169

К РАСШИФРОВКЕ «ВТОРОЙ ПРОГРАММЫ» АВТОБИОГРАФИЧЕСКИХ
ЗАПИСОК ПУШКИНА

«...mort de sa femme».1 Эта фраза из «Второй программы записок» Пушкина неоднократно привлекала внимание исследователей. П. А. Садиков склонен был отнести эту запись к смерти жены генерала Сабанеева,2 Т. Г. Цявловская в статье «Неясные места биографии Пушкина» связывала ее со смертью жены И. П. Липранди.3 А. Е. Тархов в работе, посвященной «Второй программе записок», предложил рассматривать этот пункт пушкинского плана как самостоятельный, никакого отношения к Липранди не имеющий.4

Рассмотрим внимательно рукопись поэта: «Кишинев — приезд мой с Кавказа и Крыму — Орлов — Ипсиланти <—> Каменка — Фант — Греч<еская> Рев<олюция> —

170

Липр<анди> 12 год mort de sa femme le rénégat — Паша Арзрумский» (XII, 310). Программа представляется рядом сюжетов, отделенных друг от друга знаком тире. Текст «Липр<анди> 12 год <...> le rénégat» идет без знаков тире и отделен тире от сюжетов «Греч<еская> рев<олюция> » и «Паша Арзрумский» как отдельный сюжет. Слова «mort de sa femme» написаны сверху и вставлены в сюжет о Липранди как его подробность. Употребление местоимения «sa» не дает возможности сомневаться в том, что речь идет о жене Липранди. К сожалению, в собраниях сочинений Пушкина текст печатается с несуществующими в рукописи поэта знаками тире, что порой приводит к неправильным выводам исследователей.

Итак, среди важнейших событий в период его жизни в Кишиневе Пушкин наметил описать смерть жены И. П. Липранди. О его первой жене известно из двух источников — от К. К. Данзаса и В. Ф. Раевского. Данзас, служивший с 1820 г. в 6-м пионерском батальоне, расквартированном в Бессарабии, вспоминал: «Липранди часто бывал с Пушкиным.— Он был тогда подполковником генерального штаба, потерял жену-француженку и выстроил ей богатую часовню, в которой часто уединялся».5 В. Ф. Раевский в своих воспоминаниях записал: «Подполковник Иван Петрович Липранди женат был на француженке в Ретеле. Жена его умерла в Кишиневе. У нее осталась мать».6 К сожалению, современники не назвали ее имени, не оставили подробностей ее жизни и смерти.

Обнаруженный нами в Архиве внешней политики России документ называет ее имя.

В 1846 г. французское посольство в России обратилось в Министерство иностранных дел с нотой, к которой была приложена записка: «Иван Петрович Липранди, полковник в свите его вел<ичества> имп<ератора> всерос<сийского>, состоял при армии, находившейся во Франции в 1814, 1815, 1816 и 1817 годах.

В 1818 году он женился на девице Томас-Розине Гузо (Houzeau), законной дочери покойного г-на Джессона Дидье Гузо и вдовы его г-жи Марии-Франциске Бушерон (в другом документе «Бошерон»).

В 1819 году полковник Липранди выехал из Франции, чтобы присоединиться к Росс<ийской> армии, и вывез с собою жену и тещу свою г-жу Гузо.

Это семейство провело несколько лет в городе Кишиневе, в Бессарабии, где г-жа Липранди и скончалась. Последние от них известия были получены из Тульчина Подольской губернии от 18/30 января 1836 года. Тогда полковник Липранди был произведен в генералы. Теща его, г-жа Гузо, управляла его домом.

С того времени родственники генерала Липранди, находящиеся во Франции, неоднократно писали к нему, но не получили никакого ответа.

Г. Бушерон, мирный судья кантона Жюнивиль близ Ретеля в Ардентском департаменте <...> просит собрать сведения о существовании сестры его г-жи Гузо и генерала Липранди».7

В том же деле сохранился и ответ И. П. Липранди, в котором он сообщил следующее: «... la mère de ma première femme, ma belle-mère Marie Houzeau née Baucherone — a demeuré avec moi jusqu'à l’année 1837; aprés une longue maladie elle est decedée le 5/17 Août de la même année à Toultchine, où après avoir

171

ręcu le saint-sacrement elle été enterrée au cimentière Catholique suivant le rite de sa religion».8

Таким образом, мы узнали имена еще двух лиц из окружения Пушкина: Томас-Розины Липранди, урожденной Гузо (или Узо), первой жены И. П. Липранди, и ее  матери Марии-Франциски Гузо, урожденной Бушерон, которая жила с дочерью и зятем в Кишиневе в то время, когда там находился Пушкин. Остается загадкой, почему смерть Томас-Розины так поразила воображение поэта, что он и через десять лет вспоминал о ней и собирался об этом писать в своих автобиографических записках.

С. Н. Тихомирова

_________