142

ДРУЗЬЯ ПУШКИНА В ПОРТРЕТАХ
КРЕПОСТНОГО ХУДОЖНИКА АКИМА АРЕФОВА-БАГАЕВА

В Ленинграде, во Всесоюзном музее А. С. Пушкина, хранится небольшой живописный портрет одной из тригорских приятельниц поэта — Евпраксии Николаевны Вревской, урожденной Вульф. «Зизи, кристалл души моей...», — вспоминал о ней Пушкин в строфах пятой главы «Евгения Онегина». Ей посвящены стихотворения «Если жизнь тебя обманет» и «К Зине» («Вот, Зина, вам совет: играйте»); она упоминается в письмах поэта, ее имя он внес в свой «Дон-Жуанский список».

Евпраксия Николаевна воспета не только Пушкиным, но и поэтом Н. М. Языковым, свято хранившим память о лете 1826 г., времени, прожитом в Тригорском в общении с Пушкиным и тригорскими друзьями, из них в особенности с Euphrosine, Евпраксией, Зизи или Зиной, как называли ее.

Этот портрет Е. Н. Вревской самый лучший из ее портретов, хотя написан он через десять лет после ее замужества,1 когда, по словам Пушкина, она из «полувоздушной девы» превратилась в «дебелую жену».2 Евпраксии Николаевне на портрете 32 года. Она счастливая мать семейства. Выражение ее лица исполнено доброты и приветливости, а от всего облика веет довольством и покоем. Но все же мы узнаем на портрете ее, воспетые Языковым, «победоносные глаза»; их взгляд, «радушный и огнистый», не изменился и прекрасно передан художником. Хотя Евпраксия Николаевна изображена в парадном черном бархатном с кружевами платье, вид

143

у нее на портрете совсем не парадный, а непринужденный и домашний.

Кто же создатель портрета? На нем есть подпись и дата: «Багаевъ 1841».

Такую же подпись мы нашли и на сохранившемся портрете Алексея Николаевича Вульфа, брата Евпраксии Николаевны.3 Оба портрета одинаковы по формату, написаны в одно время и выполнены в одинаковой манере и технике маслом на картоне.

Впервые обнаружены были портреты в 1902 г. в Голубове Б. Л. Модзалевским, писавшим о них: «В Голубове <...> хранятся еще портреты: баронессы Евпраксии Николаевны Вревской (масляными красками, работы, как сообщила мне баронесса С. Б. Вревская, Т. Г. Шевченка, во 2-й половине 1840-х годов, подписанный каким-то псевдонимом); Алексея Николаевича Вульфа (масляными красками, 1840-х годов)».4

Таким образом, дочь Евпраксии Николаевны Светлана Борисовна Вревская считала автором портретов великого украинского поэта и художника Т. Г. Шевченко. Но, как известно, Шевченко не пользовался таким псевдонимом, и, кроме того, эти портреты чужды ему по манере.

В поисках автора портретов мы обратились к материалам Центрального государственного исторического архива Ленинграда.

В делах Академии художеств найдено «прошение» от 23 марта 1851 г. «вольноотпущенного госпожи Колзаковой Акима Арефова Багаева». Он просит «Совет Академии» удостоить его звания «художника по живописи» и представляет документ, свидетельствующий о его свободном состоянии. Под «прошением» собственноручная подпись подателя «Багаевъ», такая же, как на портретах Е. Н. Вревской и А. Н. Вульфа.

К прошению приложена «отпускная»: «Лета тысяча восемьсот пятьдесятого июня в тридцатый день жена генерал-адъютанта адмирала Анна Ивановна Колзакова, урожденная Бегичева, отпустила я вечно на волю крепостного своего дворового человека Акима Арефова Багаева, доставшегося мне с прочим имением по наследству от родительницы моей генерал-майорши Екатерины Николаевны Бегичевой <...> и волен он Арефов по сей моей отпускной избрать себе род жизни на законном основании, какой он пожелает, до которого как мне, так и наследникам моим дела не иметь <...> Приметами же он росту 2 аршина 4 вершка, лицом бел, глаза серые, волосы и брови светлорусые, нос и рот обыкновенной, подбородок круглой. Отроду ему двадцать четыре года,5 имеет одну другой ногу короче скорченною».6

Таким образом, помещица, давшая отпускную своему дворовому человеку, это Анна Ивановна Колзакова, урожденная Бегичева, вышедшая

144

замуж за адмирала П. А. Колзакова в 1844 г. Аким Арефов достался ей по наследству от матери Е. Н. Бегичевой, урожденной Вындомской. Колзакова была двоюродной племянницей П. А. Осиповой и троюродной сестрой Е. Н. Вревской и А. Н. Вульфа.7

Но как удалось крепостному художнику Акиму Арефову выкупиться на волю?

Ответ мы нашли в хранящейся в рукописном отделе ИРЛИ «Приходо-расходной книге» адмирала Павла Андреевича Колзакова, мужа Анны Ивановны.8

26 августа 1850 г. адмирал сделал в ней запись о выданных им взаймы своей жене Анне Ивановне 100 рублях. Через несколько дней он вернулся к этой записи, перечеркнул ее и рядом сделал другую о возвращении ею долга и причине: «Она (Анна Ивановна, — Н. Г.) получила 150 за Иокима».9 А 30 августа 1850 г. адмирал Колзаков записал: «В 11 ч. приехал архитектор Штакеншнейдер, который привез для Иокима деньги 150 с<е>р.: ему дала Ан<на> Ив<ановна> отпускную».10

Таким образом, Аким (или Иоким) Арефов был выкуплен за 150 рублей серебром и в этом выкупе и судьбе крепостного художника принимал участие архитектор А. И. Штакеншнейдер.11 Но при каких обстоятельствах, среди кого была собрана сумма выкупа, пока осталось неизвестным.12

Это было в 1850 г., а за 12 лет до этого был выкуплен на волю Т. Г. Шевченко.13 Вероятно, С. Б. Вревская, дочь Евпраксии Николаевны, знала историю Шевченко; помнила она, видимо, и о выкупе художника, написавшего портрет ее матери, и могла перепутать эти два имени.

Дальнейшая судьба Акима Арефова сложилась неблагоприятно. Звание свободного художника ему не было присуждено. Выполненные им портреты были отвергнуты.14 Работы эти до нас не дошли.

145

Из ранних работ художника сохранилось всего три портрета. Это уже описанные портреты Е. Н. Вревской и А. Н. Вульфа и, кроме них, портрет неизвестного молодого человека.15

Недавно отыскался четвертый портрет работы Багаева. Это женский портрет.16 Он такого же небольшого формата, как остальные, выдержан в тех же зеленовато-коричневых тонах. Как и на других, слева по краю изображения художником начертана та же обычная подпись. Но портрет помечен 1840 г. (как видим, это одна из более ранних работ).

Дама, изображенная на портрете, уже не столь молода, на лбу и у рта морщинки (они не видны на снимке с портрета). Но лицо ее одухотворено, а глаза смотрят молодо. Весь облик женщины кажется нам очаровательным, милым, привлекательным. Она написана в простом домашнем темно-коричневом платье и такого же цвета чепце, с единственным украшением — цепочкой на груди, да на спинку стула, на котором она сидит, небрежно брошен пестрый шарф. Портрет написан художником с присущей ему теплотой и задушевностью.

Кто же изображен здесь? Аким Арефов, крепостной художник, мог писать в это время своих господ, их родных, их окружение.

По всей вероятности, на этом портрете изображена А. П. Керн, также принадлежавшая к родственному окружению Бегичевых и Вульфов.17

Из достоверных портретов Керн сохранились силуэт 1825 г. работы неизвестного художника (но по силуэту трудно судить о ее внешности)18 и единственный живописный портрет, миниатюра неизвестного художника 1840-х годов.19 К сожалению, и этот миниатюрный портрет, написанный,

146

видимо, малоискусным мастером, уже в поздние годы (в середине или конце 1840-х годов), не передает красоты Анны Петровны.20 Но тем не менее и с тем и с другим изображением имеет сходство ее предполагаемый, вновь найденный портрет.

Иллюстрация: Анна Петровна Керн. Рисунок Пушкина. 1829 г.

147

На нем мы видим такие же, как на миниатюре, серо-карие глаза, такие же светло-русые, в ранней молодости, вероятно, бывшие почти белокурыми, волосы. При сравнении его с миниатюрным портретом и силуэтом обнаруживается несомненное сходство в чертах лица, одинаковой форме шеи, плеч и всей изображенной части фигуры.

Но еще большее сходство найденный портрет имеет с рисунком А. С. Пушкина — портретом А. П. Керн на рукописи 1829 г.21 И там, и здесь мы видим одинаковый рисунок бровей, такой же разрез глаз, ту же форму носа и подбородка, такую же немного выпяченную верхнюю губу и такой же локон возле уха.

Современники писали об А. П. Керн как о женщине «поразительной красоты».22 «Милые», «небесные черты», «гений чистой красоты» — говорит о ней поэт в стихотворении «Я помню чудное мгновенье...». Портрет Керн в рисунке Пушкина, а вслед за ним и портрет работы Багаева (написанный уже, правда, позднее, не в годы первой молодости Керн) не противоречат дошедшим до нас отзывам об ее красоте.

Но следует учесть еще некоторые свидетельства о внешности Керн. В своих воспоминаниях «Три встречи о императором Александром Павловичем» А. П. Керн, вспоминая о первой встрече с ним в 1817 г., пишет: «Много толковали, что он (Александр I, — Н. Г.) сказал, что я похожа на прусскую королеву <...> сходство с королевой было в самом деле, потому что в Петербурге один офицер, бывший камер-пажом во дворце при приезде королевы, это говорил моей тетке, когда меня увидел».23 Далее Керн пишет, что сходство с прусской королевой даже повлияло на расположение к ней императора Александра.

В своей статье «Анна Петровна Керн» Б. Л. Модзалевский также писал: «Что сходство с королевой Луизой действительно было, это доказывает как портрет А. П. Керн,24 так и слова известной Веры Ивановны Анненковой,25 которая в 1903 г., рассказывая Ю. М. Шокальскому26 о его бабушке, вспоминала об этом, передавая, что император выразился тогда об Анне Петровне, что она „совершенно прусская королева“».27

148

В связи с этими свидетельствами возникла мысль сравнить изображения А. П. Керн с портретами «замечательной своей красотой» прусской королевы Луизы (1776—1810), благосклонность к которой Александра I подвергалась «злословию» Наполеона.28 Ее приезд в Петербург в конце 1808 г. сохранился в памяти современников.29

Сопоставляя портреты Керн и прусской королевы Луизы, мы видим, что они были похожи.30 Сходство подтверждается миниатюрным портретом, силуэтом 1825 г. и рисунком Пушкина, но всего более — предполагаемым портретом Керн. Это окончательно убеждает нас в том, что на портрете крепостного художника изображена Анна Петровна.

Итак, до нас дошел еще один портрет А. П. Керн. Отыскался он через 150 лет после создания шедевра пушкинской лирики, стихотворения «Я помню чудное мгновенье...».31 Обязаны мы этим портретом Акиму Арефову-Багаеву.

И. И. Грановская

___________