- 177 -

ЦЫГАНЫ

1824

- 178 -

- 179 -

Цыганы шумною толпой

По Бессарабии кочуют.

Они сегодня над рекой

В шатрах изодранных ночуют.

Как вольность, весел их ночлег

И мирный сон под небесами;

Между колесами телег,

Полузавешанных коврами,

Горит огонь; семья кругом

10 Готовит ужин; в чистом поле

Пасутся кони; за шатром

Ручной медведь лежит на воле;

Всё живо посреди степей:

Заботы мирные семей,

Готовых с утром в путь недальний,

И песни жен и крик детей

И звон походной наковальни.

Но вот на табор кочевой

Нисходит сонное молчанье

20 И слышно в тишине степной

Лишь лай собак да коней ржанье.

Огни везде погашены.

Спокойно всё: луна сияет

Одна с небесной вышины

И тихий табор озаряет.

В шатре одном старик не спит;

- 180 -

Он перед углями сидит,

Согретый их последним жаром,

И в поле дальнее глядит,

30 Ночным подернутое паром.

Его молоденькая дочь

Пошла гулять в пустынном поле.

Она привыкла к резвой воле,

Она придет; но вот уж ночь,

И скоро месяц уж покинет

Небес далеких облака —

Земфиры нет как нет; и стынет

Убогий ужин старика.

Но вот она; за нею следом

40 По степи юноша спешит;

Цыгану вовсе он неведом.

„Отец мой, — дева говорит, —

Веду я гостя; за курганом

Его в пустыне я нашла

И в табор нà ночь зазвала.

Он хочет быть как мы цыганом;

Его преследует закон,

Но я ему подругой буду.

Его зовут Алеко — он

50 Готов идти за мною всюду“.

Старик.

Я рад. Останься до утра

Под сенью нашего шатра

Или пробудь у нас и доле,

Как ты захочешь. Я готов

С тобой делить и хлеб и кров.

Будь наш — привыкни к нашей доле,

Бродящей бедности и воле —

А завтра с утренней зарей

В одной телеге мы поедем;

60 Примись за промысел любой:

Железо куй — иль песни пой

- 181 -

И селы обходи с медведем.

Алеко.

Я остаюсь.

Земфира.

Он будет мой —

Кто ж от меня его отгонит?

Но поздно... месяц молодой

Зашел; поля покрыты мглой,

И сон меня невольно клонит...

____

- 182 -

Светло. Старик тихонько бродит

Вокруг безмолвного шатра.

70 „Вставай, Земфира: солнце всходит,

Проснись, мой гость! пора, пора!..

Оставьте, дети, ложе неги!..“

И с шумом высыпал народ;

Шатры разобраны; телеги

Готовы двинуться в поход.

Всё вместе тронулось — и вот

Толпа валит в пустых равнинах.

Ослы в перекидных корзинах

Детей играющих несут;

80 Мужья и братья, жены, девы,

И стар и млад вослед идут;

Крик, шум, цыганские припевы,

Медведя рев, его цепей

Нетерпеливое бряцанье,

Лохмотьев ярких пестрота,

Детей и старцев нагота,

Собак и лай и завыванье,

Волынки говор, скрып телег,

Всё скудно, дико, всё нестройно,

90 Но всё так живо-неспокойно,

Так чуждо мертвых наших нег,

Так чуждо этой жизни праздной,

Как песнь рабов однообразной!

___

- 183 -

Уныло юноша глядел

На опустелую равнину

И грусти тайную причину

Истолковать себе не смел.

С ним черноокая Земфира,

Теперь он вольный житель мира,

100 И солнце весело над ним

Полуденной красою блещет;

Что ж сердце юноши трепещет?

Какой заботой он томим?

Птичка божия не знает

Ни заботы, ни труда;

Хлопотливо не свивает

Долговечного гнезда;

В долгу ночь на ветке дремлет;

Солнце красное взойдет:

110 Птичка гласу бога внемлет,

Встрепенется и поет.

За весной, красой природы,

Лето знойное пройдет —

И туман и непогоды

Осень поздняя несет:

Людям скучно, людям горе;

Птичка в дальные страны,

В теплый край, за сине море

Улетает до весны.

120 Подобно птичке беззаботной

И он, изгнанник перелетный,

Гнезда надежного не знал

И ни к чему не привыкал.

- 184 -

Ему везде была дорога,

Везде была ночлега сень,

Проснувшись поутру, свой день

Он отдавал на волю бога,

И жизни не могла тревога

Смутить его сердечну лень.

130 Его порой волшебной славы

Манила дальная звезда;

Нежданно роскошь и забавы

К нему являлись иногда —

Над одинокой головою

И гром нередко грохотал;

Но он беспечно под грозою

И в вёдро ясное дремал. —

И жил, не признавая власти

Судьбы коварной и слепой —

140 Но боже! как играли страсти

Его послушною душой!

С каким волнением кипели

В его измученной груди!

Давно ль, на долго ль усмирели?

Они проснутся: погоди!

___

- 185 -

Земфира.

Скажи, мой друг: ты не жалеешь

О том, что бросил на всегда?

Алеко.

Что ж бросил я?

Земфира.

Ты разумеешь:

Людей отчизны, города.

Алеко.

150      О чем жалеть? Когда б ты знала,

Когда бы ты воображала

Неволю душных городов!

Там люди, в кучах за оградой,

Не дышут утренней прохладой,

Ни вешним запахом лугов;

Любви стыдятся, мысли гонят,

Торгуют волею своей,

Главы пред идолами клонят

И просят денег да цепей.

160 Что бросил я? Измен волненье,

Предрассуждений приговор,

Толпы безумное гоненье

Или блистательный позор.

Земфира.

Но там огромные палаты,

Там разноцветные ковры,

Там игры, шумные пиры,

- 186 -

Уборы дев там так богаты!..

Алеко.

Что шум веселий городских?

Где нет любви, там нет веселий.

170 А девы... Как ты лучше их

И без нарядов дорогих,

Без жемчугов, без ожерелий!

Не изменись, мой нежный друг,

А я..... одно мое желанье

С тобой делить любовь, досуг

И добровольное изгнанье!

Старик.

Ты любишь нас, хоть и рожден

Среди богатого народа.

Но не всегда мила свобода

180 Тому, кто к неге приучен.

Меж нами есть одно преданье:

Царем когда-то сослан был

Полудня житель к нам в изгнанье.

(Я прежде знал, но позабыл

Его мудреное прозванье.)

Он был уже летами стар,

Но млад и жив душой незлобной —

Имел он песен дивный дар

И голос, шуму вод подобный —

190 И полюбили все его,

И жил он на брегах Дуная,

Не обижая никого,

Людей рассказами пленяя;

Не разумел он ничего,

И слаб и робок был, как дети;

Чужие люди за него

Зверей и рыб ловили в сети;

Как мерзла быстрая река

И зимни вихри бушевали,

200 Пушистой кожей покрывали

- 187 -

Они святаго старика;

Но он к заботам жизни бедной

Привыкнуть никогда не мог;

Скитался он иссохший, бледный,

Он говорил, что гневный бог

Его карал за преступленье...

Он ждал: придет ли избавленье.

И всё несчастный тосковал,

Бродя по берегам Дуная,

210 Да горьки слезы проливал,

Свой дальный град воспоминая,

И завещал он умирая,

Чтобы на юг перенесли

Его тоскующие кости,

И смертью — чуждой сей земли

Неуспокоенные гости!

Алеко.

Так вот судьба твоих сынов,

О Рим, о громкая держава!..

Певец любви, певец богов,

220 Скажи мне, что такое слава?

Могильный гул, хвалебный глас,

Из рода в роды звук бегущий?

Или под сенью дымной кущи

Цыгана дикого рассказ?

___

- 188 -

Прошло два лета. Так же бродят

Цыганы мирною толпой;

Везде попрежнему находят

Гостеприимство и покой.

Презрев оковы просвещенья,

230 Алеко волен как они;

Он без забот и сожаленья

Ведет кочующие дни.

Всё тот же он; семья всё та же;

Он, прежних лет не помня даже,

К бытью цыганскому привык.

Он любит их ночлегов сени

И упоенье вечной лени

И бедный, звучный их язык.

Медведь — беглец родной берлоги,

240 Косматый гость его шатра,

В селеньях, вдоль степной дороги,

Близ молдаванского двора

Перед толпою осторожной

И тяжко пляшет и ревет

И цепь докучную грызет;

На посох опершись дорожный,

Старик лениво в бубны бьет,

Алеко с пеньем зверя водит,

Земфира поселян обходит

250 И дань их вольную берет.

Настанет ночь; они все трое

Варят нежатое пшено;

Старик уснул;.... и всё в покое,

В шатре и тихо и темно.

___

- 189 -

Старик на вешнем солнце греет

Уж остывающую кровь;

У люльки дочь поет любовь.

Алеко внемлет и бледнеет.

Земфира.

     Старый муж, грозный муж,

260 Режь меня, жги меня:

Я тверда; не боюсь

Ни ножа, ни огня.

     Ненавижу тебя,

Презираю тебя;

Я другого люблю,

Умираю любя.

Алеко.

Молчи. Мне пенье надоело,

Я диких песен не люблю.

Земфира.

Не любишь? мне какое дело!

270 Я песню для себя пою.

     Режь меня, жги меня;

Не скажу ничего;

Старый муж, грозный муж,

Не узнаешь его.

     Он свежее весны,

Жарче летнего дня;

- 190 -

Как он молод и смел!

Как он любит меня!

     Как ласкала его

280 Я в ночной тишине!

Как смеялись тогда

Мы твоей седине!

Алеко.

Молчи, Земфира! я доволен...

Земфира.

Так понял песню ты мою?

Алеко.

Земфира!

Земфира.

Ты сердиться волен,

Я песню про тебя пою.

(Уходит и поет: Старый муж и проч.)

Старик.

Так, помню, помню — песня эта

Во время наше сложена,

Уже давно в забаву света

290 Поется меж людей она.

Кочуя на степях Кагула,

Ее бывало в зимню ночь

Моя певала Мариула,

Перед огнем качая дочь.

В уме моем минувши лета

Час от часу темней, темней;

Но заронилась песня эта

Глубоко в памяти моей.

_____

- 191 -

Всё тихо; ночь. Луной украшен

300 Лазурный юга небосклон.

Старик Земфирой пробужден:

„О мой отец! Алеко страшен.

Послушай: сквозь тяжелый сон

И стонет, и рыдает он“.

Старик.

Не тронь его. Храни молчанье.

Слыхал я русское преданье:

Теперь полунощной порой

У спящего теснит дыханье

Домашний дух; перед зарей

310 Уходит он. Сиди со мной.

Земфира.

Отец мой! шепчет он: Земфира!

Старик.

Тебя он ищет и во сне:

Ты для него дороже мира.

Земфира.

Его любовь постыла мне.

Мне скучно; сердце воли просит —

Уж я... Но тише! слышишь? он

Другое имя произносит...

Старик.

Чье имя?

- 192 -

Земфира.

Слышишь? хриплый стон

И скрежет ярый!... Как ужасно!..

320 Я разбужу его...

Старик.

Напрасно,

Ночного духа не гони —

Уйдет и сам...

Земфира.

Он повернулся,

Привстал, зовет меня... проснулся —

Иду к нему — прощай, усни.

Алеко.

Где ты была?

Земфира.

С отцом сидела:

Какой-то дух тебя томил;

Во сне душа твоя терпела

Мученья; ты меня страшил:

Ты, сонный, скрежетал зубами

330 И звал меня.

Алеко.

Мне снилась ты.

Я видел, будто между нами.....

Я видел страшные мечты!

Земфира.

Не верь лукавым сновиденьям.

Алеко.

Ах я не верю ни чему:

Ни снам, ни сладким увереньям,

Ни даже сердцу твоему.

___

- 193 -

Старик.

О чем, безумец молодой,

О чем вздыхаешь ты всечасно?

Здесь люди вольны, небо ясно,

340 И жены славятся красой.

Не плачь: тоска тебя погубит.

Алеко.

Отец, она меня не любит.

Старик.

Утешься, друг: она дитя.

Твое унынье безрассудно:

Ты любишь горестно и трудно,

А сердце женское — шутя.

Взгляни: под отдаленным сводом

Гуляет вольная луна;

На всю природу мимоходом

350 Равно сиянье льет она.

Заглянет в облако любое,

Его так пышно озарит —

И вот — уж перешла в другое;

И то недолго посетит.

Кто место в небе ей укажет,

Примолвя: там остановись.

Кто сердцу юной девы скажет:

Люби одно, не изменись.

Утешься.

- 194 -

Алеко.

Как она любила!

360 Как нежно преклонясь ко мне

Она в пустынной тишине

Часы ночные проводила! —

Веселья детского полна,

Как часто милым лепетаньем

Иль упоительным лобзаньем

Мою задумчивость она

В минуту разогнать умела!...

И что ж? Земфира неверна?

Моя Земфира охладела!...

Старик.

370 Послушай: расскажу тебе

Я повесть о самом себе.

Давно, давно, когда Дунаю

Не угрожал еще москаль —

(Вот видишь, я припоминаю,

Алеко, старую печаль)

Тогда боялись мы султана;

А правил Буджаком паша

С высоких башен Акермана —

Я молод был; моя душа

380 В то время радостно кипела;

И ни одна в кудрях моих

Еще сединка не белела —

Между красавиц молодых

Одна была... и долго ею

Как солнцем любовался я

И наконец назвал моею...

Ах, быстро молодость моя

Звездой падучею мелькнула!

Но ты, пора любви, минула

390 Еще быстрее: только год

Меня любила Мариула.

- 195 -

Однажды близ Кагульских вод

Мы чуждый табор повстречали;

Цыганы те — свои шатры

Разбив близ наших у горы

Две ночи вместе ночевали.

Они ушли на третью ночь, —

И, брося маленькую дочь,

Ушла за ними Мариула. —

400 Я мирно спал — заря блеснула,

Проснулся я, подруги нет!

Ищу, зову — пропал и след — —

Тоскуя, плакала Земфира,

И я заплакал — с этих пор

Постыли мне все девы мира;

Меж ими никогда мой взор

Не выбирал себе подруги —

И одинокие досуги

Уже ни с кем я не делил. —

Алеко.

410 Да как же ты не поспешил

Тот час во след неблагодарной

И хищникам и ей коварной

Кинжала в сердце не вонзил?

Старик.

К чему? вольнее птицы младость;

Кто в силах удержать любовь?

Чредою всем дается радость;

Что было, то не будет вновь.

Алеко.

Я не таков. Нет, я не споря

От прав моих не откажусь!

420 Или хоть мщеньем наслажусь.

О нет! когда б над бездной моря

Нашел я спящего врага,

Клянусь, и тут моя нога

- 196 -

Не пощадила бы злодея;

Я в волны моря, не бледнея,

И беззащитного б толкнул;

Внезапный ужас пробужденья

Свирепым смехом упрекнул,

И долго мне его паденья

430 Смешон и сладок был бы гул.

___

- 197 -

Молодой цыган.

Еще одно... одно лобзанье...

Земфира.

Пора: мой муж ревнив и зол.

Цыган.

Одно... но доле!.... на прощанье.

Земфира.

Прощай, покаместь не пришел.

Цыган.

Скажи — когда ж опять свиданье?

Земфира.

Сего дня, как зайдет луна,

Там за курганом над могилой...

Цыган.

Обманет! не придет она!

Земфира.

Вот он! беги!... Приду, мой милый.

___

- 198 -

440 Алеко спит: в его уме

Виденье смутное играет;

Он с криком пробудясь во тьме,

Ревниво руку простирает;

Но обробелая рука

Покровы хладные хватает — —

Его подруга далека...

Он с трепетом привстал и внемлет...

Всё тихо — страх его объемлет —

По нем текут и жар и хлад,

450 Встает он, из шатра выходит,

Вокруг телег ужасен бродит;

Спокойно всё; поля молчат;

Темно; луна зашла в туманы,

Чуть брежжет звезд неверный свет,

Чуть по росе приметный след

Ведет за дальные курганы:

Нетерпеливо он идет,

Куда зловещий след ведет.

Могила на краю дороги

460 Вдали белеет перед ним...

Туда слабеющие ноги

Влачит, предчувствием томим —

Дрожат уста, дрожат колени,

Идет... и вдруг..... иль это сон?

Вдруг видит близкие две тени

И близкой шопот слышит он —

Над обесславленной могилой. —

1-й голос.

Пора...

- 199 -

2-й голос.

Постой.....

1-й голос.

Пора, мой милый.

2-й голос.

Нет, нет, постой, дождемся дня.

1-й голос.

470 Уж поздно.

2-й голос.

Как ты робко любишь.

Минуту!

1-й голос.

Ты меня погубишь.

2-й голос.

Минуту!

1-й голос.

Если без меня

Проснется муж?..

Алеко.

Проснулся я.

Куда вы! не спешите оба;

Вам хорошо и здесь у гроба.

Земфира.

Мой друг, беги, беги...

Алеко.

Постой!

Куда, красавец молодой?

- 200 -

Лежи —

(Вонзает в него нож.)

Земфира.

Алеко!

Цыган.

Умираю.....

Земфира.

Алеко, ты убьешь его!

480 Взгляни: ты весь обрызган кровью!

О что ты сделал?

Алеко.

Ничего.

Теперь дыши его любовью.

Земфира.

Нет, полно, не боюсь тебя! —

Твои угрозы презираю,

Твое убийство проклинаю.....

Алеко.

Умри ж и ты!

(Поражает ее.)

Земфира.

Умру любя...

___

- 201 -

Восток, денницей озаренный,

Сиял: Алеко за холмом,

С ножом в руках, окровавленный

490 Сидел на камне гробовом.

Два трупа перед ним лежали;

Убийца страшен был лицом.

Цыганы робко окружали

Его встревоженной толпой.

Могилу в стороне копали.

Шли жены скорбной чередой

И в очи мертвых целовали.

Старик-отец один сидел

И на погибшую глядел

500 В немом бездействии печали;

Подняли трупы, понесли

И в лоно хладное земли

Чету младую положили.

Алеко издали смотрел

На всё... когда же их закрыли

Последней горстию земной,

Он молча, медленно склонился

И с камня на траву свалился.

Тогда старик, приближась, рек:

510 „Оставь нас, гордый человек.

Мы дики; нет у нас законов.

Мы не терзаем, не казним —

Не нужно крови нам и стонов —

Но жить с убийцей не хотим...

Ты не рожден для дикой доли,

Ты для себя лишь хочешь воли;

Ужасен нам твой будет глас —

- 202 -

Мы робки и добры душою,

Ты зол и смел — оставь же нас,

520 Прости, да будет мир с тобою“.

Сказал — и шумною толпою

Поднялся табор кочевой

С долины страшного ночлега.

И скоро всё в дали степной

Сокрылось; лишь одна телега,

Убогим крытая ковром,

Стояла в поле роковом.

Так иногда перед зимою,

Туманной, утренней порою,

530 Когда подъемлется с полей

Станица поздних журавлей

И с криком вдаль на юг несется,

Пронзенный гибельным свинцом

Один печально остается,

Повиснув раненым крылом.

Настала ночь: в телеге темной

Огня никто не разложил,

Никто под крышею подъемной

До утра сном не опочил.

- 203 -

ЭПИЛОГ.

540 Волшебной силой песнопенья

В туманной памяти моей

Так оживляются виденья

То светлых, то печальных дней.

В стране, где долго, долго брани

Ужасный гул не умолкал,

Где повелительные грани

Стамбулу русской указал,

Где старый наш орел двуглавый

Еще шумит минувшей славой,

550 Встречал я посреди степей

Над рубежами древних станов

Телеги мирные цыганов,

Смиренной вольности детей.

За их ленивыми толпами

В пустынях часто я бродил,

Простую пищу их делил

И засыпал пред их огнями.

В походах медленных любил

Их песен радостные гулы —

560 И долго милой Мариулы

Я имя нежное твердил.

Но счастья нет и между вами,

Природы бедные сыны!...

- 204 -

И под издранными шатрами

Живут мучительные сны.

И ваши сени кочевые

В пустынях не спаслись от бед,

И всюду страсти роковые,

И от судеб защиты нет.