- 181 -
А. А. ОРЛОВ И АНТИБУЛГАРИНСКАЯ БОРЬБА
1830—1833 гг.А. А. Орлов вошел в историю русской литературы прежде всего как герой пушкинской статьи «Торжество дружбы, или Оправданный Александр Анфимович Орлов» (1831). Яркая полемическая статья А. С. Пушкина, направленная против Ф. В. Булгарина, была построена на «комплиментарном» уравнивании редактора «Северной пчелы» с А. А. Орловым, о книгах которого, как писал Н. А. Полевой, «говорить нечего и не для чего, ибо одно имя автора все скажет».1 Вместе с тем всю остроту этого критического выступления Пушкина можно оценить, лишь учитывая следующее обстоятельство.
А. А. Орлов был не просто бездарным лубочным писакой, подражавшим Булгарину своими романами о Выжигиных.2 Он — автор многочисленных
- 182 -
антибулгаринских пародий, создававшихся на протяжении 1831—1832 гг.3 Пародии Орлова, а также выступления в печати, связанные с именем этого писателя, создают фон, на котором становится понятен смысл пушкинского сопоставления Орлова и Булгарина. Между тем историко-литературный контекст этого выступления Пушкина до конца не прояснен и нуждается в существенном дополнении именно в связи с антибулгаринскими книгами Орлова.
Первые пародии Орлова, в которых были выведены не только Иван и Петр Выжигины (герои Булгарина), но и целое их семейство, появились в начале 1831 г. По-видимому, самая мысль о создании такого рода произведений родилась у Орлова в результате знакомства с журнальной полемикой того времени. Показательна в этом отношении история с выходом его романа «Марфа Ивановна Выжимкина».
В январском «Чрезвычайном прибавлении» к № 4 «Молвы» было напечатано «объявление» о выходе этого произведения. В нем сообщалось, что это «совершенно новый, нравоописательно-сатирический, географо-исторический и прозаико-поэтический роман XIX века». И далее следовало: «Читая неоднократно в „Северной пчеле“, что публику нашу весьма занимают рассказы Ивана Ивановича Выжигина, что скоро появится на позорище мира новый Петр Иванович Выжигин, и сличая с рассказами первого записки о собственных приключениях и наблюдениях, Марфа Ивановна Выжимкина решилась, наконец, обнародовать оные записки (истинный роман!)...».4 Это объявление было почти без изменений перепечатано Надеждиным из «Литературной газеты», где под ним стояла подпись «С. П. Галуховский».5 По-видимому, издатель «Молвы» сделал это с целью продолжить полемику в предложенном «Литературной газетой» ключе, так как в последующих февральских номерах были напечатаны еще два объявления, составленные от лица иного издателя записок Выжимкиной — Анемподиста Щупальце.6 В его напористости и склонности к саморекламе узнавался сам Булгарин.
Думается, авторы этих объявлений были очень удивлены, когда в мае 1831 г., действительно вышел в свет нравственно-сатирический роман «Марфа Ивановна Выжимкина», автором которого был А. А. Орлов (цензурное разрешение от 18 мая). Этот писатель воспользовался чужой задумкой, но реализовал ее весьма своеобразно. В. В. Гиппиус писал: «... если „М. И. Выжимкина“ и была задумана как пародия, то замысел этот оказался очень скоро реализован А. А. Орловым, который написал роман под этим самым заглавием, отнюдь не преследуя никаких пародийных заданий».7 Но исследователь ошибался: роман Орлова был не просто
- 183 -
пародией, а пасквилем на Булгарина, причем очень грубым. На выход этой книги тотчас же откликнулся на страницах «Телескопа» (цензурное разрешение 23 мая) Н. И. Надеждин, отметив, что она «успела уже наделать <...> шуму в <...> журнальном мире».8 Чем поразил читателей этот роман, Надеждин дипломатично не указывает, однако его замечание — своего рода реклама произведению Орлова.
Фаддей Фаддеевич Щупалец (он же Щупар и Щупец) появляется в произведении Орлова лишь в конце второй, заключительной его части.9 Орлов не решился написать роман, героем которого был бы исключительно Фаддей Щупалец, как это и предполагалось в объявлении, впервые напечатанном в «Литературной газете»: «Итак, сей роман разделяется на 3 части: 1-я). просто романтическая, до Французской кампании; 2-я). исторически-романтическая, во время кампании, и 3-я). романтически-сатирическая, после кампании».10 По-видимому, Орлов не понял этих намеков, так как он не использует главный козырь в борьбе с Булгариным — его службу в наполеоновской армии. Тем не менее прототип Анемподиста Щупальце не вызывал сомнения: он, «как говорят, родился не в России, а выброшен сюда волнами житейского моря... Щупалец, не зная основательно наук, прослыл литератором с помощью добрых людей. Он географию знал по практике, будучи гоним правительством за разные плутовства, переходил из страны в страну, яко скитающийся странник...».11
В своем романе Орлов использовал ставшие уже традиционными в русской журналистике намеки на личные обстоятельства жизни Булгарина: упоминания о его происхождении и «странствиях», невежество, алчность, «злоречие», назойливое саморекламирование и т. п. В этом автор «Выжимкиной» опирался на многочисленные антибулгаринские выступления, раздававшиеся со страниц «Молвы» и «Телескопа». С их издателем у Орлова сложились весьма своеобразные отношения, по-видимому, не закрепленные личным знакомством. У Н. Полевого были основания называть Надеждина «другом автора „Дунечки, Московской междоумочки“», который «сердито отстаивает литературную его славу».12
Имя Орлова достаточно часто встречалось на страницах «Молвы» и «Телескопа». Надеждин не просто сравнивал вновь выходившие книги Орлова с «истинными» «Выжигиными», но и своими «положительными» отзывами подталкивал этого писателя к созданию новых произведений о потомстве «сына Ваньки Каина». Так, в заметке Надеждина «Библиографические редкости» (подписано Юстом Ижицыным) особо отмечались «весьма хорошие вещи в стихах и прозе», помещенные в романе Орлова «Церемониал погребения Ивана Выжигина, сына Ваньки Каина» (М., 1831).13 «... издатель „Церемониала...“, — пишет Надеждин, — передавая позднейшему потомству честь возложения лаврового венка на автора
- 184 -
обоих Выжигиных, <...> желает сделать книгу сию, подобно как и роман „Иван и Петр Ивановичи Выжигины“, — классическою».14 Игра в данном случае ведется двойная: рецензент одновременно и поощряет Орлова и смеется над «классическими» книгами о Выжигиных.
«Литературная газета» заняла в этом вопросе более сдержанную позицию. Если в 1830 г. ее рецензенты откровенно смеялись над книгами Орлова,15 то в 1831 г., когда одна за другой стали появляться орловские пародии, лишь однажды в ней было помещено объявление о подписке на роман «Смерть Ивана Выжигина», перепечатанное из «Московских ведомостей», где Булгарин и Орлов были представлены в равной степени известными писателями. 16 Во всех разработках этой темы (Булгарин—Орлов) вплоть до пушкинской статьи «Торжество дружбы...» мы ощущаем ту тонкую иронию по отношению к автору нелепых пародий, которая, по-видимому, и ввела в заблуждение Орлова: этот писатель попытался установить непосредственные контакты с литераторами, близкими к «хвалившим» его изданиям.
Известна попытка Орлова завязать переписку с Пушкиным: поэт был вынужден отвечать на его письмо, явившееся, по-видимому, откликом на статью «Торжество дружбы...» (XV, 2). Любопытным представляется письмо Орлова к М. Н. Загоскину, хранящееся в Государственной публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. «Не имея счастья быть Вам лично известным, — сообщал Орлов, — я не сомневаюсь, чтоб я ни был Вам знаком по изданным мною одна за другою книжкам».17 Ощущая некое единство своих действий с борьбой передовой журналистики против Булгарина, Орлов ставил себе в несомненную заслугу написанные им пародии (он с гордостью перечислил их в своем письме к Загоскину): «... Вы, может быть, интересуясь всем тем, что касается до необыкновенного явления Выжигиных, имели уже случай читать их».18
Письмо это было написано, по-видимому, летом 1831 г. Тогда на страницах журналов обсуждался роман Загоскина «Рославлев». Вероятно, Орлов оценил ситуацию следующим образом: положительную рецензию на книгу Загоскина дал «друг» Орлова Надеждин, а отрицательную — его «враг» Н. Полевой. Кроме того, эти рецензенты сопоставляли роман Загоскина с «Петром Выжигиным» Булгарина.19 Усмотрев здесь сходные для себя обстоятельства, Орлов и решился на равных завязать переписку с Загоскиным. Видимо, писатель полагал, что созданные им пародии на булгаринских «Выжигиных» делали его равноправным в кругу литераторов, противостоявших издателю «Северной пчелы».
Подведем некоторые итоги. Смысл использования имени Орлова в статье Пушкина «Торжество дружбы...» не может быть сведен к унизительному
- 185 -
для Булгарина сравнению с ничтожным писакой, осмелившимся продолжать его «Выжигиных». Дело усугублялось тем, что Орлов был неудачливым пародистом Булгарина. Именно поэтому редактор «Северной пчелы» совершенно спокойно относился к появлению графоманских романов типа «Нового Выжигина на Макарьевской ярмарке» И. Гурьянова и раздражался по поводу вновь создаваемых книг Орлова: «Признаемся откровенно, — писал Булгарин в рецензии, которую несколько позднее упомянул в своей статье «Торжество дружбы...» Пушкин, — что мы с некоторым предубеждением принялись за книгу г. Гурьянова: заглавие его романа заставило нас подумать, что это одно из многочисленных подражаний произведениям нашего блаженного г. Александра Орлова <...> Но чем далее мы читали, тем более убеждались, что мы приятным образом обманулись».20
В своих книгах о Выжигиных Орлов довел до абсурда некоторые художественные приемы, характерные для Булгарина. Поэтому Н. Полевой был прав, когда писал о непохожести пародируемого материала на то, что создавал Орлов.21 Основными его принципами при этом были непредсказуемость сюжетных ходов, граничащая с полным алогизмом, и сгущение мрачного (правильнее было бы сказать: грязного, в духе «истинных» «Выжигиных») колорита. В результате сложилась весьма своеобразная ситуация: Булгарин был поставлен перед лицом не просто подражаний, а нелепых пародий, которые сделали имя Орлова ненавистным для редактора «Северной пчелы».22 В целом, бездарный пародист Орлов автору «Выжигиных» был страшнее, нежели просто графоман Орлов. Именно на этот эффект и рассчитывал Пушкин, уравняв в своей статье «оригинальные» произведения Булгарина с нелепыми пародиями, созданными на их основе.
С. В. Березкина
———
СноскиСноски к стр. 181
1 Московский телеграф, 1831, № 6, с. 257.
2 Об этом см.: Слово В. А. А. Орлов и его сочинения. — Петербургский вестник, 1862, № 4, с. 77; Венгеров С. А. К характеристике А. А. Орлова. — Литературный вестник, 1901, кн. 3, с. 284—290.
Сноски к стр. 182
3 Пометой «Пародии на булгаринских „Выжигиных“» сопровождался список произведений Орлова в кн.: Русская словесность с XI по XIX столетия включительно: Библиографический указатель произведений русской словесности с историей литературы и критикой / Сост. А. В. Мезиер. СПб., 1899, с. 271.
4 Молва, 1831, № 4, с. 9.
5 Литературная газета, 1831, т. 3, 11 января, № 3, с. 26.
6 Молва, 1831, № 5, с. 14; № 7, с. 5—6.
7 Гиппиус В. Пушкин в борьбе с Булгариным в 1830—1831 гг. — В кн.: Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1941, вып. 6, с. 248—249.
Сноски к стр. 183
8 Телескоп, 1831, № 1, с. 110.
9 Орлов А. Марфа Ивановна Выжимкина: Нравственно-сатирический роман. М., 1831, ч. 2, с. 21—40.
10 Литературная газета, с. 26.
11 Орлов А. Марфа Ивановна Выжимкина, с. 21—22.
12 Московский телеграф, 1831, № 13, с. 105. (Речь идет об издании: Орлов А. Дунечка, московская междоумочка. М., 1831.)
13 Молва, 1831, № 24, с. 18—19.
Сноски к стр. 184
14 Там же, с. 20. См. также: Телескоп, 1831, № 1, с. 98—110; Молва, 1832, № 21, с. 19.
15 См.: Литературная газета, 1830, т. 1, 11 апреля, № 21, с. 169—170; т. 2, 23 октября, № 60, с. 195—196.
17 ГПБ, ф. 291 (М. Н. Загоскин), оп. 1, ед. хр. 124, л. 1.
18 Там же, л. 2.
19 См.: Телескоп, 1831, № 11, с, 353—373; Московский телеграф, 1831, № 8, с. 534—545.
Сноски к стр. 185
20 Северная пчела, 1831, 8 сентября, № 201.
21 См.: Московский телеграф, 1831, № 15, с. 390.
22 См., например, отклик Булгарина на смерть Орлова: Северная пчела, 1840, 5 июня, № 124.