<l>.
Б.<естужев> предполагает, что словесность всех народов следовала
общим законам природы. Что это значит? [Первый] век ее был
возрастом гениев.
<2>.
Кажется автор хотел сказать, что всякая словесность имеет
10 свое постепенное развитие и упадок. Нет.
Автор первым ее периодом предполагает век сильных чувств и
гениальных творений. „По времени круг сей (какой?) <стесняется ...
Жажда нового ищет нечерпанных источников, и гении смело кидаются
в обход мимо толпы в поиске новой земли мира нравственного
и вещественного, пробивают свои стези“> etc. Следовательно,
настает новый период, но г-н Бестужев сливает их в одно и продолжает:
„За сим <веком творения и полноты следует век посредственности,
удивления и отчета. Песенники последовали за лириками,
комедия вставала за трагедиею; но история, критика и сатира были
20 всегда младшими ветвями словесности.> Так было везде“. Нет.
О греческой поэзии судить нам невозможно — до нас дошло слишком
мало памятников оной. О греческой критике мы не имеем и
понятия. Но мы знаем, что Геродот жил прежде Эсхила, гениального
творца трагедии. Невий предшествовал Горацию, Энний Виргилию,
Катулл Овидию, Гораций Квинтилиану, Лукан и Сенека явились
гораздо позже. Всё это не может подойти под общее определение
г. Б.<естужева>.
Спрашивается, которая из новейших словесностей являет
постепенность, своевольно определ<енную> г. Б.<естужевым>?
30 Ром.<антическая> слов.<есность> началась триолетами. Таинства, ле, фаблио
предшествовали созданиям Ариоста, Кальдерона, Dante, Шекспира. —
После кавалера Marini явился Alfieri, Monti и Foscolo <См. перевод>, после Попа
и Аддиссона — Байрон, Мур и Соуве. Во Фр<анции> ром.<антическая>
26
поэзия долго младенч<ествовала>. <Лучший стихотворец времени
Франциска I> Marot
<Rima des triolets, fit fleurir la ballade. <См. перевод>
Проза уже имела сильный перевес: Монтань, Рабле были
современниками Марота.>
Спрашивается, где видим и тень закона, <определенного> г.
Б<естужевым>?…
3.
У нас есть критика? где ж она? Где наши Аддис.<соны>, Лаг.<арпы>,
10 Шлегели, Sismondi? — что мы разобрали? чьи литературные мнения
сделались народными, на чьи критики можем мы сослаться,
опереться?
Но г-н Б.<естужев> сам же говорит ниже — <„критик, антикритик
и перекритик мы видим много, а дельных критиков мало“.>
<1825>