1242. П. А. Вяземский — Пушкину.

11 августа 1836 г. Остафьево.

Хоть Вы красавица, хоть вы и баронесса,

Хоть без ума от Вас и мудрый и повеса,

И стоит только Вам нечаянно, хоть раз

Каленую стрелу пустить из черных глаз

Чтоб сердце поразить — всё это справедливо! —

Но дайте-ж Вам сказать: напрасно так спесиво

Вы смотрите на нас с двуглавой высоты

Баронства Вашего и Вашей красоты.

Слыхал я, не чужда любовь военных шашень:

Найдутся лестницы и для высоких башень.

Бывают: имеют.

*

Другие две шутки, переписанные Вьельгорским, у тебя. Всё это назвать бы: подражания Испанским Сегидильям. Подписывать имени моего не надо, также как и под стихами:

Не говори, красавица, for ever <см. перевод>

а выставить только Рим. — Москвы и московских я еще не видал, кроме Корсакова и К. Федора Гагарина, которые были у меня в Остафьеве. Говорят, что Современника нет в московских книжных лавках. Г-жа Соиздательница выслала ли 2-ую книжку Дмитриеву, который, говорят, ходит без парика, а то у него волоса дыбом бы встали от негодования на ваше невнимание.

Мои молодые здоровы и Вам всем кланяются.

Остафьево.

11-го августа. 1836.

Московские барыни, сказывают, ужасно сердятся на Лев-Веймара за то, что он выводит русских монахов и русские монастыри из какой-то дыры, и говорят: врет он сукин сын француз, у нас нет таких больших дыр, разве у француженок, так может быть! — А в самом деле сердятся в Москве за это описание. Много в нем хорошо сказано, а уж не может французский язык не повернуться, говоря о России. —