95

Изъ Пушкинскихъ мѣстъ.

Настоящія замѣтки представляютъ собою рядъ данныхъ, относящихся къ тексту и къ біографіи Пушкина, и составлены, главнымъ образомъ, на основаніи матеріаловъ, вывезенныхъ изъ «Пушкинскихъ мѣстъ» въ Псковской и Тверской губерніяхъ. Часть этого матеріала была нами напечатана въ газетѣ «Противъ теченія» и «Свободнымъ художествамъ» (въ 1911 году); но такъ такъ нѣкоторыя наши предположенія нашли себѣ подтвержденіе въ бумагахъ, привезенныхъ въ 1913 году, то пришлось нѣсколько переработать и старый, уже использованный матеріалъ, который входитъ теперь и въ настоящую статью.

1.

Въ 1817 году Пушкинъ впервые проводилъ лѣто въ Псковской губерніи, и съ этого года начинается особенная любовь его къ этому уголку, нашедшая отраженіе во многихъ произведеніяхъ поэта. Здѣсь Пушкинъ имѣлъ возможность познакомиться съ бытомъ русской деревни, отсюда начинается его любовь къ простой, «низкой природѣ», значительной своей простотой и просторомъ полей. Тригорское и Михайловское окружены безконечными полями, и на фонѣ ихъ особенно живописно выдѣляются Святыя Горы, озеро Михайловскаго, серебристо-голубая рѣчка Соротъ, «липовые своды» и «полосатые холмы» Тригорскаго. И въ то время (какъ и въ предыдущее) поэтъ

96

значительную часть своего досуга проводилъ въ «Тригорскомъ замкѣ»1).

О томъ впечатлѣніи, какое произвела Псковская природа на Пушкина, и о томъ чувствѣ, съ которымъ онъ разставался съ дорогими ему мѣстами (поэтъ жилъ въ Михайловскомъ, но столько времени проводилъ въ Тригорскомъ и такъ полюбилъ его, что значеніе Тригорскаго и Михайловскаго въ жизни и творчествѣ Пушкина равно значительны; поэтъ говоритъ чаще даже о нивахъ и холмахъ Тригорскаго), можно судить по слѣдующему его прощанію съ Тригорскимъ, напечатанному неточно во всѣхъ изданіяхъ сочиненій Пушкина:

Простите, вѣрныя дубравы!
Прости, безпечный миръ полей,
И легкокрылыя забавы
Столь быстро улетѣвшихъ дней!
Прости, Тригорское, гдѣ радость
Меня встрѣчала столько разъ!
На то ль узналъ я вашу сладость,
Чтобъ навсегда покинуть васъ?
Отъ васъ беру воспоминанье,
А сердце оставляю вамъ.
Быть можетъ (сладкое мечтанье!),
Я къ вашимъ возвращусь полямъ,
Приду подъ липовые своды,
На скатъ Тригорскаго холма,
Поклонникъ дружеской свободы,
Веселья, Грацій и Ума.

Всѣми изданіями сочиненій это стихотвореніе ошибочно принято за посмертное (оно печаталось при жизни Пушкина и въ

97

приведенномъ нами чтеніи), и послѣдній стихъ по какому-то недоразумѣнію читается явно неисправно:

Веселыхъ грацій и ума.

Въ томъ случаѣ, если бы мы имѣли два авторитетныхъ варіанта этого стихотворенія, мы, не задумываясь, отдали бы предпочтеніе (т. е. приняли бы въ основной текстъ) первому изъ указанныхъ нами, какъ несомнѣнно лучшему по формѣ и болѣе полновѣсному по содержанію. Со стороны чисто-музыкальной, правильный ямбъ

Вӗсѐлья̆, Гра̀ці̆й и Ўма̀

гораздо болѣе подходитъ къ заключительному стиху, чѣмъ ямбическіе пэоны:

Вӗсӗлы̆хъ гра̀ці̆й и умӑ

въ которыхъ трехсложный эпитетъ поставленъ безъ ударенія, что должно считать за ошибку въ техникѣ стиха. Къ числу недостатковъ мы готовы отнести и ритмическое неравенство двухъ половинъ стиха, изъ которыхъ въ одной находится 5 слоговъ (веселыхъ грацій), а во-второй — только два слога (ума̀):

|Веселыхъ грацій| и |ума|.

Что касается до богатства образнаго, то, несомнѣнно, чтеніе «Веселья, Грацій и Ума» даетъ новый образъ поклонника свободной (веселой) жизни, искусства и размышленія, между тѣмъ, какъ расплывчатое понятіе поклонника «веселаго искусства» исключаетъ жизнь, легкое покрывало безумной шалости, которымъ дорожилъ въ то время поэтъ, и нѣсколько измѣняетъ представленіе Пушкина о служеніи искусству.

Повторяемъ, что мы отдали бы приведенному выше чтенію предпочтеніе, если бы имѣли два равно-авторитетныхъ свидѣтельства, но и чтеніе стихотворенія при жизни Пушкина, и записи Прасковьи Александровны Осиповой, въ альбомъ которой было записано это стихотвореніе и которая очень любила и неоднократно списывала его, не знаютъ вовсе варіантовъ. Что касается до датировки этого стихотворенія, то изъ трехъ датъ — 17 августа,

98

1 сентября и 16 сентября (1817 года), имѣющихся въ копіяхъ П. А. Осиповой, слѣдуетъ отдать предпочтеніе первой — 17 августа — какъ по тому, что Пушкинъ 1 сентября 1817 года былъ уже въ Петербургѣ, такъ и по тому, что эту дату имѣетъ альбомъ П. А. Осиповой, заполнявшійся, главнымъ образомъ, на протяженіи 1801 — 1817 гг., между тѣмъ, какъ другія даты выставлены на альбомахъ болѣе позднихъ1).

9 августа 1824 года Пушкинъ пріѣхалъ «въ тѣнь лѣсовъ Тригорскихъ, въ далекій сѣверный уѣздъ»... Два года, проведенные имъ въ Псковской губерніи, — годы, имѣвшіе громадное значеніе и въ жизни, и въ творчествѣ поэта, — привязали его къ родной деревнѣ и оставили въ немъ такія воспоминанія, что онъ вѣчно порывался душою къ Михайловскому и Тригорскому.

Съ благодарностью вспоминалъ поэтъ своихъ друзей, раздѣлявшихъ его уединеніе, но не меньшей благодарной нѣжностью проникнуты его обращенія къ отлогому берегу Сороти и къ миру и сну Тригорскихъ нивъ. Въ годы изгнанія, проведенные имъ въ деревнѣ далекаго сѣвернаго уѣзда, Пушкинъ требовалъ отъ жизни всей ея полноты, и часто чередовались поэтическія его занятія съ тою жизнью, которую Пушкинъ описалъ въ посланіи къ А. Н. Вульфу:

Въ Троегорскомъ до ночи
А въ Михайловскомъ до свѣта.
Дни любви посвящены,

99

Ночью царствуютъ стаканы;
Мы же то мертвецки пьяны,
То смертельно влюблены.

Но еще чаще Пушкину приходилось оставаться въ совершенномъ уединеніи со своей няней: А. Н. Вульфъ навѣщалъ Тригорское только въ каникулярное время, проводя зиму въ «капищѣ наукъ» — въ Дерптѣ; П. А. Осипова часто уѣзжала и увозила съ собою дочерей и племянницъ отъ «чуднаго знатока сердца». И порой единственными собесѣдниками Пушкина бывали няня да... дикія утки, которыхъ онъ пугалъ сладкозвучными строфами. Въ эти годы, проведенные поэтомъ въ Михайловскомъ и Тригорскомъ, онъ почувствовалъ творческую зрѣлость и великую гармонію души и въ концѣ 6-ой главы «Евгенія Онѣгина», въ ясномъ сознаніи наступившаго полудня, свѣтло и легко распрощался съ «легкой юностью». Большую роль при этомъ играла природа, окружавшая Пушкина и содѣйствовавшая его мудрому спокойствію и творческой зрѣлости. Лишнимъ подтвержденіемъ того, что окончаніе 6-ой главы «Онѣгина» имѣетъ автобіографическій характеръ и должно быть пріурочено къ пребыванію поэта въ Михайловскомъ и Тригорскомъ, служитъ слѣдующая запись его, сохранившаяся въ альбомѣ баронессы Е. Н. Вревской:

            Простите, сѣни!
Гдѣ дни мои текли въ глуши,
Исполнены страстей и лѣни
И сновъ задумчивыхъ души ....

2 oct. 18351). How seldom, friend, a good great man obtain.

  Trigorsk.

100

Въ 30-хъ же годахъ, хотя въ душѣ своей онъ сохранилъ благодарныя воспоминанія и любовь къ уголкамъ Псковской губерніи, Пушкинъ сильнѣе стремился въ Болдинскую глушь, гдѣ ничто не развлекало его, гдѣ онъ могъ всею душою предаваться творческимъ снамъ и наслаждаться прогулками, чуть не по колѣна въ грязи. Насколько гармонировала съ душевнымъ тономъ Пушкина въ 20-хъ годахъ красочная природа Псковской губерніи съ ея озерами, рѣчкой, нивами и холмами, а также богатая растительностью Тверская губернія, настолько въ 30-хъ годахъ Болдинская глушь содѣйствовала мечтамъ углубленнаго въ себя Пушкина о «завидной долѣ», о волѣ и покоѣ и являлась обителью трудовъ и чистыхъ нѣгъ. Глухою осенью 1830 года (1 октября) поэтъ, рисуя въ своей «Шалости» видъ Болдина, вспоминалъ живописную природу Псковской губерніи и передалъ свои воспоминанія рядомъ съ Болдинскими впечатлѣніями:

Смотри,  какой  здѣсь  видъ:  избушекъ  рядъ  убогій,
За  ними  черноземъ,  равнины скатъ  отлогій,
Надъ  ними  сѣрыхъ  тучъ  густая  полоса.
Гдѣ  жъ  нивы  свѣтлыя? Гдѣ  темные  лѣса?
Гдѣ  рѣчка? На дворѣ,  у низкаго  забора,
Два  бѣдныхъ деревца стоятъ въ отраду взора, —
Два  только деревца,  и  то  изъ  нихъ  одно
Дождливой осенью совсѣмъ обнажено,
А листья  на другомъ  размокли  и,  желтѣя
Чтобъ  лужу засорить,  ждутъ перваго  Борея.
И  только.  На дворѣ  живой  собаки  нѣтъ.

Что касается до «Пушкинскихъ мѣстъ» въ Тверской губерніи, то о нихъ можно смѣло сказать, что они достаточно хорошо извѣстны всему русскому обществу, несмотря на то, что Малинники, Берново, Покровское и пр. мало посѣщаются даже пушкинистами и пушкиніанцами: эти мѣста были излюблены художникомъ Левитаномъ, жившимъ въ Затишьѣ (рядомъ съ Покровскимъ) и часто вдохновлявшимся природой Тверской губерніи...

101

2.

Во Вревѣ, на холмѣ, была построена княземъ А. Б. Куракинымъ церковь по плану Павла I-го; вскорѣ послѣ освященія церкви колокольня и крыша обрушились, и колоколъ потонулъ въ маленькомъ озеркѣ, расположенномъ у подошвы холма. Князь А. Б. Куракинъ усмотрѣлъ въ этомъ дурное предзнаменованіе и уѣхалъ изъ Псковской губерніи, и въ селѣ Вревѣ и помѣстьѣ бароновъ Вревскихъ — Голубовѣ — сложилась легенда о потонувшемъ колоколѣ, звучащемъ на днѣ озерка. Одинъ изъ варіантовъ легенды говоритъ о томъ, что звонъ колокола доносится передъ смертью какого-либо изъ членовъ семейства бароновъ Вревскихъ; по другому варіанту — колоколъ звучитъ передъ смертью членовъ рода бароновъ Сердобиныхъ1)...

Легендъ въ Пушкинскихъ мѣстахъ сложилось много и многія изъ нихъ касаются непосредственно Пушкина и не только проникаютъ въ печать, но и принимаются за достовѣрныя извѣстія, безъ достаточной провѣрки и строгой критики. Къ числу такихъ легендъ относится и весьма распространенный взглядъ на сестеръ Вульфъ — Анну Николаевну и Евпраксію Николаевну — какъ на прототипы героинь «Евгенія Онѣгина» — Татьяну и Ольгу. Любопытно, что и эта легенда имѣетъ два варіанта, и одинъ изъ нихъ называетъ прототипомъ Татьяны — Анну Николаевну, а другой — Евпраксію Николаевну2).

И несмотря на то, что прототипъ Татьяны, любимой героини Пушкина, казалось бы, долженъ былъ представить громадный интересъ, какъ уясняющій созданіе образа въ поэзіи Пушкина, мы не только не имѣемъ отдѣльной монографіи — изслѣдованія о сестрахъ Вульфъ, но свѣдѣнія о нихъ настолько сбивчивы и

102

неопредѣленны, что до сихъ поръ онѣ поочередно называются прототипами Пушкинской героини.

Основаніемъ этой легенды послужило замѣчаніе, оброненное А. Н. Вульфомъ, что его «сестрицы суть образцы его деревенскихъ барышень, и чуть не Татьяна ли одна изъ нихъ», а сопоставленія нѣкоторыхъ данныхъ распространили эту легенду и (по наиболѣе популярному варіанту) возвели образъ Татьяны къ прототипу ея — баронессѣ Евпраксіи Николаевнѣ Вревской.

Помимо «чуть не» А. Н. Вульфа, за эту легенду (и, въ частности, за отождествленіе Татьяны съ Евпраксіей) говорятъ, будто бы, еще слѣдующія данныя:

1) Сестеръ Вульфъ — двѣ = двѣ героини — сестры въ романѣ;

2) Празднованіе дня Ангела Татьяны и Евпраксіи — 12 января;

3) Надпись на экземплярѣ «Евгенія Онѣгина»: «Евпраксіи Николаевнѣ Вульфъ отъ Автора. Твоя отъ Твоихъ».

И эти данныя казались настолько убѣдительными, что была допущена завѣдомая хронологическая ошибка (или, вѣрнѣе, игнорированіе хронологіи «Евгенія Онѣгина»), и образъ Татьяны не сопоставлялся съ тѣмъ образомъ Е. Н. Вульфъ, какимъ онъ рисуется по стихотвореніямъ, обращеннымъ къ ней1), и по письмамъ Пушкина.

Пушкинъ пріѣхалъ въ Михайловское 9 августа 1824 года съ тремя почти законченными главами романа (3-я глава окончена 2 октября 1824 года) и вполнѣ намѣченнымъ образомъ Татьяны уже во второй главѣ, создававшейся въ 1823 году (слѣдовательно, сознательная связь именъ Татьяны и Евпраксіи, празднующихъ 12 января, — падаетъ сама собой). Образъ Татьяны

103

складывался у Пушкина на югѣ, и предположеніе о томъ, что Евпраксія Николаевна послужила прототипомъ Татьяны, возможно только при допущеніи того, что Пушкинъ писалъ Татьяну по воспоминаніямъ о Псковской губерніи, бережно сохранившимся въ его душѣ отъ 1817 — 1819 гг., т. е. отъ того времени, когда онъ бывалъ въ Тригорскомъ. Такое допущеніе тѣмъ болѣе возможно, что нѣкоторыя Тригорскія впечатлѣнія несомнѣнно отразились и въ первыхъ главахъ «Онѣгина», но... въ 1817 году Евпраксіи — Зизи — Зинѣ было всего 8 лѣтъ, и потому невѣроятно, чтобы восьмилѣтній ребенокъ могъ послужить моделью, съ котораго поэтъ писалъ свой совершенный и законченный образъ. Даже въ 1824 году Зизи была слишкомъ молода для прототипа Татьяны: ей было всего 15 лѣтъ, и окружающіе (въ томъ числѣ и Пушкинъ) относились къ ней, какъ къ очень милому подростку, рѣзвому, живому и впечатлительному. Самымъ убѣдительнымъ доводомъ казалась надпись «Твоя отъ Твоихъ», — и дѣйствительно эта надпись является самымъ убѣдительнымъ доказательствомъ, но... не въ пользу отождествленія Татьяны — Евпраксіи.

«Евгеній Онѣгинъ» выходилъ отдѣльно по главамъ, и сохранившіеся экземпляры, подаренные Пушкинымъ Зизи—Евпраксіи, три года тому назадъ я привезъ и передалъ въ Пушкинскій Домъ, какъ даръ баронессы С. Б. Вревской. Четвертая и пятая главы вышли вмѣстѣ, и на этомъ экземплярѣ написано: «Твоя отъ Твоихъ»: остальныя главы не имѣютъ такого посвятительнаго характера, и Пушкинъ просто называетъ лицо, которому онъ даритъ свой романъ — «Евпраксіи Николаевнѣ Вульфъ», «Евпраксіи Николаевнѣ». Изъ этого слѣдуетъ, что «Твоя отъ Твоихъ», относится только къ 4-ой или 5 главѣ, отраженіе Зизи — Евпраксіи въ романѣ Пушкина слѣдуетъ искать въ этихъ главахъ. И, дѣйствительно, въ 5-ой главѣ мы находимъ мѣсто, въ которомъ Е. Н. Вульфъ даже названа по имени; см. XXXII строфу:

Конечно, не одинъ Евгеній
Смятенье Тани видѣть могъ;

104

Но цѣлью взоровъ и сужденій
Въ то время жирный былъ пирогъ
(Къ несчастію пересоленой);
Да вотъ въ бутылкѣ засмоленой,
Между жаркимъ и бланманже,
Цимлянское несутъ уже;
За нимъ строй рюмокъ узкихъ, длинныхъ,
Подобно таліи твоей,
Зизи, кристалъ души моей,
Предметъ стиховъ моихъ невинныхъ,
Любви приманчивый фіалъ,
Ты, отъ кого я пьянъ бывалъ!

И тонъ въ этомъ упоминаніи о Зизи — Евпраксіи до такой степени дисгармонируетъ съ тономъ, какимъ говоритъ о своей «милой Татьянѣ», — милой, бѣдной Танѣ — Пушкинъ, что экземпляръ «Твоя отъ Твоихъ» долженъ бы разрушить легенду о Татьянѣ — Евпраксіи, между тѣмъ, какъ онъ то болѣе всего и укрѣплялъ ее.

Изъ этого не слѣдуетъ, однако, что личность баронессы Евпраксіи Николаевны Вревской (рожд. Вульфъ) не представляетъ никакого интереса для изслѣдователя жизни и творчества Пушкина: въ молодость, въ тѣ годы, когда она, по ея словамъ (въ письмѣ къ А. Н. Вульфу), «находила, что нравиться есть необходимость, чтобъ провести пріятно время», Зизи Вульфъ своею живостью и рѣзвостью вносила оживленіе въ Тригорскомъ и участвовала въ весельяхъ Пушкина, Н. М. Языкова и А. Н. Вульфа (три года тому назадъ баронесса С. Б. Вревская пожертвовала въ Пушкинскій Домъ серебряный съ длинной ручкой ковшикъ, которымъ разливала жженку Тригорскимъ друзьямъ Е. Н. Вульфъ); въ 30-хъ годахъ (по выходѣ замужъ за барона Б. А. Вревскаго) въ Евпраксіи Николаевнѣ проявилось много женственности и доброты, и въ 1835 году Пушкинъ писалъ о ней, какъ о «доброй и милой бабенкѣ». Въ свой пріѣздъ осенью 1835 года Пушкинъ много времени проводилъ въ Голубовѣ, принимая участіе даже въ хозяйственныхъ хлопотахъ (по семейнымъ преданіямъ, Голубовскій садъ разбивался подъ его руководствомъ, и онъ собственными

105

руками посадилъ въ немъ много деревьевъ) и настолько подружился съ «бабенкой» — баронессой Вревской, что еще за два дня до дуэли разсказалъ ей свое положеніе, заставившее его искать смерти въ поединкѣ съ Дантесомъ: положеніе поэта было безвыходное, и Евпраксія Николаевна, зная о предстоящей дуэли, молчала, понимая, что Пушкину ничего другого и не оставалось... Да и все семейство Вульфовъ-Осиповыхъ было настолько въ близкихъ отношеніяхъ ко всей семьѣ Пушкина и къ самому поэту, что въ будущей біографіи его должно занять очень почетное мѣсто. Какъ можно думать, сама Прасковья Александровна Осипова питала къ поэту (а также и къ его брату Льву Сергѣевичу) не только чувство дружескаго расположенія. Объ этомъ свидѣтельствуютъ нѣкоторые намеки въ неизданной еще части дневника А. Н. Вульфа и лексиконы1) П. А. Осиповой, обложки которыхъ испещрены ея подписями, вродѣ слѣдующихъ: «милый и любезный другъ Александръ Сергѣевичъ Пушкинъ», «Любезный и вѣрный другъ Александръ Сергѣевичъ, А. П. и т. д. и т. д. Интересную находку сдѣлала въ 1913 году баронесса Свѣтлана Николаевна Вревская: въ Голубовѣ хранился прекрасный портретъ Байрона, вдѣланный въ рамку; баронесса С. Н. Вревская осторожно сняла рамку и на обратной сторонѣ портрета нашла надпись, сдѣланную рукою Пушкина:

«Présenté par Alexandre Pouchkine á M-elle
Annette Woulff.
L’an 18282).

Къ числу новонайденныхъ матеріаловъ первостепенной важности относится неизданная часть дневника А. Н. Вульфа за 1828—1831 гг., которая и будетъ помѣщена въ одномъ изъ ближайшихъ выпусковъ сборника «Пушкинъ и его современники».

106

3.

Въ послѣдній мой пріѣздъ въ Голубово (въ іюнѣ 1913 года) баронъ Павелъ Александровичъ Вревскій передалъ мнѣ для использованія часть сохранившихся у него писемъ къ Алексѣю Николаевичу Вульфу. Настоящая переписка обнимаетъ только 1835—1848 гг. и сохранилась далеко не полно (большая часть писемъ принадлежитъ баронессѣ Е. Н. и барону Б. А. Вревскимъ и М. И. Осиповой), вслѣдствіе чего и не представляетъ особенно большого интереса. Тѣмъ не менѣе, и въ этихъ письмахъ мы находимъ частыя упоминанія о Пушкинѣ и о его семьѣ, заслуживающія вниманія біграфовъ Пушкина. Такъ какъ и мелочь иногда способна пролить свѣтъ на важное событіе, то въ настоящей замѣткѣ мы выписываемъ изъ писемъ къ А. Н. Вульфу, въ хронологическомъ порядкѣ, все, что касается поэта, а также и его родныхъ.

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) сентября 5-го (1835):

... Поэтъ тоже еще не пріѣхалъ, да мнѣ и не вѣрится, чтобъ онъ разстался съ женою на такое долгое время...

(Изъ письма П. А. Осиповой) le 17 Septembre (1835):

... Говорятъ, что Сашинька1) у Евпрак. и Пушкинъ ужь проѣхалъ давно къ Михайлов....

(Изъ письма барона Б. А. Вревскаго) le 4 octobre 1835:

... Nous avons été à Св. Горы; j’ai fait dans 1’intervale une visite au Poëte, qui depuis trois semaines est fixé à Михайловское et a été déjà plusieurs fois chez nous à Goloubowo. Je 1’ai trouvé à une heure de l’après-midi encore dans sa robe de chambre et occupé à écrire je ne sais quoi—peut être son histoire de Pierre le Grand, car autour de lui il y avait des liasses de papiers écrits énormes. A Trigorsky et à Goloubowo nous jouons ensemble aux Echecs, et comme je joue très mal, il me donne un officier d’avance. Un jour il nous a raconté l’heureux temps,

107

qu’il a passé a Twer et c’est la seule fois, que je l’ai vu ainsi causant...

(Приписка баронессы Е. Н. Вревской)....Поэтъ по пріздѣ сюда былъ очень веселъ, хохоталъ и прыгалъ по прежнему, но теперь, кажется, въ палъ опять въ хандру. Онъ ждалъ Сашиньку1) съ нетѣрпеніемъ, надѣясь, кажется, что пылкость ее чувствъ и отсутствіе ее мужу (sic!) разогрѣетъ его состарѣвшія физическія и моральныя силы.

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) генваря 25-го 1836 года:

... Пушкинъ, когда узналъ, что я опять брюхата, насмѣшливо улыбнулся и сказалъ: Comme c’est drole, sur quoi j’ai répondu, qu’à son arrivée sa femme le sera aussi et aussi je l’ai deviné parce qu’elle est déjà grosse. Paul2) m’écrit qu’aux bals de Noblesse elle est la plus remarquable des remarquables parmi les beautés de la capitale...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) 21 мая 1836 года:

... Борисъ3) хлопочетъ. Пуш. ему незоплотилъ, а просилъ подождать, когда журналъ ему выручитъ ети 2 т.: такъ его Богъ знаетъ когда будетъ, а журналъ его, говорятъ, не имѣетъ большаго успѣха...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) мая 28-го 1836 г.:

... Чувствую всю цѣну присылки Языкова стиховъ, потому что сама нетерплю переписывать ничего. Надѣюсь, что этотъ годъ буду имѣть счастіе быть прославленной имъ: вѣроятно Пушкина письмо4) оживитъ у него воспоминаніе о Тригор... Пожалуста, душа моя, если узнаешь, чѣмъ кончится Пуш. исторія5), увѣдомь меня сей часъ, — по тѣхъ поръ мысль объ ней меня будетъ все очень безпокоить...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) іюня 15-го 1836 г.:

... Борисъ... возворотится, боясь, чтобъ я не родила безъ него, какъ Нат. Ник. Пуш. A propos: чѣмъ же кончилась исторія его?.. Вчера пріѣхали Павлищевы изъ Петерб....

108

(Приписка Е. Н. къ письму барона Б. А. Вревскаго) le 6 Juillet 1836:

... Я думаю, ты слышалъ, что Нат. Ник. тоже родила, и Алек. Сер. пріѣхалъ опять нѣсколько часовъ позже. Вѣроятно, его исторія кончилась миромъ...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) августа 10-го 1836:

... Недавно были у насъ Ладыженскія; кажется, Пуш. ее лутче разгодалъ моего... Она очень подружилась съ Машею, потому что одинъ предметъ обѣихъ интересовалъ. Ты догадаешь кто?1). Мы всякой день ожидаемъ поэта. Бѣдная Ольга Серг. все очень нездорова. Кашлю и грудной боли ее помогъ мужикъ шопотомъ и банями. Но третьяго дня приехали просить насъ послать за лѣкаремъ, потому [что] вдругъ сдѣлались обмороки и дурнота. Я предполагаю, что вѣроятно Пав[лищевъ] ее чѣмъ нибудь разсѣрдилъ, потому что они все спорятъ о продажи Мих[айловскаго]. Онъ не хочетъ уступать менѣе 800 руб. душу, а она боится чрезъ ето поссорится съ Алек[сандромъ], на кого вся ее надежда, и при (не разобр.) она до слезъ съ нимъ спорила, а онъ разсѣрдился и наговорилъ ей довольно не деликатныхъ вещей. Онъ хочетъ, чтобъ Алек[сандръ] отказался отъ своей части, ему Мих[айловское] очень нравится, и увѣряетъ, что оно ему дастъ 10 т. и болѣе...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) сентября 10-го 1836 г.:

... 6-го уѣхалъ отъ насъ и Ник. Игн.2) съ намѣреніемъ переѣхать совсемъ сюда на житье на будущій годъ. Онъ замѣнилъ Пуш. въ сердце Маши3). Она цѣлые три дни плакала объ его отьѣздѣ и отдаетъ ему такое преимущество надъ поэтомъ, что и сравнивать ихъ не хочетъ. Какъ наружностію, такъ воображеніемъ и пылкостью чувствъ она становится похожа на Сашиньку4)... Впротчемъ, я рада етой перемѣнѣ: Ник. Иг. никогда не воспользуется етимъ благоразположеніемъ, что объ Пуш. никакъ нельзя сказать. Я передала твое препорученіе Павлищеву, Ольгѣ (sic) Серг. я не видѣла. Онъ обѣщался въ точности передать ей твои слова, потому что нѣжностей себѣ не принимаетъ. Они, бѣдныя, въ жалкомъ положеніи. Паскевичь велѣлъ ему сказать, что если онъ немедленно не явится въ Вар[шаву], то его выключатъ; на другой почтѣ онъ получилъ тоже повтореніе, съ прибавленіями очень непріятными, а у

109

нихъ ни гроша нѣтъ. Ольга Серг. слегла въ постель отъ етихъ непріятностей, онъ ѣздилъ въ Островъ, чтобъ искать денегъ, но никакъ не могъ дать рожъ, которой у него нѣтъ, и которую онъ долженъ занять у сосѣдей. Алекс. Серг. не ѣдитъ и не пишетъ ничего. Это себялюбіе ему непростительно. Конечно, Павлищевъ виноватъ, прося такъ дорого за Мих[айловское], но онъ уже давно согласился ему отдать за его цѣну. Мнѣ бы хотѣлось съѣздить къ нимъ, но такъ трудно упросить Бориса подняться съ мѣста...

(Приписка Е. Н. къ письму барона Б. А. Вревскаго) le 14 octobre 1836:

... Скажу тебѣ, мой другъ, новость довольно диковиную. Сергѣй Льво. намъ пишетъ, что отдаетъ теперь же Ольгѣ Сер. 150 душъ въ Нижнемъ. Александра еще нѣтъ, я думаю, однако, что будетъ, потому что не прислалъ еще 3-ей части Современника. Я еще во второй, кромѣ сказки Языкова, ничего не читала. Она мнѣ съ Ладыженскимъ показалась какою то критикою, но мы не поняли, на что; не можешь ли ты намъ ее разгодать?..

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) 9 ноября 1836:

... Пушкинъ еще не пріѣхалъ и не прислалъ намъ третій части своего журнала, которой находятъ еще пустѣе первыхъ, и которыя, къ стыду моему, я еще не читала. Мы ждемъ писемъ отъ Павлищева. Мнѣ очень любопытно знать, какъ они доѣхали, и нашелъ ли онъ свое мѣсто не занятымъ. Я не помню, писала [ли] тебѣ, что Сер. Льв. даетъ имъ 150 [душъ] въ Нижнемъ. Вѣроятно, ето ихъ успокоитъ о ихъ будущности, и Михайловское не покажется такимъ золотымъ дномъ...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) 3 февраля 1837 г.:

Разныя обстоятельства не позволяютъ мнѣ продлить мое пребываніе въ Петерб., мой милый Ангелъ, и ждать твоего пріѣзда сюда, какъ я думала прежде, потому что мы всѣ полагаемъ, что ты пріѣдешь съ Сергѣемъ Львовичемъ. Ето было бы для него благодѣяніемъ. Ты знаешь, что за нимъ послали, чтобъ отвѣсть тѣло Алек. Сер. въ Михай[ловское]! Мнѣ очень грустно... Завтрѣ я ѣду въ Голубово и, вѣроятно, ни скоро возвращусь сюда. — Когда я тебѣ писала первое отсюда письмо, я была чрезвычайно счастлива, етимъ счастьемъ вѣрно и письмо мое дышало. До сѣхъ поръ я еще не могу собрать свои мысли въ порядокъ, отъ чего и не пишу тебѣ етотъ разъ много... Ети двѣ недѣли могли бы быть самыя счастливыя моей жизни, если бы не ето несчастное произшествіе...

110

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) 25 апрѣля 18371):

... Недавно читали мы въ Сенат. Вѣд. приговоръ Дантеса: разжаловать въ солдаты и выслать изъ Россіи съ жандармомъ за [то], что онъ дерзкими поступками съ женою Пуш. вынудилъ послѣдняго написать обидное письмо отцу и ему, и онъ за ето вызвалъ Пуш. на дуэль. Тутъ жена ни очень пріятную играетъ ролю во всякомъ случаѣ. Она проситъ у Маминькѣ позволеніе приѣхать отдать послѣдній долгъ бѣдному Пуш. — такъ она его называетъ. Какова?..

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) іюня 10-го 1837 г.:

... На прошлой почтѣ получили мы письмо отъ Павлищева; онъ увѣдомляетъ насъ о разрешеніи Ольги Сер., которая родила дочь Надежду. Онъ намъ пишетъ обо Львѣ, которой былъ два раза раненъ, и послѣдній разъ довольно опасно. Онъ проситъ насъ поговорить съ Сер. Льв. объ немъ и боится, чтобъ крайность не лишила бы ихъ и послѣдняго брата...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) 2 сентября 1837 г.:

... Вотъ уже недѣли двѣ, какъ пріѣхалъ старикъ Пушкинъ. Онъ чрезвычайно доволенъ былъ, что встрѣтилъ тебя въ Твери. Какъ грустно и тяжело смотрѣть на него. Онъ, бѣдной, теперь очень озабоченъ объ Ольгѣ, потому что въ Варшавѣ холера. Обо Львѣ тоже ничего не слыхать. Я читала его письма, которыя меня совсемъ помирили съ нимъ. Мнѣ помнится, что онъ вовсе не былъ притворчивъ, а, судя по письмамъ, онъ долженъ быть огорченъ чрезвычайно смертію Александра. Сер. Льв. бывъ у невѣсткѣ, нашелъ, что сестра ее2) болѣе огорчена потерѣю ее мужа...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) 9 декабря 1837 г.:

... Сергѣй Львовичь уговариваетъ ѣхать въ Москву. Бѣдная Маша принуждена кокетничать съ нимъ и въ послѣдній разъ даже приревновала его ко мнѣ. Вотъ жалкое положеніе! И мы даже, т. е., Саша и я, не испытывали етой крайности, чтобъ ревновать существо болѣе жалкое, чѣмъ занимательное, чтобъ не сказать больше...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) ноября 26-го 1838 года:

... На дняхъ мы были удивлены запискою Нат. Ник. Пушкиной къ Сестрѣ3), въ которой она ее просить пріѣхать къ ней. Но такъ какъ

111

сестра была нездорова уже, то ето свиданіе кажется только приглашеніемъ и кончится. Говорятъ, она возвратилась прекраснѣе, чѣмъ была...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) марта 22-го 1841 года:

... Сегодня я получила отъ Euphemie1) придлинное письмо, въ которомъ она жалуется на свое одиночество и скуку, потому что, кромѣ Сергѣя Льв., никто къ ней неходитъ... Вмѣстѣ получили мы и отъ Сер. Льв. къ намъ и къ его старостѣ, съ которымъ онъ прощается и со всѣми крестьянами. На дняхъ привезутъ мебель Нат. Ник., и пріѣдитъ принимать въ свое управленіе назначенный Опекунъ, — тотъ же, который зимою къ нему пріѣзжалъ. Ты можешь себѣ представить, какъ онъ огорченъ. Впротчемъ, етотъ разъ я нахожу, что онъ правъ. отъ чего его не оставить бы Опекуномъ? — Его тревожитъ тоже любовь Кулака, которой, по словамъ Фока, которымъ, впротчемъ, нельзя вѣрить, потому что онъ что шагнетъ, то солжетъ, не нашутку влюбился въ Машу...

(Изъ письма М. И. Осиповой) 3 іюня 1841 года:

... Отъ Льва давно не было писемъ, сестры предчувствуютъ, что онъ будетъ сюда нынче. У меня же нѣтъ етаго счастливого предчувствія. Развѣ нечемъ будетъ жить въ Одессѣ...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) іюня 18-го 1841 года:

... Какъ бы хорошо было, если бы ты, мое милое сокровище, пріѣхалъ къ тому времени2). Я боюсь, что хозяйство тебя задержитъ; впротчемъ, тебѣ остается Пушкина, которая, за неимѣніемъ лучшаго, пригласила къ себѣ (не разобр.) и Духавского садовника. Впротчемъ, послѣдней разъ онѣ сестрѣ сказали, что они не скучаютъ и пользуются душевнымъ спокойствіемъ. Я еще ихъ не видѣла, и не очень то жажду етаго удовольствія. У нихъ, говорятъ, воспоминаніе гораздо холоднѣе, чѣмъ у насъ, о незабвенномъ. Свѣтской шумъ заглушилъ, кажется, прошедшее, и они живутъ настоящимъ и будущимъ. Михайловское же имъ никакого воспоминанія не даетъ и болѣе можетъ разсѣять, чѣмъ напомнить о немъ...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) апрѣля 14-го 1842 г.:

... Левъ збирается чрезъ полторы недѣли ѣхать въ Тригорское. Онъ почти всякой день у меня бываетъ, но теперь насъ разлучаетъ Нева. Его частыя посѣщенія даютъ поводъ къ разнымъ заключеніямъ,

112

совершенно ложнымъ. Недавно Алек. Ник. Гончарова, встрѣтя его гдѣ-то, удивилась и сказала: Comment! quel miracle: vs n’étes pas chez la baronne? Недавно Карамзина Софья ему призналась въ своей любви, да еще со слезами. А Нат. Ник. его бранила сурьозно, что очень не морально: съ водить съ ума, не чувствуя самъ къ ней ничего...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) мая 5-го 1842 года:

... Я всякой день имѣю удовольствіе видѣтъ обѣихъ1) Пушкиныхъ. Левъ ѣдитъ въ концѣ етой недѣли въ наши края. Дороговизна Петерб. его выгоняетъ, а отецъ сердится. Наталья Ник. ѣдитъ въ Москву. Я ее и здѣсь еще не разу не видала...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) 13-го мая 1842 года:

... Я ѣду въ сопровожденіи Льва, что мнѣ вовсе не нравится. Старикъ тоже збирается къ намъ въ Голубово, но не смѣетъ совсемъ рѣшится, боясь обидѣть Нат. Ник., которая его совсѣмъ не приглашаетъ...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) іюня 17-го 1842 года:

... Онъ (Левъ Пушкинъ) не нашутку думаетъ тоже о женидьбѣ. Его страшитъ одиночество, и теперь, кажется, ждетъ только мѣста, чтобъ просить Машиной руки. Странно довольно, если судьба ихъ соѣдинитъ. Онъ говоритъ, что мысль о етой женидьбѣ болѣе 10 лѣтъ лежитъ у него на сердце, послѣ какого то съ тобой разговора въ Варшавѣ. Чтобъ тебѣ дать мысль объ Машиныхъ чувствахъ къ нему, то я тебѣ скажу, что вырвалось у нее, говоря съ Фокомъ, быть за Львомъ или не закѣмъ, — еще, что для ее существованія необходимо быть съ нимъ неразлучной, не бывъ даже его женою, и мысль разлучится съ нимъ ей нестерпима. Voilà les progrès que Léon a fait. Но Маминьки ето все чрезвычайно не нравится; она тѣшитъ себя только тѣмъ, что, выдавъ Машу за мужъ, она будетъ вольнымъ козакомъ и уѣдитъ къ Фоку въ Оренбургъ, а сестра2) можетъ ѣхать жить куда хочетъ. Третьяго дни рано утромъ Фоки уѣхали въ Дерптъ, а отъ туда, по совѣту докторовъ, поѣдутъ на воды. Маминька для отправки ихъ должна была все, что у нее было, обратить въ деньги и дала имъ 2 т. За[то] бѣдныя сестры3) остальныя терпятъ, говорятъ, адскую жизнь. Маминька въ такомъ духѣ, что самъ Фокъ мнѣ разсказывалъ, что боится, чтобъ она совсемъ не помѣшалась, что меня составляетъ (sic) желать, чтобъ Маша вручила свою участь Льву,

113

которой увѣряетъ, что для него никакой жертвы не будетъ въ тягость, чтобъ составить ее счастье. Онъ отдаетъ ей всю справедливость и, какъ Сер. Льв., дивится, какъ могла она сама себя создать такъ comme il faut...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) іюля 26-го 1842 года:

... Я медлила нѣсколькими почтами отвѣчать, потому что была въ недоумѣніи объ нѣкоторыхъ пунктахъ (sic!), которыя тебя интересуютъ. Минутная нѣжность Льва къ Машѣ меня обманула — и ее еще болѣе. Одно время Левъ мечталъ о счастьѣ жить съ Машею на Югѣ и довольствовался для етаго 10 т., но несчастная ревность Машина совсемъ его разочаровала. Онъ видѣтъ теперь въ ней, кромѣ физическихъ недостатковъ, и моральныя, утверждая, что у нее нравъ нехорошъ. Ты неможешь себѣ представить, какъ меня ето огорчаетъ, тѣмъ болѣе, что я главною причиною: я предметъ ревности ее. Она же совсемъ не расчетлива, возбуждая въ немъ, по моему, вовсе не лѣстныя чувства, не вчемъ неотказываетъ, отъ чего онъ теперь ее даже бѣгаетъ, боясь послѣдствій, которыя заставятъ его женится на ней. Вѣдь ето ужасно! Я еще вчера умоляла его уѣхать отъ сюда и намѣрена будущій разъ ему разложить ясно всѣ обстоятельства. Я думаю, что главною причиною его пребыванія здѣсь его денежныя обстоятельства: его 700 руб. не долго протянутся, а болѣе на три мѣсяца онъ ничего въ виду не имѣетъ. Онъ уже нѣсколько разъ изъявлялъ мнѣ желаніе переселится къ намъ, но ето вовсе не въходитъ въ наши планы. Кромѣ его нѣжности, которая часто заставляетъ меня желать его подалѣе отъ насъ, да и нашимъ съ Борисомъ tête à têt’амъ онъ безпрестанная помѣха и натурально отъ етого въ тягость... Забыла было тебѣ сказать, что былъ Сергѣй Льв., и такъ ему не понравилось Машино обхожденье со Львомъ, что возвратился ко мнѣ изъ Триг. совсемъ разочарованной. Онъ мнѣ сказалъ, что нѣсколько разъ молился онъ на могилѣ жены и сына объ изцеленіи, и все было напрасно; но ета поѣздка его совсемъ образумила1).

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) сентября 2-го 1842 года:

... Машины дѣла опять поправились. Я болѣе недѣли въ ссорѣ со Львомъ, а она воспользовалась етимъ временемъ, чтобъ дать другое направленіе

114

своимъ дѣламъ. По ея словамъ, онъ дѣлалъ ей даже предложеніе, которое она отказала, за что мы всѣ ее бранили, если ето правда. А мы ужъ съ нимъ такъ поссорились, что кажется никогда не помиримся, — ето его обычай всегда поссорится передъ отьѣздомъ. Мнѣ отъ того жаль, что мы не въ ладу съ нимъ, что теперь я не получу его Элегію ко мнѣ, которая очень нѣжна и хороша, да еще ко мнѣ перевотъ изъ Гете: Es klinkt in meiner Ohren, ihre Worte, ihre Stimme1).

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) 24 октября 1842 года:

... Передъ его2) [отъѣздомъ?] Катенька3) по обыкновенію насплетничала на меня и на Льва Машѣ, которая очень огорчилась. Льву ее очень жаль стало, и онъ прибавилъ болѣе нѣжностей въ его обхожденіи съ ней, и обстоятельства ее было очень поправились... Сергѣй Льв. очень жалуется на свое здоровье. У него, кажется, отнимается правая рука, — говорятъ, что ето родъ паралича. Его послѣднее письмо уже не такъ хорошо было написано. Левъ всю вину клалъ на Сергѣя Льв., что будто, не имѣвъ ничего, не можетъ предложить свою руку Машѣ. Вотъ, если Сер. Льв. отправится на тотъ свѣтъ, то вотъ и отговорки не будетъ. Кажется, Машино непостоянство, какъ упрекаетъ Сергѣй Льв., причиною его нездоровья. Онъ никакъ не могъ понять, чтобъ можно было сына предпочесть отцу. А я никакъ не предполагала, чтобъ Левъ могъ такъ быть разстроенъ, какъ онъ былъ, когда уѣзжалъ отъ сюда. Онъ плакалъ и не могъ ни слова выговорить. Онъ мнѣ пишетъ на другой день пріѣзда своего въ Кіевъ и говоритъ, что боится, чтобъ съ ума не сойти, — такъ ему грустно...

(Изъ письма М. И. Осиповой) 24 февраля 1843 года:

... Я бы очень хотѣла знать, кто выдумалъ, что Левъ въ нашемъ краю: вѣрно Вяземскій, чтобъ подразнить Серг. Львовича...

115

(Изъ письма М. И. Осиповой) le 15 октября [1843 г.].

... Одинъ только вечеръ, когда Пущинъ1) былъ у насъ, я провѣла пріятно; мы говорили о Евпр[аксіи], о Псковѣ. Въ немъ что то есть напоминающее Пушкиныхъ... Натал. Никол. со мной любезнѣе еще, чемъ въ деревнѣ. Я у нее обѣдала, и она была у меня нѣсколько разъ. Ты вѣрно знаешь, что Левъ Сергѣев. жениться2) въ Одессѣ на Загряжской, дочери бывшаго губернатора Симбирскаго или Саратовскаго — не помню хорошенько. У нее ничего нѣтъ; говорятъ, что она не хороша, маленькаго роста, черна и худа3). Онъ пишетъ отцу: «Ne croyez pas que je me marie en comte amoureux, mais je crois que c’est la personne qui peut me rendre heureux, car c’est un ange de douceur. Натал. Ник. уговариваетъ меня выйти за Серг. Льв., говоря, что она не хочетъ Кат. Кернъ4) въ belle-mère. Я успокоила ее на етотъ счетъ тѣмъ, что старый Селадонъ возвратился совершенно ко мнѣ...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) 31 октября [1843 г.].

... Меня очень разсѣрдила свадьба Льва, болѣе выраженья его въ письмахъ къ отцу: онъ говоритъ: ce n’est pas en comte amoureux que je me marie, mais ayant étudiè le caractère de la jeune personne, qui est la bonté et la douceur personifiée. Et il me disait plusieurs fois, que Marie avait toutes les qualités pour le rendre heureux excepté la fortune, et celleci est toute pauvre aussi...

(Изъ письма М. И. Осиповой) 16 ноября [1843 г.].

... Я послѣдній разъ ничего не говорила тебѣ о Львѣ: признаюсь, не имѣла духа. Я совершенно твоего мнѣнія, — все равно, гдѣ онъ счастливъ, только былъ бы онъ счастливъ. Я не обременяю Бога моими молитвами, для себя не прошу ничего, пусть только услышитъ одну, дастъ счастіе милымъ мнѣ, о которыхъ я молюсь. Хотя совестно сознаться, но признаюсь, что грустно мнѣ было, когда узнала я о его женитьбѣ. Хотя я давно ето ожидала, и теперь еще не совсемъ привыкла къ етой мысли. Видно, память о немъ глубже запала въ сердце, чѣмъ я сама думала. Но кому же въ мірѣ одно счастіе улыбаться, и только тотъ, кто перешелъ

116

чрезъ испытаніе, дѣлаеться человѣкомъ. Серг. Льв. мнѣ гадокъ; онъ радовался, думая мнѣ отомстить и торжествовать, воображая, какъ мнѣ больно будетъ слышать, что сынъ его жениться. Но не удалось ему насладиться мщеніемъ: я съ такимъ участіемъ и спокойствіемъ спрашивала его (о) подробностяхъ, что онъ и теперь все разсуждаетъ, притворство ли ето, или равнодушіе. Мнѣ онъ такъ противенъ, что я и пахитосовъ отъ него не беру, не только билетъ ложи или что нибудь-такое... Бѣдная Натал. Никол. долго еще не быть въ Оперѣ: Она потѣряла сестру, которая за Дантесомъ, Кат. Ник. Она прежде, чемъ получила ету печальную вѣсть, все была больна, а ето еще болѣе ее разстроило... Кат. Кернъ, мнѣ кажется, въ раздумье — выдти ли за Сер. Льв., или нѣтъ. Она очень что то внимательна къ нему...

(Изъ письма баронессы Е. Н. Вревской) 8 февраля 1847:

... Мнѣ Борисъ говорилъ о срубкѣ лѣса, но я никакъ не ожидала, чтобъ въ этихъ расчетахъ въ мѣшалась Сестрица1). Если она похожа на мать свою, то я очень рада буду съ нею породнится. Мнѣ покойникъ Пуш[кинъ] много про нее хорошаго говорилъ...

М. Гофманъ.