398

В. К. ЛУКОМСКИЙ

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ О РОДОНАЧАЛЬНИКЕ
ПУШКИНЫХ — РАДШЕ

В „Родословной Пушкиных и Ганнибалов“ (1830) Пушкин сообщает о своем происхождении: „Мы ведем свой род от прусского выходца Радши или Рачи (мужа честна, говорит летописец, т. е. знатного, благородного), выехавшего в Россию во время княжества св. Александра Ярославича Невского...“ и далее: „Родословная матери моей еще любопытнее. Дед ее был негр, сын владетельного князька. Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где он содержался аманатом, и отослал его Петру Первому вместе с двумя другими арапчатами“.

Предок Пушкина с материнской стороны Абрам Петрович Ганнибал, начавший службу „деньщиком“ при Петре и закончивший ее в чине генерал-аншефа, проживший свыше 80 лет и оставивший многочисленное потомство, является личностью историческою; некоторые черты характера и внешности унаследованы были поэтом от своего прадеда, родом из Абиссинии.1

Другое дело — далекий предок самих Пушкиных, выходец из чужих стран — Радша. Сведения о нем, отраженные в исторических источниках, говорят о Радше, а также Ратше и даже Раче, как о выходце „из Немец“. В так называемой „Бархатной книге“ (названной так по своему переплету), составленной после уничтожения местничества в 1682 г. и содержащей в себе родословные росписи русских удельных князей и наиболее выдвинувшихся феодальных родов царской России, значатся и Пушкины.

О самом Радше сказано коротко: „Из Немец пришел Радша“. А далее следуют росписи тех родов, которые числятся в потомстве его, а именно: Пушкины, Бутурлины, Мусины-Пушкины, Кологривовы, Бобрищевы-Пушкины, Мятлевы и др.2

399

Все эти ветви одного в сущности рода, несмотря на различные прозвания, носимые ими, сохранили, однако, семейное предание об общности их „иноземного“ происхождения.

Известно что со времени Ивана IV, официально поддерживавшего легенду о происхождении Рюрикова рода от „сродника“ (родственника) римского императора Августа, а затем с начала XVIII в. и особенно в течение всего XVIII в. — установилась своего рода мания выводить происхождение дворянских родов от знатных иностранцев, „выехавших на Русь“. Объяснение этому следует искать в стремлениях исключительно политического свойства — возвысить перед массами особое преимущество господствующего класса и его власть над „неравной“ ему средой.

Вот почему в списке родов, изданном в 1787 г. вместе с „Бархатною книгою“, в котором насчитывается 933 рода, из этого общего числа — 804 рода показаны не русского происхождения, а как происходящие от иностранных выходцев, перечислены 96 родов, выезд которых не указан, и названы только 33 рода, родоначальники которых, несомненно, русского происхождения. В этом же списке происходящими „из Немцов“ и „Цесарии“ (т. е. Германии) и Пруссии показано свыше 120 фамилий, но только выезд одного Радши допускает эту вероятность, так как он является единственным чужеземным родоначальником, показанным уже в XVI в., именно в недошедшем до нас подлиннике, но в известном по спискам и положенном в основу „Бархатной книги“ — так называемом „Государевом родословце“, составленном для Ивана Грозного в 1555 г. И то, что в этом наиболее раннем из известных родословцев родоначальник Пушкиных Радша уже показан выходцем „из Немец“, обязывало к рассмотрению данного показания. Действительно, дореволюционная генеалогическая литература не раз пыталась уже уточнить момент „выезда“ Радши. В этом направлении известен ряд домыслов: о выезде Радши в Новгород, но не при в. кн. Александре Невском, а значительно раннее — еще в XII в.,1 о тождестве этого Радши с Ратшею, киевским тиуном — судьею, жившим в середине XII в. и др.,2 однако все эти, особенно позднейшие, домыслы, допуская исторический факт существования Радши, не только не разрешали вопроса о том, откуда же выехал этот Радша, но и самый выезд его склонны были отнести к обычному украшению древних родословий.3

Новый свет на этот вопрос проливают архивные материалы, связанные с утверждением гербов названным родам потомства Радши.

400

Официальная дворянская геральдика заведена была в России Петром I, учредившим в 1722 г. Герольдмейстерскую контору. В ней составлялись гербы для новопожалованных дворян и лиц, возводимых в „почетные достоинства“, а также велась регистрация гербов старых дворянских родов. Регистрация эта, однако, не привилась, хотя представители очень многих дворянских родов, осваивавших западноевропейскую феодальную культуру, уже с XVII в. составляли себе самобытные гербы. Для этого или пользовались, ссылаясь на свое иноземное происхождение, уже готовыми образцами иностранных гербов, или сочиняли новые гербы, компануя их по правилам западноевропейской геральдики из „символов и эмблем“, долженствовавших выразить родовые предания.

Только при Павле I, в 1797 г., положено было основание составлению „Общего гербовника дворянских родов“. Рядом сенатских указов предписано было всему дворянству „явить“ в Герольдию непосредственно, или представить через местные депутатские собрания, свои родословные и родовые гербы для внесения таковых в Гербовник.1 Исполнили свою обязанность и Пушкины. В год рождения А. С. Пушкина 29 октября 1799 г. в Московское дворянское депутатское собрание поступило от гвардии отставного поручика Василия Львовича Пушкина следующее прошение о внесении в Гербовник и их, Пушкиных, родового герба.

Московской губернии в собрание господ губернского предводителя со депутаты гвардии отставного порутчика Василия Львова сына Пушкина объявление.

По силе Правительствующего Сената указа, состоявшегося прошлого 1797 года, марта 23 дня, собранию депутатскому предъявить честь имею в доказательство происхождения рода предков своих данную мне Государственной коллегии иностранных дел из Московского архива справку, в которой значится, что первоначальный предок именем Радша во дни благоверного великого князя Александра Невского выехал из немец, от которого по нисходящей линии потомство значущееся имели при великих государях разные службы и были при иностранных дворах в посольстве и в иных знатных чинах, за что и жалованы были поместным окладом и вотчинами; а, сверх того, и за прапрадедом моим стольником Петром Петровичем Пушкиным, как во оной справке значится, состояли имения, поместья и вотчины на Коломне в Песочном стану сельцо Давыдово, в Дмитрове сельцо Синее, и в Московском уезде в Гаретове стану деревня Ракова, да Нижегородской губернии в Арзамасском уезде село Редино. По нисходящей линии во владении переходило к деду моему Александру Петровичу, а от деда к родителю моему артиллерии подполковнику Льву Александровичу, а от него оное ныне состоит за мною порознь с братьями моими, Николаем, Петром и Сергеем, как в приложенном списке значится. А из сего оное собрание усмотреть может и в согласность вышеписанного с предъявленного мною в 1798 году, 21 сентября, в Московской коллегии иностранных дел архиве поколенного родословия за скрепою копии и употребляемый

401

в фамилии нашей Пушкиных герб с описанием, а на имеющиеся чины родителя своего артиллерии подполковничий и на свой гвардии прапорщичий и подпорутчичий патенты прилагаю при сем и со всего оного двойным числом точные копии, также и дополнительное против данной из Московского архива иностранной коллегии справки поколенное родословие, почему и прошу почтенное собрание господ губернского предводителя со депутаты, по всегдашнему моему в Москве пребыванию и по состоящему двору, о причислении в общество благородного дворянства по Московскому уезду, кому следует пожаловать дать свое повеление, приложенные ж копии с подлинными документами приняв рассмотреть и по рассмотрении подлинные выдать мне обратно с роспискою, а копии благоволено бы было по силе Правительствующего Сената указа 1797 года, марта 23 дня, о составлении всем дворянским родам общего гербовника по внесении в оной и моей фамилии и для получения подлежащего диплома по учинении своего определения препроводить Правительствующего Сената в Герольдмейстерскую контору.

К сему объявлению отставной гвардии порутчик Василий Львов сын Пушкин руку приложил.

Октября дня 1799 года.1

К этому прошению приложен исполненный в красках рисунок герба подписанный братьями Василием и Сергеем Львовичами Пушкиными (дядею и отцом поэта) и заверенный московским предводителем дворянства кн. Александром Ивановичем Лобановым-Ростовским в том, что герб этот „издревле в роду Пушкиных употребляется“.

Рисунок дан на правой стороне листа (см. воспроизведение на стр. 403), а на левой дано описание герба с объяснением эмблем его:

Щит четверочастный: в верхней половине, в горностаевом поле на пурпуровой подушке с золотыми кистьми алая бархатная княжеская шапка служит на память того, что выехавший в Россию из Славянской земли муж честный Радша, родоначальник Пушкиных и других однородцев их, еще под победоносным знаменем великого князя святого Александра Невского против неверных воевал; в нижней части щита с правой стороны2 в голубом поле рука в латах, держащая концом вверх обращенный меч; сей щит с самых древних времен был гербом королевства Славянского и издавна принят потомками Радши в доказательство происхождения их из Славонии; с левой же стороны, в золотом поле орел с распростертыми до половины крыльями, держащий в когтях меч и державу, по свидетельству славенских и русских летописей, был обыкновенным фамильным гербом предков Радши. Над щитом шлем с пятью прорезями и с дворянскою над оным золотою короною, намет оного щита голубой с золотым подбоем, перемешанный местами с серебром.3

К приведенному, публикуемому впервые, ходатайству Пушкиных приложена была оговоренная просителем, Василием Львовичем Пушкиным,

402

справка, выданная ему в 1799 г. из Московского архива Государственной коллегии иностранных дел, в пункте третьем которой, повидимому, на запрос официальных сведений о родовом гербе, архив отвечал:

...Хотя по делам сего архива герба, в фамилии Пушкиных употребляемого, и не значится, но поелику род их показан в поколенной росписи, просителем предъявленной, происшедшим от Радши, выехавшего из Немец в княжение благоверного князя Александра Невского, то во всемилостивейше пожалованном 1760-го года, февраля в 17-й день, генерал-фельдмаршалу и разных орденов кавалеру Александру Борисовичу Бутурлину дипломе на графское Российской империи достоинство, между прочим, значится в описании родового герба следующее: „В верхней левой части находится в горностаевом поле алая бархатная княжеская шапка с горностаевою опушкою под золотою дугою, украшенною малою золотою державою с крестом, в память, что из отечества своего Славенской земли вышедшие в Россию предки фамилии Бутурлиных еще победоносным знаменем великого князя святого Александра Невского против неверных воевали; в нижней же правой части оказывается в голубом поле рука золотая в латах, держащая концем вверх обращенный меч; сей щит с самых древних времен находится и в щитах королевства Венгерского, яко герб покоренного ему королевства Славонии, а фамилия Бутурлиных из давных же времен имела оный, того ради сия часть щита и доказывает из Славонии происшествие; наконец в среднем, или внутренном, золотом щите представляется голубой орел с распростертыми до половины крылами и с малою золотою короною на главе, держащий с правой стороны в когтях меч, а с левой золотую державу, что как славенские и российские летописи свидетельствуют, изревле был обыкновенный герб фамилии“.

Сия выпись о фамилии Пушкиных учинена Государственной коллегией иностранных дел в Московском архиве на основании именного его императорского величества указа, июля в 27-й день минувшего 1797-го года состоявшегося, по которому архивы обязаны способствовать дворянам в отыскании доказательств дворянского достоинства, и дана вышеупомянутому просителю лейб гвардии Измайловского полка порутчику Василию Львову сыну Пушкину. 21-го июля 1799-го года. № 114.

Подлинная подписана Мартыном Соколовским, Николаем Бантыш-Каменским, Иваном Стриттером и Алексеем Малиновским.1

Необходимо отметить, что герб этот, с описанными родовыми эмблемами, до заявки их Пушкиными для внесения в Гербовник, был выдан не только при пожаловании диплома генерал-фельдмаршалу гр. Бутурлину в 1760 г.,2 но еще ранее подтвержден в дипломе же на графское достоинство Ивану Алексеевичу Мусину-Пушкину, выданном 26 января 1716 г., где между прочим говорится:

...из древней благородной фамилии Мусиных-Пушкиных, которой фамилии прародитель именем Радша от знатной фамилии славенской из Германии в Россию выехал, от которого многие знатные фамилии и между иными и Пушкиных, в лето от создания мира 6706, а от

403

Иллюстрация: Герб рода Пушкиных.

404

рождества Христова 1198, в княжение, особливое в России, великого князя Александра Ярославича Невского, из которых произошли от Михаила, прозванного Муса-Пушкина, фамилия Мусиных-Пушкиных даже до сих времен прямою линиею влечется...

Далее следует описание герба:

...щит четверочастный, из которого в первой и четвертой частях, в серебряных полях орел голубой одноглавый с распростертыми крылами, который держит в правой лапе меч, а в левой глобус; во второй части, в серебряном же поле корона княжеская; в третьей же, в золотом поле рука, облаченная красным, со обнаженным мечом; над щитом шлем и над оным корона золотая графская, из которой выставлена рука, облаченная красным с обнаженным мечом...1

Таким образом из приведенных текстов можно заключить:

1) что предание о выезде Радши „из Немец“ следует понимать, как выезд из пределов Германской империи, точнее — из Славонии, утратившей свою независимость в XII в. путем присоединения ее к Венгрии и вместе с нею в 1531 г. вошедшей в состав Священно-Римской или Германской империи,

2) что предание это не только сохранилось во всех ветвях потомства Радши, но и выразилось в соответственных и однообразных по существу значения эмблемах с самого начала формирования русской геральдики, т. е. с начала XVIII века и даже до учреждения Герольдмейстерской конторы.

Основными эмблемами гербов Радшичей являются три: 1) княжеская шапка или корона, 2) рука с мечом и 3) одноглавый орел. Все эти три эмблемы, хотя и в разновидных сочетаниях их по расположению в гербовом щите, приняты почти во всех известных гербах разнофамильного потомства Радши и многие из них последовательно вошли в очередные части „Общего гербовника“.2

Значение, приданное описанным эмблемам в гербах Радшичей, указано как при объяснении рисунка герба, так и в дипломе гр. Бутурлину (1760).

Остановимся теперь на этих эмблемах несколько подробнее и особенно на одной из фигур — руке с мечом.

405

„В золотом поле щита рука, облаченная красным и вооруженная обнаженным мечом“ — так впервые изображена и описана эта эмблема в дипломе гр. Мусину-Пушкину (1716). Вполне согласно с объяснением, данным этой эмблеме, она действительно составляла территориальный герб когда-то существовавшего королевства Славонии.

Появилась эта эмблема впервые в 1531 г. на государственной печати Фердинанда I, короля венгерского, избранного в этом году королем римским; эмблема эта занимает на печати в цепи гербов, окружающих одноглавого римского орла, третий щиток, сверху направо (от зрителя). Затем, в том же виде она перешла и на государственную печать Фердинанда, как римского императора, с 1558 г., в той же цепи гербов, но вокруг двуглавого римского орла,1 и с тех пор оставалась неизменною на всех позднейших печатях германских императоров Священной Римской империи в течение всего XVII и XVIII вв. до смерти Карла VI, в 1740 г. После того эмблема эта исчезает с германских государственных печатей и появляется вновь лишь в 1836 г. на австрийских императорских печатях, уже как территориальная эмблема Боснии.

Иллюстрация: Личная печать А. С. Пушкина.
(Увеличено вдвое.)

Под Славонией (Sclavonia) разумелась страна, занимавшая северозападную часть Балканского полуострова между реками Дравою, Дунаем и Савою и в X—XI вв. составлявшая самостоятельное государство. С начала XII в. Славония утрачивает свою независимость постепенно, а в 1526 г. окончательно, путем захвата ее Венгрией, в свою очередь присоединенной к Германской империи с 1558 г. С юга Славония граничила с Босниею, восточная часть которой, за рекою Дриною, называлась Расция (Rascia) — Рашская область (впоследствии Сербия). Жителей ее называли рацами или ратцами (сербск. — рац, мн. ч. — раци; у древних славян — rašci, мадьярск. — ràcz; немецк. — raizen, ratzen, razen,

406

в средневек. латыни — rasciani). Отсюда, несомненно, по нашему мнению, и объяснение наименования родоначальника Пушкиных: Радша — Ратша — Рачша — Рача. Особенно, если принять во внимание, что так же называли сербов и в Славонии, присваивая это название народу, получившему свое наименование от древнего города Рас, позднее Расса, стоявшего на месте нынешнего Нового Базара на реке Рашке и бывшего главным городом Рашской области, где Неманичи в середине XII в. основали Рашское, позднее Сербское королевство.1

Трудно сказать, какие причины вызвали в свое время выезд родоначальника Пушкиных из Славонии на Русь. Могли быть и политические основания, связанные с бурными судьбами края, переживавшего постоянные притеснения со стороны неславянских соседей — итальянцев, венгров и турок; могли быть и личные побуждения, манившие на подвиги в северо-восточную славянскую же страну, только что начавшую самостоятельную государственную жизнь. Последнему, особенно, могли содействовать браки, постоянно заключавшиеся в этот период Рюриковичами с владетельными домами соседних с Русью и ближайших западных стран;2 при этом обычно на Русь выезжали вместе с иноземною невестою, в качестве ее свиты, лица, близкие к ней на ее родине.

Выходец из Славонии, конечно, мог принадлежать и, вероятно, принадлежал к какому-либо местному „знатному“ феодальному роду, но по приезде в новую страну, его родовое (если оно было) прозвание не могло иметь для него существенного значения, почему за ним и установилось новое прозвание „Радша“, характеризующее его национальность и происхождение из Рашской или Сербской земли. Едва ли он мог иметь в то время свой родовой знак или герб; во всяком случае, следов такого не сохранилось в потомстве вплоть до того времени, когда понадобилось создать в 1716 г. новый, уже русский герб для одной из ветвей Радшичей — Мусиных-Пушкиных.

Следует, однако, отметить, что среди позднейших уже, XVII — XVIII вв. родовых гербов, принадлежащих старым феодальным родам Хорватии и Славонии, встречается немало таких, которые имели в себе изображение второй эмблемы — одноглавого орла (или сокола) — чаще всего серебряного в голубом поле.3

407

Остается еще сказать о третьей эмблеме — княжеской шапке или короне, указывавшей на военную службу Радши у вел. кн. Александра Ярославича Невского. В дипломе Мусину-Пушкину (1716) дата выезда точно даже указывается — 6706 г. или 1198 г. н. э., между тем Александр Невский, как известно, родился только в 1220 г., и невозможно допустить, чтобы Радша, бывший уже на Руси в XII в., принимал еще участие в Невской битве 1240 г. Да это и опровергается летописным свидетельством о предках Пушкина, так как в харатейном списке Новгородской летописи под 1240 г. описываются военные подвиги в Невской битве уже правнука Радши — Гаврилы Олексеича, внука Якуна Радшича. Таким образом, Радша не мог быть современником Александра Невского, но жил, по счету поколений, на столетие ранее его. А отсюда и очень вероятно, что он тожествен с тем Ратшею — тиуном вел. кн. Всеволода II Ольгевича Киевского, о котором имеются уже точные исторические данные в Киевской летописи под 1146 г.1

На основании использованных архивных и геральдических материалов, мне кажется, мы можем не без основания предположить, что „легендарный“ предок Пушкиных вовсе не был измышленным „прусским“ выходцем, но является лицом историческим, существовавшим в Киевской Руси середины XII в. — одним из многих искателей счастья на чужбине, своего рода конквистадором, выходцем из родственной по национальности Славянской земли — сербом (рачшею), сумевшим, повидимому, сначала устроиться тиуном у Киевского князя, а затем, после народного против него выступления, перебравшимся в Новгород. Здесь ближайшие его потомки упрочили при Александре Невском социальное и экономи ческие положение свое и своего многочисленного потомства.

А. С. Пушкину, однако, эти источники известны не были. Дело о внесении герба Пушкиных в „Гербовник“ возникло полгода спустя после его рождения, а следовательно, не видел он и тех документов, которые были при этом представлены. Не видел он и той пятой части „Гербовника“, утвержденной в 1800 г., в которую внесен был на листе 18-м герб Пушкиных с соответственною генеалогическою о происхождении рода справкою, так как подлинник „гербовника“ не был доступен обозрению, печатное же издание этой „пятой части“ вышло в свет только в 1840 г., когда Пушкина уже не было в живых. Поэтому он и оставался при убеждении о „прусском“ происхождении рода „из Немец“, как то указано было в „Бархатной книге“ изд. Новикова 1787 г. А между тем в родословной справке, напечатанной в 1840 г. под рисунком герба, Пушкин прочел бы, что родоначальник их, муж честен Радша, „знатной славянской фамилии“, и что выехал он не из Пруссии, а „из

408

Седмиградской земли“, т. е. Трансильвании, лежавшей на пути его из Славонии, через Семиградие, на Русь.1

Советская идеология враждебна расовым предрассудкам, и для нее народный поэт, создавший национальную литературу, дорог безотносительно к тому, к какой нации принадлежали его предки.

Но советская историческая наука всеми находящимися в ее распоряжении методами будет всегда стремиться к исторической правде, и, если Пушкин ошибался, считая своих предков по происхождению прусскими немцами, она разъяснит и эту, хотя бы и не столь существенную, сторону его биографии.

_______