- 23 -

<ВООБРАЖАЕМЫЙ РАЗГОВОР С АЛЕКСАНДРОМ I.>

Когда б я был царь, то позвал бы А.<лександра> П<ушкина>
и сказал ему: „А<лександр> С.<ергеевич>, вы прекр<асно> <?>
сочиняете стихи“. Пуш<кин> поклонился бы мне с некоторым скромным
замешательством — а я бы продолжал: „Я читал вашу Оду Свобода.
Она вся писана немного сбивчиво, слегка обдумано, но тут есть
три строфы очень хорошие. Поступив очень неблагоразумно, [вы
однако ж не] старались очернить меня в глазах народа распространением
нелепой клеветы. Вы можете иметь мнения неосновательные,
10 [но вижу], что вы уважили правду и личную честь даже в царе“. —
Ах, в.<аше> в.<еличество>, зачем упоминать об этой детской Оде?
лучше бы вы прочли хоть 3 и 6 песнь Рус.<лана> и Люд<милы>,
ежели не всю поэму, или I часть К.<авказского> п.<пленника>,
Бахчис.<арайский> фонт.<тан>. Онегин печатается, буду иметь честь
отправить 2 экз.<емпляра> в библиотеку в<ашего> в<еличества>
к Ив. Анд. Крылову, и если в<аше> в<еличество> найдете время...
„Помилуйте, А.<лександр> С.<ергеевич>. Наше царское правило:
дела не делай, от дела не бегай. Скажите, как это вы могли ужиться
с Инз<овым>, а не ужились с г<рафом> Вор.<онцовым>?“ — В<аше>
20 в<еличество>, генерал Инзов добрый и почтенный [старик], он русский
в душе, он не предпочитает первого английского шалопая всем
<известным> и неизвест<ным> своим соотечест<венникам>. Он уже
не волочится, ему не 18 лет от роду: страсти, если и были
в нем, то уж давно погасли. <Он> доверяет благородству чувств,
потому что сам имеет ч.<увства> благородные, не боится насмешек,
потому что выше их, и никогда не подвергнется заслуженной
колкости, потому что он со всеми вежлив, не опрометчив, не верит
враже<ским> <?> паскв<илям>. — В.<аше> в.<еличество>, вспомните,
что всякое слово вольное, всякое сочинение противузаконное приписывают
30 мне так, как всякие остроумные вымыслы к.<нязю> Ц<ицианову>.
От дурных стихов не отказываюсь, надеясь на добрую славу
своего имени, а от хороших, признаюсь, и силы нет отказываться.
Слабость непозволительная. „Но вы же и афей? вот что уж ни куда
не годится“. В<аше> в<еличество>, как можно судить человека по
письму, писанному товарищу, можно ли школьническую шутку взвешивать

- 24 -

как преступление, и две пустые фразы судить как бы всенародную
проповедь? Я всегда почитал и почи<таю> вас как лучшего
из европейских нынеш.<них> власт.<ителей> (ув<идим>, однако, что будет
из Карла X), но ваш последний поступок со мною — и смело в том
ссылаюсь на собств.<енное> ваше сердце — противоречит вашим
правилам и просв<ещенному> образу мыслей. „Признайтесь, вы всегда
надеялись на мое великодушие“ — Это не было бы оскорб<ительно>
ваше<му> в<еличеству>, но вы видите, что я бы ошибся в своих
расчетах.

10 Тут бы П.<ушкин> разгорячился и наговорил мне много лишнего,
я бы рассердился и сослал его в Сибирь, где бы он написал поэму,
Ермак или Кочум русским <?> размером с рифмами.

<1824>