29

«Иванъ Выжигинъ» и «Полтава».

Въ печатаемомъ ниже письмѣ княгини Е. Н. Мещерской содержится интересный матеріалъ для характеристики читательской среды времени Пушкина.

Баратынскій въ одномъ изъ писемъ къ князю П. А. Вяземскому писалъ:

«Полтава» вообще менѣе нравится, чѣмъ всѣ другія поэмы Пушкина: ее критикуютъ вкривь и вкось. Странно! Я говорю это не потому, чтобы чрезмѣрно уважалъ сужденія публики и удивлялся, что на этотъ разъ оно оказалось посрамительнымъ; но Полтава отъ настоящаго ея достоинства, кажется, имѣетъ то, что доставляетъ успѣхъ: почтенный титулъ, занимательность содержанія, новость и народность предмета. Я право уже не знаю, чего надобно нашей публикѣ? Кажется,

30

Выжигиныхъ!..» Знаете ли вы, что разошлось 2000 экз. этой глупости?..»1).

Иллюстраціей къ этому письму Баратынскаго служитъ публикуемое ниже письмо княгини Мещерской. Мы печатаемъ письмо цѣликомъ, вмѣстѣ съ припиской Софіи Николаевны Карамзиной, хотя выдержка изъ этой приписки и была уже напечатана въ приложеніи къ письмамъ Карамзина къ И. И. Дмитріеву.

Письмо княгини Е. Н. Мещерской.

С.-Петербургъ. 15 Апрѣля 1829.

Примите, почтеннѣйшій Иванъ Ивановичь, мое сердечное привѣтствіе съ наступившимъ праздникомъ и мои искреннія желанія о вашемъ здоровіи и возможномъ благоденствіи. Надѣюсь, что нынѣшняя необыкновенно поздняя весна не имѣла худаго физическаго на васъ вліянія; но я понимаю ея непріятное дѣйствіе надъ нравственнымъ расположеніемъ. Мнѣ кажется, что отъ сырой, мрачной погоды душа унываетъ и сердце дремлетъ.

Мы уже очень давно не имѣли вѣстей прямо отъ васъ самихъ, но часто со стороны узнаемъ съ удовольствіемъ, что вы продолжаете бодрствовать физически и морально.

Вы конечно порадовались уже новымъ цвѣткомъ нашей Литературы, достойнымъ цвѣсти и благоухать въ передняхъ, въ трактирахъ и въ подъяческихъ библіотекахъ — Иваномъ Выжигинымъ? Вообразите, что не смотря на отвратительныя безпрерывныя описанія порока во всѣхъ видахъ, на невѣроятность гнуснаго разврата во всѣхъ дѣйствующихъ лицахъ, почти безъ исключенія, на совершенный недостатокъ малѣйшаго интереса къ самому Герою романа и на подлую тривіальность слога, его разкупили здѣсь въ нѣсколько дней, и начали печатать второе изданіе. Куда ни пріѣдешь, вездѣ говорятъ объ Иванѣ Выжигинѣ — но рѣдко съ похвалою; куда ни взглянешь — въ гостиныхъ,

31

въ дамскихъ кабинетахъ, вездѣ увидишь Ивана Выжигина даже съ разрѣзанными страницами, занимающаго почетное мѣсто на столахъ. Какой патріотизмъ, но жаль, что не въпопадъ.

А въ то же время о Полтавѣ едва упоминаютъ, — и то, чтобъ сказать, что она не стоитъ первыхъ произведеній Пушкина. Я не имѣю права ставить впередъ моего мнѣнія, но это сужденіе кажется мнѣ несправедливо1).

Мужъ мой2) препоручаетъ мнѣ также поздравить васъ, почтеннѣйшій Иванъ Ивановичь, и мы оба просимъ васъ вѣрить чувствамъ нашей искренней къ вамъ привязанности, и сердечнаго почтенія.

Навсегда вамъ преданная

К. Е. Мещерская.  

Приписка Софіи Николаевны Карамзиной:

«И я также, почтеннѣйшій и любезнѣйшій Иванъ Ивановичь, прошу васъ принять сердечное привѣтствіе мое съ праздникомъ и всѣ добрыя желанія, которыя въ торжественные дни сказываются, но во всѣ дни жизни чувствуются въ семействѣ нашемъ для васъ. Какъ вы проводите этотъ мрачный и холодный праздникъ? мы все сердимся на время! — Думаю, что вы немножко жалѣете о Вяземскомъ; и онъ, бѣдный, не въ добрый часъ попалъ въ деревню: то самъ боленъ, то при больныхъ, то горюетъ за пріятелей: вы слышали, что нашъ Кривцовъ боится потерять

32

жену1). — Мы нынѣшнее лѣто ѣдемъ въ Ревель, и я имѣю предчувствіе, что Вяземскій тамъ посѣтитъ насъ, тѣмъ болѣе, что съ нами ѣдетъ его черноокая красавица, умненькая и миленькая Фрейлина Розети2), которою онъ прошлаго года ѣздилъ восхищаться только въ Театръ! Каково же бы было жить съ ней въ одномъ домѣ3)! — Вы конечно видѣли Александра Пушкина въ проѣздъ его черезъ Москву: здѣсь онъ былъ для насъ почти невидимъ. — Жуковскій, который нынѣ у насъ обѣдаетъ, свидѣтельствуетъ вамъ свое душевное почтеніе и проситъ объ немъ помнить. Онъ ѣдетъ завтра въ Дерптъ, а оттуда въ Варшаву съ Вел. Княземъ.

Вы уже знаете, можетъ быть, что Дашковъ4) сдѣланъ Тайнымъ Совѣтникомъ и, говорятъ, доволенъ. Жаль, что Молдавская лихорадка не хочетъ его оставить5). — Прощайте, почтеннѣйшій Иванъ Ивановичь; съ чувствомъ сердечной привязанности остаюсь

вамъ преданная душею

Софья Карамзина6).