4 апреля 1834 г. Маза.
Помилуй! что за диявольская память? — бог знает когда-то на лету я рассказал тебе ответ мой М. А. Нарышкиной на счет es suivantes qui sont plus fraîches <см. перевод>, а ты слово в слово поставил это эпиграфом в одном из отделений Пиковой Дамы. Вообрази мое удивление, а еще более восхищение мое жить в памяти твоей, в памяти Пушкина, некогда любезнейшего собутыльника и всегда моего единственного, родного душе моей поэта! Право у меня сердце облилось радостию, как при получении записки от любимой женщины.
Как мне досадно было разъехаться с тобою прошлого года! Я не успел проехать Симбирск, как ты туда явился, и что всего досаднее, я возвращался из того края, в который ты ехал и где я мог бы тебе указать на разные лица или рожи, от которых ты мог получить и бумаги и сведения тебе нужные. После того ты был у Языкова, и я не знал о том! Неужели ты думаешь, чтобы я усидел дома и не прилетел бы обнять тебя. Злодей! зачем не дать было знать мне?
Знаешь ли, что струны сердца моего опять прозвучали? Наднях я написал много стихов, так и брызгало ими. Право я думал, что рассудок во мне так разжирел, что вытеснил поэзию; не тут-то было; встрепенулась небесная, и он дай бог ноги, так что и по сю-пору не отыщу его.
Совестно мне посылать тебе сердечные мои бредни, но, если прикажешь, исполню повеление Парнасского отца и командира. Надо только, чтобы повеление писано было нецеремониально, и слово вы заменилось1 словом ты. Тогда на всё готов.
Денис Давыдов.
1834.
апреля 4-го.
Симбирской губернии
Сызранского уезда
С. Маза.