15 окт<ября> 1827 — вчерашний день был для меня замечателен.
Приехав в Боровичи в 12 часов утра, застал я проезжающего в
постеле. Он метал банк гусарскому офицеру. Между тем я
обедал. При расплате недостало мне 5 рублей, я поставил их на
10 карту и карта за картой проиграл 1600. Я расплатился довольно
сердито, взял взаймы 200 руб. и уехал очень недоволен сам
собою. — На следующей станции нашел я Шиллерова Духовидца,
но едва успел прочитать я первые страницы, как вдруг подъехали
4 тройки с фельдъегерем. — Вероятно, поляки? сказал я
хозяйке. — Да, отвечала она, их нынче отвозят назад. — Я вышел
взглянуть на них.
Один из арестантов стоял опершись у колонны. К нему
подошел высокий, бледный и худой молодой человек с черною
бородою, в фризовой шинеле, и с виду настоящий жид — я и принял
20 его за жида, и неразлучные понятия жида и шпиона произвели
во мне обыкновенное действие; я поворотился им спиною,
подумав, что он был потребован в П.<етер>б<ург> для доносов или
объяснений. Увидев меня, он с живостию на меня взглянул. Я
невольно обратился к нему. Мы пристально смотрим друг на друга —
и я узнаю К<юхельбекера>. Мы кинулись друг другу в объятия.
Жандармы нас растащили. Фельдъегерь взял меня за руку с
угрозами и ругательством — я его не слышал. К<юхельбекеру>
сделалось дурно. Жандармы дали ему воды, посадили в тележку и
ускакали. — Я поехал в свою сторону. На след.<ующей> станции
30 узнал я, что их везут из Шлис<сельбурга> — но куда же?
Луга.
————