- 490 -

А. А. НАЗАРЕВСКИЙ

ЗАБЫТЫЙ АВТОГРАФ ПУШКИНА

В своей работе „Подлинники писем Гоголя к Максимовичу и ненапечатанные отрывки из них“,2 характеризуя внешнюю сторону писем Гоголя, С. Пономарев подчеркнул, что „и к Максимовичу (как и к другим близким знакомым. А. Н.) он писал письма на случайно подвернувшемся листке, иногда на половинке его, часто..... бледными чернилами...... иногда разными в одном и том же письме“,3 — и для иллюстрации сказанного привел один конкретный случай.

„Одно письмо — говорит Пономарев — (от 7 апреля 1834 г.) он пишет на полуосьмушке, на которой сбоку виднеются строки Пушкина, вероятно, конец его записки к Гоголю: «Вы правы — я постараюсь. До свидания. А. П.»“4

Как ни странно, это сообщение Пономарева о пушкинских строках, сохранившихся в одном из писем Гоголя, сделанное еще 60 лет тому назад, было так основательно забыто, что в последующей пушкиноведческой и гоголеведческой литературе о нем совершенно нигде не упоминается. В. Шенрок, имевший в своих руках автографы писем Гоголя к Максимовичу, но, правда, использовавший их очень небрежно, хранит об этом полное молчание, хотя считает нужным отметить, какие слова в этом письме (от 7 апреля 1834 г.) вписаны Гоголем сверху строки, а какие зачеркнуты;5 не упоминают об этих пушкинских строках наиболее полно и тщательно подготовленные издания писем Пушкина — под редакцией В. И. Саитова6 и Л. Б. Модзалевского;7 не говорят об этом автографе и такие специальные работы, следящие буквально за каждым шагом, каждым моментом жизни обоих писателей, как „Опыт хронологической канвы к биографии Н. В. Гоголя“ — А. И. Кирпичникова8 и „Труды и дни Пушкина“ — Н. О. Лернера;9 не вспоминает о нем и ряд авторов, специально изучавших вопрос о личных отношениях Пушкина и Гоголя и привлекших, казалось, все, что только можно, для освещения этих отношений;10 наконец, мало того, автограф этот выпал из поля зрения даже участников недавно вышедшего специального

- 491 -

труда „Рукою Пушкина“,1 имевшего основной задачей — собрать по возможности все „несобранные и неопубликованные тексты“ великого поэта.

Интересующее нас письмо от 7 апреля 1834 г. входит в состав коллекции писем Гоголя к Максимовичу (24 письма и две записки с 1832 по 1850 г.), в свое время уступленной вдовою Максимовича Нежинскому историко-филологическому институту при посредстве С. Пономарева.2 Осенью 1934 г. эти письма вместе со всеми другими автографами Гоголя были переданы из Нежинского педагогического института в отдел рукописей библиотеки Академии Наук УССР, где и хранятся в настоящее время. Все письма заключены в один общий переплет (25,5 × 13,75 см.). Письмо от 7 апреля 1834 г. является в коллекции десятым по хронологической последовательности и занимает шестнадцатый нумерованный лист размером 21 × 13 см.3

Содержание письма, начинающегося словами: „Не беспокойся! дело твое, кажется пойдет на лад...“, целиком посвящено вопросу о переводе Максимовича во вновь открываемый Киевский университет, причем Гоголь, очевидно, торопился обрадовать и успокоить его благоприятными сведениями: „Я очень рад, что письмо мое тебя успокоит, и потому не хочу ничего постороннего писать, чтобы не задержать его, чтобы ты получил его как раз впору...“4 Очевидно, в спешке Гоголь и воспользовался для письма Максимовичу почти чистым листком бумаги лишь с несколькими обращенными к нему (Гоголю) словами Пушкина.

Эти строки, написанные обыкновенным карандашом вдоль широкого (21 см.) верхнего края листка бумаги, приходятся теперь слева у корешка рукописи и идут вертикально снизу вверх, под прямым углом пересекаясь со строками гоголевского письма, писанными чернилами вдоль узкого (13 см.) края листка.

От времени (записи Пушкина свыше 100 лет) карандаш местами уже значительно стерся, некоторые буквы видны очень неясно, и вся запись — при первом взгляде на письмо Гоголя очень мало заметная, во всяком случае, не бросающаяся в глаза, — читается с некоторым напряжением. Всё же и сейчас совершенно определенно выступают слова пушкинской записи, в свое время правильно приведенные С. Пономаревым. Вот точная транскрипция слов Пушкина, с сохранением их расположения по строкам:

Вы правы — Я постараюсь —
До свиданія.
                               А. П.

Приведя эту запись, С. Пономарев говорит: „Твердый, красивый почерк Пушкина сразу угадывается всяким, кто видел хоть одну его строку“.5 Действительно, общий характер записи не вызывает никаких сомнений в принадлежности ее Пушкину, некоторые же отдельные буквы, как заглавные В, Я, Д или строчные ы, т (в сочетании с предшествующим с), д (обращенное вниз), — являются особенно типичными для Пушкина в течение многих лет, в том числе и для 30-х годов. Подпись из инициалов А П дана в виде обычной для Пушкина монограммы. Бумага с водяным знаком фабрики А. Н. Гончарова, т. е. пушкинская. Остальные письма Гоголя к Максимовичу все писаны на бумаге без водяных знаков.

Переходим теперь к выяснению следующих связанных между собою вопросов: 1) какова хронологическая дата автографа Пушкина и, следовательно, при каких обстоятельствах он появился, и 2) каково реальное содержание автографа, т. е., что Пушкин имел в виду в немногих оставленных им на клочке бумаги словах.

- 492 -

Ясно, что пушкинская запись была сделана на листке до того, как он послужил материалом для письма Гоголя к Максимовичу, т. е. до 7 апреля 1834 г.; с другой стороны, даже в условиях спешки, Гоголь мог употребить листок бумаги с обращенными к нему словами Пушкина для письма третьему лицу лишь только тогда, когда эти слова уже потеряли для него свое первоначальное значение, перестали быть актуальными, т. е. от получения Гоголем записки Пушкина до использования ее для письма Максимовичу должно было пройти некоторое время, возможно, от одного до нескольких месяцев.

Если последнее предположение справедливо, то хронологическая дата пушкинских строк устанавливается довольно легко, причем эта забытая записка Пушкина к Гоголю вполне естественно становится на свое место в переписке обоих поэтов, заполняя известный уже в пушкиноведческой литературе пробел. Дело в том, что письмо Гоголя к Пушкину от 23 декабря 1833 г. начинается так: „Если бы вы знали, как я жалел, что застал вместо вас одну записку вашу на моем столе. Минутой мне бы возвратиться раньше, и я бы увидел вас еще у себя...“ а из дальнейшего текста письма узнаем, что Гоголь хотел „непременно побывать“ у Пушкина „на другой же день“, но болезнь помешала ему, и когда он увидел, что она „запрет его на неделю“, он обратился к Пушкину письменно.1

Мы считаем вполне вероятным, что карандашные строки Пушкина в письме Гоголя к Максимовичу от 7 апреля 1834 г. и есть именно та самая записка, которую Пушкин отставил у Гоголя на столе в начале 20-х чисел декабря 1833 г., за несколько дней до написания только-что цитированного письма Гоголя, являющегося ответом именно на эту записку.2

Таким образом это не „конец записки“, как в свое время высказался С. Пономарев,3 а вся записка полностью, являющаяся лаконическим ответом Пушкина на какое-то очень недавнее — может быть, того же дня — обращение Гоголя, дававшее возможность непосредственного краткого ответа. Как известно, большинство сохранившихся писем и записок Пушкина к Гоголю отличается подобной же краткостью (см. еще хотя-бы записки от 13 мая и октября-ноября 1834 г.) Наконец, и самое расположение строк пушкинского автографа (у корешка), и их расстояние между собою вполне убеждают нас, что если бы этим строкам предшествовали еще другие, то опущенные вниз (подстрочные) части букв последней из этих строк непременно были бы видны на сохранившемся листке — у самого корешка тетради.

Наиболее трудным для разрешения является, конечно, вопрос о конкретном содержании пушкинской записки: тут возможны лишь более или менее вероятные предположения. Если только верно, что письмо Гоголя от 23 декабря 1833 г. как раз и является ответом на эту записку, то необходимо учесть, что всё оно (за исключением нескольких вступительных строк) посвящено вопросу о переезде в Киев, где Гоголь рассчитывал получить кафедру истории в открываемом университете, самая мысль о чем появилась у него недавно, может быть отчасти была подсказана ему Максимовичем.4

Невольно напрашивается предположение, что этому же вопросу о переезде Гоголя, о назначении его профессором в Киев посвящены и лаконические строки Пушкина: Гоголь никогда не упускал случая использовать чье-нибудь знакомство или покровительство, а Пушкин, как известно, готов был поддержать его в деле искательства кафедры, — вспомним хотя бы те записки, которыми оба поэта обменялись 13 мая 1834 г.5 Так и в данном случае лаконическая записка Пушкина могла быть ответом на оставшееся нам неизвестным

- 493 -

письмо (записку) Гоголя с просьбой поддержать его перед министром народного просвещения Уваровым или перед другими сильными мира сего каким-нибудь „словесным представлением“. И как позже, в мае 1834 г., Пушкин мгновенно откликнулся на одну из повторных просьб Гоголя словами „Пойду сегодня же назидать Уварова“, так и теперь, в декабре 1833 г., он так же охотно мог обещать ему „постараться“ исполнить его первую просьбу по этому делу.

Во всяком случае, когда в письме от 23 декабря 1833 г. после нескольких вступительных строк и упоминания о болезни Гоголь говорит: „Я решился, однакож, не зевать и, вместо словесных представлений (о которых он, может быть, и просил Пушкина. А. Н.), набросать мои мысли и план преподавания на бумагу (для представления Уварову. А. Н.). Если бы Уваров...“ и т. д. — когда Гоголь это говорит, это производит впечатление, что он возвращается к определенной, обоим корреспондентам хорошо известной теме, с которой связана и краткая карандашная записка Пушкина.

Полагаем, что другие предположения о реальном содержании пушкинской записки (они, конечно, возможны) будут все же менее вероятны, так как ответное письмо Гоголя (от 23 XII 1833 г.) посвящено одной доминирующей теме — вопросу о назначении и переводе в Киев.

Итак, история забытого автографа Пушкина в письме Гоголя к Максимовичу от 7 апреля 1834 г. представляется нам в следующем виде.

В самом начале 20-х чисел декабря 1833 г. (20-го, 21-го числа), получив записку или письмо Гоголя (скорее всего, с просьбой поддержать его хлопоты перед министром о назначении профессором в Киев), Пушкин зашел к нему, но, не застав дома, на своем листке бумаги (фабрики А. Н. Гончарова) набросал карандашом несколько слов, являющихся прямым ответом на письмо (или записку) Гоголя. Последний ответил на пушкинскую записку письмом от 23 декабря 1833 г. Через несколько месяцев, когда записка Пушкина уже потеряла свою актуальность, а Гоголю спешно понадобилась бумага для письма Максимовичу, он использовал этот исписанный с одного края листок (7 апреля 1834 г.), который и сохранился среди других писем Гоголя к Максимовичу.1

- 494 -

Сноски

Сноски к стр. 490

² „Сборник Отделения Русского языка и словесности Академии Наук“, т. XVIII, № 3, СПб., 1877.

³ Там же, стр. 2.

⁴ Там же, стр. 2. Курсив Пономарева.

⁵ „Письма Н. В. Гоголя“, т. I, стр. 288—289.

⁶ „Сочинения Пушкина“, изд. Академии Наук — „Переписка“, т. III (1833—1837), СПб., 1911.

⁷ Пушкин. „Письма“, т. III (1831—1833). „Academia“, 1935.

⁸ Оттиск из „Полного собрания сочинений Гоголя“ под ред. А. И. Кирпичникова М., 1902.

⁹ 2-е исправленное и дополненное издание Акад. Наук, СПб., 1910 (1-е — 1904 г.).

¹⁰ Назовем тут хотя бы Б. Лукьяновского, „Пушкин и Гоголь в их личных отношениях“ (Вопрос о „дружбе“). Беседы. Сборник Общества ист. литературы в Москве, 1915; А. Долинина (Исков), „Пушкин и Гоголь“ (К вопросу об их личных отношениях). Пушкинский сборник памяти С. А. Венгерова, 1923; В. Гиппиуса, „Литературное общение Гоголя с Пушкиным“ („Ученые записки Пермского Гос. ун-та“. Отд. обществ. наук. Вып. II). Пермь, 1931.

Сноски к стр. 491

¹ „Рукою Пушкина“. Несобранные и неопубликованные тексты. Подготовили к печати и комментировали М. Цявловский, Л. Модзалевский, Т. Зенгер. „Academia“, Л., 1935.

² С. Пономарев. „Подлинники писем Гоголя к Максимовичу...“ стр. 1. См. также М. Сперанского, „Описание рукописей Ист.-фил. института... в Нежине“. М., 1900, стр. 103—104, где дано краткое описание рукописи и приведены все карандашные приписки М. А. Максимовича.

³ Пономарев почему-то назвал формат этого листа „полуосьмушкой“. Там же, стр. 3.

⁴ „Письма Гоголя“, I, стр. 289.

⁵ Там же, стр. 2.

Сноски к стр. 492

¹ „Письма Н. В. Гоголя“, т. I, стр. 270.

² Ср. у Н. Лернера, „Труды и дни Пушкина“, изд. 2-е, СПб., 1910, стр. 297 (под 23 XII 1833 г.): „Это ответ на неизвестную нам записку Пушкина к Гоголю, оставленную им у последнего“ (Курсив мой. А. Н.).

³ Стр. 2 его статьи.

⁴ См. письмо к Максимовичу от декабря 1833 г. („Письма“, I, стр. 268), а также в письме к Пушкину от 23 XII 1833 г. (там же, стр. 271).

⁵ См. „Письма Гоголя“, т. I, стр. 296 и Сочинения Пушкина, „Переписка“, под ред. Саитова, т. III, стр. 114.

Сноски к стр. 493

¹ Уменьшенные снимки с автографа Пушкина даны при статье: В. М. Павловский. „Контрастування автографу Пушкіна“. Сборн. „Криміналістика і науково-судова експертиза“. Киïв, 1937, стр. 313—314.