118

1198. Д. В. Давыдов — Пушкину.

18 мая 1836 г. Село Маза.

Правда твоя, видно какая-нибудь особого рода немецкая 1 ведьма горой стоит и за Дрезден и за Винценгерода. Вот другой раз как я в дураках от этого проклятого городишка, и другой раз как Ч<ернышев> 2 спасает Винценгерода: первый раз от французских жандармов, которые везли его на заклание во Францию; в другой раз от анафемы, воспетой мною поганой его памяти. Право, это замечательно! Надо, чтоб в 1812 году Ч<ернышев>, шедший с партиею казаков от Бреста к Полоцку, неожиданно повстречал Винценгерода там, где уже он не имел никакой надежды на избавление, и избавил его от смерти и потом, надо чтобы в министерство его, 23 года после, я вздумал потешиться над человеком, которого он продолжает прикрывать своею егидою и за пределами гроба, — что впрочем с его стороны и честно и благородно. Если немецкие бароны допускаются в рай и молитвы их доступны всевышнего, важного покровителя приобрел себе Ч<ернышев>; но если слабости наши сопутствуют нам и на тот свет, то защита его втуне: неблагодарность Винценгерода продолжается и верно он то же говорит о Ч<ернышеве> там, что говорил мне про него здесь при выговоре, делаваемого им мне за взятие Дрездена: в пылу гнева он обрушился на партизанов вообще и разругал более Ч<ернышева> чем меня.

Как бы то ни было, а Эскадрон мой, как ты говориш, опрокинутый, растрепанный и изрубленный саблею Ценсуры, прошу тебя привести в порядок: — убитых похоронить, раненых отдать в лазарет, а с остальным числом 3 всадников — ypa! и сново в атаку на военно-ценсурный Комитет. Так я делывал в настоящих битвах, — унывать грешно солдату — унывать грешно солдату — надо или лопнуть или врубиться в паршивую колонну [Ценсуры]. 4 Одного боюсь: как ты уладиш, чтобы, при исключении погибших, Эскадрон сохранил связь, узел, единство? возми уже на себя этот труд ради бога, составь разорванные части — и сделай из них целое. Между тем — не забудь без замедления прислать мне [экземпляр<?>] чадо мое (рукопись), потерпевшее, 5 в битве; дай мне полюбоваться на благородные его раны и рубцы, полученные в неровной борьбе, смело предпринятой и храбро выдержанной, — я его оставлю дома до поры и до время. Это мне приводит на память Берниса, который был в том же почти отношении к кардиналу Флёри, как я к Ч<ернышеву>. Флёри с гневом

119

сказал Бернису: Tant que je vis, monsieur, vous n’imprimerez pas ce mandement; — тот ему отвечал: Monseigneur, j’attendrai 1 <см. перевод>. Если успею, то к 2-му номеру, а если не успею, то к 3-му пришлю тебе такой Эскадрон, который пройдет через военную ценсуру нос к верху, фуражка на бекрень и с сигаркою в зубах — как бывало я хаживал в трактирах и борделях мимо общества приказных. Пожалоста присылай рукопись искаженную; умираю хочу видеть ее в этом положении. Прости.

Денис  Давыдов.

Журнала  твоего  еще  не  получал.

  1836. — Мая  18.

Симб. губ. Сызран. уезда

     С.  Маза.

Адрес:  Александру  Сергеевичу

Пушкину.

В  собственные  руки. —