «Капитанской дочки» передача этого материала была сокращена, видимо, по цензурным соображениям.
С. 74. Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный! — Сентенция Гринева, освобожденная от тех дополнительных строк, которые углубляли ее в первой редакции, т. е. в тексте «Пропущенной главы» (см. с. 98), в новом своем звучании лишена была того агрессивно-реакционного смысла, который в течение свыше ста лет вкладывали в нее, несмотря на всю полярность своих общественно-политических взглядов, пушкиноведы консервативно-дворянского и буржуазно-народнического лагеря.
Разумеется, Гринев нигде и никогда не являлся рупором общественно-политических взглядов Пушкина, но вложенное в уста этого персонажа признание жестокостей и бесперспективности крестьянских восстаний было близко не только автору «Капитанской дочки», но и Радищеву, и декабристам, и даже Белинскому. Больше того, в 1847 г., подытоживая в работе «Коммунисты и Карл Гейнцен» (статья первая) шестисотлетний опыт крестьянских революций, Ф. Энгельс безоговорочно утверждал, что «в своих самостоятельных демократических движениях сельское население (Уот Тайлер, Джек Кэд, Жакерия, Крестьянская война), во-первых, всякий раз держалось реакционно, а во-вторых, всякий раз подавлялось» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, с. 272). Не отрицая наличия «революционных элементов в крестьянстве», В. И. Ленин в 1899 г., т. е. шестьдесят с лишним лет после выхода в свет «Капитанской дочки», предостерегал в «Проекте программы нашей партии» против «преувеличения силы этих элементов»: «Мы нисколько не преувеличиваем силы этих элементов, не забываем политической неразвитости и темноты крестьян, нисколько не стираем разницы между „русским бунтом, бессмысленным и беспощадным», и революционной борьбой, нисколько не забываем того, какая масса средств у правительства политически надувать и развращать
- 291 -
крестьян. Но из всего этого следует только то, что безрассудно было бы выставлять носителем революционного движения крестьянство, что безумна была бы партия, которая обусловила бы революционность своего движения революционным настроением крестьянства» (Ленин В. И. Соч., т. 4, с. 228—229).
Эти формулировки, родившиеся в процессе ожесточенной борьбы с народническими концепциями крестьянской революции, получают дальнейшее развитие в работе В. И. Ленина «Пятидесятилетие падения крепостного права»: «В России в 1861 году народ, сотни лет бывший в рабстве у помещиков, не в состоянии был подняться на широкую, открытую, сознательную борьбу за свободу. Крестьянские восстания того времени остались одинокими, раздробленными, стихийными „бунтами“, и их легко подавляли. Отмена крепостного права была проведена не восставшим народом, а правительством, которое после поражения в Крымской войне увидело полную невозможность сохранения крепостных порядков» (Ленин В. И. Соч., т. 20, с. 140).
О формулировке «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», см. также соображения Н. Л. Бродского в кн.: А. С. Пушкин: Биография. М., 1937, с. 854—855; Б. В. Томашевского в статьях «Пушкин и народность» (1941) и «Историзм Пушкина» (1954) в кн.: Томашевский Б. В. Пушкин: Материалы к монографии. М.; Л., 1961, кн. 2, с. 150, 188—189; Ю. Г. Оксмана в кн.: От «Капитанской дочки» к «Запискам охотника»: Исследования и материалы. Саратов, 1959, с. 121—122, 226—230.
С. 74. Михельсон Иван Иванович (1740—1807), подполковник. В 1774 г. особенно отличился в боях с войсками Пугачева, нанеся ему окончательное поражение 25 августа между Царицыным и Черным Яром (см. главы шестую — восьмую «Истории Пугачева»). Впоследствии генерал-от-кавалерии, главнокомандующий Днестровской армией во время русско-турецкой войны 1807 г.
С. 76. Поговорка, использованная для эпиграфа к главе XIV, в редакции «Мирская молва, что морская волна» вошла в «Полное собрание русских пословиц и поговорок, расположенное по азбучному порядку», с. 141.
С. 79. ...отец мой пострадал вместе с Волынским и Хрущевым. — Речь идет о деле А. П. Волынского (1689—1740) — кабинет-министра императрицы Анны Иоановны, казненного вместе со своим другом А. Ф. Хрущевым в 1740 г. за попытку свергнуть власть фаворита императрицы — Бирона.
С. 79. София — военный городок, расположенный за Царскосельским парком, с 1808 г. часть Царского Села (ныне г. Пушкина).
С. 80—82. Встреча Марьи Ивановны в царскосельском саду с Екатериной II, которую она не узнает и простодушно посвящает поэтому в свои дела, имеет многочисленные прецеденты в мировой литературе. Так, например, А. Д. Галахов указал, что в сцене свидания с царицей Марья Ивановна поставлена в одинаковое положение с героиней романа Вальтера Скотта «Эдинбургская темница» (1818), домогающейся у королевы Каролины пересмотра «дела» своей невинно осужденной сестры (Рус. старина, 1888, № 1, с. 27). Еще разительнее в этом отношении анекдот о дочери австрийского капитана, которая, потеряв отца на войне и оставшись с больной матерью без всяких средств, рассказывает о своем горе неизвестному ей молодому офицеру, оказавшемуся императором Иосифом II. В русском пересказе анекдот этот напечатан был в изд.: Детское чтение для сердца и разума. М., 1786, ч. 7, с. 110—111. См. об этом заметку: Яковлев Н. В. К литературной истории «Капитанской дочки». — В кн.: Пушкин: Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1939, т. 4—5, с. 487—488. Более подробно об учете в романе Пушкина некоторых образов и ситуаций романов Вальтера Скотта см. в статье: Гофман М. Л. «Капитанская дочка». — В кн.: Пушкин / Под ред. проф. С. А. Венгерова. Спб., 1910, т. 4, с. 356—357.
С. 80. Она была в белом утреннем платье ~ прелесть неизъяснимую. — Внешние черты образа Екатерины II даны в «Капитанской дочке» подчеркнуто традиционно — точно так, как они воплощены в известном портрете В. Л. Боровиковского (1791), который изобразил царицу на прогулке в Царском Селе, у памятника графу П. А. Румянцеву, с собачкой у ног. Пушкин, как это установлено В. Б. Шкловским, «демонстративно не прибавил и не убавил от портрета ни одной черты. Правда, на картине Боровиковского Екатерина — в легком летнем платье и
- 292 -
ночном нарядном чепце, а встреча ее с Марьей Ивановной должна происходить осенью, в сентябре. Погода оказывается не по костюму потому, что сам Пушкин пишет, что „солнце освещало вершины лип, пожелтевших уже под свежим дыханием осени“. Тогда Пушкин изменяет одну деталь. Екатерина была в „белом утреннем платье, в ночном чепце и в душегрейке“. Душегрейка под платьем не видна, но она позволяет Пушкину не переодевать императрицу по сезону, оставить ее характеристику официальной, не ему принадлежащей. Благодаря этому Екатерина остается портретом, и весь интерес читателя принадлежит Марье Ивановне» (Шкловский В. Заметки о прозе Пушкина. М., 1937, с. 127—128). Как тонко отмечает М. И. Цветаева, «вся любовь Пушкина ушла на Пугачева (Машу любит Гринев, а не Пушкин), — на Екатерину осталась только казенная почтительность» (Цветаева М. Мой Пушкин. М., 1967, с. 135). Об особенностях образа Екатерины II в романе см. также интересные соображения в статье: Лотман Ю. М. Идейная структура «Капитанской дочки». — В кн.: Пушкинский сборник. Псков, 1962, с. 15—17 — и в кн.: Добин Е. С. Герой; Сюжет; Деталь. М.; Л., 1962, с. 215—216.