85

3. НЕИЗВЕСТНЫЙ НЕКРОЛОГ ПУШКИНА

Недавно в ЦГАДА нами обнаружен, до того нигде не напечатанный некролог А. С. Пушкина, написанный 30 января 1837 г. бароном Федором Андреевичем Бюлером (1821—1896).1 Автор некролога был известным в свое время руским писателем, написавшим ряд романов и повестей; впоследствии Ф. А. Бюлер состоял директором Московского главного архива Министерства иностранных дел и являлся собирателем документов по истории России и автографов писателей и государственных деятелей.

Приводим полный текст этого некролога.

Пушкин

Встречая Новый год, мы оживились надеждою на год благополучия, но первый его месяц горестно и печально кончился для всякого русского! 29-го января наш знаменитый поэт Пушкин скончался после кратковременных страданий. Никакое происшествие не могло произвести на нас живейшего впечатления, как смерть поэта, цветущие лета которого еще обещали много изящных произведений русской музе. Вдохновенный пиит, светило нашей поэзии, он прославился; сделал имя свое прелестным для соотечественников и известным иностранцам, — и вдруг, среди блестящего своего поприща на пути, усеянном лаврами, — скончался. Имя его, порождавшее прежде радость, ныне только напоминает его горестную кончину! Потеря его слишком чувствительна, чтобы не привести в уныние; кто теперь заменит Пушкина в области поэзии? При этой мысли мы воздаем всю цену дарованиям его и вполне чувствуем ужасную потерю!

Барон Ф. Бюлер.

1837 года 30-го января, вечер.

Внизу пометка: Нигде не помещено
                                                Б. Бюлер.

(ЦГАДА, ф. Бюлера, 186 оп., 1. ед. 478, л. 71).

Интересно отметить, что автор некролога Ф. Бюлер долгие годы хранил в своем личном архиве подлинник письма А. С. Пушкина к кавалерист-девице Н. А. Дуровой. Впервые оно было опубликовано Бюлером в «Русском архиве», 1872, № 1. В интересных примечаниях к этому письму (они занимают 6 больших столбцов) Ф. Бюлер сообщал: «В 1838 г. ... я начал собирать автографы, и это подлинное письмо Пушкина... было подарено мне моим школьным товарищем Леонидом Ивановичем Бутовским».

Изложив важнейшие факты жизни Н. А. Дуровой, рассказав о ее подвиге в Отечественную войну, Бюлер перечисляет все те места, где жил

86

А. С. Пушкин в 30-е годы. В 1831 г. Бюлер лично встречался с А. С. Пушкиным и его женой в Царском Селе. «Мне, после этой единственной встречи с Пушкиным, навсегда остались памятны: его проницательный взгляд, его кудрявые волосы и его необыкновенно длинные руки». 27 января 1837 г. автор публикуемого некролога посетил квартиру, в которой скончался поэт. «Это было воскресенье и, возвращаясь в училище, я под влиянием разнесшейся по городу горестной вести, зашел поклониться праху великого поэта. Народ туда валил толпами, и посторонних посетителей пускали через какой-то подземный ход и черную лестницу. Оттуда попал я прямо в небольшую и очень невысокую комнату, окрашенную желтою краскою и выходившую двумя окнами на двор. Совершенно посередине этой комнаты... где раздавались вздохи и разговаривали лишь шепотом, стоял гроб, обитый красным бархатом с золотым позументом и обращенный стороною головы к окнам, а ногами к двери, отпертой настежь в гостиную, выходившую окнами на Мойку... Платье было на Пушкине из черного сукна, старого фасона и очень изношенное... Помню, что в дверях соседней гостиной я узнал в этот вечер В. А. Жуковского, князя П. А. Вяземского и графа Г. А. Строганова. Не лишнее будет сказать, что приглашения на отпевание тела Пушкина были разосланы в церковь Адмиралтейства... но что во избежание демонстрации, которой будто бы ожидали со стороны студентов, тело перевезено было чуть ли не в самый день, назначенный для отпевания (или накануне поздно вечером) не в Адмиралтейство, а в соседнюю с домом кн. Волконских церковь придворного конюшенного ведомства, откуда оно тогда же отвезено в Псковскую губернию... Демонстрации могли опасаться только некоторые довольно сильные враги Пушкина, бывшие главными виновниками дуэли его с Дантесом Геккереном. Огромное большинство петербургского общества (и действительно, в особенности молодежь) было крайне возбуждено против них, и им оставалось только прикидываться разделяющими общее горе... Но было незначительное меньшинство, которое держало сторону Дантеса».

В 40-е годы Бюлеру довелось встречаться с братом поэта Л. С. Пушкиным и М. Ю. Виельгорским на литературно-музыкальных субботах В. Ф. Одоевского. «Подали ужин, — вспоминает Бюлер, — и тут-то Левушка (Л. С. Пушкин, — И. Т.) в первый раз узнал из подробного, в высшей степени занимательного рассказа графа Виельгорского все коварные подстрекания, которые довели брата его до дуэли. Передавать в печати слышанное тогда мною и теперь еще неудобно. Скажу только, что известный впоследствии писатель-генеалог П. В. Долгоруков был тут поименован в числе авторов возбудительных подметных писем».2

И. Т. Трофимов.

—————