270

Ганнибалы1).

Новыя данныя для ихъ біографій.

II.

П. А. и О. А. Ганнибалы.

Сыновья А. П. Ганнибала, кромѣ старшаго, Ивана Абрамовича, не были выдающимися людьми и не обладали дарованіями и высокими нравственными качествами своего отца. Однако, нѣкоторые изъ нихъ достигли высокихъ чиновъ, никогда ни въ комъ не заискивая, служили, не прислуживаясь и сохраняя чувство собственнаго достоинства.

Двое изъ нихъ — Петръ Абрамовичъ и Осипъ Абрамовичъ (дѣдъ Пушкина) извѣстны своими процессами съ женами.

Тяжба Петра Абрамовича Ганнибала съ женою представляетъ только бытовой интересъ: въ ней нѣтъ ни драматическихъ положеній, ни трагическихъ эпизодовъ, встрѣчающихся въ бракоразводныхъ процессахъ его брата и отца. Бросить жену или мужа и заключить новый свободный союзъ не было чуждымъ нравамъ того времени и представлялось явленіемъ довольно обычнымъ.

271

Въ нашихъ архивахъ хранятся документы, относящіеся къ тяжбамъ Ганнибаловъ съ женами. Мы пользовались документами изъ Архива Кабинета Его Императорскаго Величества, любезно предоставленными намъ Б. Л. Модзалевскимъ. Многіе изъ этихъ документовъ уже были использованы Н. А. Бѣлозерской въ ея статьѣ: «Одинъ изъ предковъ Пушкина» — по черновымъ бумагамъ, сохранявшимся въ собраніи П. Я. Дашкова1).

Петръ Абрамовичъ Ганнибалъ женился въ 1777 г. на Ольгѣ Григорьевнѣ фонъ-Данненстернъ; послѣ девятилѣтней супружеской жизни, далеко небезупречной съ его стороны, онъ оставилъ жену съ тремя дѣтьми и поселился съ новой избранницей сердца, — дѣвицей Лихачевой, на мызѣ Елицы, въ Псковскомъ уѣздѣ, написавъ женѣ, чтобы она «къ успокоенію его не жила болѣе съ нимъ вмѣстѣ, а получала бы отъ него съ дѣтьми положенное имъ содержаніе».

Ольга Григорьевна, отличавшаяся, очевидно, мягкимъ характеромъ, не принимала никакихъ мѣръ, чтобъ вернуть себѣ утраченное положеніе и невѣрнаго мужа, а онъ, подъ вліяніемъ новой страсти, причинялъ ей всякія непріятности, лишивъ ее, между прочимъ, права «хозяйственнаго участія и всякаго распоряженія» въ Елицахъ, гдѣ она жила прежде полною хозяйкой; управленіе этою вотчиною было поручено Адаму Карповичу Роткирху2), который былъ уполномоченъ доставлять Ольгѣ Григорьевнѣ положенное ей мужемъ содержаніе, при чемъ было запрещено отпускать что-либо изъ Елицъ по требованію Ольги Григорьевны, безъ разрѣшенія Роткирха. Положенное ей содержаніе выдавалось нерѣдко въ меньшемъ количествѣ или съ запозданіемъ, а иногда присылалась негодная къ употребленію провизія. На всѣ письма, просьбы и жалобы жены Петръ Абрамовичъ ничего ей не отвѣчалъ. Ольга Григорьевна все это сносила терпѣливо,

272

пока не узнала отъ своего деверя, Ивана Абрамовича1), что мужъ собирается продавать свои вотчины; тогда она рѣшилась дѣйствовать и подала прошеніе на Высочайшее имя, — можетъ быть, по совѣту того же Ивана Абрамовича; она подробно описывала Императрицѣ свое бѣдственное положеніе, умоляя Государыню оградить ее и ея дѣтей отъ угрожавшей имъ нищеты.

Прошеніе Ольги Григорьевны Ганнибалъ къ Императрицѣ Екатеринѣ II2), доложенное 15 января 1792 г., почти цѣликомъ приведено въ статьѣ Н. А. Бѣлозерской; въ немъ послѣ словъ: «то имѣю представить...»3) пропущены слѣдующія строки:

А сіи-то горестнѣйшія стеченіи убѣждаютъ уже меня Гласомъ Материнскаго сожалѣнія ускорить принятіемъ и на отвращеніе предстоящаго для всего нашего семѣйства погубнаго событія. По чему и пріемлю дерзновенность, противъ воли моей, съ пролитіемъ слѣзъ, пасть къ Освященнымъ стопамъ Вашего Императорскаго Величества и молить свойственной Чадолюбивой Матери Отечества подачи мнѣ въ стеченіяхъ защищенія. — Великодушная Монархиня и т. д.

Незадолго передъ тѣмъ кабинетскимъ секретаремъ (статсъ-секретаремъ) у принятія прошеній былъ назначенъ Г. Р. Державинъ. Онъ взялъ на себя неблагодарный трудъ привести супруговъ Ганнибалъ къ соглашенію. Петръ Абрамовичъ отговаривался невозможностью давать женѣ болѣе имъ положеннаго, какъ она того требовала.

Въ документахъ Архива сохранилось подробное перечисленіе всего того, что Ганнибалъ давалъ ежегодно женѣ на содержаніе, и того, что она отъ него требовала. Перечень содержанія, положеннаго П. А. Ганнибаломъ женѣ въ 1790 г.4), приведенъ у Н. А. Бѣлозерской5), кромѣ послѣдней фразы: «Григорью Григорьевичу отдать 67 рублевъ». Вотъ —

273

Изчисленіе, полагаемое къ полученію годоваго содержанія отъ Господина Генералъ Маіора Петра Абрамовича Ганнибала Супругѣ его, Ольгѣ Григорьевнѣ въ натурѣ и деньгами [представленное ею мужу въ январѣ 1792 г.]1).

У Н. А. Бѣлозерской2) опущенъ слѣдующій конецъ:

На содержаніе жъ ихъ въ платье, белье, обуви и протчемъ, такъ какъ они имѣютъ родителя ихъ любящаго, слѣдовательно не только по дѣйствіямъ его къ нимъ горячности, но сообразно по рожденію и чести всей фамиліи, какъ ихъ содержать надлежитъ, предоставляю на собственное благоусмотреніе и расположеніе Петра Абрамовича; но только, чтобъ та сумма, какую въ годъ имъ назначитъ, отпускаема была вместѣ съ протчей ко мнѣ безъудержно.

Къ восьмому листу дѣла пришита собственноручная, написанная на клочкѣ бумаги, записка Петра Абрамовича къ женѣ:

«Я у Его Превосходительства Державина былъ и ему объяснилъса, вы от меня получайте попрежнему моему положению, что и получитъ имеите после завтре, а предписиватъ вы мне не можите. П. Г.».

Очевидно, записка эта была немедленно препровождена къ Державину, почему и попала въ Архивъ. Она приведена и у Н. А. Бѣлозерской3).

Изъ слѣдующей собственноручной записки4) Петра Абрамовича видно, что деньги, препровождаемыя имъ Ольгѣ Григорьевнѣ, проходили черезъ руки А. К. Роткирха5):

Милостивой Государь мой Адамъ Карповичъ! братецъ Иванъ Аврамовичъ адресовался получить денегъ восемьсотъ рублевъ для отдаче Олге Григоревьне отъ Петра Гавриловича6), но какъ въ оную суму теперь недоставать

274

будетъ петидесети рублей, то недостающя еше число прошу Олге Григоревьне отдать, вашъ

усердьно  ко  услугамъ

Петеръ  Ганибалъ

Ч. 26 Февраля

   1790  году.

    Мыза  Элицъ.

затѣмъ слѣдуетъ приписка:

записку

девке, коя у Крестинне1), прошу, Адамъ Карьповичъ, тожъ положенное давать, что и протьчимъ. П. Ганибалъ.

отослалъ ихъ Тимошьке в писме моемъ въ мартѣ 12-го дня.

Ольга Григорьевна часто обращалась къ Державину съ жалобами на мужа и съ просьбами помочь ей въ тяжбѣ съ нимъ. Въ документахъ Архива есть нѣсколько ея писемъ къ кабинетскому секретарю, — напр., письмо Ольги Григорьевны къ Г. Р. Державину отъ января 1792 г.2). Это письмо, приведенное въ статьѣ Н. А. Бѣлозерской, останавливается на словахъ: «а гораздо съ уменьшеніемъ положеннаго...»3); далѣе опущенъ слѣдующій конецъ письма:

То пожалуйте посудите, Милостивѣйшій Государь! что можно-ли таковымъ малымъ первымъ его положеніемъ по здѣшней во всемъ дороговизнѣ содержать цѣлой годъ себя, дѣтей и весь домъ. — По чему, предая всѣ сіи обстоятельства въ прозорливое разсмотреніе Вашего Превосходительства, и осмѣливаюсь со всепокорнѣйшею прозьбою поднести при семъ на обозрѣніе ваше учиненную мною на мое содержаніе записку съ тѣмъ упованіемъ, что Ваше Превосходительство, по сродному вамъ великодушію, не оставите меня своимъ покровительствомъ въ доставленіи мнѣ всего по оной. Такъ какъ я, судя безпристрастно, не нахожу въ ней ничего излишняго, а все полагала одно только необходимое. По колику и дѣти, при мнѣ находящіеся, время отъ времяни приспѣваютъ въ совершенной

275

возрастъ и требуютъ лучшаго во всемъ содержанія. А есть ли же что и за тѣмъ усмотрено будетъ вами излишнее, то, изключа оное, предоставить мнѣ безбѣдное содержаніе, чемъ и можете прекратить всю таковую произшедшую мѣжду нами разстройку и симъ то самымъ положеніемъ оградите во всю жизнь мою бытіе утѣсненнаго семѣйства, съ которымъ я, въ ожиданіи сего вашего снисхожденія, пребыть съ глубочайшимъ моимъ высокопочитаніемъ честь имѣю

Милостивѣйшій  Государь

Вашего  Превосходительства

покорнѣйшая  къ  услугамъ

Ольга  Ганнибалава.

Генваря  «   »  дня
  1792  года.

Письмо О. Г. Ганнибалъ къ Г. Р. Державину отъ 21-го января 1792 г.1).

Милостивѣйшій  Государь,
       Гаврила  Романовичъ!

Будучи я облагодѣтельствована высокими милостями вашими, щастіе имѣла лично слышать отъ васъ воспослѣдовавшее на прозьбу мою Монаршее соизволеніе, которое выполняя, донесть честь имѣю, что мужъ мой вчѣрашняго числа въ вѣчеру въ здѣшній городъ пріѣхалъ. А какъ судьба и щастіе мое теперь зависитъ единственно отъ покровительства Вашего Превосходительства, то и почитаю себѣ за необходимо нужное, предавъ себя оному, всепокорнѣйше просить васъ объ обязаніи его въ дачѣ мнѣ безнужнаго содержанія и нечиненіи впредь оскорбленіевъ, а равно и въ неотобраніи отъ меня дѣтей, письменно, чтобы я могла остаться покойною не только на нынѣшнее время, но и на всегда безъопасною. А малолѣтные такъ же дѣти не могли бъ по расточеніи имъ имѣнія погружены быть въ беднѣйшее состояніе, о чемъ я всеподданнѣйшею моею прозьбою и утруждала Священно Монаршую особу, всенижайше прошу жъ изобрать по благоразсмотренію вашему на преграду онаго къ предохраненію должные мѣры. — И симъ средствомъ возстановя нещастное всего семѣйства моего бытіе, позвольте остаться на вѣсь вѣкъ нашъ обязанной наичувствительнѣйшею

276

благодарностію, съ которою я, препоруча себя, съ глубочайшимъ моимъ почитаніемъ пребыть честь имѣю,

Милостивѣйшій Государь

Вашего Превосходительства

покорнѣйшая къ услугамъ

Ольга Ганнибалава.

Генваря  21  дня
  1792  года.

Приводимъ еще письмо Ольги Григорьевны Ганнибалъ къ Г. Р. Державину отъ 2-го февраля 1792 г.1). Въ этомъ письмѣ, частію приведенномъ въ статьѣ Н. А. Бѣлозерской2), послѣ словъ:

«что и убѣждало меня»... пропущены слѣдующія строки:

«и прежде, во избѣжаніе долговъ, по тому его положенію, такъ какъ оное во всемъ было недостаточно, просить Монаршаго мидосердія — нынѣ же, по отзыву ево, одолжаюсь уже болѣе просить васъ, милостивѣйшаго государя, и т. д.3).

Ольга Григорьевна, препровождая Державину подробное исчисленіе годоваго содержанія, опредѣленнаго ей мужемъ, находила его по тогдашней дороговизнѣ недостаточнымъ и писала, что это заставило ее войти въ долги, а также приложила къ письму перечень того, что по ея мнѣнію необходимо ей для безбѣднаго существованія.

Оба эти исчисленія содержанія напечатаны въ статьѣ Н. А. Бѣлозерской4) подъ такимъ заглавіемъ:

Приложеніе I.

Перечень получаемаго содержанія, представленный О. Г. Ганнибалъ въ январѣ 1792 г. при письмѣ Г. Р. Державину.

277

Приложеніе II.

Перечень содержанія испрашиваемаго О. Г. Ганнибалъ, представленный при письмѣ Г. Р. Державину, въ январѣ 1792 года.

Въ документахъ же Архива исчисленіе содержанія О. Г. Ганнибалъ озаглавлено такъ:

«Отъ Петра Абрамовича прежде получаемо было на все содержаніе» и «Нынѣ же изпрашивается въ Годичное содержаніе семѣйнаго дому»1). Въ статьѣ Н. А. Бѣлозерской есть и пропуски; послѣ словъ: «на дрова 50 рублей» слѣдуетъ прибавить: «Но изъ оныхъ получено только 105 рублей»; слѣдующія строки въ концѣ совсѣмъ опущены:

Что и было по нынѣшней дороговизнѣ во всемъ недостаточно, по чему со время оставленія его и взошла въ долгъ по сей необходимости до 700 рублей, что и убѣждало уже всеподданнѣйшею прозьбою утруждать Священнѣйшую Ея Императорскаго Величества особу...

и на л. 13:... Касательно жъ до содержанія ихъ въ платьѣ, бельѣ, обуви и протчемъ, — то какъ они имѣютъ родителя ихъ любящаго, слѣдовательно не только по дѣйствіямъ его къ нимъ горячности, но и сообразно по рожденію и чести всей фамиліи, какъ ихъ содержать надлѣжитъ, предоставляю на собственное благоусмотреніе и расположеніе Петра Абрамовича. Но только чтобъ та сумма, какую въ годъ имъ назначитъ, отпускаема была вмѣстѣ съ протчею ко мнѣ безъ удержно.

Ольга Ганнибалава.

Эти доводы Ольга Григорьевна считала, очевидно, очень убѣдительными, высказывая ихъ почти въ тѣхъ же выраженіяхъ, что и раньше, при посылкѣ Г. Р. Державину въ январѣ 1792 г. исчисленія годового содержанія, которое она желала получать отъ мужа.

Несмотря на увѣщанія Державина и на объявленный ему указъ Императрицы, Петръ Абрамовичъ стоялъ на своемъ и не соглашался на требованія жены, отговариваясь неимѣніемъ средствъ и

278

увѣряя Державина, что у него во владѣніи всего 300 душъ и что доходы его не превышаютъ 2.500 рублей, между тѣмъ, какъ у жены его въ Казанской губерніи 140 душъ и доходы съ ея имѣнія онъ предоставляетъ ей всецѣло, да еще даетъ 500 рублей, платитъ за дѣтей въ пансіонъ и содержитъ на свой счетъ весь штатъ ея прислуги. Но, говоритъ онъ въ письмѣ къ Державину отъ 6-го февраля 1792 г., «повинуясь слепо повелѣнію Ея Величества, обязуюсь давать ежегодно на все еѣ содержаніе по тысячи рублей».

Копія съ письма П. А. Ганнибала къ Державину1) приведена въ статьѣ Н. А. Бѣлозерской2). Державинъ же, посылая полученное имъ отъ Петра Абрамовича письмо къ его женѣ, пишетъ ей:

Милостивая Государыня моя
Ольга Григорьевна3).

По дѣлу Вашего Превосходительства съ мужемъ вашимъ Г. генералъ-маіоромъ Петромъ Абрамовичемъ Ганибаломъ, получилъ я отъ него письмо, при семъ прилагаемое, въ которомъ онъ, во исполненія высочайшаго Ея Императорскаго Величества соизволенія, обязуется, сверхъ воспитанія дѣтей, давать вам на все ваше содержаніе ежегодно по тысячѣ рублей; о чемъ и донесено мною будетъ Ея Импер. В-у. Извѣщая о семъ, пребываю съ особливымъ моимъ почтеніемъ

   Вашего  Превосх.

Милостивой  Г. моей

Февраля  8  дня          послано  съ  Г.  Куперомъ  (?).
    1792  Года
С.-Петербургъ.

Черновикъ этой записки сдѣланъ рукою самого Державина; бѣловой текстъ ея приведенъ и у Н. А. Бѣлозерской4); мы сохранили здѣсь орѳографію черновика.

Ольга Григорьевна не осталась, однако, довольна обѣщаніемъ мужа давать ей на все по тысячѣ рублей ежегодно и писала

279

Державину (9-го февраля 1792 г.), что получавшееся ею до сихъ поръ содержаніе въ общемъ превышало эту сумму и оспаривала показанія мужа о его доходахъ, увѣряя кабинетъ-секретаря, что Петръ Абрамовичъ умышленно скрываетъ настоящую ихъ цифру; Ольга Григорьевна требовала отъ мужа, кромѣ этой тысячи, еще «по расчисленію моему запасъ и фуражъ», «изключая дѣтей, что имъ слѣдуетъ». Въ случаѣ несогласія Петра Абрамовича, она просила Державина вновь доложить о ея дѣлѣ Императрицѣ.

Письмо О. Г. Ганнибалъ къ Г. Р. Державину отъ 9-го февраля 1792 г.1), приведено въ статьѣ Н. А. Бѣлозерской2).

Потерявъ надежду на скорое исполненіе своей просьбы, Ольга Григорьевна обратилась къ старшему брату мужа, Ивану Абрамовичу. Передавая въ письмѣ къ Державину свой разговоръ съ деверемъ, она несомнѣнно надѣялась, что мнѣніе Ивана Абрамовича о ея дѣлѣ повліяетъ на кабинетъ-секретаря.

Вотъ это письмо О. Г. Ганнибалъ къ Г. Р. Державину3); объ немъ Н. А. Бѣлозерская въ своей статьѣ лишь упоминаетъ4); мы приводимъ его цѣликомъ.

Милостивый  Государь
        Гаврила  Рамановичь!

Я будучи у Ивана Абрамовича въ черашняго числа, обо всѣхъ обстоятельствахъ съ нимъ говорила. Онъ крайнѣ удивляется, что оное и по нынѣ еще недостигло своего окончанія, и мнѣ вѣрить нехотѣлъ, чтобы мужъ мой могъ опредѣлять столь малую сумму на мое содѣржаніе, которою нынѣ онъ обязуется, ибо дѣ братъ мой, а вашъ мужъ имѣетъ теперича у себя по продаже дѣревни и здѣшняго дома, сверьхъ доставшихся ему послѣ отца денегъ, наличными сорокъ одну тысячу. То и отзыватся дѣ ему не состояніемъ на дачу болѣе сего ни какъ нельзя, такъ какъ де онъ, будучи у меня, сказывалъ мнѣ, что онъ каждогодно впередъ на содѣржаніе

280

ваше, изключая дѣтей, давать будѣтъ тысячу пять сотъ рублей. Но только оные онъ иначе нынѣ доставить не можетъ, какъ не дождавшись о семъ возвѣщенія отъ Вашего Превосходительства, въ чемъ уверивъ Его и поѣхалъ от нево сказавъ ему и то, что онъ на нынѣшней недѣли поѣдитъ въ свои непремѣнно вотчины, о чемъ я, успѣшая донести Вашему Превосходительству, рѣшительно скажу, что осталось мнѣ тѣперь только ожидать вашего вспомоществованія во окончаніи сего дѣла, въ чемъ вы меня многократно втомъ увѣрять благоволили, такъ какъ и Высочайшѣе соизволѣніе въ полной мѣре на удотвореніе меня послѣдовавшіе, есть не только истиннымъ руководствомъ, но и самымъ утвержденіемъ вашего мѣжду нами посредничества, яко особы, исполняющей Монаршѣе повелѣніе во всей ево точности. Чего во ожиданіи и пребуду съ истиннымъ моимъ почитаніемъ

Милостивый Государь

Вашего Превосходительства

покорная ко услугамъ

Ольга Ганнибалава.

Февраля  18-го  Дня
        1792  года.

Возымѣло-ли, дѣйствительно, упоминаніе о разговорѣ съ Иваномъ Абрамовичемъ, какое-нибудь вліяніе на Державина, или онъ самъ убѣдился, что Петръ Абрамовичъ не желаетъ подчиниться ни указу Императрицы, ни его увѣщаніямъ, — но только кабинетъ-секретарь вторично докладывалъ Государынѣ о дѣлѣ Ганнибаловъ и писалъ Петру Абрамовичу слѣдующее:

  Милостивый  Государь  мой
Петръ  Абрамовичъ1)

По отношеніе Вашего Превосходительства ко мнѣ отъ 6-го числа сего мѣсяца, касательно согласія вашего давать Супругѣ вашей, свѣрхъ нужнаго воспитаніе и содержанія детей вашихъ, при ней находящихся, ежегодно по тысячи рублей, а равно и по отношеніямъ и Супруги вашей ко мнѣ же, что она тѣмъ определяемымъ отъ васъ количествомъ в разсужденіи доходовъ вашихъ довольною быть не можетъ и проситъ, чтобъ ей определили вы болѣе того, потому что вы и прежде запасомъ превосходимее

281

того числа ей доставляли1) и въ присудствіи Его Превосходительства Ивана Абрамовича и при мнѣ обещались, имѣлъ я щастіе докладыват Ея Императорскаго Величеству сего февраля 13 числа и получилъ Высочайшій отзывъ, чтобъ Ваше Превосходительство, не пременно по мерѣ Вашего достатка Еѣ удовлетворяли и недоводили бъ болѣ жалобъ Ея до Высочайшаго Престола. Извѣщая о семъ Высочайшемъ Ея Императорскаго Величества повеленіи, прошу не оставить меня вашимъ отзывомъ.

Пребываю  впрочемъ  съ  почтеніемъ

Вашего  Превосходительства...

Черновикъ этого письма къ Ганнибалу былъ прежде составленъ кѣмъ то другимъ или продиктованъ Державинымъ; онъ пробовалъ исправить текстъ, затѣмъ зачеркнулъ его и написалъ собственноручно приведенное нами письмо.

Оно приведено въ статьѣ Н. А. Бѣлозерской2). Державинъ послалъ Ольгѣ Григорьевнѣ копію со своего письма къ ея мужу и писалъ ей:

Милостивая  Государыня  моя

Ольга  Григорьевна!3)

Каково послано отъ меня къ супругу Вашего Превосходительства отношеніе съ изображеніемъ Высочайшаго Ея Императорскаго Величества повелѣнія послѣдовавшаго по вторичной вашей жалобѣ, — съ онаго копію препроводить честь имѣю при семъ. Пребывая въ протчемъ съ почтеніемъ.

Черновикъ этой записки написанъ былъ на томъ же листѣ, гдѣ и черновикъ письма Державина, адресованнаго Петру Абрамовичу.

Но Петръ Абрамовичъ нисколько не смутился письмомъ Державина и не намѣренъ былъ прибавлять что-либо къ обѣщанной тысячѣ на содержаніе жены4):

282

Милостивы Государь!

Гавріила Романовичъ

Получа отъ Вашего Превосходительства писмо отъ 18 числа сего мѣсяца, относително до удовольствование нерезонабелнаго требования Ольге Григорьевне, я честь имею обьяснится, что когда я и соглашаюсъ давать Ей на содержанйе по тысячи рублей, взявъ на себя сверхъ сего воспитание и содержание детей моихъ, то лехко Ваше Превосходительство усмотреть можете, что по количество моихъ доходовъ, которыхъ я имею отъ получаемыхъ, состоящихъ за мною только триста душъ, не болеѣ на мое собственное содержание оставатся можетъ какъ тысяча рублей, слѣдственно по мере сего маего достатка я болеѣ определитъ безъ крайнаго повержение себя и детей моихъ нужнейшаго в содержаніи недостатка не в состояние; и хотябъ таковыя стороны ее жалобы и до престола Ея Величества еще дойтитъ моглибъ, то надеюсъ, что Ваше Превосходительство великодушно в справедливости моей меня защитите и недопустите дойтитъ до крайнаго разорения, пребывая

Вашего Превосходителства

Милостиваго Государя

покорнейши слуга

Петръ Ганнибалъ.

    18  Ѳевраля
      1792  году.
С.-Петербурхъ.

Изъ слѣдующаго письма1) Ольги Григорьевны къ Державину видно, что кабинетъ-секретарь принималъ въ ней большое участіе и готовъ былъ всячески помочь ей.

Милостивы  Гасударъ

Гаврила  Рамановичъ!

Я, препровождая присемъ конвертъ до Вашего Превосходительства, уповаю, что вы одолжить меня изволите присылкою того, в чемъ я, по благосклонному вашему ко мне снисхождению, лично была обнадежена, да покорнѣйши прошу доставитъ мне съ симъ вручителемъ последнимъ отъзывомъ мужа моего для показания только его Ивану Абрамовичу, которой по-протчени

283

его хотелъ ему поговорить, — пожалуйте, одолжите симъ меня, милостивы государь, а я оной возврачу с моею благодарностию, с которой и пребуду

  Милостивы  государъ

вамъ  покорная  ко  услугамъ

Олга  Ганнибалава.

Письмо это безъ даты. Въ дѣлѣ нѣтъ дальнѣйшихъ указаній на то, въ чемъ состояло обѣщаніе Державина, данное имъ при свиданіи съ Ольгой Григорьевной; но такъ какъ она посылаетъ кабинетъ-секретарю конвертъ для вложенія обѣщаннаго ей, можно было бы предположить, что Державинъ взялъ на себя трудъ вытребовать деньги у Петра Абрамовича для передачи его женѣ, хотя изъ дальнѣйшаго видно, что Ганнибалъ и не думалъ исполнять настоятельныхъ требованій Державина и просьбъ своей жены. Въ половинѣ февраля Петръ Абрамовичъ собирается уѣзжать изъ Петербурга; это повергаетъ Ольгу Григорьевну въ отчаяніе, — и она опять пишетъ кабинетъ-секретарю слѣдующее слезное посланіе:

Милостивый Государь!

Гаврила Романовичь!1)

Известясь, что мужъ мой завтрешней день отъсюда отъезжаетъ, неприведя однакожъ по высочайшему повеленію, чрезъ Ваше Превосходительство ему и мне объявленному, между нами обстоятельства о удовлетвореніи меня з дѣтми къ должному концу. И хотя отъ Вашего Превосходительства, такъ какъ меня уверять изволили, возможные средства на убеждение его, дабы меня снабдилъ надлежащею на прожитокъ годовой суммою, употреблялись, но онъ болѣя на сей разъ почитаетъ себя не в состояніи выдать 1000 рублей, крайность моего недостатка нетолько в содержаніи, но и въ самомъ пропитаніи себя з дѣтми и домомъ, довольно ему внушенные, не успеваютъ однакожъ подвигнуть ево на сожаление, и, конечно, ежелибъ я находила другие способы, чемъ свое состояние подкрепить, тобъ и не употребляла столь настоятельныхъ убѣжденей, но, видя себя крайнимъ ненасуществомъ угнетаемую, преклоняюсь на присовѣтываніи Вашего

284

Превосходительства, хотя и сіи 1000 рублевъ на теперишней разъ в число имеемой мне отъпускатся въ годовое содержание суммы принять посредствомъ вспомоществования вашего. Будучи надеждно увѣрѣна, что вы неоставите употребить возможнаго къ приведению в существительное действие выполнения во всей мере Высочайшаго Ея Императорскаго Величества повеления, дабы и на будущность я в своей жизни з дѣтми, столь злополучными по ненависти отца ихъ къ матере, могла иметь пропитаніе. Не отрекитесь, милостивый государь мой, подать мне в семъ прискорбномъ положеніи вашего пособия, и такъ какъ уже на васъ отъ Ея Величества возложено сие дело выполнить в полномъ обряде ево обстоятельствъ, то и ласкаюсь достигнуть или совершеннаго конца, либо сей части денегъ, выдаваемыхъ мне теперь на первой случай мужемъ моимъ, пребывая затемъ съ истиннымъ почитаніемъ,

Милостивый  Государъ

Вашего  Превосходительства

покорная  ко  услугамъ

Ольга  Ганнибалава.

Февраля  21-го  дня
      1792-го  года.

Державинъ поспѣшилъ воздѣйствовать на Ганнибала, и на этотъ разъ, повидимому, съ успѣхомъ. Черезъ день по полученіи письма отъ Ольги Григорьевны кабинетъ-секретарь получилъ письмо отъ 23-го февраля1) отъ Петра Абрамовича съ извѣщеніемъ, что онъ

«за прошлой годъ в недоплаченныхъ денегъ во всемъ ее удовольствовалъ и за весь ныне текущей годъ по положению моему впередъ тысича рублевъ выдалже, в чемъ отъ нее и росписку получилъ».

Затѣмъ Петръ Абрамовичъ просилъ у Державина разрѣшенія выѣхать изъ Петербурга. Письмо это напечатано Н. А. Бѣлозерской въ ея статьѣ2).

Державинъ немедленно отвѣчалъ на письмо Петра Абрамовича. При дѣлѣ сохранился черновикъ его записки3) къ Ганнибалу.

285

Начало нижеприводимаго черновика написано не собственною рукою Державина:

Милостивый  Государь  мой
Петръ  Абрамовичь

На почтенное письмо Вашего Превосходительства, сего числа мною полученное, имѣю честь служить моимъ отвѣтомъ, что отсудствіе ваше отъ сель въ ваши деревни отъ моего разрѣшенія не зависитъ; ибо со стороны моей о семъ (о семъ вычеркнуто и вмѣсто него написано онеотездѣ) вамъ ничего предлагаемо небыло. Пребываю въ протчемъ съ моимъ почтеніемъ. (Вся вторая половина записки, начиная со словъ «ибо со стороны моей»... зачеркнута и рукою Державина написано: что же касается (зачеркнуты слова: «до удовольтвов: доувѣдомленія вашего») до удовольствования вами (зачеркнуто: «по разположению вашему») супруги вашей, то свѣдение сіе нужнымъ почитаю на случай какого либо отъ нея отношенія по (зачеркнуто: «порученному мнѣ дѣлу») извѣстному вамъ, имѣющемуся у меня дѣлу. Пребывая въ протчемъ съ почтеніемъ.

  Февраля  дня
    1792  Года
С.-Петербургъ.
     Гонибалу.

Текстъ этой записки напечатанъ въ статьѣ г-жи Бѣлозерской1).

На этомъ оканчивается дѣло о тяжбѣ Петра Абрамовича Ганнибала съ женою, хранящееся въ Архивѣ Кабинета Е. И. В. Намъ неизвѣстно, прекратились-ли, дѣйствительно, пререканія между супругами, или они имѣли еще какія-либо выступленія передъ судомъ или передъ Престоломъ.

________

Тяжба Петра Абрамовича съ женою, какъ мы видѣли, была основана почти исключительно на матеріальныхъ интересахъ: Петръ Абрамовичъ старался дать на содержаніе жены и дѣтей,

286

какъ можно меньше, — Ольга Григорьевна желала получить какъ можно больше. Въ своемъ прошеніи на Высочайшее имя она только вскользь упоминала о невѣрности мужа, и то скорѣе для своего оправданія, говоря, что «во удаленіе распри и вражды сносила [все] терпѣливо», а больше жаловалась на чинимыя мужемъ ея притѣсненія въ доставленіи ей и дѣтямъ содержанія.

Болѣе интереснымъ съ романтической точки зрѣнія представляется процессъ Осипа Абрамовича Ганнибала. Здѣсь главную роль играла взаимная страсть двухъ пылкихъ сердецъ; Осипъ Абрамовичъ заботился не только объ огражденіи имущественныхъ интересовъ, а старался спасти виновницу всѣхъ своихъ злоключеній отъ «нещастнаго состоянія остаться ни вдовою, ни мужнѣю женою»1) и съ неутомимою энергіей, въ теченіе долгихъ лѣтъ, хлопоталъ о признаніи законнымъ своего второго брака, заключеннаго при жизни первой жены.

Бракоразводный процессъ О. А. Ганнибала подробно изложенъ В. О. Михневичемъ въ его статьѣ: «Дѣдъ Пушкина»2), но онъ не пользовался документами Архива Кабинета Его Императорскаго Величества и не зналъ, какъ плачевно кончился романъ Осипа Абрамовича съ его второю женой, — Устиньей Ермолаевной Толстой.

Осипъ Абрамовичъ служилъ въ артиллеріи; женившись въ 1773 г. на Марьѣ Алексѣевнѣ Пушкиной, онъ вышелъ въ отставку и жилъ съ женою то въ Петербургѣ, то у отца, въ его имѣніи Суйда, недалеко отъ Петербурга. Еще до женитьбы, за свои кутежи и мотовство, Осипъ Абрамовичъ былъ лишенъ отцомъ выдававшагося ему содержанія. На этой почвѣ между бережливымъ отцомъ и расточительнымъ сыномъ происходили постоянныя столкновенія. Вскорѣ послѣ женитьбы у Осипа Абрамовича начался разладъ и съ женою; къ тому же, Марья Алексѣевна въ размолвкѣ его съ отцомъ держала сторону свекра, обвиняя во

287

всемъ мужа. Жизнь эта скоро наскучила Осипу Абрамовичу, — и онъ уѣхалъ изъ Суйды, никого не предупредивъ. Неизвѣстно, увезъ-ли онъ тогда же и дочь, или взялъ ее къ себѣ нѣсколько позже, но только мы видимъ Надежду Осиповну въ рукахъ отца въ 1776 году, когда она была еще у кормилицы.

И Осипъ Абрамовичъ, и Марья Алексѣевна взаимно обвиняли другъ друга въ семейномъ несчастіи; мужъ упрекалъ жену въ измѣнѣ, не приводя вѣскихъ къ тому доказательствъ; жена съ большимъ основаніемъ ставила на видъ его невѣрность, нежеланіе жить съ нею и упрекала его въ непростительной, безумной расточительности; ей пришлось, говоритъ она въ своемъ прошеніи, издержать все, что она имѣла, на уплату мужниныхъ долговъ.

Но больше всего ее озабочивала судьба дочери, брошенной на попеченіе чужихъ людей, и чтобы побудить мужа возвратить ей ребенка, Марья Алексѣевна прибѣгла къ способу, какимъ пользуются многія матери въ подобныхъ случаяхъ: она согласилась дать свободу мужу и не требовать отъ него содержанія ни для себя, ни для дочери.

Государь мой, Осипъ Абрамовичъ! писала ему жена: Несчастливыя какъ мои, такъ и ваши обстоятельствы принудили меня симъ съ вами изъясниться: когда уже нелюбовь ваша ко мнѣ такъ увеличилась, что вы жить со мною не желаете, то уже я рѣшилась болѣе вамъ своею особою тягости вамъ не дѣлать, а разстаться навѣкъ и васъ оставить отъ моихъ претензій во всемъ свободна, только съ тѣмъ, чтобы дочь наша мнѣ отдана была, дабы воспитаніе сего младенца было подъ присмотромъ моимъ. Чтожъ касается до содержанія какъ для нашей дочери, такъ и для меня, — отъ васъ и отъ наслѣдниковъ вашихъ ничего никакъ требовать не буду, и съ тѣмъ остаюсь съ достойнымъ для васъ почтеніемъ ваша, государь мой, покорная услужница

Марія Ганнибалова.

Осипъ Абрамовичъ остался, очевидно, доволенъ этимъ обѣщаніемъ и съ удовольствіемъ возвратилъ женѣ несомнѣнно обременявшую его дочь. Начавъ отвѣтъ свой Марьѣ Алексѣевнѣ съ колкихъ упрековъ, онъ писалъ ей далѣе:

288

«а затѣмъ нынѣ и я во всемъ по предписанному вашему требованію со стороны моей согласуюсь, и, въ ваше удовольствіе какъ себѣ отъ васъ пріемлю, такъ и вамъ оставляю отъ меня свободу навѣки, а дочь ваша, [этимъ онъ хотѣлъ показать, что не признаетъ ее за свою] Надежда препоручена отъ меня въ Красномъ Селѣ моему пріятелю, господину маэору и управителю Александру Осиповичу Мазу, для отдачи вамъ, которую и можете отъ него получить благопристойно, а кормилица при ней какъ не собственная моя, такъ я и власти не имѣю оставить вамъ при дитяти, и за тѣмъ желаю пользоваться вамъ златою вольностію, а я въ послѣднія называюсь мужъ вашъ Іосифъ Ганнибалъ1).

Это происходило въ 1776 году, когда Надеждѣ Осиповнѣ, — будущей матери нашего великаго поэта, — не было еще и году.

Позже мы видимъ Осипа Абрамовича во Псковѣ остепенившимся, служащимъ по выборамъ, блестящимъ кавалеромъ въ высшемъ Псковскомъ обществѣ. Къ этому времени относится встрѣча его съ Устиньей Ермолаевной Толстой (рожд. Шишкиной) и его женитьба на ней при живой женѣ.

Бракъ этотъ былъ заключенъ 9-го января 1779 г., при чемъ Осипъ Абрамовичъ далъ подписку, что онъ вдовъ, а уже 6-го мая того же года незаконные супруги были разлучены Псковскимъ архіереемъ на основаніи прошенія о разводѣ, поданнаго Марьей Алексѣевной Ганнибалъ въ Псковскую Консисторію2). Такимъ образомъ началось дѣло о двоеженствѣ Осипа Абрамовича, закончившееся только въ 1781 г. расторженіемъ его брака съ Толстою и наложеніемъ на него семилѣтней эпитиміи, съ заключеніемъ его на одинъ годъ въ монастырь. Императрица Екатерина измѣнила рѣшеніе церковнаго суда и отправила Осипа Абрамовича дѣлать «кампанію на корабляхъ въ Сѣверное море».

Но между резолюціей Консисторіи, объявленной Ганнибалу 19-го января 1781 г., и указомъ Императрицы, состоявшимся 17-го января 1784 г., прошло три года. Въ теченіе этого времени

289

Осипъ Абрамовичъ, не желавшій подчиниться приговору Консисторіи, обращался съ жалобою въ Синодъ, — но Синодъ утвердилъ резолюцію Псковской Консисторіи; прибѣгалъ къ заступничеству Псковскаго и Смоленскаго Намѣстника Я. Е. Сиверса, знавшаго его лично, искалъ помощи у старшаго брата, — Ивана Абрамовича, строителя Херсона, героя Чесмы и Наварина, пользовавшагося вліяніемъ въ правительственныхъ кругахъ...

Въ 1781 г. Иванъ Абрамовичъ пріѣхалъ по дѣламъ службы изъ Херсона въ Петербургъ. Серьезно заболѣвъ послѣ объявленія приговора Консисторіи, Осипъ Абрамовичъ не могъ ѣхать на свиданіе съ братомъ; вмѣсто него въ Петербургъ поѣхала Устинья Ермолаевна. Иванъ Абрамовичъ, узнавъ о несчастіи, постигшемъ брата, изъ его писемъ и разсказовъ Устиньи Ермолаевны, отнесся къ нимъ съ большимъ сочувствіемъ и любезно принялъ Толстую, какъ это видно изъ слѣдующаго его письма1).

Копія.

Марта 25. 1781 го. С: П:

Братецъ Іосифъ Аврамовичь.

Нещастное приключеніе твое мнѣ довольно извѣстно. Не входя далѣе въ обстоятельства причинъ, остаетца мнѣ толко по братцу о томъ сожалѣть и старатца сколко возможно облегчить твою судбу, въ чемъ сколко силъ моихъ есть, старатца буду; дѣло твое по Консисторіи взято къ Государынѣ; я ожидаю рѣшительное намѣреніе первой женѣ твоей, на которомъ надлежитъ и прозбу мою основовать; съ Намѣстникомъ я видѣлся, онъ участвовалъ весма во всемъ, касающемся до сего дѣла, за что ево благодарилъ персонально. Имѣй терпѣніе и не отчаивайся; о намѣреніи моемъ скажитъ тебѣ участница судбы твоей. — Мать нашу мы похоронили, отецъ весма боленъ и слабѣетъ ежечасно, такъ что жизнь ево в опасности и надежды никакой нѣтъ; всѣ наши домашніе тамъ находятся; когда болѣзнь твоя тебѣ допуститъ то приѣзжай; во ожиданіе пребуду твой доброжелателной братъ. На подлинномъ подписано: І. Ганнибалъ.

290

Заступничество старшаго брата должно было ободрить Осипа Абрамовича и придать ему новыя силы для продолженія борьбы. Въ маѣ того же 1781 года умеръ въ Суйдѣ ихъ отецъ, Абрамъ Петровичъ, переживъ жену всего на три мѣсяца.

Въ слѣдующемъ году братья и сестры приступили къ раздѣлу оставшагося послѣ родителей движимаго и недвижимаго имущества. Капиталъ въ 60 тысячъ рублей, положенный Абрамомъ Петровичемь въ Ломбардъ, порученъ былъ отцомъ старшему сыну для управленія и распредѣленія между сыновьями и дочерьми послѣ его, Абрама Петровича, смерти и, вѣроятно, согласно его собственному распоряженію. Осипъ Абрамовичъ не получилъ ничего изъ ихъ общаго капитала. Дѣлежъ этихъ денегъ состоялся только въ 1784 году, когда Иванъ Абрамовичъ совершенно измѣнилъ свое мнѣніе о дѣлѣ брата, лишилъ его своей поддержки, старался всячески урезонить его и, не успѣвъ въ этомъ, открыто сталъ на сторону невѣстки, Марьи Алексѣевны, отвергнутой братомъ.

Иванъ Абрамовичъ находилъ болѣе справедливымъ и цѣлесообразнымъ отдать на ея содержаніе и на воспитаніе ея дочери тѣ 10 тысячъ, которыя слѣдовало получить Осипу Абрамовичу изъ отцовскаго капитала. И тотъ не могъ простить старшему брату подобнаго къ себѣ отношенія: по возвращеніи въ Россію, онъ сталъ съ нимъ судиться; дѣло это, начатое въ 1788 году, не было еще рѣшено въ 1792 г., о чемъ Осипъ Абрамовичъ упоминаетъ въ своемъ прошеніи на Высочайшее имя.

Видя, что братъ нисколько не намѣренъ образумиться, а склоненъ скорѣе къ растратѣ доставшагося ему отъ отца имущества, Иванъ Абрамовичъ поддерживалъ искъ Маріи Алексѣевны къ мужу о выдѣлѣ четвертой части изъ недвижимаго его имущества въ пользу дочери ихъ, Надежды; сначала Осипъ Абрамовичъ самъ назначилъ такую часть дочери, думая этимъ смягчить свою участь, добиться развода съ первою женою и узаконенія второго брака. Но, убѣдившись, что всѣ его надежды на милосердіе суда не оправдываются, Ганнибалъ сталъ всячески оттягивать выдѣленіе дочери

291

и судился съ опекой, взявшей въ свое управленіе село Кобрино и мызу Руново.

Осипъ Абрамовичъ приписывалъ перемѣну, происшедшую въ его отношеніяхъ со старшимъ братомъ вліянію Турчанинова1), бывшаго въ свойствѣ съ его первою женой. Турчаниновъ, дѣйствительно, принималъ большое участіе въ судьбѣ Марьи Алексѣевны, писалъ по поводу возникшей тяжбы въ Херсонъ къ Ивану Абрамовичу; но едва-ли заступничество вліятельнаго лица могло заставить Ивана Абрамовича измѣнить свой взглядъ на поступки брата; это объясняется гораздо проще: ближе ознакомившись съ дѣломъ супруговъ и убѣдившись, что Осипъ Абрамовичъ поступилъ въ этомъ случаѣ не только легкомысленно и опрометчиво, но и неблагородно, Иванъ Абрамовичъ не могъ идти противъ совѣсти и поддерживать завѣдомо несправедливое дѣло. Потерявъ надежду на помощь старшаго брата, Осипъ Абрамовичъ задался мыслью привлечь, на свою сторону другого брата — Исаака Абрамовича, и на почвѣ денежныхъ разсчетовъ старался очернить въ его глазахъ Ивана Абрамовича; не довольствуясь только нравственною поддержкой младшаго брата, Осипъ Абрамовичъ добивался отъ него и матеріальной помощи, какъ мы это видимъ изъ письма къ нему Исаака Абрамовича2).

Копія.

Любезной братъ Иосифъ Абрамовичъ!

Почто необходимыя обстоятельства ваши, братецъ, принуждаютъ васъ меня тревожить напоминовеніемъ безсовѣстныхъ поступокъ брата нашего, естли можно ему онымъ назватся? Отдаленность и безвинныя упражненія мои приводятъ въ забвеніе все прискорбности мои. Теперь, получа писмо ваше, какими смутными мыслями духъ мой стревожился, видя тебя, любезнаго брата, угнѣтеннаго съ той стороны, въ которой естество заставляло

292

ожидать помощи и утѣшенія; гдѣ обитаетъ правда и человѣколюбіе, когда ихъ и въ ближнихъ не находимъ?

Вы пишите ко мнѣ, что онъ изьясняется въ полученіи мною отъ него 13 тысячъ рублей, то я долженъ обличить симъ писмомъ сего несправедливаго человѣка. Предъ кончиной родителя нашего неупомню за сколко лѣтъ, какъ вамъ самимъ извѣстно, въ ломбартѣ отдано было имъ денегъ 60 тысячъ рублей, и мнѣ извѣстно, что онъ за одинъ толко годъ получилъ проценты, потомъ при раздѣлѣ нашемъ, спустя два года, то есть въ 1784-мъ году генваря, а числа не упомню, или въ февралѣ получилъ я отъ него чрезъ инстигатора его Лихачева 10.000 рублей, въ чомъ и росписку далъ. Братъ Петръ Абрамовичъ получилъ тогда также туже сумму; сестра Анна Абр. получила 3000 рублей. Сестра Софья Абрамовна получила 8000 рублей, и Елисаветъ Абр. 2000 рублей; по сему можете вы усмотреть, что за симъ остатся должно, а сколко на всю сумму должно быть процентовъ, то должно вамъ обстоятельнѣе справится въ ломбартѣ; а что бы я, такъ какъ онъ изьясняется, получилъ 13 тысячъ, то онъ солгалъ, — иначе противъ такого бездушника не могу изьяснятса; ненадобно и то забыть, что Лихачевъ по довѣренности его изъ ломбарта получилъ проценты и отдалъ своимъ имянемъ на вексель Петру Амплеевичу Шепелеву.

Вѣрющее писмо прислано къ Адаму Карповичу1) отъ меня, по которому при совершеніи крѣпости и деньги вы получите. О какой вы милости мнѣ говорите? — оставимъ намъ столь неприличное слово, и дайте мнѣ наслаждатса чистѣйшимъ и благороднѣйшимъ утѣшеніемъ помочь другу въ угнѣтеніи.

Я и въ нещастіи вашемъ нахожу себе утѣшеніи тѣмъ, что воображаю видѣть въ скоромъ времени любезнаго брата возвратившаго по понесеннымъ на морѣ трудамъ, и чрезъ оное приобрѣвшаго, наконецъ, спокойствіе души своей. Тогда останетса толко вамъ наслаждатса жизнію и наградить пріятностію оной тѣ годы, о которыхъ безъ сожалѣнія о потери ихъ напомнить неможно. — И остаюсь какъ всегда

Любезнаго  брата

усердный  братъ.

На  подлинномъ  подписано:  Исакъ  Ганнибалъ.

Ч.  Іюня
  1784 г.

293

Исаакъ Абрамовичъ былъ простодушнѣе братьевъ: его легко было вовлечь въ невыгодныя для него сдѣлки; этимъ его свойствомъ пользовался не только Осипъ Абрамовичъ, но и разведенная жена послѣдняго — Устинья Ермолаевна. Нѣсколько лѣтъ спустя, она запутала Исаака Абрамовича въ денежныя дѣла, за которыя ему пришлось не только расплачиваться изъ своего кармана, но и сидѣть въ тюрьмѣ1).

Устинья Ермолаевна въ февралѣ 1796 г. подала прилагаемое ниже прошеніе2) на Высочайшее имя съ жалобою на Исаака Абрамовича, обвиняя его въ неблаговидныхъ поступкахъ на почвѣ денежныхъ разсчетовъ и вмѣстѣ съ тѣмъ увѣряя въ своей привязанности какъ къ бывшему своему мужу, такъ и ко всей его семьѣ.

[Помѣта:] Февраля 10. 1796-го.

Всеавгустѣйшая  Императрица!
 Всемилостивѣйшая  Государыня!

Вашего Императорскаго Величества правоты оправданной десницею, всемогущаго и матерьняго попеченія о возстановлѣніи благодействія въ народѣ всякаго рода и поколѣнія тебѣ, всеавгустѣйшая и премилосердая монархиня, врученномъ, и изъ всехъ странъ вселѣнныя стекающемся, и объ отъвращеніи малѣйшихъ видовъ, могущихъ составить ближнему вредъ или угнетеніе деннонощные труды, — ни кто изъ смертныхъ на земномъ шарѣ къ достохвальному прославлѣнію не найдется ни въ малѣйшей части достаточьнымъ.

Всемилостивѣйшая Государыня! Призри матернимъ и благосердымъ твоимъ окомъ на повергаемое предъ освященнѣйшія твои стопы вѣрноподъданическое и слѣзное молѣніе отъ угнетающейся до крайнихъ предѣловъ разными нещастіями всеподданнѣйшей рабѣ твоей, которой только остается единой твой, благосердая матерь, покровъ! Погруженіе въ бѣздну золъ моихъ есть слѣдующѣе. По смерти перьваго мужа моего, незнавъ предлѣжащѣй мнѣ гибѣли, вышла за втораго, флота артилеріи капитана Иосифа Ганнибала, по неведенію моему при живой перьвой женѣ. Живучи съ нимъ въ супружеской другъ къ другу приверженности, старалась я угождать не только мужу, но всему его роду, чтобъ только не было потребно

294

отъ меня зависящѣе; бракъ сей благоугодно Вашему Императорскому Величеству признать недействительнымъ, что онъ учиненъ при живой женѣ, и такъ я осталась паче вдовства оплакивать на вечьность жребіи моего непредвидимаго нещастія. Но, Всемилостивѣйшая Государыня! Будучи привержена къ тому бывшему второму моему мужу и ко всѣй его фомиліи, склонилась на убѣждѣніе брата его роднаго, морской же артилеріи капитана, Исака Ганнибала, чтобъ заняла для крайнихъ его нуждъ изъ ломбарда подъ закладъ имѣнія ево денѣгъ, къ чему приотездѣ ево изъ Санктъ Петербурга въ 789-мъ году оставилъ мнѣ и доверенность и свидетельство на имѣніе, но какъ не могла я наитить случая на таковой заемъ, необъходимость же настояла выполнить ево меня убѣждѣніе и крайнѣйшую нужду, то по второй его прозбѣ принуждена была занять у подъпорутчика Крыгера 5500 рублей не подъ закладъ, а подъ вексель, мною данный за поручительствомъ порутчика Губкина; сими деньгами выполнила все по его меня прозбѣ необъходимыя нужды, достальныя же доставила ему, а свидетельство и доверенность при отъездѣ моѣмъ изъ Санктъ Петербурга оставила поручителю по мнѣ Губкину съ тѣмъ, чтобъ по нимъ, занявъ изъ ломбарда деньги, удовлетворилъ Крыгера по данному мною векселю; я оставалась нетолько съпокойною, но по добродушію и довольною, что бывшаго мужа моего брату родному нашла способъ въ крайнѣй нуждѣ помочь; но сія помощъ имъ, Исакомъ Ганнибаломъ обращена въ совершенное меня погублѣніе.

Ганнибалъ, узнавъ отъ меня о исполнѣніи мною всехъ ево нуждъ, посредствомъ заима на себя подъ вексель денѣгъ, далъ мнѣ росписку, чтобъ по тому моему векселю во всѣмъ ему отвѣтствовать, самъ поехалъ въ Санктъ Петербургъ и, выманивъ оставлѣнное мною у поручителя Губъкина на ево имѣніе свидетельство, взялъ изъ ломбарда деньги, Крыгеру по векселю не отдалъ, а Крыгерова жена, коей вексель мой адрисованъ, представила его ко взысканію съ поручителя по мнѣ Губкина въ Санктъ-Петербургъское Губѣрнское Правлѣніе, о чѣмъ узнавъ, я помянутую данную мнѣ росписку выслала къ поручителю, то и производилось дѣло въ тамошнихъ присудственныхъ мѣстахъ, гдѣ Исакъ Ганнибалъ далъ обязательство по вѣкселю деньги заплатить въ двѣ недели, однако жъ рѣшено, чтобъ отыскивала я свою претензію формою суда, а по векселю деньги съ меня взыскать; кои со всею по вексельному Уставу строгостію взыскиваются такъ, что я, какъ совершенная заимщица, содержалась подъ стражею, часть родственнаго моего имѣнія съ публичнаго торга продана и остальное, составляющѣе мое пропитаніе, назначено къ таковой же продаже. Всемилостивѣйшая Государыня! Сверхъ такого Исакомъ Ганнибаломъ меня гибѣльнаго пораженія, долженъ онъ мнѣ взятыми у меня заимообразно осмъю

295

тысячами шестью стами рублями по письменному въ исправной заплатѣ за его и благородныхъ свидетелѣй руками обязательству, да по протестованному векселю еще капитала болѣе четырехъ тысячь рублей. Я представляла всѣ то въ присудственныя мѣста Псковскаго намѣстничества, господамъ Генералу Губернатору и наконецъ правящему его должность, отъ коихъ видела только одно по мѣре Высочайше отъ Вашего Императорскаго Величества дарованной имъ власти о произведеніи въ действо побуждѣніе; Ганнибалъ же, имѣвъ совершенное ево жительство Псковской губѣрніи въ Новоржевскомъ уездѣ, при всякомъ случае его къ суду позыва отзывается отълучьками изъ Псковской въ Санктъ Петербургскую, а отъ толь во Псковскую губерніи, и такъ въ томъ только всіо время протекало; я же между тѣмъ приобретенной добродушиемъ моимъ, Ганнибаломъ составленный мнѣ гибильный жребій, — и такъ рѣшилась было хъ кратчайшему моей истинны, исколь Ганнибалъ противъ моего къ нѣму, по связи бывшаго моего мужа, а его брата, добраго разположенія отъдаленъ отъ благородности, прибѣгнуть въ Совѣстный Судъ, от коего по зделанному позыву и Ганнибалъ не отъзывался, а обещевался письменно какъ Совѣстному Суду, такъ и господину правящему должность Генерала Губѣрнатора Псковскаго и Смоленскаго и кавалеру Осипову явится, на послѣдокъ и отъ того совершенно отозвался, слѣдовательно не остается мнѣ и надежды къ полученію хотя моей собъственности, въ замѣнъ терпимыхъ мною за него изнуренія и лишенія днѣвнаго пропитанія.

Помилуй, Всеавгустѣйшая и Всемилостивѣйшая матерь, призри благосердымъ своимъ окомъ на нещастное состояніе той, которая не можетъ назватся ни вдовою, ни мужнѣю женою, — повели отъринуть Ганнибалово отъ разбирательства со мною Совѣстнымъ Судомъ отъбывательство. Всемилостивѣйшая Государыня! Я отънюдъ нельщусь какимъ либо корыстолюбиемъ, а только заплати Господинъ Ганнибалъ по векселю, за него мною данному подъпорутчицы Крыгеровой, возврати проданное мое родовое за оной долгъ имѣніе и отдай мнѣ одинъ настоящій по векселю и по обязательству ево капиталъ, а узаконенныя проценты предоставляю на употребленіе въ пользу Псковскаго Намѣстничества Приказу общественнаго призренія.

 Всемилостивѣйшая  Государыня

     Вашего  Императорскаго  Величества

    Вѣрноподъданная

 Капитанъша  Устинья  Талъстая.

Февраля  5  дня
     1796  года.
      Псковъ.

296

Намъ неизвѣстно, къ сожалѣнію, какая резолюція была положена на этомъ прошеніи.

Начатый процессъ Устиньи Ермолаевны Толстой съ Исаакомъ Абрамовичемъ длился нѣсколько лѣтъ. Намъ не удалось узнать, чѣмъ онъ окончился, но въ Императорской Публичной Библіотекѣ находится собственноручное письмо Исаака Абрамовича Ганнибала къ Александру Андреевичу Беклешову отъ 26-го октября 1801 г.1), гдѣ Ганнибалъ горько жалуется на свое бѣдственное положеніе: «в конецъ разстроенъ и раззорѣнъ будучи во всѣхъ частяхъ своего состоянія, безъ всякой при томъ надѣжды и средства къ возстановленію онаго». Въ іюлѣ 1801 г. Исаакъ Абрамовичъ подалъ прошеніе на Высочайшее имя, но, не получивъ отвѣта, просилъ Беклешова ходатайствовать о дарованіи ему Высочайшей милости и приложилъ копію съ поданнаго прошенія. Въ прошеніи этомъ Ганнибалъ писалъ между прочимъ:

«Имѣя 15 человѣкъ дѣтей, изъ коихъ 3 сыновей продолжаютъ дѣйствительную Службу, а трое находятса въ корпусахъ; изъ дочерей же 2 находятса въ военномъ Сиротскомъ корпусѣ, а 5 остаются при мнѣ, — не малое надлежало употребить иждивеніе для доставленія одного только содержанія, потребнаго къ сохраненію бытія ихъ, кольми паче для усовершенствованія воспитанія приличными наставленіями и науками. Отъ сей уже одной причины имущество мое и жены моей, состоящее изъ 300 душъ, неминуемо должно было пріити въ истощеніе и уменьшеніе, — но къ сему присоединились еще случайныя обстоятельства: четырекратны пожаръ и другія неблагопріятности, которыя в конецъ разрушили мое состояніе, необходимымъ впаденіемъ въ немалыя долги, за удовлетвореніе коихъ, сверхъ понесенныхъ мною жестокихъ злостраданій, лишился нынѣ всего имущество, а семейство мое подверглося совершенной гибели, лишася пропитанія, покрова, помощи и самой надѣжды къ своему спасенію, потому наипаче, что по уничтожении лѣснаго управленія лишился я и мѣста Оберъ-форштмейстерскаго во Псковской губерніи, которое составляло единственную подпору въ моемъ бѣдствіи»... и просилъ «о взятіи вышеозначеннаго родоваго моего и жены моей имѣнія въ банкъ съ выдачею мнѣ на уплату долговъ 25-ти тысячъ рублей, расположа уплату сей суммы

297

по годно. Симъ только великодушнымъ дѣйствіемъ можетъ спасено быть мое семейство отъ нищеты и презренія, каковое бѣдность влечетъ за собою; а дѣти мои, посвященные на службу Вашего Императорскаго Величества, усугубятъ чрезъ то свою ревность и вѣрноподданническое усердіе ко славѣ своего Всемилостивѣйшаго Государя и пользѣ отечества».

    Псковъ
іюля 30 дня
    1801 г.

По прошествіи двухъ лѣтъ, не получивъ ожидаемой царской милости, Исаакъ Абрамовичъ рѣшился безпокоить Державина, въ надеждѣ на его вліяніе, для полюбовнаго окончанія процесса съ Толстой.

Упомянувъ и тутъ о своемъ безвыходномъ, бѣдственномъ положеніи, Исаакъ Абрамовичъ говорилъ1), что, не желаетъ обременять Престола, а «щастливая минута внушила» ему, «что Отечество имѣетъ знаменитыхъ Патріотовъ..., облегчающихъ страждающее человѣчество, въ числѣ коихъ Ваше Высокопревосходительство...».

«Съ давнихъ лѣтъ, — пишетъ Исаакъ Абрамовичъ, — начавшія угнетать меня неблагополучія въ такихъ предпріятіяхъ, кои казалися соотвѣтствующими истинной пользѣ моей, вовлекли меня въ долговыя обязательства съ Капитаншею Устиньею Толстой; перьвое дано было въ восьми тысячахъ шести стахъ рубляхъ, данное для заплаты за нее по векселю подпоручицы Кригеровой. — Обременилъ бы я Ваше Превосходительство изображеніемъ всего порядка и теченія произшедшихъ изъ того процессовъ: опредѣленіи Правительствующаго Сената въ 9-ты дѣнь декабря прошедшаго 1802-го года все оное въ себѣ заключаютъ, коими заключилъ означенныя иски Капитанши Толстой взыскать съ меня съ узаконенными по роду обязательствъ процентами — Ето есть самое погубнѣйшее въ жизни моей обстоятельство, отъемлющее весь способъ къ нѣкоторому поправленію; ибо чрезъ часть наслѣдства, слѣдующаго мнѣ послѣ покойнаго брата моего Ивана Абрамовича Ганнибала, надѣялся я разобратса съ нѣкоторыми кредиторами, вынудившими отъ меня за маловажныя ссуды знатныя пожертвованія лутчимъ моимъ имѣніемъ. — Но новая оная буря стремится совсемъ испровергнуть и сіи слабыя остатки Надѣжды и Щастія; а что всего бѣдственнѣе, что

298

я имѣю дѣло съ такимъ человѣкомъ, коего сердце чуждо сострадательности — вся толпа моего семейства естли бы превратилася въ потоки слезъ, едва ли можетъ возбудить къ себѣ соболѣзнованіе, — не получа еще успѣха въ дѣлѣ своемъ, въ бытность свою во Псковѣ огласила къ крайнему моему прискорбію, что она единымъ только порабощеніемъ меня съ семействомъ останется довольною, щитая выигрышъ свой какъ бы вещію маловажною.

Ваше Высокопревосходительство, вы только по спроведливости можете чувствовать отношеніе между человѣколюбіемъ и жестокосердіемъ, — я, до толикой степени угнетенный жестокимъ жребіемъ, чѣмъ могу показатса столь торжествующей побѣдительницѣ, какъ не предмѣтомъ отвращенія очей ея достойнымъ? Для убѣжденія ея къ великодушному со мною поступку и умѣренности въ требуемомъ искѣ, потребно средство особеннѣйшее, каковое Вашего только Высокопревосходительству простираю всепокорнѣйшую мою прозьбу, запечатлѣваемую слезами всего бѣдствующаго моего семейства о великодушнѣйшемъ участіи въ моемъ положеніи и преклоненіи Соперницы моей Капитанши Толстой о разборѣ со мною дружелюбнымъ и неотяготительнымъ для меня образомъ, дабы хотя последніе дни жизни моей ознаменовались и для примѣра другимъ Христіанскою кротостію и безкорыстіемъ, а Ваше Высокопревосходительство сверъхъ глубочайшаго моего и семейства моего почитанія и преданности особѣ вашей достодолжныхъ услышите нѣкогда оный гласъ:

Блажени  Миротворцы!

ч.  23  іюня
  1803  году
г.  Псковъ.

На этомъ письмѣ Ганнибала собственноручная резолюція Державина: «Какъ жена проситѣлева [брата] къ миру не склонъна, а трѣбуитъ должныхъ ей денегъ, то сіе отдать въ архиръ. Марта 30 дек. 1804 г.».

Во время отсутствія Осипа Абрамовича въ плаваніи Устинья Ермолаевна пеклась объ его интересахъ и подавала на Высочайшее имя прошенія (въ 1785 и 1786 г.), умоляя Императрицу оградить его права на принадлежащее ему расхищаемое имущество; Толстая имѣла въ виду село Кобрино, взятое въ опеку, назначенную надъ малолѣтней дочерью Осипа Абрамовича — Надеждой. Въ одномъ изъ своихъ прошеній Устинья Ермолаевна упоминала о своемъ приданомъ, слишкомъ въ 27 тысячъ рублей, полученномъ

299

будто бы отъ нея Осипомъ Абрамовичемъ по рядной записи и прибавляла, что не хочетъ окончательно разорить своего бывшаго мужа немедленнымъ требованіемъ своихъ денегъ, но проситъ Императрицу повелѣть возвратить принадлежащее ему село Кобрино, гдѣ хозяйничаетъ его первая жена, чтобы онъ могъ съ нею, Толстой, расплатиться. Въ заключеніе она молила Императрицу разрѣшить ей провести остатокъ дней своихъ съ «бывшимъ мужемъ», какъ называетъ она Осипа Абрамовича1).

По возвращенія своемъ изъ плаванія, Осипъ Абрамовичъ считалъ, что онъ отбылъ наказаніе и не подлежалъ болѣе никакой карѣ, и когда администрація края не разрѣшила ему участвовать въ выборахъ, онъ принесъ на нее жалобу Императрицѣ; впрочемъ, главнымъ мотивомъ его прошенія на Высочайшее имя, поданное въ мартѣ 1792 г., было стремленіе отобрать у опеки деревню Кобрино2) и мызу Руново, предоставленныя судомъ его малолѣтней дочери. Интересно въ его прошеніи3) изложеніе исторіи его второй женитьбы съ его собственной точки зрѣнія:

Всеавгустѣйшая  Монархиня!

Милосердіе и судъ предстоятъ Божественному престолу Вашему! Услышите гласъ страждущаго отъ неправдъ ближнихъ своихъ.

Начальный и главный источникъ моихъ несчастій, перьвая жена моя Марья Алексѣева, по отцѣ Пушкина, которая въ отсудствіи моемъ бѣжала изъ дому отца моего, письменно отъ сожитія со мною и отъ всѣхъ съ меня претензій отказалась, и потомъ, поживъ въ Санктъ-Петербургѣ около семи

300

мѣсяцовъ, предосудительнымъ для ея пола образомъ скрылась, куда — неизвѣстно. Въ сей неизвѣстности прошло болѣе двухъ лѣтъ, и я, будучи во Псковскомъ Намѣстническомъ Правленіи Совѣтникомъ, предъ праздниками Рождества Христова приѣхалъ въ Санктъ-Петербургъ для испрошенія отъ Псковскаго Архіепископа разводной грамоты, которую сей Преосвященный и обѣщалъ мнѣ дать послѣ праздниковъ; въ теченіи оныхъ во многихъ домахъ слышалъ я, что жена моя померла и въ то же время отъ роднаго ея брата, Статскаго Совѣтника Михайлы Алексѣева Пушкина, жившаго всегда съ нею вмѣстѣ, получилъ увѣдомительное письмо, собственною ево рукою ко мнѣ писанное, что означенная жена моя, а его сестра такого-та года, мѣсяца и числа волею Божіею помре; по чему считая за ненужное, имѣть разводную грамоту, до истеченія праздниковъ возвратился во Псковъ къ своей должности, гдѣ, спустя довольное время, женился на другой законнымъ порядкомъ. Но къ изумленію моему черезъ мѣсяцъ по сей женидьбѣ перьвая жена моя воскресла и подала прошеніе о разводѣ ея со мною во Псковскую Духовную Консисторію, которая не учинила о показанномъ письмѣ Михаилы Пушкина законнаго слѣдствія, а, принявъ одно простое его отъ письма своего отрекательство за основательное, опредѣлила: перьвой и второй женамъ моимъ вытти за мужъ, за кого похотятъ, а меня, яко явнаго прелюбодѣя, заключить въ Монастырь на семъ лѣтъ и мнѣ не жениться, доколѣ та или другая живы будуть, что и рѣшеніемъ Святѣйшаго Синода утверждено.

Таковое Духовнаго Правительства сужденіе совершенно лишило меня душевнаго спокойствія, но Ваше Императорское Величество, видя не умышленное прегрешеніе, по ухищренію другаго мною содѣянное, строгость закона правосуднымъ вашимъ милосердіемъ умѣрили и высочайшимъ указомъ 1784-го года Марта 4-го дня всемилостивѣйше повелѣть благоволили за ту мою вину отправить меня для покоянія на корабляхъ вашихъ на цѣлую компанію въ Севѣрное море, дабы я службою прегрешеніи свои наградить могъ.

Въ продолженіи онаго братъ мой, Генералъ-Порутчикъ и Кавалеръ Иванъ Аврамовичъ Ганнибалъ по востребованному отъ него отчету въ построеніи Города Херсоня, ему препорученномъ, имѣлъ надобность въ бывшемъ у принятіи прошеній по военнымъ дѣламъ Г-нѣ Бригадирѣ, что нынѣ Генералъ Маіоръ и Кавалеръ, Петрѣ Ивановичѣ Турчаниновѣ, которому перьвая жена моя причитается въ свойствѣ, принялъ сію подъ покровъ свой и за тѣмъ

Перьвое, 1783-го Года Ноября 8-го числа, чрезъ онаго Господина Турчанинова не посовѣстился поднести Вашему Императорскому Величеству

301

собственноручное письмо, которымъ прописывая, что яко бы я спѣшу къ совершенному имѣнія моего раззоренію, проситъ Святѣйшими вашими законами предварить оное, — симъ образомъ приуготовя твердый оплотъ будущимъ своимъ въ разсужденіи меня неправдамъ.

Второе, не смотря на то, что при полюбовномъ нашемъ раздѣлѣ уступили мы ему одному всю отцовскую библіотеку1), цѣлой ящикъ золотыхъ медалей, всѣ физическія и механическіе инструменты, всѣ мебели и протчее, что все по меньшей мѣрѣ 20000 ру. составляетъ, завладѣлъ онъ слѣдующими мнѣ въ указную частъ 15000 ру. изъ числа положенныхъ покойнымъ отцемъ нашимъ и, послѣ смерти сего, имъ по довѣрености вынутыхъ 60000 ру., о чѣмъ и дѣло у меня съ нимъ съ 1788-го года въ Правительствующемъ Сенатѣ имѣется, которому имяннымъ Высочайшимъ Вашего Императорскаго Величества указомъ отъ 1791-го года, Декабря 5-го дня, повелѣно «сіе дѣло разсмотреть и рѣшить по законамъ немѣдленно», на что и ожидаю рѣшенія.

Третіе, въ означенномъ указѣ Марта 4-го дня, въ 5-м пунктѣ, написано: «назначенную мною въ поданномъ Вашему Императорскому Величеству прошеніи изъ доставшагося мнѣ по наслѣдству послѣ отца моего четвертую часть недвижимаго имѣнія, состоящую близъ Санктъ-Петербурга изъ деревни Кобриной съ принадлежащими къ оной части угодьями, отдать въ вѣдомство Дворянской опеки, дабы оное употреблено было въ пользу и на содержаніе малолѣтной моей дочери Надѣжды, прижитой съ перьвою моею женою». Мысль моя была: изъ доставшагося мнѣ недвижимаго наличнаго имѣнія дать дочерѣ указную четырнатцатую часть, каковую четвертая часть изъ Деревни Кобриной составляетъ и для содержанія ея, яко малолѣтной, по добротѣ своей и близости къ городу довольно достаточна. Но Софійская Дворянская Опека, опредѣля къ малолѣтной опекуномъ брата моего, Генералъ-Маіора Петра Аврамовича, руководствуемаго всегда частію братомъ Иваномъ Аврамовичемъ, и показаннаго Михаилу Пушкина, обѣими ими управляющаго, спрашивала Санктъ-Петербургскій Верхній Земскій Судъ, изъ всего-ли доставшагося мнѣ послѣ отца моего недвижимаго имѣнія, или изъ одной токмо деревни Кобриной выдѣлить четвертую часть? Но что оный Судъ, по несправѣдливому внушенію тѣхъ опекуновъ, Дворянской опекѣ указомъ предписалъ: «взять въ ея веденіе не точію всю деревню Кобрино, которая изъ всѣхъ деревень моихъ лучшая, гораздо доходнѣе и содержитъ въ себѣ мужеска пола 107 душъ, каковыхъ всѣхъ и состоитъ за мною но ревизіи токмо 323 души; но и мызу Руново съ тремя мужеска пола душами, къ Деревнѣ Кобриной совсемъ не принадлежащую

302

и отъ оной рѣчкою отдѣленную, которая имѣетъ свои особыя дачи, особо въ полюбовномъ раздѣлѣ нашемъ показана и особо по 4-й ревизіи писана; и потому, въ отсудствіи моемъ въ Северной Морской Компаніи, упомянутыми опекунами въ сопровожаніи Брата моего Ивана Аврамовича взята въ ихъ распоряженіе, не четвертая-надесять и не четвертая, а нарочито болѣе нежели третія часть всего моего недвижимаго имѣнія въ противность того. Высочайшаго Вашего Императорскаго Величества указа. На каковое видимое притесненіе приносилъ я жалобу Санктъ-Петербургской Гражданской Палатѣ, которая Верхнему Земскому Суду указала: «выдѣлить изъ всѣхъ моихъ деревень четвертую часть, 80-ть душъ, и оную взять изъ деревни Кобриной, а излишнія за тѣмъ въ оной души и мызу Руново отдать мнѣ обратно во владѣніе. Каковое Палаты рѣшеніе хотя и не со всемъ сходное съ назначеніемъ Вашему Императорскому Величеству мною поднесеннымъ, однако же утвердилъ я своимъ согласіемъ, единственно въ томъ упованіи, что братъ мой Иванъ Аврамовичъ и шуринъ Михайло Пушкинъ тѣмъ довольны будуть и прекратятъ свои въ разсужденіи меня неправедныя гоненіи. Но и сія надѣжда меня обманула. Опекуны отъ Правительствующаго Сената исходатайствовали указъ, коимъ той Гражданской Палатѣ предписано: «рѣшить дѣло снова, а деревню Кобрино, не изключая и мызы Руновой, оставить подъ вѣдомствомъ опеки по прежнему». Такимъ образомъ волоча изъ суда въ судъ, ввели меня въ тяжбу съ собственною моей дочерью, которой назначилъ я ту часть изъ доброй моей воли. Между тѣмъ Михайло Пушкинъ уже осьмой годъ владѣетъ тѣми селеніями, въ коихъ по часту живетъ съ женою своею, вырубилъ лесу болѣе, нежели на 15000 ру., не радитъ о пашнѣ и тѣмъ доводитъ крестьянъ до сущей бѣдности (о чѣмъ въ Дворянскую Опеку и Губернское Правленіе прошенія не однократно были подаваны), зная, что все то имѣніе въ случае смерти малолѣтной или по прошествіи установленныхъ для Опеки лѣтъ, гдѣ я пристроить ее не оставлю, по законамъ мнѣ возвращено быть имѣетъ.

Изъ сего Ваше Императорское Величество усмотреть благоволите, что не самъ себя я раззоряю, а раззорилъ и раззоряетъ меня единокровный братъ мой Иванъ Аврамовичъ обще съ Михайлою Пушкинымъ. По чему и донесеніе перьваго о мнѣ, Вашему Императорскому Величеству учиненное, есть ложное. Сіе свидѣтельствуетъ вашъ выборъ меня въ Совѣтники Здѣшняго Губернскаго Правленія, изъявленный имяннымъ вашимъ указомъ, вскорѣ по открытіи Санктъ-Петербургской Губерніи воспослѣдовавшимъ, каковою высочайшею Вашего Императорскаго Величества милостію за приключившеюся мнѣ тогда болѣзнію не могъ я воспользоваться; свидѣтельствуетъ

303

то письмо отъ брата моего, Исаака Аврамовича ко мнѣ писанное, въ которомъ онъ чинимыя мнѣ отъ Ивана Аврамовича раззореніи изъ братьняго о мнѣ сожалѣнія живо изображаетъ, называя его несправедливымъ и бездушнымъ человѣкомъ1); свидѣтельствуетъ собственноручное его самово Ивана Аврамовича письмо, до вступленія его въ связь съ Господиномъ Турчаниновымъ ко мнѣ пущенное, гдѣ онъ о случившемся мнѣ нещастіи по поводу втораго брака, яко братъ, сожалѣетъ и обѣщаетъ употребить всѣ свои силы на облегченіе судьбы моей ²), съ которыхъ писемъ при семъ Вашему Императорскому Величеству подношу копіи, а оригиналы при мнѣ имѣются. И наконецъ Аттестатъ, почти отъ всего Псковскаго Дворянства въ добропорядочномъ моемъ поведеніи мнѣ данный.

Всемилостивѣйшая Государыня! кленусь всевышнымъ Творцемъ, что нестолько убыль, ежегодному моему, весьма посредственному доходу неправедно нанесенная и наносимая, сколько обнесеніе меня предъ Освященною особою Вашею, братомъ моимъ учиненное, отяготили мое состояніе; перьвая навлекла токмо на меня не малые долги, которые по возвращеніи мнѣ насильно взятаго заплачены быть могутъ; но другое отъемлетъ надѣжду къ оправданію моему предъ Лицемъ Всеавгустѣйшей моей повелительницы и тѣмъ терзаетъ духъ мой безпрестанно; въ семъ положеніи постигло меня еще слѣдующее приключеніе, вѣроятно, тѣми же моими непріятелями устроенное, которое довершило мое нещастіе.

Неумышленное мое во второй бракъ поступленіе Ваше Императорское Величество Всемилостивѣйше повелѣли наградить мнѣ службою: «здѣлать на корабляхъ Вашихъ цѣлую компанію въ Северное море»; оная компанія мною тогда же здѣлана, о чемъ и Правительствующему Сенату донесено, который мнѣ объявилъ, что болѣе дѣла до меня не имѣетъ, а ѣхалъ бы, куда надлежитъ: въ слѣдствіе сего и не долженствовалъ я подлежать за ту мою вину другому какому-либо истязанію; но когда во Псковской Губерніи происходилъ пятой выборъ дворянъ къ должностямъ, и я всѣми дворянами единогласно назначенъ былъ въ Верхній Земскій Судъ, въ которомъ званіи всѣмъ обществомъ лично поздравленъ и съ протчими выбранными представленъ былъ на утвержденіе отправляющему должность Правителя, Господину Дѣиствительному Статскому Совѣтнику и Кавалеру Харитону Лукичу Зуеву; тогда оный, утвердя въобще всѣхъ избранныхъ, по возвращеніи въ Камеру собранія запискою своею чрезъ Губернскаго Прокурора меня вызвалъ, гдѣ мнѣ приказано отъ собранія удалиться, чему я и повиновался; но присудствовавшее дворянство, возвратя меня въ собраніе, требовало изъясненія о таковомъ со мной поступкѣ, на что правящій

304

должность Правителя объявилъ, что ни въ ономъ собраніи быть, ни какой либо должности получить мнѣ не подобаетъ, за учиненнымъ отъ Духовнаго Правительства по второму браку моему рѣшеніемъ, противъ чего все благородное общество дѣлало свои возможныя представленіи, кои однако же не были благоуспѣшны, — и потому велѣно было мнѣ вторично изъ собранія удалиться, что поразило меня столько, что уже не могъ я учинить сего самъ собою, а выведенъ былъ своими сотоварищами, и хотя общество, пріемля участіе въ семъ поруганіи, тотъ же день послѣ обѣда паки собралося вторично, гдѣ Губернскій и всѣ Уѣздные Предводители со всѣми дворянами о моемъ безпорочномъ поведеніи учинили и подписали свидѣтельство, которое къ Вашему Императорскому Величеству при моемъ всеподданнѣйшемъ прошеніи и послано было чрезъ почту въ Июнѣ месяцѣ 1790-го года; однако же позоръ тотъ имѣлъ въ мысли мои такое вліяніе, что я въ скорости получилъ ударъ, который на то время лишилъ меня употребленія обѣихъ ногъ, коими и нынѣ едва владѣю.

Всемилостивѣйшая Государыня! всѣ сіи единовремянно дѣйствующія напасти превзошли мѣру моего терпенія и повергли меня въ совершенное отчаяніе, изъ коего извлещи въ состояніи единое токмо Вашего Императорскаго Величества правосудное милосердіе, къ коему отъ глубины сердца вопію, имянемъ моимъ, именемъ умершаго отца моего, вѣрою и правдою великимъ предкамъ Вашимъ и наконецъ Вамъ, Великая Государыня, служившаго. Повелите, человѣколюбивѣйшая Мать Отечества, во избавленіе меня, погибающаго отъ руки сильной и неправедной брата моего, окинувшаго союзъ родства, и дикими народами почитаемаго, Высочайшимъ Вашимъ указомъ: возвратить мызу Руново со взятыми излишне изъ деревни Кобриной душами въ мое по прежнему владѣніе, дѣло по Сенату рѣшить по законамъ, безъ дальняго отлагательства, и какъ я вину, вторымъ бракомъ по невѣденію содѣянную, наградилъ службою, то впредъ допустить меня къ выборамъ на службу Вашему Императорскому Величеству, къ которой буде не болѣе, то совершенно не мѣнѣе рвѣнія имѣю, какъ и протчіе Ваши вѣрноподданные. Чрезъ сіе, Всемилостивѣйшая Государыня! ожитворите жизнь мою и возстановите меня, неправедно раззореннаго!

Всемилостивѣйшая  Государыня

Вашего  Императорскаго  Величества

вѣрноподданный

Морской  Артиллеріи  втораго  ранга  Капитанъ

Іосифъ  Ганјбалъ.

Марта       -го  дня
    1792-го  года.

305

Дѣло, въ которомъ находится это прошеніе, озаглавлено слѣдующимъ образомъ: «Морской Артиллеріи капитана Ганнибала. Рѣшено по послѣднему его прошенію таковаго же содержанія, препровожденному къ Генералу Прокурору Майя 11, 1794 г.».

Отношенія между «бывшими» супругами не измѣнились по возвращеніи Осипа Абрамовича во Псковъ: они, конечно, постоянно видѣлись, можетъ быть, по долгу живали подъ одною кровлею. Осипъ Абрамовичъ прилагалъ всѣ старанія для лучшаго матеріальнаго обезпеченія Устиньи Ермолаевны. Но всему бываетъ конецъ, — и этой идилліи суждено было завершиться самымъ плачевнымъ образомъ. Прошеніе1) Осипа Абрамовича на имя Императора Павла I посвящаетъ насъ въ печальный для Ганнибала исходъ его романа съ Толстой:

Августѣйшій  Монархъ!
        Всемилостивѣйшій  Государь!

Угнѣтенной несчастными стечениями въ жизни своей, кои растроили душевное спокойствие, притомъ и состояние, безъ защиты и приближенной уже бедствиями къ концу горестныхъ и несчастнѣйшихъ дней! приемлетъ дерзость повергнутъ къ священнѣйшему престолу Вашего Імператорскаго Величества всѣподанѣйшіи строки чистосердечнаго признания.

Отеческое милосердие, съ коимъ ты, Августейшій Монархъ, приемлешъ прозбы несчастныхъ и имъ покровительстуешъ, воспламенили во мнѣ уже угащей Лучъ надежды.

По несчастию моему бывшая жена моя Устинья Ермолаева дочъ, жена покойнаго Капитана Толстаго, с коею бракъ мой блаженыя и вечно Славы достойныя памяти Августѣйшая Родителница Вашего Імператорскаго Величества благоволила уничтожитъ и признать оной за недействительной; сего Генваря месяца утруждала Вашего Імператорскаго Величество прозьбою о взысканіи съ меня по рядной, данной мною ей по замужствѣ въ двадцатьсемъ тысячъ рублей. Признаюсъ, Всемилостивѣйшій Государъ, что оная деиствително мною дана: но, не получая за нею приданое ни малой

306

части изъ означеннаго числа, коего она по состоянию еѣ до замужства, кое извѣстно всему Псковской Губерніи благородному обществу, таковаго немаловажнаго количества она имѣть никогда не могла, а дана оная изъ одной моей к ней любви и привержености; но, оставя все сіи дальновидныя ислѣдованія, я, живши еще съ нею, собственностию моею построилъ ей в городѣ Псковѣ домъ, в коемъ она ныне сама живетъ и пользуется онаго доходами; подъ городомъ купилъ дачу, устроилъ оную, доходы оной доставляютъ ей непосредственое, притомъ зделано мною ей по еѣ желанию довольное число брилиантовыхъ вещей и серебро, доставшееся мнѣ по раздѣлѣ съ братьями по кончинѣ Родителя нашего, все мною ей предоставлено, что составитъ суммою противъ рядной, и она, признавъ уже себя удовлетвореною по оной, дала мне в томъ и расписку, чтобъ ей по оной с меня никакого взысканыя не чинитъ, о чемъ неоднократно говорила Господину полковнику Александру Максимовичу Вымдомскому1) и артиллеріи подпорутчику Павлу Ивановичу Неѣлову. Но во усугублению совершеннаго маего несчастия оная ея росписка у меня по бытности моей въ еѣ домѣ похищена, а она, воспользуясъ симъ случаемъ, споспѣшествующимъ еѣ коварству, означенную рядную представила правительству, дабы по оной съ меня учинитъ взыскание, и тѣмъ въвела меня до бедственнаго состояния, въ коемъ я нынѣ по несчастію нахожусъ. Вотъ истенное мое признание, Августейшій Монархъ, моего проступка и обличения ея несправедливаго поступка.

Се нынѣ отъ милосердия и правосудия твоего ожидаю облехчения скорбной участи моей, не лиши покрова твоего, Всемилостивѣйшій Государь, и послѣдняго и нужнаго пропитания, оставшагося у меня при долгахъ. Ты единъ, твое человѣколюбие могутъ востановитъ спокойствие разстроеннаго духа нещастнаго, вопиющаго: «оживи благостию Твоею».

  Всемилостивѣйшій  Государь

Вашего  Імператорскаго  Величества

верноподданной

     Отставной  Флота  Артиллеріи  втораго  Ранга

  Капитанъ  Іосифъ  Абрамовъ  сынъ  Ганнибалъ.

Марта  23-го  дня
1797-го  года
    Опочка.

307

Но тѣ, въ кому благоволила Екатерина II, не пользовались благосклонностію Павла I: на приложенномъ прошеніи Осипа Абрамовича карандашемъ сдѣлана помѣтка: «оставлено безъ резолюціи».

Процессъ между бывшими супругами не кончился при ихъ жизни, какъ о томъ свидѣтельствуетъ извлеченіе изъ прошенія Петра Абрамовича Ганнибала на имя Императора Александра I отъ октября 18131) г., гдѣ Петръ Абрамовичъ пишетъ, что въ Сенатѣ находится

«дѣло, поступившее изъ Псковск. губ., ныне умершихъ брата моего раднаго флота капитана Иосифа Ганнибала съ бывшею его женою по первомъ муже капитаншею Устиньей Талстой, другъ друга порочущихъ въ обоюдныхъ ихъ денежныхъ искахъ, и с темъ умерли, а решимости не получили; а потому я, за смертию брата моего бывъ попечителемъ въ именіи у наследницы его дочери, и утруждалъ Правительствующій Сенать об законченіи упомянутаго дѣла, и ежели сему конецъ послѣдовалъ, всеподданнѣйше прошу».

Послѣ окончательнаго разрыва съ Устиньей Ермолаевной Толстой Осипъ Абрамовичъ поселился въ селѣ Михайловскомъ; подводя итоги своей тревожной жизни, онъ могъ убѣдиться, какъ непрочно было его счастье, и въ какія, повидимому, недостойныя руки онъ отдалъ свою судьбу...

Осипъ Абрамовичъ Ганнибалъ умеръ 12-го октября 1806 г. и похороненъ въ Святогорскомъ монастырѣ рядомъ съ могилою своего внука — Пушкина2).

Мы имѣемъ мало свѣдѣній о личной жизни первой жены Осипа Абрамовича — Марьи Алексѣевны Ганнибалъ, и не знаемъ, какъ она воспользовалась данною ей Осипомъ Абрамовичемъ «золотою вольностію». По окончаніи процесса съ мужемъ Марья Алексѣевна, по словамъ Л. Н. Павлищева3), продала имѣніе Кобрино,

308

купила подмосковное сельцо Захарово и посвятила себя воспитанію дочери. Выдавъ ее замужъ за С. Л. Пушкина, Марья Алексѣевна поселилась у нихъ и не разставалась съ ними до самой своей смерти.

Марья Алексѣевна была первою наставницею внуковъ, учила ихъ русской грамотѣ и имѣла благотворное вліяніе на внуковъ, сильно къ ней привязанныхъ. Это не мѣшало ей заботиться и о другихъ родственникахъ: такъ, она хлопотала о помѣщеніи своего племянника и крестника, А. Ю. Пушкина, въ Шляхетный Кадетскій Корпусъ, о чемъ свидѣтельствуютъ прилагаемыя выписки изъ Архива Перваго Кадетскаго Корпуса, любезно сообщенныя мнѣ Вадимомъ Львовичемъ Модзалевскимъ.

Въ высокопочтенный Совѣтъ Императорскаго Сухопутнаго Шляхетнаго Кадетскаго Корпуса

отъ  флота  капитанши  Марьи     

Алексѣевой дочери  Ганибаловой.  

Объявленіе.

Имѣю я племянника роднаго Александру Юрьева сына Пушкина, котораго, въ силу публикованнаго отъ Ея Императорскаго Величества о Кадетскомъ Корпусѣ устава, на предписанномъ въ немъ основаніи желаю отдать въ перьвой возростъ благородныхъ воспитанниковъ, съ темъ, что до истеченія показанныхъ въ уставѣ лѣтъ требовать обратно, ниже на временные отпуски не буду; а что онъ племянникъ мой родной, когда родился и кемъ крещенъ, такъ же и о дворянствѣ прилагаю при семъ свидѣтельствы.

Марья Ганнибалова.

Марта           дня
   1785-го года.

^*_*^*

1785-го году, февраля 20 дня. Воронежской епархіи, Липецкой округи, церкви Покрова Пресвятыя Богородицы священникъ Алексѣй Андреевъ, выправясь по записке в приходе моемъ в записныхъ книгахъ, где значится: что мдаденецъ законно рожденной от примеръ маиора Юрья Алексѣвича и от матери Надежды Герасимовне Пушкиныхъ Александръ въ 1779 году, июля 30 числя, восприемниками были при святом крещениі:

309

подполковникъ Герасимъ Иевлевичъ Рахманиновъ съ флота капитаншею втораго ранга Марьею Алексѣевной Ганибаловой, в чемъ по долгу моему и свидетелствую симъ.

Свещенникъ  Алексѣй  Андреевъ  сынъ  подписалъ.

Васприемницаю  была  Марья  Ганнибалова1).

^*_*^*

Атестатъ.

По указу Ея Императорскаго Величества данъ сей Тамбовскаго наместничества из Липецкого Уѣздного Суда Липецкой округи села Покровского Рижского карабинерного полку примеръ маиора Юрья Алексѣева сына Пушкина сыну ево родному Александръ Юрьеву сыну Пушкину жъ в томъ, что подлинно предки отца ево, вышеписанного примеръ маиора Пушкина издревле дворяня, да и мать ево, а ево маиора Пушкина жена Надежда Герасимова, подполковника Герасима Иевлева сына Рохманинова дочь, из дворянъ же; от роду ему, Александръ Пушкину пять летъ, в чемъ ему во уверение из Липецкого Уѣздного Суда за подписаниемъ присудъствующихъ и с приложениемъ казенной печати сей и атестатъ данъ. Февраля 17-го дня 1785-го года. № 161.

Уездной  судья  Александръ  Ханыковъ.
Заседатель  Василей  Брусенцовъ.
Заседатель  Сергей  Войниковъ (?).
Канцеляристъ  Семен  Кургановъ.               М.  П.

Марья Алексѣевна Ганнибалъ пережила мужа на 12 лѣтъ; она умерла 27-го іюня 1818 г. и похоронена рядомъ съ мужемъ въ Святогорскомъ монастырѣ.

Считаю долгомъ принести мою живѣйшую благодарность Б. Л. Модзалевскому какъ за предоставленные мнѣ документы, такъ и за его цѣнные совѣты и указанія, которыми я пользовалась при составленіи этой статьи.

А. Ганнибалъ.

________