144

Ритмика 4-хъ-стопнаго ямба
по наблюденіямъ надъ стихомъ „Евгенія Онѣгина“.

Предметомъ настоящаго очерка является изученіе ритмическихъ свойствъ Пушкинскаго четырехъ-стопнаго ямба. Матеріаломъ для моихъ наблюденій служили стихи «Евгенія Онѣгина». Поскольку наблюденныя мной свойства являются «особенностями» стиха даннаго произведенія или же свойствами Пушкинскаго стиха и даже вообще русскаго четырехстопнаго ямба, — судить не берусь. Для разрѣшенія этого вопроса необходимо произвести сравненіе свойствъ ритмики разныхъ поэтовъ. Какъ первый шагъ къ сравненію, здѣсь я привожу нѣкоторыя цифры, относящіяся къ одамъ Ломоносова.

Моей цѣлью является изучить слѣдующія ритмическія явленія:

1) распредѣленіе ударенія въ стихѣ и 2) расположеніе цезуръ. Оба эти явленія изучаются мною въ ихъ сочетаніи, дабы выяснить зависимость между цезурами и такъ называемымъ «пеоническимъ» строеніемъ стиха.

Распредѣленіе удареній въ ямбѣ разсматривается мной съ точки зрѣнія уклоненія стиха отъ «классической» схемы:

' ' ' ' ().

Уклоненія эти бываютъ двухъ родовъ. Во-первыхъ — замѣна ударяемаго слога неударяемымъ, т. е., появленіе такъ называемаго «пиррихія», стопы изъ 2-хъ неударяемыхъ слоговъ. Подобная замѣна можетъ быть совершена надъ удареніями первыхъ 3-хъ стопъ. Различныя сочетанія пиррихіевъ даютъ возможность

145

распредѣлить четырехстопный ямбъ на 8 классовъ (изъ которыхъ 2 въ дѣйствительности не встрѣчаются).

Второе явленіе, — обратное, — замѣна неударяемаго слога ударяемымъ, ударенія на тезисахъ, замѣна ямба спондеемъ (или въ сочетаніи съ первымъ явленіемъ — хореемъ)1).

Остается рѣшить вопросъ, что считать ритмическимъ удареніемъ. Ударенія въ словахъ различно оцѣниваются, и эти оцѣнки необходимо субъективны. Иные преуменьшаютъ значеніе удареній, считая большинство словъ атоническими; другіе, наоборотъ, считаютъ всякое отдѣльное слово ударяемымъ. Происходитъ это потому, что на дѣлѣ существуетъ градація удареній. Есть ударенія сильныя, несомнѣнныя. Есть ударенія слабыя, но столь же несомнѣнныя. Но есть классъ словъ, на которыхъ возможно, безъ ущерба для смысла, поставить удареніе, но такъ же возможно и избѣжать его. Относительно этихъ словъ трудно установить общее правило, такъ какъ часто поэтъ въ одномъ

146

случаѣ ставитъ удареніе, въ другомъ — при такомъ же сочетаніи словъ, его избѣгаетъ. Приведу одинъ примѣръ:

Мои богини! Что́ вы̆? Гдѣ́ вы̆?

гдѣ на «вы» нѣтъ никакого ударенія, — и вотъ другой образецъ:

Гдѣ̆ ты́, гдѣ̆ ты́, гроза царей,
Свободы гордая пѣвица?

Въ прозѣ представилось бы сомнительнымъ, читать ли «гдѣ̆ ты́», или «гдѣ̆ ты́». Много встрѣчается сомнительныхъ случаевъ и

иного порядка, труднѣе разрѣшимыхъ. Такъ стихъ

Бывало,  онъ еще въ постели...

можно прочесть двоякимъ способомъ: или сдѣлать ударенія на всѣхъ стопахъ, или считать «онъ» и «еще» неударяемыми, уподобивъ этотъ стихъ слѣдующему словосочетанію:

Влеченьемъ непреодолимымъ1).

Въ первомъ приближеніи я считалъ всѣ ударенія равноцѣнными, классифицируя всѣ слоги только какъ ударяемые и неударяемые. Въ сомнительныхъ случаяхъ я, вообще, придерживался такого правила: если повышеніе голоса не претитъ смыслу фразы, то я считалъ удареніе существующимъ. Нѣкоторая часть удареній, учитанныхъ мною, можетъ показаться иногда фиктивной. Многіе склонны будутъ видѣть пиррихій тамъ, гдѣ я вижу чистый ямбъ. Но это не слѣдуетъ считать «порочащимъ» обстоятельствомъ.

Отъ того, что я ввожу лишнія ударенія въ число стиховъ съ полнымъ удареніемъ, не повредитъ моему изученію зависимости между удареніями и цезурами. Наоборотъ — введеніе большаго

147

количества слабыхъ удареній — и соотвѣтственно слабыхъ цезуръ — дастъ мнѣ большій матеріалъ для оцѣнки силы этихъ цезуръ.

Исключеніе «сомнительныхъ» случаевъ изъ стиховъ съ пиррихіями даетъ возможность изучить это явленіе въ наиболѣе чистомъ видѣ, что весьма важно: пиррихій является отклоненіемъ отъ схемы ямба, и особенно важно изучить эти отклоненія въ случаяхъ несомнительныхъ.

Что касается цезуръ, то здѣсь необходимо сдѣлать рядъ оговорокъ.

Въ русскомъ стихосложеніи цезура была хорошо извѣстна еще въ эпоху силлабическихъ стиховъ. Изъ силлабическихъ піитикъ понятіе о цезурѣ перешло въ тоническое стихосложеніе. О дѣленіи стиха на два «полстишія» пишетъ Тредьяковскій; слово «цезура» встрѣчается у Ломоносова. При этомъ уже Кантемиръ отличалъ «дѣленіе на полустишія», т. е. ритмическую цезуру, отъ логическаго раздѣленія фразы. Напр.:

Всѣхъ непріятнѣе тотъ, | что босы проклали
Девять сестръ. Многи на немъ | силу потеряли

или

Лучшій сокъ изъ нашего | мѣшка въ его входитъ.

Послѣдній стихъ имѣетъ ясныя логическія раздѣленія послѣ «сокъ» и «мѣшка», и однако цезура стоитъ послѣ «нашего». Допуская логическій «enjambement» изъ стиха на стихъ, Кантемиръ принималъ и «enjambement» черезъ цезуру. Такимъ образомъ въ русскомъ стихосложеніи съ самаго начала метрическая цезура не смѣшивалась съ логическимъ раздѣленіемъ фразы, и русскіе поэты не признавали правила Boileau:

Que toujours dans vos vers  le  sens  coupant les mots
Suspende  l’hémistiche,  en marque le repos.

(Art poétique,  Ch.  I).

148

Правило Буало было упрощеніемъ стиха, смѣшеніемъ логическаго и ритмическаго построенія рѣчи.

Пушкинъ въ ямбическихъ стихахъ неуклонно соблюдалъ цезуры: въ шестистопномъ послѣ 6-го слога, въ пятистопномъ въ стихахъ, написанныхъ до «Домика въ Коломнѣ» — послѣ 4-го слога («на второй стопѣ»)1). И однако у него мы наблюдаемъ ясныя несовпаденія логическаго раздѣленія съ метрической цезурой, напр.:

Поэтъ,  не дорожи | любовію народной.
Чуждаюсь ихъ | укоровъ и похвалъ.

Особенно эти несовпаденія ясны на стихахъ «Бориса Годунова», про которые самъ Пушкинъ пишетъ, что «сохранилъ цезурку французскаго пентаметра на второй стопѣ»2).

Французскіе романтики, боровшіеся противъ правила Буало и считавшіе, что alexandrin французской комедіи XVIII вѣка, гдѣ это правило не примѣнялось, законенъ и въ иныхъ поэтическихъ родахъ, въ сущности, только очистили понятіе метрической цезуры. Но они были плохо поняты. Ихъ борьба противъ обязательности совпаденій логическаго и метрическаго пресѣченій была понята, какъ борьба противъ цезуры вообще. Въ этомъ смыслѣ Пушкинъ говорилъ про александрійскій стихъ:

149

Hugo съ товарищи, друзья натуры,
Его гулять пустили безъ цезуры.

Съ тѣхъ поръ то свойство, которое Буало считалъ желательнымъ для метрической цезуры, стало приниматься за основной признакъ цезуры. Изъ Франціи подобный взглядъ на цезуру пришелъ и къ намъ, и нынѣ слово «цезура» употребляется въ неопредѣленномъ смыслѣ, примѣняясь къ каждой логической остановкѣ1).

Въ четырехстопномъ ямбѣ чистой метрической цезуры нѣтъ вовсе. Ниже я слово «цезура» для удобства примѣняю сознательно неправильно, называя такъ каждое раздѣленіе между двумя сосѣдними словами. Исходя изъ того, что всѣ русскія слова имѣютъ только одно удареніе, я заключаю, что въ каждомъ стихѣ цезуръ столько, сколько удареній безъ одного, напр.:

Въ волне́ньи | бу́рныхъ | ду́мъ | свои́хъ.

Не до̆куча́лъ | мора́лью | стро́гой.

Удйвлена | порӑжена.

Иначе говоря, — сумма цезуръ и пиррихіевъ въ четырехстопномъ ямбѣ всегда равна тремъ.

Цезуры дѣлятся на три класса: первый, когда цезура раздѣляетъ два ударенія сосѣднихъ стопъ, и между этими удареніями, слѣдовательно, находится только одинъ неударяемый слогъ, напр.:

150

Мечта́мъ | й го́дӑмъ | нѣ́тъ | во̆звра́та.

Такія цезуры могутъ быть или мужскими (мечта́мъ), или женскими (го́дамъ).

Второй классъ — цезуры, раздѣляющія ударенія, отдѣленныя другъ отъ друга одной пиррихической стопой, т. е. тремя неударяемыми слогами, напр.:

И хо́ро̆мъ | по̆ нӑка́зу пѣли.

Такая цезура можетъ быть мужской, женской, дактилической и гипердактилической1).

Третій классъ — цезуры, раздѣляющія ударенія, отдѣленныя 2-мя пиррихіями, т. е. 5-ю неударяемыми слогами, напр.:

И кла́ня̆лся̆ | нӗпрйнўжде́нно.

Такая цезура теоретически допускаетъ 6 видоизмѣненій. На дѣлѣ ихъ, понятно, гораздо меньше2).

Въ дальнѣйшемъ я изучаю стихи въ отдѣльности, не касаясь вопроса объ ихъ послѣдовательности, не задаваясь опредѣлить, какой стихъ годенъ для «замыканія», какой для «вступленія» и т. д.

Форма стиховъ зависитъ отъ двухъ факторовъ. Во-первыхъ, она опредѣляется большимъ или меньшимъ запасомъ словъ того ритмическаго строенія, какое входитъ въ составъ стиха. Такъ —

151

стихъ «Нетерпѣливому герою» требуетъ существованія словъ строенія « ' » и « ' ». Это статическій факторъ. Другой факторъ — организующій — опредѣляющій распредѣленіе словъ въ группы съ такой или иной послѣдовательностью удареній и цезуръ. При изученіи стиха необходимо раздѣлить вліяніе этихъ двухъ факторовъ: богатства языка и комплекса организующихъ причинъ, т. е. ритмическаго выбора. Для этого замѣтимъ: степень трудности употребленія слова опредѣленной формы характеризуется той частью, какую слова данной формы составляютъ въ общемъ запасѣ словъ. Такъ, для «Евгенія Онѣгина» слова хореическія («сло́во̆») характеризуются цифрой 0,117, такъ какъ ихъ 2022 на общее число словъ 17.300 (2022 : 17.300 = 0,117). Что касается совокупности словъ, расположенныхъ въ опредѣленномъ порядкѣ, то степень трудности употребленія такой совокупности характеризуется произведеніемъ частей, характеризующихъ слова, входящія въ составъ этой совокупности.

Принимая это во вниманіе и исходя изъ гипотезы, что словарь, который мы заимствуемъ изъ изслѣдуемаго произведенія, вполнѣ характеризуетъ весь запасъ словъ, находившихся въ распоряженіи поэта, — мы можемъ вычислить, сколько разъ должна бы была встрѣтиться данная форма стиха на протяженіи поэмы, если бы опредѣляющимъ факторомъ было бы одно богатство языка и совершенно отсутствовалъ организующій ритмическій выборъ.

Возьмемъ, напримѣръ, стихъ строенія

| _′ | _′ |  _′ | _′

Въ волненьи бурныхъ думъ своихъ

(встрѣчается въ «Евг. Он.», т. е. на протяженіи 5320 стиховъ1) 90 разъ).

152

Словъ амфибрахическихъ («въ волненьи») въ «Евгеніѣ Онѣгинѣ» 0,265 часть, хореическихъ («бурныхъ») 0,117, съ однимъ удареніемъ («думъ») 0,1085, ямбическихъ («своихъ») 0,268.

Совокупность ихъ характеризуется числомъ

0,265 × 0,117 × 0,1085 × 0,268 = 0,00090.

Если мы просуммируемъ такія числа, характеризующія всѣ возможныя сочетанія словъ въ четырехстопномъ ямбѣ, то получимъ 0,103. Слѣдовательно, при механическомъ подборѣ словъ стихъ этотъ встрѣтится на протяженіи 5320 стиховъ

0,00090. ⁵³²⁰/_0,103 = 0,00090 × 51200 = 46 разъ.

Назовемъ характеристикой отношеніе числа дѣйствительныхъ употребленій данной формы къ результату предыдущихъ вычисленій и будемъ выражать ее въ %%

⁹⁰/₄₆ × 100 = 194.

Такимъ образомъ мы видимъ, что стихи подобнаго строя Пушкинъ употреблялъ почти вдвое чаще, нежели можно было бы ожидать. Характеристика выше 100 соотвѣтствуетъ предпочитаемому метру, меньше ста — избѣгаемому.

Гипотеза, принятая здѣсь, много ограничиваетъ сферу примѣненія метода. А именно мы не получимъ правильныхъ указаній для рѣдкихъ ритмовъ и особенно для такихъ, которые заключаютъ въ себѣ слова, не входящія ни въ какія иныя комбинаціи.

Чтобы не было сомнѣній въ точности моихъ выводовъ, я по возможности параллельно буду ихъ провѣрять наблюденіями надъ «изомерными ритмами», т. е. надъ ритмами, состоящими изъ одинаковыхъ ритмическихъ элементовъ, и отличающимися лишь ихъ разстановкой.

Примѣръ изомерныхъ ритмовъ:

Не повторялъ потомъ безбожно...
Кого не утомятъ угрозы....

153

Всякій согласится, что эти оба стиха Пушкинъ могъ написать съ одинаковой легкостью. Если первый изъ нихъ встрѣчается въ четыре раза чаще второго, то потому, что Пушкинъ его предпочиталъ.

Какъ явствуетъ изъ предыдущаго, сперва необходимо ознакомиться съ ритмическимъ богатствомъ словаря «Евгенія Онѣгина», къ чему и приступимъ.

Подъ ритмическимъ богатствомъ я разумѣю относительное количество случаевъ употребленія словъ одинаковаго ритмическаго строенія, при чемъ считаю за одно слово всякую самостоятельную группу словъ, подчиненныхъ одному ударенію (т. е., слова атоническія включаю въ подчиняющее ихъ ударяемое слово).

Въ «Евгеніи Онѣгинѣ» насчитывается 17.300 словъ (вѣрнѣе 17.300 удареній). Преобладаютъ слова ямбическія (26,8%) и амфибрахическія (26,5%). Для оцѣнки особенностей стиха «Евгенія Онѣгина» я сличилъ эти цифры съ языкомъ Ломоносовскихъ одъ за 1746—1754 гг. и съ языкомъ «Демона» Лермонтова. Результаты получились весьма близкіе, а именно: ямбическихъ словъ у Ломоносова 23,2%, у Лермонтова 27,3%; амфибрахическихъ — у Ломоносова 29,4%, у Лермонтова 28,6%.

Слѣдуютъ за этимъ слова, состоящія изъ одного ударенія (напр., духъ) и хореическія. Первыхъ у Пушкина 10,9%, у Ломоносова 11,5%, у Лермонтова 11,1%. Вторыхъ у Пушкина 11,7%, у Ломоносова 11,3%, у Лермонтова 9,1%. Затѣмъ идутъ слова анапестическія и построенныя по третьему пеону (человѣкъ, понимаю). Первыхъ у Пушкина 6,3%, у Ломоносова 4,9%, у Лермонтова 6,5%; вторыхъ — у Пушкина 4,5%, у Ломоносова 7,3%, у Лермонтова 4,0%. Нѣкоторое расхожденіе въ результатахъ объясняется тѣмъ, что эти слова сравнительно рѣдки и для нихъ закономѣрность не такъ правильна.

Далѣе идутъ слова дактилическія: у Пушкина 3,6%, у Ломоносова 2,8%, у Лермонтова 3,9%; второй пеонъ (невѣдомый) у Пушкина 3,3%, у Ломоносова 5,6%, у Лермонтова 3,6%. Изъ остальныхъ слогосочетаній у Пушкина сравнительно чаще другихъ

154

слова типа _′ (иноплеменные) — около 1%, прочія же комбинаціи слоговъ весьма рѣдки. При этомъ нѣтъ словъ, которыя бы оканчивались болѣе, чѣмъ на три неударяемыхъ слога1), и начинались болѣе, чѣмъ на четыре (если не считать одного слога — «колѣнопреклоненный»: «Евгеній Онѣгинъ», гл. VII, строфа 37, стихъ 6)2).

Такимъ образомъ мы приходимъ къ выводу, что ритмическое богатство языка Пушкина сравнительно мало отличается отъ языка Ломоносова и Лермонтова. Ко всѣмъ тремъ приложимы слѣдующія обобщенія. Слова, начинающіяся съ одинаковаго числа неударяемыхъ слоговъ, встрѣчаются одинаково часто, имѣютъ ли они мужское или женское окончаніе. Но слова съ дактилическимъ окончаніемъ бываютъ значительно рѣже и совсѣмъ рѣдки слова съ окончаніемъ гипердактилическимъ. Слова съ мужскимъ и женскимъ окончаніемъ группируются такъ: чаще всего (53%) слова, начинающіяся съ одного неударяемаго слога; вдвое рѣже (23%) слова, начинающіяся съ ударенія, и вдвое рѣже послѣднихъ (11%) слова, начинающіяся съ двухъ неударяемыхъ слоговъ. Что же касается словъ съ дактилическимъ окончаніемъ, то больше всего словъ, начинающихся съ ударенія, нѣсколько меньше словъ, начинающихся съ одного неударяемаго

155

слога, значительно меньше словъ, начинающихся съ трехъ неударяемыхъ слоговъ, и еще меньше, — начинающихся съ двухъ неударяемыхъ слоговъ.

Что касается словъ съ гипердактилическимъ окончаніемъ, то они рѣдки у всѣхъ трехъ поэтовъ, при чемъ сравнительно чаще слова, начинающіяся съ одного неударяемаго слога (у Пушкина 0,3%) и рѣже, — начинающіяся съ ударенія (0,15%).

Насколько этотъ языкъ отличается отъ прозаическаго, видно изъ слѣдующей таблицы, гдѣ сличенъ языкъ «Евгенія Онѣгина» съ языкомъ «Пиковой Дамы» (5325 словъ).

	Евг. Онѣг. %.	Пик. Дама %.	Отношеніе перваго ко второму.
|	10,9	8,6	1,3
|	11,7	15,4	0,8
|	3,6	7,2	0,5
|	0,2	1,3	0,1
|	—	0,2	0
|	—	0,02	0
|	26,8	17,7	1,5
|	26,5	14,6	1,8
|	3,3	7,5	0,4
|	0,3	1,4	0,2
|	—	0,1	0
|	6,3	9,4	0,7
|	4,5	8,3	0,6
|	0,2	2,6	0,1
|	0,02	0,5	0,0
|	—	0,02	0
|	2,5	1,6	1,5
|	2,4	2,0	1,2
|	0,9	0,8	1,1
|	0,1	0,1	0,9
|	0,02	0,2	0,1
|	—	0,3	0
|	—	0,2	0
|	—	0,02	0

156

Эта таблица показываетъ, что четырехстопный ямбъ отличается отъ прозы усиленнымъ употребленіемъ односложныхъ словъ (имѣющихъ воспомогательный при стихосложеніи характеръ), затѣмъ — словъ, начинающихся съ нечетнаго числа неударяемыхъ слоговъ (что объясняется, вѣроятно, ямбическими стопами), избѣганіемъ словъ съ окончаніемъ длиннѣе женскаго (за исключеніемъ словъ, начинающихся съ трехъ неударяемыхъ слоговъ, легко укладывающихся въ стихи типа «иноплеменными словами»), избѣганіемъ хореическихъ словъ (въ то время, какъ прочія короткія слова въ ямбѣ чаще, чѣмъ въ прозѣ) и особенно — повышеннымъ употребленіемъ словъ амфибрахическаго строенія1).

Это расхожденіе языка стиховъ съ языкомъ прозы объясняется механикой стихосложенія болѣе, нежели сознательнымъ подборомъ предпочитаемыхъ ритмовъ. Воздѣйствіе этой механики стихосложенія на языкъ поэта, очевидно, было приблизительно одинаково у всѣхъ трехъ сравниваемыхъ поэтовъ.

Они располагали приблизительно одинаковымъ ритмическимъ матеріаломъ, и особенности ихъ ритма могутъ быть объяснены не специфическими свойствами ихъ словаря, а исключительно ритмическими вкусами поэтовъ.

Ямбы въ «Евгеніи Онѣгинѣ» распредѣляются такимъ образомъ: чаще всего четырехстопный ямбъ съ пиррихіемъ на третьей стопѣ (померкла молодость моя) 47,5%, — у Ломоносова 46,7%, у Лермонтова 51,0%; затѣмъ идетъ полный ямбъ со всѣми четырьмя иктами (прошу мою замѣтить рѣчь) 26,7%, у Ломоносова 22,8%, у Лермонтова 26,6%. Затѣмъ идетъ ямбъ съ пиррихіемъ на

157

второй стопѣ (собранье стариковъ Пергама) 9,7%, у Ломоносова 24,4%, у Лермонтова 7,5%; нѣсколько меньше стиховъ съ двумя пиррихіями на первой и третьей стопѣ (удивлена, поражена) 9,0%, у Ломоносова 2,3%, у Лермонтова 8,9%; меньше стиховъ съ пиррихіемъ на первой стопѣ (заимодавцевъ жадный полкъ) 6,6%, у Ломоносова 1,8%, у Лермонтова 5,6% и, наконецъ, ничтожное количество — около 0,5% съ двумя сосѣдними пиррихіями на второй и третьей стопѣ (охотники до похоронъ), у Ломоносова 2,0%, у Лермонтова 0,4%1).

При сличеніи цифръ бросается въ глаза то, что при сравнительно небольшихъ расхожденіяхъ для полнаго ямба и пиррихія на третьей стопѣ Ломоносовъ рѣзко отличается отъ Пушкина, какъ и отъ Лермонтова, значительно болѣе частымъ употребленіемъ второго пиррихія (т. е. на второй стопѣ) и сочетанія второго и третьяго пиррихія и, наоборотъ, болѣе рѣдкимъ употребленіемъ перваго пиррихія какъ одинокаго, такъ и въ сочетаніи съ третьимъ пиррихіемъ.

Итакъ Пушкинскій ямбъ характеризуется избѣганіемъ второго пиррихія и болѣе частымъ, чѣмъ у Ломоносова, употребленіемъ перваго пиррихія2).

Перейдемъ къ изученію отдѣльныхъ формъ стиха. Обратимся сперва къ полному ямбу.

По цезурамъ полный ямбъ допускаетъ восемь видоизмѣненій съ мужской рифмой и столько же съ женской. Разсмотримъ сперва только изомерные стихи. Таковы слѣдующія группы:

158

I	Небрежный плодъ моихъ забавъ	въ «Е. О.»	107	стих.	такого	рода
	Залить горячій жиръ котлетъ	»    »    »	67	»	»	»
	Прошу мою замѣтить рѣчь	»    »    »	83	»	»	»
II	Въ обоихъ сердца жаръ погасъ	»    »    »	90	»	»	»
	Онѣ тревожатъ сердце мнѣ	»    »    »	84	»	»	»
III	Большой потери въ томъ не видя	»    »    »	56	»	»	»
	Минуты двѣ они молчали	»    »    »	93	»	»	»
IV	Почтенный замокъ былъ построенъ	»    »    »	77	»	»	»
	Разумный мужъ уѣхалъ вскорѣ	»    »    »	64	»	»	»

Замѣтимъ, что въ первыхъ 3-хъ случаяхъ одинъ изъ стиховъ имѣетъ первую цезуру женскую. И во всѣхъ трехъ случаяхъ — это тотъ, который употребляется чаще всего.

Это можно доказать для всѣхъ случаевъ, когда стихъ начинается съ амфибрахія. Достаточно посмотрѣть слѣдующую таблицу «характеристикъ».

Первая цифра даетъ общее число стиховъ данной формы, вторая — характеристику. Буквами м и ж я обозначаю характеръ цезуръ. Даю цифры отдѣльно для женскихъ и для мужскихъ стиховъ и исключаю изъ ихъ числа стихи, начинающіеся съ сильнаго ударенія на первомъ слогѣ (о нихъ см. ниже).

			«Евгеній Онѣгинъ».		Ломоносовъ1).
МММ	1	Однимъ дыша, одно любя	123	42	35
	2	Его примѣръ другимъ наука	139	48	44
ЖММ	3	Небрежный плодъ моихъ забавъ	107	101	58
	4	Минуты двѣ они молчали	93	80	63
МЖМ	5	Бильярдъ оставленъ, кій забытъ	67	57	53
	6	Большой потери въ томъ не видя	56	50	86
ЖЖМ	7	Въ волненьи бурныхъ думъ своихъ	90	194	155
	8	Прогулки, чтенье, сонъ глубокій	77	166	82
ММЖ	9	Поди, поди, раздался крикъ	83	71	125
	10	Одной ногой касаясь пола	101	80	104

159

ЖМЖ	11	Услышу вашъ волшебный гласъ	61	142	133
	12	Онѣгинъ былъ по мнѣнью многихъ	64	140	90
МЖЖ	13	За что страдальцемъ кончилъ онъ	84	181	91
	14	Латынь изъ моды вышла нынѣ	64	128	102
ЖЖЖ	15	Французской кухни лучшій цвѣтъ	81	367	170
	16	Чужого толка хитрый лирикъ	55	232	116

Наблюденія надъ этой табличкой убѣдятъ насъ, если мы будемъ сравнивать стихи, отличающіеся одной только цезурой (и при томъ одинаковые по риѳмѣ), что первой женской цезурѣ во всѣхъ восьми парахъ сличаемыхъ стиховъ соотвѣтствуетъ бо́льшая характеристика, чѣмъ мужской. Что касается второй цезуры, она подчиняется тому же правилу, съ однимъ исключеніемъ: второй стихъ встрѣчается въ сущности не рѣже, чѣмъ шестой.

Что касается третьей цезуры, то всѣ восемь паръ одинаково подчиняются этому правилу. Всегда и на третьемъ мѣстѣ Пушкинъ предпочиталъ женскую цезуру.

У Ломоносова результатъ сличенія таковъ же.

Возникаетъ вопросъ, какая цезура сильнѣе1), т. е. изъ двухъ стиховъ, изъ которыхъ въ первомъ одна цезура женская, другая мужская, а въ другомъ эти цезуры расположены въ обратномъ порядкѣ, какой предпочитаетъ Пушкинъ.

Сперва сравнимъ силу первой и второй цезуры, т. е. сличимъ стихи 3—5, 4—6, 11—13, 12—14. Отсюда заключаемъ, что вообще важнѣе первая цезура, ибо въ трехъ случаяхъ она опредѣлила предпочтеніе стиха. Но въ одномъ случаѣ (11—13) наблюдается обратное. Замѣчу, что и близкая ей форма 12—14 ст. даетъ результатъ не столь рѣзкій, какъ первые два случая. Для Ломоносова результаты не столь согласованы.

Сравнимъ теперь силу первой и третьей цезуры, для чего сличимъ стихи 3—9, 4—10, 7—13, 8—14. Снова сильнѣе

160

оказывается первая цезура. И снова какъ исключеніе отмѣчу пару 4—10, дающую равные результаты.

Сличимъ вторую и третью цезуру — стихи 5—9, 6—10, 7—11, 8—12.

Здѣсь цифры раздѣляются пополамъ. Замѣчу, что два первыхъ случая отличаются тѣмъ, что стихъ со второй женской цезурой содержитъ внутри односложное слово, т. е. допускаетъ ближайшее сосѣдство двухъ цезуръ. Замѣтимъ, что и всѣ отмѣченныя выше исключенія характеризуются тѣмъ, что стихъ, при которомъ мы ожидали встрѣтить большую характеристику, отличается отъ сравниваемаго съ нимъ тѣмъ, что внутри его содержится односложное слово, отсутствующее въ другомъ стихѣ. Такимъ образомъ присутствіе въ серединѣ стиха односложнаго ударяемаго слова является принижающимъ употребляемость стиха факторомъ. Односложное риѳмующее слово, какъ это видно изъ наблюденій надъ третьей цезурой, такой роли не играетъ.

Поэтому сличеніе второй и третьей цезуръ приводитъ насъ къ слѣующему: все же вторая цезура сильнѣе третьей, но не въ такой степени, какъ первая.

У Ломоносова, наоборотъ, большей силой обладаетъ третья цезура.

Итоги наблюденій надъ цезурами таковы: въ полномъ ямбѣ Пушкинъ предпочиталъ женскія цезуры, при чемъ онъ обращалъ наибольшее вниманіе на первую цезуру, а затѣмъ послѣдовательно на вторую и третью. При этомъ Пушкинъ стремился цезуры располагать такъ, чтобы онѣ не выдѣляли односложнаго ударяемаго слова. Послѣдній факторъ слѣдуетъ считать слабымъ.

Эти результаты опровергаютъ для случая полнаго ямба распространенное мнѣніе о томъ, что въ этомъ стихѣ есть какая то одна ритмическая цезура, дѣлящая стихъ приблизительно пополамъ. Если бы такъ было на самомъ дѣлѣ, то наибольшее значеніе для стиха должна была бы имѣть средняя, т. е. вторая цезура.

161

Отмѣчу, что доказанныя выше особенности не обнаруживаются совершенно, если имѣть дѣло съ абсолютными числами встрѣчъ разныхъ формъ стиха.

Чтобъ объяснить эти особенности стиха, обратимъ вниманіе на различный характеръ мужского и женскаго удареній. Діаметрально противоположны по характеру музыкальные ритмы

       и        :

первый соотвѣтствуетъ женскому окончанію — это обычный музыкальный ритмъ. (Его видоизмѣненія — наиупотребительнѣйшія въ музыкѣ сочетанія).

Второй, болѣе рѣзкій, соотвѣтствуетъ мужскому окончанію, звучитъ рѣзче, отрывистѣе, быстрѣе. Соната Бетховена (5, op. 10, № 1), начинающаяся съ такого ритма, написана въ темпѣ molto allegro.

Во французскомъ языкѣ различный характеръ мужского и женскаго окончаній вызвалъ различное произношеніе гласныхъ, въ частности e. При мужскомъ окончаніи (liberté) мы имѣемъ «острое» удареніе, accent aigu. При женскомъ (carrière) «широкое», grave.

Эти качества «остраго» и «широкаго» ударенія присутствуютъ и въ русскомъ языкѣ. И если сила ударенія зависитъ главнымъ образомъ отъ числа предшествующихъ ему неударяемыхъ слоговъ, то характеръ его — отъ послѣдующихъ. Мужское удареніе произносится быстрѣе, рѣзче. За то оно легче стушевывается, ритмически аннулируется. Если мы имѣемъ два слова, тѣсно связанныхъ грамматически (напр., существительное и согласованное съ нимъ прилагательное), и то изъ нихъ, которе имѣетъ мужское окончаніе, стоитъ на первомъ мѣстѣ, то мы при произношеніи скользимъ на этомъ удареніи и всю тяжесть ударенія переносимъ на второе слово, напр.:

162

Души довѣрчивой признанья,
Любви невинной изліянья
Предметъ достойный
Младой души.

Здѣсь ясенъ смысловой вѣсъ словъ «довѣрчивый», «невинный», «достойный», «души». Чтобы усилить удареніе на мужскомъ словѣ, надо поставить его на концѣ:

Довѣрчивой  души  и  т. д.

Первое слово при такой перестановкѣ, если не имѣетъ мужского окончанія, не теряетъ силы своего ударенія, но уже не несетъ на себѣ тяжести логическаго подчеркиванія.

То, что мужское удареніе имѣетъ силу только на концѣ фразы, предопредѣляетъ мужскую рифму въ качествѣ заключительной. Строфы «Евгенія Онѣгина» замыкаются парою стиховъ съ мужской рифмой. Стансы у Пушкина строятся чаще всего по схемѣ Ж-М-Ж-М.

Женское удареніе имѣетъ болѣе мягкій, плавный характеръ. Оно устойчивѣе, его труднѣе «проглотить».

Надгробный камень.
Безмолвный памятникъ.
Мгновенной думы.
Пружина чести.
Улыбкой ясною.

Здѣсь слова «надгробный», «безмолвный» и т. д. не затушеваны, не отступаютъ передъ послѣдующими.

Стихъ съ женскими цезурами звучитъ не такъ рѣзко, ударенія падаютъ равномѣрно. При чтеніи такой стихъ меньше поддается скандовкѣ, онъ болѣе «пѣвучъ».

Дактилическія цезуры, которыя мы встрѣтимъ ниже, придаютъ рѣчи нѣкоторую торжественность. Необходимо ихъ произносить отчетливо, чтобы удареніе могло удачно разрѣшиться двумя неударяемыми слогами.

163

Довѣрчивость души невинной.
Языкъ дѣвическихъ мечтаній.
Средь обольстительныхъ сѣтей.

Еще рѣзче звучатъ слова съ гипердактилическимъ окончаніемъ.

Счастливѣйшіе дни.
Пламенные взоры.

Перейдемъ къ стиху съ пиррихіемъ на первой стопѣ. Снова обратимся къ таблицѣ характеристикъ.

			«Евгеній Онѣгинъ».		Ломоносовъ.
ММ	1	Устремлены на нихъ живѣй	56	65	46
	2	Не повторялъ потомъ безбожно	32	32	27
ЖМ	3	Соединиться съ нимъ должна	23	58	—
	4	Не отражаетъ ликъ Діаны	16	41	23
МЖ	5	Произносить умѣла въ носъ	35	87	92
	6	Не докучалъ моралью строгой	32	73	38
ЖЖ	7	Заимодавцевъ жадный полкъ	30	187	30
	8	Противорѣчій очень много	24	137	30

Опять мы замѣчаемъ, что Пушкинъ предпочитаетъ первую цезуру женскую (слич. стихи 1—3, 2—4, 5—7, 6—8). Но здѣсь это далеко не такъ ярко, какъ въ случаѣ полнаго ямба. Снова имѣемъ одно исключеніе (1—3), и опять это исключеніе объясняется присутствіемъ въ серединѣ стиха односложнаго ударяемаго слова. Ломоносовъ, наоборотъ, предпочитаетъ мужскую цезуру, т. е. разсѣченіе стиха на 2 ямбическихъ полустишія.

Второй женской цезурѣ всегда соотвѣтствуетъ бо́льшая характеристика, чѣмъ мужской (слич. стихи 1—5, 2—6, 3—7, 4—8). Сличеніе третьяго и пятаго, четвертаго и шестого стиховъ убѣждаетъ насъ, что для даннаго случая сильнѣе вторая цезура (послѣ третьей стопы), но это объясняется исключительно присутствіемъ въ 3-мъ и 4-мъ стихахъ односложныхъ словъ.

Перейдемъ къ стихамъ съ пиррихіемъ на второй стопѣ.

164

					«Евгеній Онѣгинъ».		Ломоносовъ
мужская риѳма.		ММ	1	У насъ немудрено блеснуть	11	12	81
		ЖМ	2	Коснуться до всего слегка	99	43	63
		ДМ	3	Цимлянское несутъ уже	32	26	120
		ГМ	4	(Счастливѣйшіе дни мои)	—	—	—
		МЖ	5	Душа воспламенилась въ немъ	14	39	105
		ЖЖ	6	Трепещетъ, не находитъ словъ	90	134	99
		ДЖ	7	Поэзіи священный бредъ	28	60	124
		ГЖ	8	(Обрадованный вѣщимъ сномъ)	—	—	—
женская риѳма.		ММ	9	Кого не утомятъ угрозы	8	9	36
		ЖМ	10	Собранье стариковъ Пергама	58	25	87
		ДМ	11	И здравствуетъ еще донынѣ	40	33	67
		ГМ	12	(Безрадостные дни настали)	—	—	—
		МЖ	13	Убивъ на поединкѣ друга	10	25	200
		ЖЖ	14	И хоромъ по наказу пѣли	41	57	67
		ДЖ	15	Обрадованъ музыки громомъ	35	68	78
		ГЖ	16	(Разгнѣванные этимъ словомъ)	—	—	—

(Стихи 4-й, 8-й, 12-й и 16-й отсутствуютъ въ Евгеніи Онѣгинѣ1); образцы, поставленные въ скобки, даны примѣрно, для характеристики этого возможнаго вида стиха).

Эта табличка приводитъ насъ къ любопытному выводу: при мужской рифмѣ Пушкинъ предпочиталъ первую цезуру женскую2), рѣже употребляя дактилическую и еще рѣже — мужскую. При женской рифмѣ предпочитается дактилическая цезура, затѣмъ женская и рѣже употребляется мужская. И въ томъ, и въ другомъ случаѣ отсутствуетъ гипердактилическая цезура. Избѣганіе первой дактилической цезуры при мужской риѳмѣ можно объяснить такъ: я уже упоминалъ о томъ, что слова съ мужскимъ окончаніемъ

165

легко теряютъ силу своего ударенія. При дактилической цезурѣ мужской стихъ дѣлится на двѣ равныя части:

   '          |      '      '

При чтеніи вторая часть непроизвольно приравнивается первой и по аналогіи уравниваются послѣдніе слоги обѣихъ частей. Такимъ образомъ риѳмующій слогъ становится слабо ударяемымъ, и стихъ приближается къ схемѣ двухстопнаго второго пеона:

   |          |     '      

Цимля́нское несу́тъ ужӗ

Безчу́вственной  руки́  своӗй

Чита́ющій  мечты́ свой

Обма́нчивы какъ но́жки  йхъ

Фило́софа  въ  осьмна́дцать лѣ̆тъ1).

Риѳма «не звучитъ», стихъ превращается въ чтеніи въ прозаическую строчку.

Что касается второй цезуры (слич. стихи 1—5, 2—6, 3—7, 9—13, 10—14, 11—15), — здѣсь безъ исключенія женская цезура преобладаетъ надъ мужской.

Сличеніе стиховъ 2-го и 5-го, 10-го и 13-го показываетъ, что обѣ цезуры обладаютъ приблизительно одинаковой силой. Слѣдовало ожидать усиленія второй цезуры, какъ стоящей послѣ ряда неударяемыхъ слоговъ, и если на самомъ дѣлѣ обѣ цезуры оказались равными, то потому, что по своей природѣ первая сильнѣе второй.

166

Перейдемъ теперь къ употребительнѣйшему ритму «Евгенія Онѣгина» — ямбу съ пиррихіемъ на третьей стопѣ.

					«Евгеній Онѣгинъ».		Ломоносовъ.
мужская риѳма.		ММ	1	И рабъ судьбу благословилъ	66	66	69
		МЖ	2	Monsieur прогнали со двора	303	131	120
		МД	3	Влечетъ условною красой	233	190	94
		МГ	4	Мои счастливѣйшіе дни	17	(382)	—
		ЖМ	5	Увидя вдругъ издалека	51	140	129
		ЖЖ	6	Вниманье дружбы возлюбя	380	336	240
		ЖД	7	И сердца горестныхъ замѣтъ	347	239	97
		ЖГ	8	И въ залу высыпали всѣ	7	(290)	—
женская риѳма.		ММ	9	Въ ея лицѣ самолюбивомъ	65	66	136
		МЖ	10	Ума холодныхъ наблюденій	245	148	142
		МД	11	Столы зеленые раскрыты	175	145	104
		МГ	12	Къ его язвительному спору	28	(640)	(450)
		ЖМ	13	Господскій домъ уединенный	39	109	125
		ЖЖ	14	Журналовъ нашихъ не читала	219	270	286
		ЖД	15	Довольный праздничнымъ обѣдомъ	215	164	174
		ЖГ	16	Летаютъ пламенные взоры	18	(750)	(420)

Къ цифрамъ, поставленнымъ въ скобки, мы можемъ относиться съ нѣкоторымъ недовѣріемъ. Какъ оговорено выше, гипотеза, допущенная вначалѣ, ограничиваетъ область примѣненія метода, проводимаго здѣсь. Стихи 4-ый, 8-ой, 12-ый и 16-ый какъ разъ относятся къ тѣмъ случаямъ, когда этотъ методъ не удовлетворителенъ.

Сравненіе стиховъ 1—5, 2—6, 3—7, 9—13, 10—14, 11—15 убѣждаетъ насъ, что и здѣсь первая цезура бываетъ предпочтительно женская. Сравненіе стиховъ отъ 1-го до 4-го, отъ 5-го до 8-го, отъ 9-го до 12-го, отъ 13-го до 16-го показываетъ, что наибольшую характеристику имѣютъ стихи со второй гипердактилической цезурой, но эти цифры сомнительны и сказать что-либо точное объ этой цезурѣ нельзя. Въ трехъ случаяхъ

167

большей характеристикѣ соотвѣтствуетъ женская цезура и въ одномъ (3-ій стихъ сравнительно со 2-мъ) дактилическая. Замѣчу, что въ случаѣ, соотвѣтствующемъ этому (стихи 10-й и 11-й), дактилическая цезура обладаетъ характеристикой, почти равной характеристикѣ женской цезуры. Слѣдовательно, наблюдается зависимость между первой и второй цезурой: первая мужская цезура влечетъ за собой вторую дактилическую (явленіе, обратное той зависимости, какую мы видѣли въ ямбѣ съ пиррихіемъ на второй стопѣ между первой цезурой и риѳмой). Это легко объяснить тѣмъ, что мужская цезура, какъ атонирующая удареніе, переноситъ часть тяжести слоговъ первой стопы на удареніе второй стопы, которое и получаетъ особенную силу и поэтому легче разрѣшается дактилической, чѣмъ женской формой1). Этотъ факторъ борется съ общимъ предпочтеніемъ женской цезуры.

У Ломоносова обѣ цезуры предпочтительно женскія.

Перейдемъ къ стихамъ съ пиррихіемъ на первой и третьей стопѣ.

					«Евгеній Онѣгинъ».		Ломоносовъ.
муж. риѳма.		М	1	Удивлена, поражена	40	127	—
		Ж	2	Полуживого забавлять	104	132	24
		Д	3	Бытописаніе земли	102	(80)	22
		Г	4	Законодательницѣ залъ	7	(180)	—
жен. риѳма.		М	5	Полусмѣшныхъ, полупечальныхъ	25	81	30
		Ж	6	Простонародныхъ, идеальныхъ	52	94	64
		Д	7	Иноплеменными словами	57	(46)	(86)
		Г	8	Неподражательная странность	5	(120)	—

Снова отмѣтимъ, что стихи 3-й, 4-й, 7-й и 8-й, какъ рѣдкіе, точному учету не поддаются. Изъ остальныхъ явный перевѣсъ

168

имѣетъ женская цезура, послѣ нея идетъ мужская. О дактилической и гипердактилической цезурѣ судить нельзя, потому что слова, входящія въ стихи съ этими цезурами, возможны въ четырехстопномъ ямбѣ только въ такой комбинаціи.

Слѣдуетъ отмѣтить, что въ этой формѣ преобладаютъ стихи съ мужской риѳмой; правда, по построенію строфы «Евгенія Онѣгина» въ немъ мужскія риѳмы должны преобладать (на 8 мужскихъ риѳмъ приходится 6 женскихъ; точнѣе, на 3.026 мужскихъ стиховъ — 2.294 женскихъ), но не въ такой степени1).

Осталось разобрать еще одну форму: это — стихъ съ пиррихіями на второй и третьей стопѣ. Такихъ стиховъ въ «Евгеніи Онѣгинѣ» немного, всего 23. Изъ нихъ съ первой женской цезурой 3, всѣ съ мужской риѳмой:

Природу, чѣмъ Шатобріанъ.
Иль явно, иль изподтишка.
Да помнилъ, хоть не безъ грѣха.

Всѣ три стиха имѣютъ слабое удареніе на второй стопѣ, гдѣ пиррихій, слѣдовательно, несовершененъ. Во всякомъ случаѣ то, что всѣ три стиха съ этой цезурой имѣютъ мужское окончаніе, подтверждаетъ связь между первой цезурой и риѳмующимъ словомъ, которая замѣчалась при простомъ пиррихіи на второй стопѣ.

Всѣ остальные стихи этой формы имѣютъ дактилическую цезуру. Изъ нихъ 9 съ мужской риѳмой (охотники до похоронъ) и 10 съ женской (роскошное прикосновенье).

Какъ исключеніе, отмѣчу стихъ съ мужской цезурой:

Москвы колѣнопреклоненной.

Стихи съ гипердактилической цезурой отсутствуютъ. Ихъ охотно употреблялъ Ломоносовъ, встрѣчаются они и у Лермонтова, напр.:

169

Кочующіе  караваны.
Прислушается  къ вѣтерку.

У Ломоносова стихи съ такимъ сочетаніемъ пиррихіевъ встрѣчаются значительно чаще (около 2% вмѣсто 0,5% въ «Евгеніи Онѣгинѣ»). У него преобладаетъ форма съ дактилической цезурой (около 65%).

Итакъ, выводъ изъ предыдущаго таковъ. Пушкинъ вообще предпочиталъ женскую цезуру. Тамъ, гдѣ можно поставить не только женскую, но и дактилическую, вообще преобладаетъ женская цезура, за исключеніемъ двухъ случаевъ, когда преобладаетъ дактилическая цезура: во-первыхъ — при пиррихіи на второй стопѣ въ стихахъ съ женской риѳмой и во-вторыхъ при пиррихіи на третьей стопѣ, когда первая цезура мужская.

Вообще говоря, первая цезура важнѣе слѣдующихъ. Исключеніе наблюдается для цезуры, непосредственно предшествующей риѳмѣ. Эту цезуру Пушкинъ старается поставить какъ можно ближе къ риѳмующему слогу. Можетъ показаться, что объясненіемъ этого служитъ то, что въ словарѣ риѳмъ преобладаютъ короткія слова, но это не вполнѣ вѣрно. Въ «Евгеніи Онѣгинѣ» риѳмы классифицируются такимъ образомъ:

	Мужская  риѳма.		Женская  риѳма.
	Е. О.	Ломоносовъ.	Е. О.	Ломоносовъ.
Односл.	19,2%	27,2%	—	—
Двухсл.	46,4%	44,9%	22,9%	27,3%
Трехсл.	28,4%	23,0%	46,3%	34,5%
Четырехсл.	6,0%	4,9%	24,4%	31,8%
Пятисл.	—	—	6,4%	6,4%.

Больше весего въ риѳмахъ словъ, начинающихся съ одного неударяемаго слога. Такія слова обусловливаютъ мужскую цезуру послѣ третьей стопы. Замѣчу, что и отношеніе риѳмъ какого-либо строя къ общему числу словъ такой же формы не находится въ точной зависимости отъ длины слова. Для словъ съ мужскимъ

170

окончаніемъ изъ всѣхъ односложныхъ словъ 31% входитъ въ риѳму (у Ломоносова 29%); изъ двухсложныхъ словъ 30% (у Ломоносова 24%), изъ трехсложныхъ 79% (у Ломоносова 57%) и четырехсложныхъ 42% (у Ломоносова 47%); для словъ съ женскимъ окончаніемъ изъ двухсложныхъ 26% (у Ломоносова 44%), изъ трехсложныхъ 23% (у Лом. 21%), четырехсложныхъ 71% (у Лом. 80%), пятисложныхъ 35% (у Лом. 56%). Отсюда можно заключить, что у Пушкина, какъ и у Ломоносова, въ риѳму чаще попадали слова, начинающіяся съ двухъ неударяемыхъ слоговъ (что соотвѣтствуетъ стиху съ пиррихіемъ на третьей стопѣ и съ женской цезурой послѣ второй стопы, но Пушкинъ рѣже, чѣмъ Ломоносовъ, риѳмовалъ слова, начинающіяся съ трехъ неударяемыхъ слоговъ (пиррихій на третьей стопѣ и мужская цезура послѣ второй стопы).

Вернемся къ вопросу о пиррихіяхъ. Приведенныя здѣсь таблички показываютъ, что наиболѣе употребительнымъ ритмомъ въ «Евгеніи Онѣгинѣ» является стихъ съ пиррихіемъ на третьей стопѣ. Почти у всѣхъ стиховъ этого ритма характеристика превышаетъ сто. За нимъ слѣдуетъ стихъ съ пиррихіемъ на первой стопѣ и далѣе стихъ съ пиррихіемъ на второй стопѣ. У Ломоносова явленіе обратное: послѣ пиррихія на третьей стопѣ по употребительности слѣдуетъ пиррихій на второй стопѣ и рѣже употребляется пиррихій на первой стопѣ.

При этомъ надо замѣтить, что въ «Евгеніи Онѣгинѣ» легче принимаетъ пиррихій третья стопа, чѣмъ первыя двѣ. Это легко показать на примѣрахъ изомерныхъ ритмовъ. Пиррихій на первой стопѣ требуетъ присутствія въ стихѣ слова, начинающагося на три неударяемыхъ слога. Стихи съ пиррихіемъ на третьей стопѣ, въ которые входитъ такое слово, имѣютъ четыре варіанта:

1	И рабъ судьбу благословилъ	(66 разъ)
2	Увидя вдругъ издалека	(51    »   )
3	Господскій домъ уединенный	(39    »   )
4	Въ ея лицѣ самолюбивомъ	(65    »   )

171

Три изъ этихъ стиховъ изомерны слѣдующимъ стихамъ съ пиррихіемъ на первой стопѣ:

1	Устремлены на нихъ живѣй	(65 разъ)
2	Произносить умѣла въ носъ	(35    »   )
3	Не отражаетъ ликъ Діаны	(16    »   )

Во всѣхъ трехъ случаяхъ стихи съ пиррихіемъ на третьей стопѣ встрѣчаются чаще, чѣмъ съ пиррихіемъ на первой. При этомъ слѣдуетъ отмѣтить, что приведенные выше четыре стиха отличаются отъ прочихъ стиховъ съ пиррихіемъ на третьей стопѣ сравнительно малой характеристикой.

Несмотря на то, что пиррихій на второй стопѣ встрѣчается у Пушкина чаще, чѣмъ пиррихій на первой, на самомъ дѣлѣ поэтъ избѣгалъ его. Это доказываетъ слѣдующее сличеніе изомерныхъ ритмовъ.

1	Устремлены на нихъ живѣй	(65 разъ)
	У насъ немудрено блеснуть	(11    »   )
2	Соединиться съ нимъ должна	(23    »   )
	Душа воспламенилась въ немъ	(14    »   )
3	Не повторялъ потомъ безбожно	(32    »   )
	Кого не утомятъ угрозы	(  8    »   )

Вездѣ чаще встрѣчаются стихи съ пиррихіемъ на первой стопѣ. У Ломоносова наблюдается обратное. Численное преимущество стиха съ пиррихіемъ на второй стопѣ объясняется тѣмъ, что этотъ стихъ насчитываетъ 16 комбинацій, въ то время какъ стихъ съ пиррихіемъ на первой стопѣ только 8, при чемъ изъ 16 комбинацій стиховъ перваго рода только четыре включаютъ въ себя слово, начинающееся на три неударяемыхъ слога, изъ нихъ три, приведенные выше, изомерны стихамъ, имѣющимъ пиррихій на первой стопѣ.

Что касается полнаго ямба съ четырьмя иктами, то, благодаря тонкой градаціи силы удареній, въ немъ мы находимъ часто въ скрытой формѣ фигуры стиховъ пиррихическихъ.

172

Такимъ образомъ общее число дѣйствительно полныхъ стиховъ четырехстопнаго ямба надо считать нѣсколько меньшимъ, чѣмъ это показываетъ приведенный выше подсчетъ. Но въ виду того, что точныхъ границъ провести невозможно, я не преслѣдовалъ задачи исключенія изъ полнаго четырехстопнаго ямба сомнительныхъ стиховъ.

Вообще надо сказать, что въ каждомъ стихѣ есть своя градація удареній. Въ частныхъ случаяхъ любой слогъ стиха можетъ имѣть удареніе сильнѣе прочихъ удареній стопъ. Постараемся установить, гдѣ же чаще стоитъ главное удареніе стиха.

Риѳмующая четвертая стопа уже по одному тому, что она содержитъ риѳму, предопредѣлена къ тому, чтобы носить на себѣ самое сильное удареніе стиха. На риѳму естественно привлечено вниманіе. Именно потому, что на эту стопу падаетъ обычно наиболѣе сильное удареніе, третья стопа по контрасту часто бываетъ пиррихической. Это, — общее правило для всѣхъ поэтовъ, поэтому то стихи съ пиррихіемъ на третьей стопѣ одинаково часты какъ у Пушкина, такъ и у Ломоносова.

Теперь возникаетъ вопросъ, на какой же изъ другихъ стопъ чаще стоитъ сильное удареніе: на первой или на второй. Достаточно просмотрѣть нѣсколько строфъ «Евгенія Онѣгина», чтобы убѣдиться, что это удареніе нѣсколько чаще на первой, чѣмъ на второй стопѣ. Чѣмъ же тогда объяснить то, что первая стопа легче атонируется, чѣмъ вторая. Дѣло въ томъ, что у Пушкина подходъ къ сильному ударенію совершается обычно черезъ рядъ неударяемыхъ слоговъ. Однако, онъ не считалъ нужнымъ абсолютно атонировать слѣдующія за сильнымъ удареніемъ стопы и переходилъ къ неударяемымъ слогамъ путемъ послѣдовательнаго ослабленія ударенія. Слѣдовательно, въ томъ случаѣ, когда главное удареніе стоитъ на первой стопѣ, мы имѣемъ или полный ямбъ, или ямбъ съ пиррихіемъ на третьей стопѣ. Когда же сильное удареніе стоитъ на второй стопѣ, то мы имѣемъ или стихъ съ пиррихіемъ на первой стопѣ, или съ сочетаніемъ пиррихіевъ на первой и третьей. Кромѣ того, избѣгается пиррихій на второй

173

стопѣ еще потому, что онъ усиливаетъ удареніе на третьей стопѣ, на которой обычно требуется слабое удареніе.

Ломоносовъ дѣйствовалъ иначе: онъ старался обставить главное удареніе неударяемыми слогами, какъ предшествующими, такъ и послѣдующими. То, что онъ оттѣнялъ главное удареніе послѣдующими слогами, объясняетъ отчасти и то, почему онъ предпочиталъ въ стихѣ съ пиррихіемъ на второй стопѣ дактилическую цезуру: при такой цезурѣ атонированный слогъ второй стопы подчиненъ ударенію первой стопы, т. е. главному. Кромѣ того, онъ предпочиталъ ставить главное удареніе возможно дальше отъ риѳмующей четвертой стопы, т. е. на первой стопѣ.

Теперь перейдемъ къ разсмотрѣнію другого вопроса. У Пушкина довольно часто мы встрѣчаемъ ударямое слово на слабомъ слогѣ стопы (тезисѣ). Надо отмѣтить, что во всѣхъ безъ исключенія случаяхъ ударенія на тезисѣ, — это слово принадлежитъ односложному слову. Пушкинъ не допускалъ въ «Евгеніи Онѣгинѣ» ни одного случая такого положенія слова, чтобы его удареніе приходилось на тезисѣ въ то время, какъ неударяемый слогъ приходился бы на арсисъ. У Пушкина невозможны стихи въ родѣ слѣдующихъ1):

174

Исполни сердце твоимъ жаромъ

или

Вѣщай, злодѣй, мною вѣнчанный

(«Вольность» Радищева).

Чаще встрѣчаемъ ударяемое слово на тезисѣ первой стопы. Всего можно насчитать до 420 случаевъ, что составляетъ около 8% всѣхъ стиховъ. Эти 8% составляютъ не малую часть произведенія. Если подсчитать по приведенному въ началѣ способу, сколько разъ можно было бы ожидать подобную форму, то мы получили бы около 350 случаевъ для поэмы размѣра «Евгенія Онѣгина» (менѣе 7%). Такимъ образомъ Пушкинъ не только не избѣгалъ ставить ударенія на тезисѣ первой стопы, но даже дѣлалъ это чаще, чѣмъ мы вправѣ ожидать. Въ дальнѣйшемъ я не буду примѣнять обычнаго метода оцѣнки ритмовъ и для характеристики формъ стиха съ удареніями на тезисахъ буду сравнивать ихъ съ анологичными по ритму стихами, но безъ такихъ удареній. Такъ, напр., стихи строя

Духъ пылкій и довольно странный

буду сравнивать со стихами строя

И хоромъ по наказу пѣли.

Изъ этихъ 420 случаевъ — чистыхъ спондеевъ 53 (13%). Примѣръ:

Та́мъ, та́мъ подъ сѣнію кулисъ.

Этому строю аналогичны стихи, начинающіеся съ чистаго ямба. Ихъ въ «Евгеніи Онѣгинѣ» 39%.

175

Комбинацій, слагающихся въ палимбакхій (′′ ) — 162 (38%):

Ду́хъ пы́лкій̆ и довольно странный.

Соотвѣтствующихъ стиховъ, т. е. начинающихся съ амфибрахія, въ «Е. О.» 45%.

Іониковъ (′′ ) — 25 (6%).

Въ де́нь Тро́йцы̆нъ, когда народъ.

Этому строю соотвѣтствуютъ стихи, начинающіеся со второго пеона. Ихъ въ «Е. О.» — 3%.

Итого 240 случаевъ (57%) при ударяемомъ второмъ слогѣ.

Затѣмъ комбинацій типа ′ ′  66 — 16% (хоріямбъ):

Мо́гъ о̆цѣ̆ни́ть его дары

Этому типу соотвѣтствуютъ стихи, начинающіеся съ четвертаго пеона. Ихъ въ «Е. О.» 5%.

Типа ′ ′   83 (20%):

Что́, прйглӑше́нья̆? Въ самомъ дѣлѣ...

Стиховъ съ такой же цезурой безъ ударенія на первомъ слогѣ — 5%.

Типа ′ ′   28 (7%):

Пье́тъ о̆бо̆льсти́тӗльны̆й обманъ.

Соотвѣтствующихъ стиховъ безъ ударенія — 3%.

И типа ′ ′   3 (0,7%):

'          ′         

Все для мечтательницы нѣжной.

Соотвѣтствующихъ стиховъ безъ ударенія на первомъ слогѣ въ «Е. О.» 0,2%.

Итого 180 или 43% при пиррихіи на первой стопѣ. Принимая во вниманіе, что вообще стиховъ съ пиррихіемъ на первой стопѣ въ «Евгеніи Онѣгинѣ» не болѣе 13%, слѣдуетъ признать, что Пушкинъ съ особой охотой ставилъ ударяемое слово на тезисъ первой стопы тогда, когда арсисъ второй стопы былъ безъ ударенія.

176

Появленіе удареній на тезисахъ иныхъ стопъ встрѣчается значительно рѣже, чѣмъ въ первой. Если первый слогъ стиха можно назвать произвольно ударяемымъ, то тезисы иныхъ стопъ явно избѣгаютъ принимать на себя ударенія даже односложныхъ словъ. Въ виду того, что оцѣнка удареній односложныхъ словъ почти всегда субъективна, я въ дальнѣйшемъ различаю два класса удареній. Первый — сильныя логическія ударенія, падающія на существительныя, на восклицанія и на тѣ части предложенія, которыя по смыслу необходимо выдѣлить. Второй классъ — слабыя логическія ударенія, падающія на мѣстоименія (личныя мѣстоименія при глаголѣ я считалъ вообще неударямыми), количественныя и др. Сюда же я отношу чисто голосовыя ударенія, т. е. такія слова, какъ «мой другъ». Артикуляція «о» въ словѣ «мой» показываетъ, что на этомъ словѣ мы неизбѣжно дѣлаемъ удареніе, хотя и слабое.

Всего въ тезисахъ въ «Евгеніи Онѣгинѣ», кромѣ тезисовъ первыхъ стопъ, я насчиталъ около 70 удареній, изъ нихъ только 19 сильныхъ.

Чаще всего ударенія падаютъ на третью стопу (29) и приблизительно одинаково на вторую (22) и четвертую (19). Но это преобладаніе третьей стопы только кажущееся. Если мы обратимъ вниманіе только на сильныя ударенія, то чаще всего ихъ встрѣтимъ на второй стопѣ (9). Въ 5 случаяхъ ихъ этихъ 9 — удареніе падаетъ на существительное:

Подъ ней снѣгъ утренній хруститъ
Межъ тѣмъ цѣль оды высока
Слова:  боръ,  бура,  воронъ, ель
За нимъ  строй  рюмокъ узкихъ,  длинныхъ.

На третьей стопѣ сильныхъ удареній только пять — изъ нихъ ни одного существительнаго. На четвертой — тоже пять и тоже ни одного существительнаго1).

177

Отмѣчу, что значительная часть внутреннихъ удареній на тезисѣ слѣдуетъ послѣ сильнаго логическаго пресѣченія, напр.:

1 2 3	Волшебный край!  Тамъ въ стары годы. Увялъ...  Гдѣ жаркое волненье. Я вамъ не нравилась.  Что жъ нынѣ Меня преслѣдуете вы?

На второй стопѣ такихъ случаевъ 5 (около 25%), на третьей — 19 (65%), на четвертой — 4 (25%). Такія пресѣченія ставятъ стопу, слѣдующую за ними, въ условія первой — начальной стопы, слѣдовательно и здѣсь мы видимъ, что разсматриваемое удареніе свойственно начальному слогу.

Разсмотримъ сперва ударяемыя слова на тезисѣ третьей стопы, какъ дающія большій просторъ для ритмическихъ комбинацій: и предшествующая, и послѣдующая стопы могутъ принимать пиррихій.

Въ 5 случаяхъ изъ 29 (17%) послѣ разсматриваемаго слова идетъ односложное ударяемое слово, образуя съ нимъ чистый спондей:

1	Кто въ двадцать лѣтъ былъ франтъ иль хватъ.
2	У каждаго свой умъ и толкъ.

Въ 14 случаяхъ (48%) слѣдуетъ хореическое слово и образуется палимбакхій:

1	Онѣгинъ ждетъ:  вотъ ѣдетъ Ленскій.
2	Въ томъ совѣсти,  въ томъ смысла нѣтъ.

Въ 10 случаяхъ (35%) — на третьей стопѣ пиррихія (фиг. хоріямба):

1	Какъ Грандисонъ?  а,  Грандисонъ.
2	Грамматику,  двѣ Петріады.

Замѣчу, что всѣ эти случаи соотвѣтствуютъ случаю ямба съ цезурой на четвертомъ слогѣ. Такихъ стиховъ въ «Евгеніи Онѣгинѣ»

178

1535, изъ нихъ съ мужской цезурой на третьей стопѣ — 726 (48%), что соотвѣтствуетъ фигурѣ чистаго спондея; стиховъ съ женской цезурой на третьей стопѣ — 488 (32%), — это соотвѣтствуетъ фигурѣ палимбакхія, и съ пиррихіемъ на третьей стопѣ — 321 (20%). Сличеніе этихъ цифръ съ предыдущими приводитъ насъ къ заключенію, что Пушкинъ избѣгалъ сочетаніе чисто спондаическое, предпочитая ему палимбакхій и особенно хоріямбъ. Это согласно съ данными объ удареніяхъ на начальномъ слогѣ стиха.

Изъ 29 разбираемыхъ случаевъ — въ 22-хъ на второй стопѣ имѣется иктъ (первые примѣры) и въ 7 (24%) — на первой стопѣ пиррихій. Вообще же стиховъ съ пиррихіемъ на второй стопѣ и съ цезурой на четвертомъ слогѣ — 183, т. е. 12%. Слѣдовательно, Пушкинъ предпочиталъ, чтобы пиррихій предшествовалъ ударенію на тезисѣ.

Вотъ образцы удареній на третьей стопѣ, которыя я считалъ сильными:

Волшебный край. Тамъ въ стары годы (1 XVIII)
Къ тому жъ онѣ такъ непорочны (1 XI—II)
Все полно имъ, все дѣвѣ милой (3 VIII)
Мечты, мечты, гдѣ ваша сладость (6 XI IV)
Какъ Грандисонъ? А, Грандисонъ.

Перейдемъ къ ударенію на тезисѣ второй стопы. Здѣсь ритмическихъ комбинацій меньше, а именно: этому ударенію всегда предшествуетъ ударяемый слогъ, такъ что здѣсь невозможно наблюсти зависимости между удареніемъ на тезисѣ и предшествующими стопами. Ударенія на тезисѣ второй стопы отличаются тѣмъ, какъ это выше отмѣчено, что часто падаютъ на существительныя. Всѣ эти односложныя существительныя логически связаны самымъ тѣснымъ образомъ со слѣдующими за ними словами.

Я уже отмѣчалъ выше свойство мужского ударенія стушевываться въ томъ случаѣ, когда слово, на которомъ оно стоитъ, тѣсно связано съ послѣдующимъ. Здѣсь это подтверждается.

179

Вообще надо сказать, что односложное ударяемое слово считается метрически какъ бы не ударяемымъ, сохраняя при этомъ всю силу голосового ударенія, въ томъ случаѣ, когда оно не имѣетъ тѣсной грамматической связи съ предшествующими словами и на его удареніе не опираются другія слова. Въ качествѣ такого метрически неударяемаго слова оно начинаетъ группу слоговъ, объединенныхъ подчиненіемъ одному ударенію1).

Въ тѣхъ исключительныхъ случаяхъ, когда односложное слово подчинено ударенію предшествующему, оно совершенно теряетъ всякое удареніе и можетъ даже войти, какъ неударямый слогъ, въ риѳму, напр.:

Я  не держу тебя,  но  гдѣ́  ты̆
Свои проводишь вечера.

Какъ совершенно исключительный случай приведу стихъ изъ «Мѣднаго Всадника»:

На берегу пустынныхъ волнъ
Стоялъ Онъ,  думъ великихъ полнъ.

Здѣсь слово «Онъ» не простое личное мѣстоименіе при глаголѣ.

Ритмическія ударенія на второй стопѣ дѣлятся такъ:

I. Спондей — 2 случая (9%):

Мой другъ,  вотъ Богъ тебѣ порука.

Среди стиховъ, соотвѣтствующихъ этому ритму (т. е. съ цезурой на второмъ слогѣ), но безъ ударенія — 31% имѣютъ мужскую вторую цезуру.

II. Палимбакхій — 10 случаевъ (45%):

Межъ тѣмъ,  цѣль оды высока.

Соотвѣтственно стиховъ съ женской второй цезурой — 42%.

180

III. Іоникъ — 7 случаевъ (32%)

Подъ ней снѣгъ утренній хруститъ.

Соотвѣтственно стиховъ съ дактилической цезурой — 21 %.

IV. Съ гипердактилической цезурой и удареніемъ не имѣется. Безъ ударенія 3%.

V. Съ пиррихіемъ на второй стопѣ (хоріямбъ) — 3 случая (14%):

Другой.  Нѣтъ,  никому на свѣтѣ.

Соотвѣтственно стиховъ такого строя безъ ударенія — 3%.

Итакъ, мы снова видимъ предпочтеніе палимбакхія и особенно іоника и хоріямба.

На четвертой стопѣ часто употребленіе «двойныхъ» словъ, вродѣ самъ-другъ, хлѣбъ-соль, точь-въ-точь. На другихъ стопахъ это рѣже (встрѣчается выраженіе «два-три»: 6 XXII, 4 XXVI). Если отбросить ихъ, то остальные группируются такъ:

Съ мужской риѳмой 9 (53%):

1	И запищитъ она (Богъ мой).
2	И въ мысляхъ молвила: вотъ онъ.

Въ стихахъ съ цезурой на 6-мъ слогѣ мужская риѳма встрѣчается въ 60% случаевъ.

Съ женской — 8 (47%):

1	И между тѣмъ душа въ ней ныла.
2	Такъ осмотрительны, такъ точны.

Въ стихахъ безъ ударенія женская риѳма встрѣчается въ 40% случаевъ.

При удареніи на третьей стопѣ (первые примѣры) — 9 случаевъ (53%). Соотвѣтственно въ стихахъ безъ ударенія на тезисѣ четвертой стопы такихъ цезуръ — 49%. Съ пиррихіемъ на третьей стопѣ (вторые примѣры) — 8 случаевъ (47%). Здѣсь особой зависимости отъ окружающихъ слоговъ не видно. Очевидно,

181

удареніе на четвертой стопѣ случайно, скорѣе недостатокъ стиха, чѣмъ осмысленная ритмическая форма.

Слѣдуетъ отмѣтить 2 стиха:

Несется въ гору во весь духъ (4 XLI).
Предъ ней по залѣ и всѣхъ выше (8 XV).

Это исключительные случаи, когда цезура находится не непосредственно передъ ударяемымъ на тезисѣ словомъ. Слѣдуетъ заключить, что слова «весь», «всѣхъ» Пушкинъ считалъ абсолютно неударяемыми. Такого же рода стихъ изъ «Мѣднаго Всадника»:

И во всю ночь безумецъ бѣдный.

Также въ стихѣ:

То  скачетъ онъ  во  весь  опоръ

(«Русланъ и Людмила»)

слѣдуетъ учитывать только два ударенія: на «скачетъ» и «опоръ».

Изъ этого обзора удареній на тезисѣ слѣдуетъ, что ударенія эти дѣлятся на два класса. Первый — ударенія на первомъ слогѣ стиха или непосредственно послѣ цезуры. Этотъ родъ удареній изобилуетъ въ ямбѣ Пушкина. Другія ударенія — въ серединѣ стиха. Такія ударенія рѣдки, случайны и тоже требуютъ хотя бы слабой логической остановки передъ ними. Обиліе удареній перваго рода заставляетъ разсматривать стихъ такимъ образомъ: слоги (въ случаѣ ямбическаго и амфибрахическаго стиха — одинъ слогъ), предшествующіе первому метрическому ударенію, слѣдуетъ разсматривать, какъ самостоятельную единицу — анакрузъ или базисъ (для анапеста). Односложный анакрузъ не имѣетъ правилъ относительно ударенія. Онъ свободно принимаетъ удареніе, можетъ оставаться и неударяемымъ. Базисъ тоже можетъ быть пиррихическимъ или хореическимъ (ямбическій базисъ — уже нарушеніе правила). Во всякомъ случаѣ слово, заключающее въ себѣ ударенія анакрузовъ и базисовъ, не можетъ простираться

182

своими слогами на дальнѣйшую часть стихотворенія (чисто метрическую). Это справедливо не только для ямба. Возьмемъ, напр., «Сраженнаго рыцаря», написаннаго амфибрахіемъ. Первый, второй, четвертый и пятый стихи каждой изъ шести строфъ состоятъ изъ четырехъ стопъ съ постоянной цезурой послѣ шестого слога (акаталектической). Такимъ образомъ въ этомъ стихотвореніи мы имѣемъ 60 анакрузовъ. Изъ нихъ 9 состоятъ изъ ударяемаго слога, въ то время, какъ внутри имѣемъ только одно удареніе на тезисѣ («конь ретивый»; я не считаю ударяемымъ «онъ взобрался» и «вкругъ погибшаго»). Такимъ образомъ, у амфибрахія первая стопа часто бываетъ палимбакхической.

Въ «Будрысѣ», написанномъ анапестомъ, мы видимъ то же. Въ 12 строфахъ мы имѣемъ 72 базиса (1-й и 3-й стихи строфъ состоятъ изъ двухъ, риѳмующихъ между собой). На этихъ базисахъ 43 ударенія, изъ нихъ 24 принадлежатъ хореическому слову, напр.:

Де́нӗгъ съ цѣлаго свѣта, су́ко̆нъ яркаго цвѣта

и только 19 односложныхъ.

Снѣ́гъ на землю валится, сы́нъ дорогою мчится.

Такимъ образомъ анапестическіе стихи вполнѣ естественно начинаются съ кретика ('  ').

Второй родъ удареній на тезисѣ (въ серединѣ стиха) представляетъ хотя и очень рѣдкое, но все же закономѣрное явленіе. И, допуская такое удареніе, поэтъ заботился о томъ, чтобы слѣдующее за нимъ удареніе было бы сильнѣе не только логически, но и по ритмическому строю, входя въ слова съ женскимъ и дактилическимъ окончаніемъ или начинающіяся съ двухъ неударяемыхъ слоговъ. Другія соблюдавшіяся при этомъ правила мной отмѣчены выше.

Этимъ я закончу обзоръ явленій, наблюдаемыхъ въ ритмикѣ четырехстопнаго ямба. Долженъ оговориться, что всѣ мои заключенія не слѣдуетъ примѣнять къ индивидуальнымъ примѣрамъ, къ

183

отдѣльнымъ стихамъ, одѣтымъ въ плоть и кровь живого слова. Въ началѣ я говорилъ, что имѣю цѣлью охарактеризовать «ритмическій» выборъ поэта. Теперь я нѣсколько поясню это, замѣнивъ слово «выборъ» словомъ «навыкъ». Мои обобщенія имѣли цѣлью охарактеризовать именно этотъ ритмическій навыкъ поэта. Если стихъ уклонялся отъ наблюденныхъ выше явленій, если, напр., односложное слово получало неожиданно сильное удареніе, — то это шло въ разрѣзъ съ ритмическимъ навыкомъ, стихъ становился «труднѣе», онъ противорѣчилъ уготованному, ожидаемому воспріятію.

Я избѣгаю дѣлать какіе-либо общіе выводы изъ предыдущаго, но считаю не лишнимъ сдѣлать нѣсколько замѣчаній.

Изъ всего предыдущаго видно, что строка четырехстопнаго ямба далеко не однородна во всѣхъ своихъ стопахъ. Двѣ первыя стопы по преимуществу медлительны. Женскія цезуры на этихъ стопахъ дѣлаютъ ударяемые слоги тяжелыми. Атонизируются двѣ первыя стопы труднѣе третьей, — слѣдовательно, на этихъ стопахъ Пушкинъ избѣгалъ скопленія многихъ неударяемыхъ слоговъ. Наоборотъ, — тезисы этихъ стопъ, то-есть, первый и третій слоги стиха легче другихъ принимаютъ ударенія. Эта тенденція начинать стихъ медленными, ударяемыми слогами и заканчивать его быстрѣе, скоплять въ концѣ стиха рядъ неударяемыхъ слоговъ — свойственна у Пушкина не одному только четырехстопному ямбу. С. П. Бобровъ въ брошюрѣ «Новое о стихосложеніи А. С. Пушкина» разобралъ «вольный, пушкинскій стихъ» «Сказки о рыбакѣ и рыбкѣ» и «Пѣсенъ западныхъ славянъ» (по терминологіи С. Боброва — «трехдольный паузникъ»). Выводъ изъ его наблюденій вполнѣ согласуется съ предыдущимъ. Такъ, короткія стопы съ малымъ количествомъ неударяемыхъ слоговъ, стопы медленныя, преобладаютъ въ началѣ стиха: въ серединѣ стиха такихъ сокращеній («паузъ») въ «Сказкѣ о рыбакѣ и рыбкѣ» 68, а на концѣ только 39 (неударямые слоги первой стопы С. Бобровъ справедливо считаетъ анакрузами и въ сравненіе не вводитъ). Наоборотъ — длинныя стопы, съ большимъ числомъ неударяемыхъ слоговъ, преобладаютъ въ концѣ стиха: на

184

второй стопѣ такихъ удлиненій 39, а на третьей 62. Слѣдовательно, и въ такомъ стихѣ первыя стопы богаче удареніями, послѣднія — неударяемыми слогами.

Также и въ другихъ метрахъ Пушкина. Напримѣръ, въ пятистопномъ ямбѣ у Пушкина на 100 стиховъ въ первомъ полустишіи встрѣчается 37—47 пиррихіевъ, во второмъ 60—65 пиррихіевъ.

Эта неоднородность строенія Пушкинскаго ямба позволяетъ намъ опровергнуть распространенное нынѣ мнѣніе о томъ, что четырехстопный ямбъ представляетъ собой родъ ямбическаго «диметра», т. е. стиха, распадающагося на двѣ равныя части, по двѣ ямбическія стопы въ каждой, на диподіи.

Въ основѣ этого взгляда лежатъ чисто механическія причины, создающія впечатлѣніе такой періодичности, «волнового» строенія стиха, когда каждый стихъ распадается на двѣ волны. Какъ въ музыкѣ всякій тонъ сопровождается высшими гармоническими, и слѣдовательно основное колебаніе всегда сопровождается колебаніями болѣе частыми, число которыхъ кратно числу колебаній основного тона, — такъ и въ воспріятіи ряда удареній, распадающихся на нѣкоторые періоды (въ интересующемъ насъ случаѣ по 4 ударенія на періодъ), мы непроизвольно группируемъ эти ударенія на болѣе мелкіе періоды, число которыхъ должно быть кратнымъ числу основныхъ періодовъ (въ данномъ случаѣ — только вдвое). Попробуйте отсчитывать удары метронома по шести. Непроизвольно создается стремленіе воспринимать эту группу изъ шести ударовъ или въ формѣ ′ ′ , или въ формѣ ′ ′ ′ , т. е. разбить основной періодъ на болѣе мелкіе.

Точно также наше вниманіе чисто механически склоняется къ такому воспріятію 4-хъ стопнаго ямба, чтобы каждый стихъ разбивался на два полустишія. Синтактическое строеніе стиха также по симметріи склоняется къ тому, чтобы смыслъ дѣлилъ стихъ на двѣ равныя части.

Но эти механическія причины только тогда можно будетъ признать за «свойства» стиха, когда мы получимъ увѣренность,

185

что поэтъ дорожилъ такимъ распаденіемъ стиха на два аналогичныхъ полустишія и примѣнялъ всѣ имѣющіяся у него средства для того, чтобы усилить и поддержать это стремленіе нашего вниманія къ дѣленію стиха на полустишія.

Межъ тѣмъ, этого нѣтъ. Пресловутая «цезура» (въ строгомъ смыслѣ), которую будто бы «просмотрѣли» въ четырехстопномъ ямбѣ школьные піитики, на самомъ дѣлѣ не существуетъ, и въ тѣхъ случаяхъ, когда все-таки механически стихъ склоняется къ такому дѣленію, поэтъ скорѣе борется съ этой тенденціей стиха. Въ самомъ дѣлѣ — какія «уступки» дѣлаетъ Пушкинъ сѣченію стиха на два полустишія? Онъ преимущественно ставитъ пиррихій на третьей стопѣ, онъ избѣгаетъ рѣшительно пиррихій на второй стопѣ. Итакъ — по силѣ удареній у Пушкина какъ будто бы и замѣчается «волновое» движеніе; но совершенно не замѣчается стремленія цезурой разсѣчь стихъ пополамъ. Это же «волновое» движеніе удареній имѣетъ причиной вовсе не стремленіе къ «симметріи» стиха. Причина такова: удареніе на третьей стопѣ вообще чрезвычайно слабо нами воспринимается. Когда мы дочитываемъ стихъ до третьей стопы, то ожиданіе риѳмы такъ велико, что ударенія на шестомъ слогѣ стиха не дѣйственно. Пиррихій на третьей стопѣ есть уступка естественному теченію русскаго ямба. Одинаково и Ломоносовъ, и Пушкинъ ставили на этой стопѣ пиррихіи. Въ этомъ никакого стремленія къ «симметріи» нѣтъ. Другое дѣло — избѣганіе пиррихія на второй стопѣ. Здѣсь Пушкинъ какъ будто дѣйствительно потому избѣгаетъ пиррихіевъ, чтобы не разбивать длительнаго впечатлѣнія «волнового» паденія удареній на четныя стопы, впечатлѣнія смѣны сильныхъ и слабыхъ удареній. На самомъ дѣлѣ причина иная. Какъ я сказалъ, удареніе третьей стопы слабо само по себѣ. Поэтому впечатлѣніе отъ стиха съ пиррихіемъ на одной второй стопѣ мало разнится отъ впечатлѣнія отъ стиха съ двумя пиррихіями — на второй и третьей стопахъ. Слѣдующіе два стиха близки другъ къ другу:

Гдѣ нѣкогда гулялъ и я.
Какъ пламенно краснорѣчивъ.

186

Именно избѣгая стеченія двухъ пиррихіевъ въ серединѣ стиха, Пушкинъ и употреблялъ такъ рѣдко пиррихій на второй стопѣ. Дѣйствительно, въ этомъ строѣ получается какая то пустота въ серединѣ стиха. Голосъ опирается на два ударенія, отдѣленные другъ отъ друга длиннымъ рядомъ неударяемыхъ слоговъ, черезъ которые голосъ скользитъ безъ остановки.

Только избѣганіемъ этой разряженности удареній можно объяснить рѣдкость пиррихія на второй стопѣ. Только благодаря своему сосѣдству съ третьей стопой вторая принимаетъ пиррихіи рѣже, чѣмъ первая стопа.

Удареніе первой стопы звучитъ, во всякомъ случаѣ, тверже и энергичнѣе, нежели удареніе второй стопы. Первая стопа не имѣетъ характера слабой половины ямбическаго диподія, — наоборотъ, она звучитъ сильно, какъ первая метрическая стопа стиха, своимъ строеніемъ дающая характеристику всего стиха1). Тѣ 15—16% четырехстопнаго ямба, гдѣ отсутствуетъ удареніе на первой стопѣ, вполнѣ соотвѣтствуютъ тому же явленію хотя бы въ пятистопномъ ямбѣ (гдѣ пиррихій на первую стопу падаетъ въ 16—18 случаяхъ на сто2)), гдѣ принято видѣть «волновое» движеніе обратнаго порядка (въ формѣ каталектическаго трехстопнаго второго пеона: ′ | ′ | ′ ()), и гдѣ эта стопа должна стоять въ «сильной» половинѣ ямбическаго диподія. Очевидно строеніе первой стопы вовсе не характерно для положенія ея въ сильной или слабой части мнимой двухстопной «волны» и зависитъ только отъ начальнаго ея положенія въ стихѣ.

Вообще удѣльный вѣсъ каждой стопы четырехстопнаго ямба у Пушкина вполнѣ объясняется ея положеніемъ въ стихѣ, какъ

187

цѣломъ, и нѣтъ нужды вводить никакихъ дѣленій, среднихъ между стопой и стихомъ. Четырехстопный ямбъ ни на полустишія, ни на «пеоны» не распадается, оставаясь стихомъ безцезурнымъ и ямбическимъ.

О природѣ русскаго ямба, вѣроятно, будетъ еще много споровъ. Настоящій очеркъ не имѣлъ прямой цѣлью защиту того или иного взгляда на ямбъ. Главная его цѣль была дать объективный матеріалъ для сужденія о четырехстопномъ ямбѣ и установить болѣе точную классификацію ритмическихъ явленій, въ немъ наблюдаемыхъ.

Б. Томашевскій.