205

Ганнибалы.

Новыя данныя для ихъ біографій.

Ни Славянскій Ладо, ни Греческій Гименей не долюбливали Пушкиныхъ и Ганнибаловыхъ.

Такъ отмѣтилъ кто-то характерную черту несчастныхъ браковъ въ семьяхъ предковъ Пушкина какъ съ отцовской, такъ и съ материнской стороны.

У Пушкиныхъ дѣло не доходило до суда, между тѣмъ, какъ въ семьѣ Ганнибаловъ, во второй половинѣ XVIII столѣтія, извѣстны три громкіе процесса, при чемъ почти каждый изъ судившихся супруговъ прибѣгалъ къ заступничеству и милосердію Престола.

I.

А. П. Ганнибалъ.

Бракоразводный процессъ родоначальника Ганнибаловъ, Абрама Петровича Ганнибала, крестника Петра Великаго, довольно хорошо извѣстенъ и подробно разобранъ С. И. Опатовичемъ1); краткій очеркъ семейной драмы Абрама Петровича мы находимъ также и въ статьѣ Б. Л. Модзалевскаго «Родъ Пушкина»2).

Не касаясь, поэтому, подробностной его біографіи, уже достаточно извѣстныхъ, мы приведемъ здѣсь лишь новые документы объ Абрамѣ Петровичѣ, разысканные нами лично въ Государственномъ

206

Архивѣ, а также любезно сообщенные намъ Б. Л. Модзалевскимъ изъ Архива Конференціи Императорской Академіи Наукъ.

Въ 1717 г. Абрамъ Петровичъ, оставленный Петромъ Великимъ во Франціи для изученія инженерныхъ наукъ, какъ и другіе молодые люди, посланные Петромъ за-границу, терпѣлъ большую нужду. Государь былъ занятъ въ то время процессомъ Царевича Алексѣя, и судьба его заграничныхъ питомцевъ отступила на дальній планъ. Ученикамъ отпускали мало денегъ, да и тѣ запаздывали, и молодые люди жили впроголодь; имъ не изъ чего было платить учителямъ, не на что было покупать книгъ, инструментовъ... Деньги заграничнымъ ученикамъ пересылались черезъ Савву Рагузинскаго, и, повидимому учениковъ обсчитывали при промѣнѣ, да кромѣ того Джонъ Ло наводнилъ тогда Францію бумажными деньгами. Ганнибалъ и его товарищи неоднократно писали и Царю, и кабинетъ-министру Макарову, жалуясь на свое бѣдственное положеніе.

Такъ, напр., товарищъ Ганнибала — ученикъ Алексѣй Юровъ писалъ Макарову:

...«ныне денъги переменилися и в ценѣ подънялисъ и мы от определенного своего жалованья теряемъ по четыреста гульденовъ и на все цена прибавиласъ безмеръная; прошу васъ, моего милостиваго государя, приказать ко мне отписать, какими денъгами изволите платить за насъ Саве Рагузинъскому: ежели рублями за ефимокъ, то бы намъ всякой ефимокъ былъ по четыре ливъра и по пяти копеекъ или слишкомъ, а онъ намъ даетъ по три ливъра за ефимокъ, такъже и къ Саве прошу отписать о семъ; а я чаю, что Царское Величество приказалъ намъ определить ефимками Галанъскими, а не французскими малыми»...

Къ этому письму Юровъ и Ганнибалъ приложили слѣдующее прошеніе къ Царю, прибавивъ въ письмѣ къ Макарову, что «ежели изволите заблагоразсудить, то прошу поднести, а ежели не хорашо, прошу его и разодрать»1).

207

Всемилостивѣйшій Царь Государь

По многомъ нашемъ слѣзномъ вопле паки Ваше Величество трудить кровно принуждены о прибавке вашего Государева жалования. Истинно, Всемилостивѣйшій Государь, мучимъся совестию нашею, чтобъ за такою нашею бедностию не упустить времени; умилосердися, Всемилостивейшій Государь, утверди высокою вашею Государевою милостию то, за что ухватились, дабы из рукъ намъ не упустить. Мы видимъ, колико милионъ душъ питаются милостивымъ призрениемъ Вашего Величества и все радуются, какъ и мы оною милостию воспитанны; порадуй, Всемилостивейшій Государь, истинно скорбящихъ, повели прибавить вашего Государева жалованья, а намъ Сава Рагузинъскій здесъ даетъ черезъ своего кореспонденъта толко по 200 рублевъ, которыми не токмо пропитатися, ни от долговъ себя защитить невозможно.

Всемилостивейшій Государь

Вашего Величества всенижайшіе рабы

Алексѣй Юровъ, Абрамъ.

Декабрь 24 1718 г.

Из Парижа.

Матеріальное положеніе заграничныхъ учениковъ временно улучшалось, — имъ высылали деньги, но затѣмъ опять слѣдовали ихъ слезныя посланія о помощи.

Въ Государственномъ Архивѣ Министерства Иностранныхъ Дѣлъ есть семь собственноручныхъ писемъ Абрама Ганнибала отъ 1722 года къ кабинетъ-министру Макарову. Выдержки изъ этихъ писемъ были напечатаны у М. Д. Хмырова1), но цѣликомъ они нигдѣ не появлялись; изъ нихъ видно, что къ заботамъ о деньгахъ у Абрама Петровича примѣшивалось еще горячее желаніе остаться на годъ во Франціи для окончанія курса въ Инженерной Школѣ въ Мецѣ, основанной по мысли знаменитаго Вобана.

Когда въ январѣ 1722 года Русскій посланникъ князь В. Л. Долгорукій объявилъ ученикамъ, посланнымъ во Францію,

208

указъ Императора о возвращеніи въ Россію весною того же года, Абрамъ Петровичъ обратился къ кабинетъ-министру Макарову съ просьбою ходатайствовать передъ Императоромъ о дозволеніи ему остаться еще на годъ во Франціи.

Въ своихъ трехъ, быстро слѣдовавшихъ одно за другимъ письмахъ Ганнибалъ излагалъ также и свое финансовое положеніе, и боязнь передъ морскимъ путешествіемъ.

Парижъ 16/5 февр. 1722 г.1).

Государь мой милостивый,

Светлейши князь обявилъ всемъ сдесъ указъ Его Императорское Величества, да бы намъ ехатъ на весну в Питербурхъ. Но я готовъ исполнять волю Его Величества, токмо прошу васъ, моего государя, доложить Императорскому Величеству, что я не морской человечикъ; вы сами, мой Государь, изволите ведать, какъ я былъ на море храбръ, а ноне пуще отвыкъ. Моя смерть будетъ, ежели не покажутъ надо мною милосердие Божеское, понеже светлейши князь сказалъ, что моремъ ехатъ всемъ. Ежели Императорское Величество ничего не пожалуетъ, чем бы намъ доехатъ в Питербурхъ сухимъ путемъ, то радъ и готовъ пешкомъ итти.

P. S. прошу донести Цесарскому Величеству, что я былъ в службе здесъ порутчикомъ инженерскимъ, в которомъ полку я служилъ полтора года ученикомъ. Понеже сделали здесъ школу новую для молодыхъ инженеровъ въ 1720 году, в которую школу не принимали иностранныхъ, кроме техъ, которые примутъ службу францускую, но я надеялся, что не будетъ противно Его Величеству, что я принялъ службу для лутчего учение, иежели Его Величество изволитъ повелитъ мне пребыть сей годъ для учение, понеже мы зделали сами без мастеровъ городъ для учение атаковъ разныхъ, также и для подкоповъ.

Ежели вы разсудите за благо сие мое прошение, чтобъ меня оставитъ на годъ здесъ, также чтобъ не противно было Его Величеству, то прошу васъ, моего милостиваго государя и отца, чтобы доложить.

Ежели вы призрите, что будетъ противно Его Величеству мое прошение, то не изволте упоминать: я готовъ ехать с темъ, что могу знать и что училъ, токмо прошу Христа ради и Богородицы, чтобъ моремъ не ехатъ.

209

О школе, о которомъ я вамъ доносилъ, — и она не здесъ, около Парижа, — токмо сто милъ в ростояни от Парижа. Но ко мне писали, чтобъ приехатъ в Парижъ, — и я сегодня приехалъ.

Светлейши князь указъ обявилъ, чтобъ ехатъ в Питербурхъ; я чаю что Его Светлость писалъ к двору объ моемъ прошени, чтобъ меня оставитъ на годъ здесъ.

Ежели вы предвидите, что сие будетъ противно Императорскому Величеству, вы меня поволите по своей оттеческо милосердие меня охранить от гневу Его Величества и чтобъ не упоминать ничего объ моемъ прошени, что я просилъ, чтобъ здесъ остатся.

             Мой  Милостивый  Государь

Не дожидаясь отвѣта, Абрамъ Петровичъ черезъ десять дней послѣ перваго письма пишетъ опять Макарову:

Парижъ 27/16 февр. 1722 г.2).

Мой Милостивый Государь

Алексѣй Василевичъ.

Доношу вамъ, моему государю, что Его Светлостъ князъ Долгоруки мнѣ указъ Его Императорского Величества обявилъ, чтобъ мнѣ ехатъ в Питербурхъ в нынешнею весну и чтобъ моремъ ехатъ, а не сухимъ путемъ. Изволте разсудить, мой Милостивой Государь, какой я человекъ морской, — истенно не могу, хотя моя мука в семъ была известна, но ныне и пуще отвыкъ, нежели в то время. Того для прошу васъ, моего государя, доложить Его Императорскому Величеству, чтобъ повелелъ мнѣ хотя малое что на проездъ пожаловалъ, чемъ бы мне можно доехатъ в Питербурхъ, изволте ведать, что истенно, мой государь, лучте я пешкомъ пойду, нежели моремъ ехатъ, и ослушнымъ себя противу указу Его Величества

210

показать не могу, такожде прошу васъ, моего милостиваго государя, Его Императорскому Величеству донести, что я в службе уже отъ 1720-го году былъ волентиромъ инженерскимъ, а ныне порутчикомъ и то прошедшее время учился я токмо теори и практике ничего не имелъ, а службу того ради принялъ, понеже Его Королевское Величество указалъ зделатъ школу для молодыхъ инженеровъ въ 1720 году, и я оную оказию профитовалъ, понеже в оную школу не принимали іностранныхъ, кроме разве кто службу принятъ хотелъ во Франци, и я того ради сие сделалъ, дабы мнѣ лучте было обучится.

Ежели Его Императорское Величество повелитъ мнѣ еще пребыть здесъ нынешной годъ, чтобъ мнѣ видетъ хотя малую практику, понеже в оной школе інженерской нарочно зделали городъ земленой, которому будемъ в нынешнемъ году приступъ делать, шанцы вести, подкопы копатъ и протчае, что із практике принадлежитъ знатъ. Прошу васъ, моего государя, приказать мнѣ отповедъ датъ, чтобъ мнѣ время не утратить, живучи здесъ, понеже я приехалъ в Парижъ из моего гарнизона, которой от Парижа 100 милъ растояния. Ежели Его Величество мнѣ повелитъ еще учится нонишной годъ для окончания оной практике и какъ скоро получу от васъ, моего государя, ответъ, тогда поеду в Питербурхъ или опять в гарнизонъ, где былъ.

И ежели же вы изволите сие мое малое прошение заблаго разсмотретъ, то прошу васъ, моего милостиваго государя, надо мною милостъ показатъ, Его Величеству об моемъ симъ намерени представить, чтобъ мнѣ еще годъ здесъ остатся для оной практике, а буде вы сие усмотрите, что Его Императорское Величества намерени конечное, чтобъ я ехалъ в Питербурхъ, то прошу васъ, моего Милостиваго Государя, о семъ не докладоватъ, понеже я поеду с темъ, что знаю, толко ежели возможно о денгахъ доложитъ, чемъ бы было мне сухимъ путемъ доехатъ и дорогой питатся, и я надеюся, что Его Величество по своему отеческому милосердию меня не оставитъ. И у меня надежды никакой боле нетъ, кроме Бога и Его Величества, а учение мое и житие всемъ рускимъ здесъ известно и особливо ведаетъ господинъ Зотовъ и Туволковъ, когда они были в Париже, то во истенно, что я никуда по неделе и по двѣ с двора моего не выходилъ и старался об ученіи моемъ, какъ возмогъ, и чего не могъ выучить, истенно не от нерадения моего, но токмо разве за недостаткомъ моего разума, а более за денгами: денги здесъ даютъ много знатъ.

Мой Милостивый Государь, вашъ всепокорный

слуга Абрамъ.

211

Но отвѣта на эти два письма не послѣдовало, и Ганнибалъ вновь обращается къ Макарову, стараясь выяснить ему, почему онъ съ товарищами попалъ въ такое бѣдственное положеніе, и, — желая, очевидно, добиться отсрочки возвращенія въ Россію, — говоритъ о своемъ рвеніи къ ученію.

Парижъ, марта 5, 1722 г.1).

Мой Милостивой Государь

Алексѣй Василевичъ,

Доношу вамъ, моему государю, что Его Светлостъ князъ Долгоруки мне указъ Его Императорское Величества обявилъ, чтобъ мне ехатъ в Питербурхъ в нынешнемъ весну и чтобъ моремъ ехатъ, а не сухимъ путемъ, такожде намъ сказалъ, чтобъ не надеется на жалование 1722 годе и токмо 200 гулденовъ на поесдку до Голанди, которые сделаетъ русскими денгами 29 рублевъ. И вотъ разсуди, государь мой, что мы здесь все въ долгу не от мотовства, но от бумажныхъ денгахъ, о чемъ вы, я чаю, известны черезъ графа Мусина-Пушкина, какое здесъ житие было здешними денгами, и ежели бы здесь не былъ Платонъ Ивановичъ2), то бы я умеръ с голоду: онъ меня по своей милости не оставилъ, что обедалъ и уженалъ при немъ по вся дни. Которые жалования получили отъ васъ, намъ выдали здесъ бумагами, которые ни во что пропали, болшая частъ еще у меня осталися, что ни во что нигодятся. Для уверение я к вамъ привезу, ежели Богъ позволитъ. Мой Милостовый Государь, я надеюся, что Его Императорское Величество оставить меня не прикажетъ, понеже по отездѣ своемъ изволилъ намъ съ Алексѣемъ Юровымъ изъ устъ своихъ сказатъ, что ежели мы будемъ моты или в тюрму попадемъ, то бы намъ не иметъ никакого милости отъ Его Величества для наше выкупки, потомъ изволилъ сказать, ежели мы будемъ прилежно учится, также чтобъ иметъ доброе житие, то я васъ не оставлю ее. И я вамъ, мой государъ, доношу, что всемъ рускимъ известно, какое я имелъ старание к моеи учени: искалъ всякое оказие, где бы можно лучте учится, также и принялъ службу, чтобъ лучте знатъ мое дело, где не примали никакого иностранныхъ, кроме техъ, которые службу примутъ во Франци, то ли я выслужилъ, живучи при Его Величестве

212

17 летъ, выгоняютъ отсюда, какъ собакъ, без денегъ, хотя бы на подемъ не давали, да пожаловали бы дать нашу жалования годовое: я бы с темъ поехалъ, ежели недостанетъ, то бы милостину сталъ бы просить дорогой, а моремъ не поѣду, воля Его Величества.

Князь Долгоруки сказалъ мнѣ, ежели я не доучился, чтобъ мнѣ остатся здесъ для учение, чтобъ доучится, но я боюся, ежели в будущемъ году также указъ придетъ, чтобъ выгонять, какъ скотинъ, без денегъ, то я пропаду, какъ собака, лучте я таперь поеду к одному концу — выграть или пропастъ, нѣжели угодно будетъ Его Величеству, чтобъ мнѣ здесъ остатся годъ, то какъ я имелъ честь к вамъ писатъ в моихъ въ 2-хъ писмахъ, то прошу пожаловатъ приказать мнѣ отписатъ. Истенно доношу вамъ, моему государю, что я не терялъ время и государевыхъ денегъ напрасно не проживалъ, какъ другие делаютъ. Прошу васъ, моего милостиваго государя и отца, донести Его Императорскому Величеству о моемъ нижайшемъ прошени Христа ради и Богородицы, понеже я к вамъ пишу третие писмо, чтобъ вамъ напомнить почаще.

Милостивый Государъ

вашъ моего Государя верный слуга Абрамъ.

Христа ради, мой Милостивой государъ, прикажите прислать жалования на 1722 годъ, истенно бумажные денги француские умарили с голоду, что поятъ и кормятъ в долгъ. Ежели не верите, то я вамъ привезу половину жалования, которое вы изволили прислать на 1721 годъ1).

Князь Долгорукій со своей стороны поддерживалъ въ письмѣ къ Макарову разумное желаніе учениковъ «доучиться» избраннымъ для нихъ наукамъ.

...«Прежде сего, — пишетъ посолъ кабинетъ-секретарю2): изволилъ ты ко мнѣ писать, чтобъ разнаго народа, которые присланы сюда для разныхъ наукъ, отправить въ отечество. Я о томъ мыслилъ и за потребно разсудилъ мнѣние мое донѣсти, которые здесь учатца теологиі, я мню

213

напрасно толко от нихъ убытокъ, которой от начала до нынѣ понѣсенъ: той наукѣ могли бъ выучитца и въ Россіи, не вывозя денегъ в здешние краи і, конечно, надлежитъ ихъ вѣсною отправить... Которые учатца другимъ наукамъ, державъ ихъ столько лѣтъ в здешнихъ краяхъ и понещи убытокъ, а выслать ихъ недоучасъ, онѣ будутъ ни ученики, ни мастеры, толко напрасно пропадетъ убытокъ, которой отъ нихъ понесенъ, того для не повѣлитъ ли Его Императорское Величество дать имъ время тѣ ихъ науки здесь окончать, какъ Аврамъ мнѣ сказалъ, что ему нужно отъ сего времѣни еще годъ жить, чтобъ гораздо видѣть практику... Парижъ, 9 марта 1722 г.».

Несмотря на сочувственное отношеніе князя Долгорукаго къ учебному рвенію русскихъ молодыхъ людей, онъ не находилъ нужнымъ или, скорѣе, не могъ оказывать имъ матеріальной поддержки: въ Государственномъ Архивѣ есть нѣсколько его писемъ къ Макарову и прошеній къ Императору, гдѣ посолъ самъ хлопочетъ о высылкѣ причитающагося ему содержанія.

Ганнибалъ сгоралъ отъ нетерпѣнія, не получая отвѣта на свои письма, и вновь умолялъ Макарова о высылкѣ денегъ.

Парижъ, 6/24 март. 1722 г.1).

Милостивый Государь,

Прошу васъ, моего государя, дабы приказали намъ перевести наша жалования, понеже годъ нашъ уже давно окончился, а мы в пущую долгъ входимъ отъ 1721-го году от непорядку здешныхъ денегъ бумажныхъ и за дороговизною и доле себя пробавить невозможно; того ради васъ, моего государя, прошу, чтобъ доложить Его Цесарскому Величеству, дабы повелелъ намъ пожаловатъ наша жалования на сей 1722 году.

Уведомилися мы черезъ писмо матере Г-на Юрова, что она к нему пишетъ о денгахъ, о которомъ вы изволили ей сказовать, что посланы 3000 рублевъ, которое переведены князю Долгорукому на табло, изъ которыхъ вы приказали 2000 рублевъ намъ выдатъ, но онъ, князь Долгоруки, сказалъ, что сие не на жалования, и ежели от васъ писмо к нему не будетъ, сказалъ, что не выдастъ жалования: того ради, мой

214

Милостивый Государь, я васъ прошу, чтобъ меня не оставить в моей нужде крайней и чтобъ мнѣ пожаловалъ Его Императорское Величество жалования на сей годъ 1722 для расплаты моихъ долговъ, а ежели Его Величество весма намеренъ, чтобъ я ехалъ, то прошу васъ, моего государя, отписатъ къ Его Светлости, князю Долгорукому, чтобъ мнѣ далъ на проездъ, также чемъ бы было питатся дорогою, а что я долженъ сверхъ моего жалования 1722 году, — и то невеликое дело: толко 200 рублевъ, потому надеюся, что Его Императорское Величество повелитъ меня оплатитъ.

вашъ моего милостиваго государя

покорный слуга Абрамъ.

Пятое письмо Ганнибала къ Макарову — отъ 29/18-го марта 1722 г.1) и шестое — отъ 5/25-го апрѣля 1722 г.2) являются повтореніемъ предыдущаго письма и даже написаны въ тѣхъ же выраженіяхъ.

Наконецъ въ Петербургѣ сжалились надъ судьбой заграничныхъ учениковъ: мольбы ихъ были услышаны, и имъ выслано было просимое жалованіе за 1722 годъ. Въ Государственномъ Архивѣ намъ попался слѣдующій документъ, изъ котораго видно, что приказъ о переводѣ денегъ въ Парижъ состоялся уже въ концѣ января 1722 г., ученики же получили ихъ только въ апрѣлѣ.

Вотъ копія съ ассигнаціи о переводѣ въ Парижъ на жалованье ученикамъ Юрову съ товарищами 1550 рублей3):

1722, Генваря въ 30 день.

Перевесть из соляныхъ денегъ в Парижъ на жалованье нынѣшнего 1722 года обретающимся тамъ ученикамъ Алексѣю Юрову, Авраму Арапу, Гавриле Резанову по 400 рублей человѣку, Степану Коровину 350 рублей, итого 1550 рублей (выдать).

215

Потомъ рукою секретарскою: тѣ денги перевесть къ послу князю Василью Лукичу Долгорукову, дабы онъ теми денгами долги ихъ платилъ и выслалъ бы ихъ по указу напередъ или съ собою вывесъ въ Питербурхъ.

Въ апрѣлѣ 1722 г. Ганнибалъ получилъ, наконецъ, деньги, хотя и въ недостаточномъ количествѣ, такъ какъ онъ задолжалъ, много потерявъ на бумажныхъ деньгахъ, и въ письмѣ къ Макарову, вмѣстѣ съ благодарностью за полученное жалованье, просилъ его ходатайствовать передъ Императоромъ объ уплатѣ его, Абрама, долговъ.

Парижъ 22/11 апр. 1722 г.1).

Мой Милостивой Государъ,

Я зело благодарствую вамъ, моему Милостивому Государю, что приказали перевестъ денегъ мнѣ, которые мы получили сего 11-го дня сего месяца, также, чтобъ мнѣ ехать съ Его Светлостию въ Питербурхъ, да прошу васъ моего государя, чтобъ приказали доложить Его Величеству, чтобъ приказалъ за меня заплатить долгъ, которой я имею — 250 рублевъ, о которыхъ я имелъ честъ писатъ вамъ, моему государю в моихъ писмахъ многожды; истинно, мой милостивой государъ, что и здешные жители разорилися, какъ намъ бы можно от того спастится, — понеже жалования, которое мы получили прошлаго 1721 году на бумагахъ, которые все пропали ни за что болшая половина. Изволте разсудить, мой государъ, что я былъ принужденъ жить весь годъ 1721 в долгъ, также сверхъ жалования нажилъ 250 рублевъ долгу, к тому же дороговизна превелика была в то время, я чаю съ 400 рублевъ невозможно было прожитъ, ежели вы повелите мнѣ вѣрить в томъ. Которое жалования я получилъ на 1722 году, я заплатилъ мое долги прошлогодичные 1721 году, еще осталося на мнѣ 250 рублевъ или 1750 гульденовъ французскихъ. Пожалуй, мой Милостивой Государь, прикажи надо мною показатъ милостъ свою, чтобъ я не былъ оставленъ, а что мнѣ велено ехатъ съ Его Светлостию, и о томъ прошу васъ, моего государя, чтобъ к нему отписатъ, пока онъ изволитъ здесь жить в Париже, чтобъ меня приказалъ

216

поитъ и кормитъ у себя, чтобъ мнѣ опять в долгъ не входить, понеже я не имею за душою единую копейку, а онъ сказалъ: хотя де с голоду умирайте — у меня вамъ нету хлѣбу, а мнѣ де на то указу нетъ, чтобъ васъ кормитъ; также, чтобъ в дороге насъ не оставилъ, чтобъ насъ приказалъ вести на своихъ и кормить дорогою, чтобъ с голоду не помереть.

Прошу васъ, моего Милостиваго Государя для Христа и Богородицы, чтобъ приказали доложитъ Его Императорскому Величеству, чтобъ было прислано к нему князю Долгорукому указать по моей прошени в сей грамотке, чтобъ мнѣ опять в долги не зайти и чтобъ не пропастъ от добрыхъ люде, какъ Мичуринъ и Лахчинскій въ Англи, о чемъ я васъ моего государя всегдашны (вырвано)

и остаюся вамъ моему милостивому Государю

верный и покорный слуга

Абрамъ1).

По возвращеніи въ Петербургъ Абрамъ Петровичъ вступилъ въ исполненіе своихъ прежнихъ обязанностей при Государѣ, получивъ въ свое завѣдываніе и весь кабинетъ Царя: «Мнѣ не безъизвѣстно, писала Императрица Екатерина II Ганнибалу въ сентябрѣ 1765 г.2), «что многіе чертежи въ сохраненіи вашемъ находилися въ то время, когда блаженныя памяти Государь Петръ Великій по способности вашей употреблялъ васъ по многимъ дѣламъ, почему я думаю, что вы, сохраняя память сего Великаго Государя и своей тогдашней при немъ службы, сберегли въ своихъ рукахъ всѣ любопытства достойныя бумаги»... «Прежде сего счастіе имѣлъ», отвѣчалъ Абрамъ Петровичъ Имп. Екатеринѣ: «при блаженны и вечны достойныя памяти Государя Петра Великаго в смотреніе моемъ иметь собственной Его Величества кабинетъ, въ которомъ все чертежи, прожекты и библіотека имѣлось»...3).

217

По возвращеніи въ Россію Ганнибалъ обратился къ Царю съ челобитной о принятіи его на службу и представилъ свидѣтельство на званіе капитана Французской арміи. На прошеніи этомъ Императоръ собственноручно написалъ: «дать чинъ», а затѣмъ опредѣлилъ Ганнибала порутчикомъ въ бомбардирскую роту Преображенскаго полка.

Въ Государственномъ Архивѣ сохранилась копія указа Государя князю А. Д. Меншикову по поводу этого назначенія1):

К ево светл. князю.

Записано

Господину подполковнику

Абраму (арапу), который во Франціи служилъ капитаномъ и привезъ сведѣтелство, того ради опредѣлите ево порутчикомъ бомбардирскую роту къ инженерамъ, которыхъ изъ молодыхъ въ кондукторы надлежитъ собрать корпоральство изъ нашихъ полковъ и ихъ дѣтей, которыя тому обучаютца.

Петръ.

Питербургъ.
  4 февраля
       1724.

Едва только счастье улыбнулось Ганнибалу, поставивъ его на видное мѣсто — ближайшимъ слугою Великаго Преобразователя, какъ Царя не стало... Его кончина была крушеніемъ всей судьбы Абрама Петровича: онъ утратилъ все — своего царственнаго покровителя, къ которому былъ горячо привязанъ, свое положеніе, возможность примѣнять на дѣлѣ и съ пользою свои познанія и способности... Онъ долженъ былъ тогда сильно почувствовать свое одиночество на чужой сторонѣ и сталъ искать поддержки среди своихъ прежнихъ друзей, группировавшихся вокругъ княгини А. П. Волконской, рожденной Бестужевой, гофъдамы

218

Императрицы Екатерины I; въ числѣ ихъ были братья ея Бестужевы-Рюмины, С. А. Мавринъ, И. А. Черкасовъ, Е. И. Пашковъ, Ис. П. Веселовскій и другіе Каждый изъ членовъ кружка имѣлъ свое прозвище: Панталонъ (М. П. Бестужевъ), Козелъ (А. П. Бестужевъ — будущій канцлеръ), Бѣлуга, Макавей, Колокольчикъ или Разговоръ Ивановичъ (Пашковъ). Дружескій кружокъ былъ въ то же время и кружкомъ политическимъ: всѣ члены его были врагами Меншикова и строили козни ненавистному временщику при содѣйствіи Цесарскаго посланника, графа Рабутина; Австрія желала видѣть на престолѣ Россіи внука Петра I, Царевича Петра Алексѣевича, а не Царевну Елисавету Петровну. Абрамъ Петровичъ былъ, повидимому, дѣятельнымъ членомъ этого кружка. Намекъ на это мы видимъ въ постскриптумѣ письма А. П. Бестужева къ сестрѣ своей, княгинѣ А. П. Волконской: «P. S. Шкатулка, которую у васъ А. П. оставилъ, извольте не умедля сжечь, ибо оная сгнила и устарѣла и болѣе въ оной пользы нѣтъ. Копенгагенъ, Іюля 15, 1727 г.»1).

По всей вѣроятности въ вышеупомянутой шкатулкѣ хранились какіе-нибудь могущія компрометировать друзей бумаги, и Абрамъ Петровичъ былъ чѣмъ-то въ родѣ секретаря въ дружескомъ кружкѣ.

Дальше мы увидимъ, какъ на допросѣ княгиня Волконская объяснила этотъ постскриптумъ въ письмѣ своего брата.

Планы ихъ были разрушены Меншиковымъ: члены кружка пострадали за сношенія съ иностраннымъ посломъ, и прежде всѣхъ княгиня Волконская и Ганнибалъ: княгиня была сослана на жительство въ Москву, а Абрамъ Петровичъ командированъ въ Казань для перестройки тамошней крѣпости; приказъ о его назначеніи въ Казань былъ отданъ отъ имени Императора на

219

другой же день его восшествія на престолъ, 8-го мая 1727 года. Меншиковъ, карая своихъ враговъ, въ то же время спѣшилъ удалить отъ юнаго Царя лично ему извѣстныхъ людей, боясь ихъ на него вліянія.

Вскорѣ по прибытіи въ Казань Ганнибалъ получилъ отъ Меншикова приказъ ѣхать въ Тобольскъ — для постройки крѣпости по указанію губернатора, князя Долгорукова. Выѣхавъ изъ Казани 27-го іюня 1727 г., Абрамъ Петровичъ прибылъ въ Тобольскъ 30-го іюля 1727 г., а 3-го августа былъ отправленъ княземъ Долгоруковымъ на Китайскую границу — къ чрезвычайному посланнику графу Владиславичу-Рагузинскому, для постройки Селенгинской крѣпости1). Ганнибалъ не ожидалъ опалы: это видно изъ писемъ его къ княгинѣ Волконской; онъ просилъ ее написать Ивану Антоновичу Черкасову, чтобы тотъ скорѣе выслалъ ему въ Сибирь оставленныя у него деньги, такъ какъ онъ сильно нуждается: очевидно, Абрамъ Петровичъ, въ надеждѣ на скорое возвращеніе, захватилъ съ собою незначительную сумму.

Въ Государственномъ Архивѣ есть три письма А. П. Ганнибала къ княгинѣ А. П. Волконской: первое изъ Казани, отъ 27-го іюня 1727 г., другія два изъ Томска — отъ 25-го октября и отъ 15-го ноября 1727 г. Первое и третье письмо напечатаны въ статьѣ С. Н. Шубинскаго2).

Во всѣхъ этихъ письмахъ повторяется просьба о томъ, чтобы друзья хлопотали о его возвращеніи и писали къ нему.

220

Милостивая  Государыня1)

Княгиня Аграфена Петровна,

Весма я надеюся, что вы получили мое два писма из Казани отъ 28-го дня июня, а что я от васъ не получилъ ни единаго, — и тому не удивляюся. Можетъ бытъ оттого, что я такъ отдалился или уже лишенъ вашей милости, которую я на себя носилъ, хотя то естъ правда, аднакожъ надеюся, что вы таковы не будете, какъ другие друзия: хотя добро небудете делать, но зло небудете желатъ; однакожъ я всегда в томъ пребываю и в той надежде пишу, яко и прежде, первое, чтобъ Иванъ Антоновичъ2) ко мнѣ денги прислалъ, второе ко мнѣ отписатъ хотя единую писмо, 3) ищи способу, чтобъ притти в милостъ к генералисимусу, 4) пошли человѣка своего в Питербурхъ к Александре Борисовичу с писмами, хотя почаще, чтобъ онъ, какъ возможно ему будетъ, чтобъ паметовалъ об насъ; такожде пишите к Цесаревне Анне Петровне, 5) и к моимъ друзиямъ, чтобъ насъ не забыли в своей милости и что у меня толко надежды на нихъ. 6) Ежели будетъ Коронация Его Величества, чтобъ старатся всячески, понеже время будетъ к тому удобное, толко чтобъ хто об насъ спомнилъ Его Величеству и Великой Княжне, 7) ежели вамъ будетъ невозможно приступитъ к Великой Княжне, но нихто вамъ не запретитъ, я чаю, к Цесаревнамъ, имъ напомнить надобно, а оне Великой Княжне, а Великая Княжна Его Величеству. 8) а ежели то будетъ паче чаения моего, что васъ не допустятъ, то я надеюся что Ея Высочество Церевна Анна Ивановна будетъ к тому времени, чрезъ Ея Высочество можете делать. 9) Ежели Степанъ Ѳедоровичъ Апраксинъ приехалъ, его можете просить, чтобъ виделся с моимъ другомъ, с кемъ я имелъ новую дружбу в Питербурхе, надлежитъ его проситъ такожде. Пожалуй дай знатъ моимъ друзиямъ сердешнымъ и чтобъ старалися об насъ для возвращени. Я ныне поехалъ из Тоболска на Китайскую границу для строения тамошной крепости. Постарайся о всехъ вышеписанныхъ, чтобъ былъ присланъ указъ к Саве Рагузинскому, дабы меня взялъ с собою в Питербурхъ, какъ назадъ поедетъ. Пожалуй отпиши хотя единую грамотку, чтобъ я ведалъ, где наши друзия и что делается с ними. Хотя в Тоболскъ отпиши к Семену Маврину: онъ ко мнѣ пришлетъ. Проехали в Питербурхъ два куръера от Савы

221

Рагузинскаго, которые к намъ назадъ скоро отправлены будутъ: можете с ними писатъ ко мнѣ, верно дойдутъ, посилайте к Саве Рагузинскому на дворъ проведовать, нету ли ездаковъ, а его дворъ от васъ недалече – на Покровке. Пожалуй, Милостивая Государыня, не забывай своихъ старыхъ друзей и помогай, сколко вамъ будетъ возможно, какъ для себя, такъ и для насъ; вы сами извесны — очень страждемъ, ежели насъ забудутъ, то будетъ мнѣ зѣло прискорбно до сметри; лутче на себя самъ руку наложитъ, нежели пропадатъ в напрасленномъ в правде, нежели от неприятеле такихъ, которые нами взысканы, за то наше достодеяние зломъ воздаютъ. Пожалуй, которые писма при семъ до васъ посылаю, роздатъ ежели кто на Москвѣ, а ежели хто в Питербурхе, то васъ прошу ежели хто поедетъ верно вамъ, чтобъ вручилъ из рукъ в руки по подписе, кому надлежатъ, толко чтобъ вы были весма сведома, где оне обретаются. Я зело сумнѣваюся объ Иване Антоновиче, не послан ли и онъ бедно куда, что ко мнѣ посяместъ денги не присылаетъ, от чего Боже его сохрани, толко слухъ здесъ идетъ, что онъ определенъ в Синодъ оберсекретаремъ и посланъ к Москвѣ для переписки Патриарше ризницы, тому я верю, лишь куда дале не было.

Вашъ  моей  Государыне

      покорный  слуга  и  рапъ

             А. Петровъ.

  Изъ Томска 25 октябрь

      1727.

Прошу отдать мой поклонъ Василию Ивановичу Машкову, хотя нарошно пошли к нему; писма которые, я хотелъ к вамъ послатъ, не посылаю, но послалъ в Питербурхъ».

На одномъ изъ писемъ А. П. Ганнибала къ княгинѣ Волконской слѣдующій адресъ: «Государыне моей княгине Аграѳене Петровне Ея Сиятелству Волконской. На Лубянке Устретинская улица, въ Москве»1).

Матеріальное положеніе и самого Ганнибала, и находившихся при немъ деньщиковъ было незавидное; объ этомъ свидѣтельствуетъ какъ напечатанное у Хмырова (назв. соч., стр. 20) донесеніе Ганнибала въ Иркутскую Губернаторскую Канцелярію

222

отъ 1728 г., такъ и печатаемое ниже донесеніе1) князя Долгорукова изъ Сибири:

Его Імператорскому Величеству Самодержцу Всероссійскому всеподданѣйшее доношение из Сибирской губерниї

В указѣ Вашего Імператорскаго Величества из Верховного Тайного Совѣта, писанномъ июля 17, а в Тоболску полученномъ августа 17 чиселъ сего 1728 года под номеромъ 450, написано о посылке посланнаго порутчика Аврама Петрова для строения на Китайской границе по прежде определенному чертежу крѣпости.

И посилѣ онаго Вашего Імператорского Величества указу оной порутчикъ Аврамъ Петровъ іс Тоболска на Китайскую границу отправленъ сего августа 21 дня и по прошению ево, Петрова для вышепомянутой посылки и для далного разстояния и необходимыхъ ево нуждъ выдано ему, Петрову ис Тоболской рентереи денегъ сто рублевъ, а оные денги даны ему, Петрову для крайней ево нужды и далного пути на пропитание, понеже ему, Петрову жалованья никакого и по присланномъ Вашего Імператорского величества указомъ не определено, а доношениемъ оной Петровъ обявилъ, что определенного жалования онъ, Петровъ не получалъ с прошлого 1727 году с майской трети, отчего пришелъ во всеконечную скудость и питатся нечемъ, і впредь будучи у оного дѣла жалованье ему, Петрову по ево трактаменту повелено ль будетъ давать, о томъ ожидаемъ Вашего Императорского Величества повелителного указу. К поданию в Верховномъ Таиномъ Совете.

Князь Михала Долгоруковъ
Іванъ Болтинъ

Секретарь Козма Баженовъ.

Августа 21 дня
    1728 года.
    А. № 385.

Канцеляристъ Ѳедоръ Неволинъ.

Друзья Абрама Петровича, не подвергшіеся опалѣ, старались всѣми силами возвратить его изъ ссылки; больше всѣхъ хлопоталъ А. П. Бестужевъ-Рюминъ, тогда посланникъ въ Даніи.

223

Не зная еще о разразившейся надъ сестрой своей и друзьями ея грозѣ, Алексѣй Петровичъ писалъ 23-го мая 1727 г.1) княгинѣ А. П. Волконской, поздравляя ее съ восшествіемъ на престолъ Петра II и видя въ этомъ событіи благопріятный для Россіи поворотъ въ дѣлахъ: «Подожмутъ оные хвостъ, пишетъ онъ, которые домогались завоеванные Шведскіе провинціи отъ Россійской Имперіи оторвать къ вечному на весь свѣтъ поруганію Россійской націи»... Затѣмъ все письмо наполнено совѣтами дѣйствовать черезъ графа Рабутина, чтобъ княгиня Волконская была назначена гофмейстериной при Великой Княжнѣ, а Ганнибалъ и Веселовскій «достойнейше награждены».

Паденіе князя Меншикова было встрѣчено съ радостію всѣми членами кружка княгини Волконской: казалось, они были близки къ достиженію своихъ цѣлей; но къ ихъ несчастію Австрійскій посолъ графъ Рабутинъ умеръ въ Петербургѣ, и до прибытія его замѣстителя трудно было что-либо сдѣлать какъ для сосланныхъ въ Сибирь, такъ и для удаленныхъ изъ Петербурга.

Объ этомъ А. П. Бестужевъ-Рюминъ увѣдомлялъ сестру въ письмѣ отъ 10-го октября 1727 г., обѣщая ей «неусыпно стараться» о смягченіи участи друзей: «...не умедля пространно васъ уведомлю, коимъ образомъ, сокрификовавъ собственный мой интересъ, а всехъ васъ ї коегождо особливо во известномъ месте накрепко рекомендовалъ, такъ какъ вы все таки въ великомъ кредите содержены. Которымъ приятелямъ и сердешнымъ друзиямъ нашимъ сообщи сие мое писмо, с приложеннымъ подъ № 2 дупликатомъ, мой сердечно всеуниженный поклонъ имъ обявить прошу ї притомъ ихъ, сердечныхъ друзей нашихъ Семена Аѳанасьевича, Аврама Петровича ї Исака Павловича обнадежить накрепко, что какъ я в благополучіи вернымъ другомъ ихъ былъ, такъ и в приключившемся ихъ нещастіи не токмо неотменно, но толь наїпаче,

224

в чемъ засвидетелствую самимъ Всевѣдущимъ ї по истинне с охотою собственный мой интересъ для благополучия ихъ сокрификовалъ, а что понесенно всеусердные труды мои в ползу ихъ в самомъ дѣйстве еще не оказались, ї тому притчиною краткость времени и скоропостижная смерть графа Рабутина»...

Но ни хлопоты друзей, ни паденіе Меншикова не облегчили участи Ганнибала; надъ нимъ стряслась даже новая бѣда: подъ давленіемъ временщиковъ Долгорукихъ Верховный Тайный Совѣтъ 22-го декабря 1729 года указалъ арестовать А. П. Ганнибала и доставить его подъ конвоемъ въ Томскъ, при чемъ было приказано произвести у него въ Селенгинскѣ тщательный обыскъ и, запечатавъ всѣ его бумаги, отослать ихъ въ Петербургъ1).

Въ Архивѣ Конференціи Императорской Академіи Наукъ хранится любопытный документъ — рукописная тетрадь съ слѣдующимъ заголовкомъ: «Копія с летописца, полученноя от Иркуцкой Канцеляріи канцеляриста Ивана Беляева, а в немъ по-нумеру тридцать восемь страницъ»2).

Въ тетради этой записаны различныя событія въ Иркутскѣ: сообщается о пріѣзжающихъ и отъѣзжающихъ лицахъ и т. под., и между ними три раза встрѣчается имя А. П. Ганнибала:

1)1726

Прибылъ по указу отправленноі для строения Селенгинской крепости банбардирской роты порутчикъ Аврамъ Петровъ арапъ, которой и отбылъ, какъ Байкалъ лдомъ покрылся, в Селенгинскъ.

2) 1727, в ыюне м̃це.

Прибылъ изъ Селенгинска Бонбардирской роты порутчикъ Аврамъ Петровъ, которой отпущенъ от граѳа Савы Владиславича до Тоболска, которой въ томъ же мѣсяце отбылъ водою въ Тоболскъ.

3) 1729 в инваре м̃це прибылъ изъ Тоболска отправленой для взятья изъ Селенгинска под арестомъ порутчика Аврама Петрова прапорщикъ

225

Заворовъ, который ездилъ в Селенгинскъ и оного порутчика арестовалъ и по арестованіи прибылъ с нимъ в Ыркуцкъ, а из Ыркуцка отбылъ с нимъ в Томъскъ.

Даты, приведенныя въ этой тетради, не соотвѣтствуютъ дѣйствительности: переписчикъ тетради, очевидно, ошибся, выставляя годы; это усматривается и изъ того, что въ первой записи объ Ганнибалѣ было сначала написано 1727, а затѣмъ цифра 7 передѣлана на 6; надо принять, что и вторая запись должна быть отнесена не къ 1727, а къ 1728 году, а третья къ 1730, такъ какъ резолюція объ арестѣ Ганнибала состоялась въ Верховномъ Тайномъ Совѣтѣ 22-го декабря 1729 г. Въ статьѣ Б. Л. Модзалевскаго1), какъ мы видѣли, значится такъ: 27-го іюня 1727 г. Ганнибалъ выѣхалъ изъ Казани, 30-го іюля 1727 г. прибылъ въ Тобольскъ, 3-го августа 1727 г. былъ отправленъ къ Владиславичу-Рагузинскому, въ январѣ 1728 г. былъ въ Иркутскѣ, а затѣмъ въ Тобольскѣ, отпущенный Владиславичемъ съ границы; въ тетради же пребываніе Абрама Петровича въ Иркутскѣ по дорогѣ въ Тобольскъ отнесено къ іюню, что, можетъ быть, точнѣе, такъ какъ въ тетради отмѣчено, что Ганнибалъ отбылъ водою, чего нельзя было сдѣлать въ январѣ.

Третья запись о Ганнибалѣ имѣетъ значеніе для его біографіи: до сихъ поръ, кажется, еще не было извѣстно, что указъ объ арестѣ А. П. Ганнибала былъ приведенъ въ исполненіе.

Верховный Тайный Совѣтъ, захвативъ переписку членовъ кружка княгини А. П. Волконской, потребовалъ ихъ къ допросу.

Въ слѣдствіи по этому дѣлу насъ интересуетъ только то, что касается Ганнибала, и ниже мы приводимъ лишь выдержки изъ документовъ2).

226

№ 1.

Вопросные пункты и допросъ
княгини Агр. Волконской.

Допросъ іюля 15-го 1728 г.

В письмахъ брата твоего А. Бестужева изъ Копенгагена отъ 1727 г.: 2) Шкатулка Аврама Петрова, о которой онъ Алексѣй писалъ, чтобъ ты сожгла, гдѣ ныне и с чемъ она была?1).		Шкатулкой называетъ Аврама Петрова писмо, которое братъ еѣ писалъ к нему цыфирью, чтобъ то писмо взять у него и зжечь, которое она и взяла, а что в немъ написано, не знаетъ їключа на то писмо у нея нѣтъ, да ї Аврамъ Петровъ при полученіи того писма ключа не получилъ же.
4) Въ 4-мъ, октября 10-го: Увѣдомле, коимъ образомъ «овсѣхъ васъ в ызвѣстномъ мѣсте накрѣпко рекомендовалъ и в какомъ вы тамъ в великомъ кредите содержаны и о семъ приятелямъ и друзиямъ сообщи»: коимъ образомъ о всѣхъ васъ и о комъ именно и в какомъ извѣстномъ мѣсте, и кѣмъ накрѣпко рекомендовалъ, и у ково ты и с кѣмъ и гдѣ тако и в какомъ великомъ кредите содержаны и о томъ приятелямъ и друзиямъ вашимъ кому ты сообщала2). в писмахъ Аврама Петрова 1727 году3).		в ызвѣстномъ мѣсте рекомендованы в Вѣне, а друзия Мавринъ и Аврамъ, а не сообщала никому, для того, что ихъ здѣсь нѣтъ.
въ 1-мъ ис Казани іюня 24-го, чтобъ послать копию с указу к нашему Колоколчику или к Разговору		Колоколчикъ или разговоръ івановичъ — Егоръ Пашковъ, а Козе и панталону, то чаетъ она писано о

227

Ивановичу, такожде к Козе и Панталону, кто оные по имянамъ?		братьяхъ еѣ Алексѣе ї Михаиле для того, что они при отѣзде своемъ просили еѣ, чтобъ она к нимъ о посылке ево писала.
въ 2-мъ ис Томска, окт. 25. 1) Пишите къ моимъ друзиямъ, чтобъ насъ не забыли; кто друзья его?		Друзья его выше писаные.
2) просить Степана Апраксина, чтобъ видѣлся с моимъ другомъ, с кѣмъ я имѣлъ новую дружбу в Петербурхе: с кѣмъ онъ новую дружбу имѣлъ? ___		Авраму новой другъ Рабутинъ.
въ 3-мъ ис Томска, ноября 15. 1) не живи праздно, какъ другие наши друзия: кто имянъ ваши друзия и в чемъ живутъ праздно и в какую силу то писано, чтобъ жить непраздно? ___		чтобъ жить непраздно — просить и їмѣть старание о свободе ево, а другие друзия ево праздны живутъ Егоръ Пашковъ и Черкасовъ в томъ, что они не стараютца об немъ.
Я чаю друзия мои1) уже вѣдаютъ объ нашемъ нещастіи что вы мнѣ обѣщали здѣлать, пожалуй не запамятуй, чтобъ Панталонъ и Козелъ приложили свое старание; и кто имяны друзия ево и что обѣщала ему здѣлать и здѣлала-ль. Икто имянъ Панталонъ и Козелъ и о чемъ имъ приложить старание? ___		Друзиями пишетъ братьевъ, а обѣщала она писать к нимъ ї Панталономъ и Козломъ называетъ их же, а старание бъ имѣть в Вѣне.
в цѣдулке: ежели можете достать оказию, чтобъ вамъ можно видѣтца с тѣмъ человѣкомъ, с кѣмъ я имѣлъ новое знакомство в Петербурхе; с кѣмъ онъ имянемъ ї какое имѣлъ знакомство и для чего с нимъ велѣлъ видѣтца.		Новой его Аврама знакомецъ Рабутинъ.

228

№ 2.

Вопросные пункты и допросъ
Ивана Кречетникова.

Въ писмахъ къ Ивану Черкасову1). 6. О Мавринѣ и о Аврамѣ надежды нѣтъ, а особливо о Мавринѣ не угодно, чтобъ и напоминать имя его: в чемъ и какой об нихъ надежды нѣтъ и кому не угодно напомнить имя Маврина?

О Маврине и о Аврамѣ писалъ про себя по дружбѣ ихъ с нимъ Черкасовымъ, вѣдая, что они сосланы, і о имяни Маврина поминать для того ему было ї неугодно.

№ 3.

Вопросные пункты и допросъ
Егора Пашкова2).

в цыдулке от тебя к Ивану Черкасову писано:		1728 майя въ 2 д. въ Верховномъ Тайномъ Советѣ при собраніи Егоръ Пашковъ по нижеслѣдующимъ пунктамъ допрашиваемъ а в допросе сказалъ:
1) О Семене Маврине ї Авраме Петрове всѣ старики и молодые, которои доброй совѣсти, желаютъ ихъ взять, — кто по именемъ старики і молодые то желаютъ і почемъ ты про то вѣдаешь?		О сожелѣніи Маврина і Аврама Петрова, что старики и молодые, которые доброй совести, желаютъ ихъ взять, писалъ объ оныхъ приятелехъ для того, что они имѣли себѣ многихъ приятелей, какъ ї старыхъ людей, такъ ї молодыхъ.
4) Натурально можно вамъ разсудить, какой приятель Мавринъ ї Аврамъ Леволду ї помянутой клеотуре бѣсовской. Повидимому ї без нихъ пропадутъ а ежели они будутъ, то ї скорѣе пропадутъ: кто їмяны бѣсовская клеотура и кто и отъ чего пропадутъ?3)		Креатурой бѣсовской называетъ онъ в писмѣ Леволда да Анну для того, что всѣмъ извѣстно, а паче и самому Его імператорскому величеству, какая ихъ была служба к его величеству при жизни Блаженные памяти Государыня Імператрицы іпри дворе ихъ здѣлалъ Меншиковъ для себя.

229

5) Однако, несмотря на ихъ замыслы худые, неустанно старатца, чтобъ взять в Москву. Гдѣ старатся и чии и в чемъ какие худые замыслы?		старание объ нихъ — Маврине и о Аврамѣ онъ имѣлъ і нынѣ объ нихъ по дружбѣ стараетца у всѣхъ, у кого можетъ для того, что они сосланы без вины.
6) однимъ словомъ сказать, что старики слабы, а молодые отъ зависти всѣ пропадаютъ. А намъ бѣднымъ нигдѣ за ихъ несогласиемъ ничево здѣлать невозможно ї не у ково: кто старики и в чемъ слабы ї молодые с какой зависти пропадаютъ?		У Маврина ї у Аврама многие были приятели їз старыхъ и їз молодыхъ людей, из нихъ одни ослабѣли, а другие по несчастию їхъ, Маврина ї Аврама по зависти оставили и позабыли.
во 2-мъ, октября 4 д.1). 1) о Маврине и о Аврамѣ прилежно старайся, какимъ бы случаемъ ихъ взять, ї кажетца, что многие об нихъ сожалѣютъ, а говорить никто не хочетъ за повреждениемъ себя: У кого ты объ нихъ старался и кто многие об нихъ сожалѣютъ и за какимъ себя повреждениемъ говорить не хотятъ?		Сказано выше.
Въ 4-мъ, октября 16-го д.2). 1) О свободѣ Маврина ї Аврама старался сколко гдѣ могъ, толко такъ бѣдные обнесены, какъ больше быть нельзя, однакожъ еще надежда немалая, надлѣжитъ еще умѣшкать до времяни. Гдѣ ты об нихъ старался ї в чемъ и кемъ они обнесены и какая еще надежда немалая была, и до какого времени надлѣжало еще умѣшкать ї от кого рекомендация Маврину и Авраму, что гораздо легче?		Сказано выше.

230

№ 3.

Вопросные пункты и допросъ
Егора Пашкова.

Пункты къ вопросу противъ писемъ его к княгине Волконской в письмѣ изъ СПитербурха сент. 25 1727 году писалъ ты1): 3) о Семене Маврине и об Авраме старался, чтобъ ихъ взять изъ ссылки, да не могу чрезъ кого учинить: всѣ проклятые злы на нихъ какъ собаки. Чрезъ кого то старание имѣлъ и кто на нихъ злы?

О томъ сказано в первомъ допросе, а злы до нихъ Леволдъ і Анна, от которыхъ они по просбѣ ихъ отъ князя Меншикова и сосланы.

1728 г., 28-го мая, княгинѣ Волконской и ея друзьямъ былъ вынесенъ суровый приговоръ: княгиню сослали въ монастырь, Пашкова и Нелединскаго отставили отъ должности, Веселовскаго сослали въ Гилянь, Кутузова заключили въ тюрьму, Кречетникова лишили придворнаго званія и разжаловали въ прапорщики, а Черкасова послали въ Астрахань — завѣдывать провіантскимъ дѣломъ.

Какъ мы видѣли, А. П. Ганнибалъ былъ арестованъ и отвезенъ въ Томскъ въ январѣ 1730 г.; къ его счастью, арестъ его длился не очень долго: съ воцареніемъ Императрицы Анны Іоанновны власть его враговъ Долгорукихъ пала, и Ганнибалъ былъ переведенъ маіоромъ въ Тобольскій гарнизонъ, а всѣ отобранныя у него бумаги было приказано ему возвратить. Въ Государственномъ Архивѣ сохранилось объ этомъ слѣдующее донесеніе изъ Сибири2).

Ея імператорскому величеству самодержице всероссійской всеподданѣйшеѣ доношение ізсибирской Губерниї. № 1833.

В указѣ Вашего Імператорского Величества из Верховного Тайного Совѣта, писанномъ февраля 25, а въ Тоболску полученномъ марта 13

231

чиселъ сего 1730 году, подъ № 36 в Сибирскую Губернию, написано о бытиї отъ бонбандиръ порутчику Авраму Петрову в Тоболскомъ Гварнизонѣ маэоромъ ї освободѣ его їс Томска из за караулу и о возвратѣ ему отобранныхъ у него писемъ.

И по силѣ оного вашего їмператорскаго величества указу о свободѣ оного порутчика Петрова ис Томска из за караулу ї о бытіи ему в Тоболске Вашего Імператорского Величества указъ в Томскъ посланъ с нарочнопосланнымъ солдатомъ сего марта 14 дня. К поданию в Верховномъ Тайномъ Совѣте.

Іванъ Болтинъ
Секретарь Козма Баженовъ

Канцеляристъ Ѳедоръ Неволинъ.

Марта 18 дня
 1730. № 134.

Легко можно себѣ представить, каково было тогда Ганнибалу жить въ Сибири, и что значило для молодого человѣка, прожившаго нѣсколько лѣтъ во Франціи и въ Петербургѣ, очутиться въ этой, тогда совершенно дикой странѣ, безъ образованнаго общества, безъ друзей и даже безъ книгъ!

Когда былъ отданъ приказъ объ арестѣ Ганнибала, было описано и передано въ Библіотеку Академіи Наукъ собраніе книгъ, ему принадлежавшихъ; собраніе это, заключавшее въ себѣ около четырехсотъ томовъ книгъ, свидѣтельствуетъ о томъ, что Ганнибалъ не былъ узкимъ спеціалистомъ, а интересовался самыми разнообразными проявленіями человѣческой мысли. Вотъ каталогъ библіотеки Ганнибала, сохранившійся въ Архивѣ Конференціи Императорской Академіи Наукъ и сообщенный намъ Б. Л. Модзалевскимъ.

Реэстръ книгамъ

Генерала Ганнибала, кои въ 1730 вступили въ Императорскую Библіотеку, а по возвращеніи его изъ ссылки въ 1742 году послѣ напечатанія каталога, по его требованію, ему обратно отданы.

232

Classes		Nro
H. Univers.		79—80.	Bossuet, Histoire universelle. 2 Tomes. 1707.
		81—82.	Pratique de la Memoire universelle. 1719. 2 T.
		83—87.	Geographie universelle par de la Croix. T. 1—5.
H. Graeca.		31—33.	Histoire de la guerre de Peleponese. T. 1—3. 1714.
		67.	Histoire d’Alexandre le Grand par Q. Curce. 1709. 2 T.
H. Romana		57.	Histoire Romaine depuis la fondation. 1716.
		58.	„      des deux Triumvirats. Amst. 1715.
H. Galliae		38.	Le Sacre et Couronnement du Roi de France. 1620.
H. M. Britan		68—70.	Histoire der revolutions d’Angleterre p. le P. d’Orleans. 3 T.
		79.	Histoire de Cromwel. Utrecht. 1692.
H. Belgii		12—14.	Histoire de la guerre de Flandre par Strada. T. 1—3.
		22—23.	Histoire de Hollande par Neufville. Paris. 1702.
H. Hispan.		50.	Histoire de la vie du Cardinal Ximenes. 1704.
H. Eccles.		93—94.	Histoire des iconoclastes. Par. 1683. 2 T.
		106—120.	Histoire des Juifs par Basnage. 1716. T. I—XV.
		138.	Moeurs des Chretiens par Fleury. Par. 1713.
		139.	„     des Israelites par Fleury. 1712.
H. German.		83—86.	Histoire de l’Empire. T. 1—4. 1715.
		104.	La vie de l’Empereur Charles V. Amst. 1704.
E. Exotica.		39—41.	Voyage de Lucas. 1714. T. 1—3.
		47—48.	Voyages de Lahontant. 2 Vol. 1718.
		49—50.	Histoire de la Conquete du Mexique. Par. 1714. 2 T.
		72—81.	Voyages de Chardin en Perse. Vol. 1—9. 1711.
		115.	Voyage de Struys en Moscovie. T. 1. 1719.
Epistolog.		110.	Lettres de Rabutin C. de Bussy. 2 Vol.
		196.	Lettres de Fontenelle. 1716.
		202.	Lettres d’amour d’une Religieuse Portugaise. 1701.
		205.	Mercure galant.
Lexicogr.		200.	Veneroni, Maitre Italien. 1713.
		201.	„       , de la pronontiation de la Langue franç. 1703.

233

Classes		Nro
Mathemat.		7.	Dictionair Mathematique par Ozanam. 1691. 4°.
		43—44.	Ozanam, Recreations mathematiques. 1694. 2 Tomes.
		24—28.	Ozanam, Cours de Mathematique. 1693. 5 Tomes.
		49.	„       Nouvelle Geometrie practique. 1693.
		86.	Les Elemens d’Euclides. Paris. 1709.
		140.	Les Elemens de Geometrie par Mess. de Port Royal. 1711.
		200.	Practique d’Arithmetique par Claire Combe. 1702.
Archit. Mil.		7.	L’art universelle des Fortifications p. Bitain-vieu. 4°.
		24.	Ingenieur François. 1696.
		50.	Pratique de la guerre par Malthus. 1681.
		74.	L’Experience de l’architecture militaire. 1685.
		81.	L’Art de la guerre. 1672.
Politici		75.	Le Prince par Machiavel. 1714.
		142.	L’Homme de Cour par Gracian. 1710.
		174.	Le Testament politique par Colbert. 1694.
		221.	Le Testament politique par Louvois. 1706.
		289.	Nouveaux Interets des Princes de l’Europe. 1686.
		347.	Les devoirs de la Vie domestique.
		354.	Les Caracteres du faux et du veritable Amour. 1716.
Critici		81.	Apophtegmes des Anciens. 1664.
		96—101.	L’Espion dans les Cours des Princes Chretiens. T. 1—6.
		132—35.	Le Spectateur 1722. T. I—IV.
		164—66.	Explication des fables par Banier. T. 1—3.
		201—202.	Oeuvres de Cyrano Bergerac. 1709. 2 Tomes.
		281—89.	Memoires des Hommes illustres par Brantome. 9 T.
		348—50.	Lucein de la traduction de Mr. d’Ablancourt. 3 T.
		271.	Les Galanteries Angloises. 1700.
Philosoph.		40—41.	Rohault. Traité de la Physique. T. I. II. 1705.
		209—210.	Malebranche. De la recherche de la Verité. 1721. T. 1—4.
		211—212.	Malebranche. Entretiens sur la Metaphysique. 1711. 2 T.

234

Classes		Nro
H. Litter.		321.	Des Enfans celebres par leurs Ecrits. 1688.
		329—30.	Histoire des 7 sages par Larrey. 2 T. 1714.
Poetae		264—65.	Oeuvres de Racine. 1713. 2 T.
		266—67.	Les metamorphoses d’Ovide. 1718. 2 Tomes.
		309—13.	Le Theatre de P. Corneille. Vol. 1—5.
		386.	Histoitre poetique par Gautruche. 1705.
		396.	Les Propheties de Nostradami. Lyon.
Geneal.		7—9.	Les Maisons Souveraines de l’Europe par Buffier.
		14—17.	Les Souverains du Monde. 1721. T. I—IV.

Книги Абрама Петровича, какъ видно изъ заголовка Реэстра, по возвращеніи его изъ ссылки, когда онъ уже былъ произведенъ въ генералъ-маіоры и назначенъ оберъ-комендантомъ въ Ревель, были ему возвращены.

Въ Архивѣ Конференціи Академіи Наукъ есть еще указаніе на то, что еще въ 1726 г. у А. П. Ганнибала были взяты книги для Библіотеки Ея Императорскаго Величества, и что онъ получилъ за нихъ 200 рублей1). Вотъ два документа, касающіеся этого дѣла:

1) По указу Ея Императорскаго Величества велѣно капитану лейтенанту отъ гвардіи Преображенскаго полка, Авраму Петрову, за его книги, которыя взяты въ библіотеку Ея Императорскаго Величества, выдать денегъ двѣсти рублевъ, съ роспискою, и на щетъ академическій поставить.2)

Санктъ-Питербурхъ. 1726 г. марта 26.

Laurent Blumentrost.

2) 26 марта 1726 г.

По указу Ея Имп. Величества выдано капитану-лейтенанту отъ гвардіи Преображенского полку Авраму Петрову за книги его, которыя взяты въ библіотеку Ея Имп. Величества денегъ двѣсти рублевъ — 200. «выше писанные денги двесте рублевъ Абрамъ Петровъ принелъ и росписался»3).

235

Остается не выясненнымъ, были-ли это тѣ книги, которыя значатся въ вышеприведенномъ каталогѣ и которыя, какъ видно изъ писемъ Шумахера къ Ганнибалу, тоже были оцѣнены въ 200 рублей, — или же на реэстрѣ книгъ Ганнибала неправильно выставленъ 1730 годъ.

Можно еще предположить, что Ганнибалъ сначала, въ 1726 г., передалъ въ Императорскую Библіотеку часть своихъ книгъ, а остальныя были взяты туда уже послѣ отъѣзда Абрама Петровича въ Казань и Сибирь.

По поводу книгъ, перечисленныхъ въ реэстрѣ, между Совѣтникомъ Академической Канцеляріи и библіотекаремъ Академической Библіотеки І. Д. Шумахеромъ и Ганнибаломъ въ 1742 году возникла цѣлая переписка. Въ Архивѣ Конференціи Императорской Академіи Наукъ есть только одно письмо Абрама Петровича къ Шумахеру1), за то сохранились черновики нѣсколькихъ отвѣтныхъ писемъ Шумахера, адресованныхъ Ганнибалу въ Ревель. Они сообщены мнѣ также Б. Л. Модзалевскимъ. Книги Ганнибала, у него взятыя, были переданы въ Императорскую Библіотеку вмѣстѣ съ каталогомъ, при чемъ за нихъ было уплачено 200 рублей, какъ это видно изъ слѣдующаго письма Шумахера.

Quoique nous ayons fait une recherche la plus soigneuse pour deterrer le catalogue de Vos livres, nous n’avons pû encore réussir. Nous le cherchons encore et nous le trouverons, je suis sûr, si Monsieur de Blumentrost ne l’a gardé. Car je me souviens de l’avoir vû et j’ay crû le trouver parmi nos catalogues ou parmi les actes de la Chancellerie. Peutêtre, Monsieur, que vous en avez Copie? Mais qu’on le trouve ou qu’on ne le trouve pas, vous ne perdrez rien. Dans le dernier cas je feray une collection des livres pour deux cent Roubles qui egaleront bien ceux que l’Académie avoit de vous.

Je suis avec beaucoup de considération...

D. 6-t. Aprill 1742.

An Herrn General-Major und Ober-Commendanten Hannibal à Revall. P. Posto durch Calachnikoff2).

236

Неизвѣстно, согласился-ли Абрамъ Петровичъ вмѣсто своихъ книгъ получить библіотеку, составленную Шумахеромъ, или былъ, наконецъ, найденъ его каталогъ, но только черезъ два мѣсяца послѣ перваго письма библіотекарь Академіи увѣдомлялъ Ганнибала, что книги будутъ ему посланы по почтѣ: между Ревелемъ и Петербургомъ ходили въ то время почтовыя кареты. На жалобу Абрама Петровича о неправильной доставкѣ газеты («Петербургскія Вѣдомости») Шумахеръ увѣдомлялъ его о томъ, что имъ приняты мѣры чтобы газета впредь доставлялась ему аккуратно:

   Monsieur.

J’ay prié M-r le Directeur des Postes d’Asch de me vouloir avertir, quand des voitures arriveront icy de Revall, pour avoir le plaisir de vous envoyer les livres en retour. En attendant, Monsieur, je me donne l’honneur de vous présenter le catalogue de ceux qui sont empaquetés avec la notte de ceux qui manquent. Pour la Gazette, s’etoit la faute de celuy qui en est chargé. J’ay reiteré les ordres de vous l’envoyer regulièrement sous peine d’être chatié. Voila tout ce que j’y peux faire. Au reste je suis avec beaucoup de consideration...

A St. Pétersbourg
  Ce 19 Juin 1742

An Herrn General-Major und Ober Commendanten von Hannibal à Revall. P. Posto1).

Шумахеръ относился съ величайшею любезностію къ Ганнибалу и хлопоталъ о пополненіи его библіотеки, выписывая изъ Голландіи книги, которыхъ нельзя было найти въ Петербургѣ. Повидимому, Абрамъ Петровичъ не могъ получить обратно изъ Библіотеки всѣхъ бывшихъ у него книгъ или желалъ обмѣнять ихъ на другія. По крайней мѣрѣ книги, значащіяся въ приложенномъ къ третьему письму Шумахера спискѣ, не находятся въ извѣстномъ уже намъ каталогѣ Абрама Петровича.

237

Пересылка книгъ сопряжена была съ нѣкоторыми затрудненіями: почтовыя кареты, предназначенныя главнымъ образомъ для пассажировъ, не всегда могли вмѣстить объемистые тюки съ книгами.

3-го іюля 1742 г. И. Д. Шумахеръ писалъ А. П. Ганнибалу:

Monsieur,

Je crois de Vous faire plaisir quand je Vous manderay que le facteur de l’Académie ait trouvé dans son magazin encore les livres marqués dans le billet cy-joint. Les autres viendront d’Hollande comme j’ay eû l’honneur de Vous marquer dans ma précedente. Si le Voiturier Stahl habitant de Reval n’avoit pas été obligé d’y transporter le Prof. Tier, il auroit se charger de Vos livres. Mais il nous a promis de le faire après son retour. En cas que Vous le voyez, Monsieur, je Vous prie d’en parler à luy-même. Je suis avec beaucoup de considération...

St. Petersburg d. 3—t. Juil 1742.

P. S. Discours sur le Gouvernement, 8°, Vol. 1—3.

Avantures de Neoptolome. 8°.

Traité du Nivellement. 8°.

An Herrn General Major und Ober-Commendanten von Hannibal à Revall.

P. Posto1).

Въ концѣ іюля послѣднія книги были отправлены въ Ревель, и Шумахеръ просилъ Ганнибала уплатить 200 рублей книгопродавцу-коммиссіонеру Академіи, которому поручено было пріобрѣсти тѣ же книги и для Императорской Библіотеки.

Vous trouverez par la quittance cy-jointe de Jurgen Jurgenschen que j’ay m’acquitté de ma promesse d’une maniére que j’espere que Vous en serez content. Je souhaite seulement que tout vous soit remis bien conditionné. Si Vous trouvez moyen, Monsieur, de faire payer les deux cent Roubles au facteur de la Libraire de l’Académie qui est chargé d’acheter les mêmes livres, pour la Biblioth., je vous seray bien obligé. Au reste,

238

Monsieur, si vous jugez que je puisse vous être utile icy en quelque chose, ordonnez, s. v. p., — vous me trouverez toujour pret, étant avec beaucoup de considération...

A St. Pétersbourg, ce 22 Juill. 1742.

Avec un Cass., sig. M. H.

An Herrn General-Major und Ober Commendanten von Hannibal à Revall1).

По полученіи книгъ Абрамъ Петровичъ убѣдился, что въ числѣ ихъ недоставало еще нѣсколькихъ сочиненій, почему и послалъ списокъ ихъ Шумахеру съ просьбою ему ихъ доставить.

Шумахеръ съ обычною любезностію увѣдомлялъ Ганнибала, что требуемыя имъ книги уже выписаны:

  Monsieur,

Comme j’ay deja donné ordre de faire venir les livres qui Vous manquent selon Votre dernière notte, j’espère que Vous aurez la bonté, Monsieur, d’honneur (sic) la lettre de change, donnée en faveur de M-r Asch, Directeur des Postes, à Votre charge. Si Vous me trouvez capable de Vous servir en d’autres occasions, je Vous prie, Monsieur, de me charger de vos ordres. Je suis avec beaucoup de consideration...

D. 11 Setptbr. 1742

An H. Hannibal à Reval.2)

Переписка о библіотекѣ Ганнибала заканчивается этимъ письмомъ Шумахера. Очевидно, Абрамъ Петровичъ остался вполнѣ удовлетворенъ подборомъ присланныхъ ему книгъ.

Но между возвращеніемъ Ганнибала изъ Сибири и этими его хлопотами о библіотекѣ прошло около двѣнадцати лѣтъ, — можетъ быть, самыхъ тяжелыхъ въ его жизни. Несчастная женитьба его, въ 1731 г., на Евдокіи Андреевнѣ Діоперъ причинила ему много горя. Вскорѣ послѣ свадьбы Абрамъ Петровичъ былъ откомандированъ въ Перновъ для обученія кондукторовъ математикѣ и

239

черченію. Измѣна жены была причиной трагедіи, разыгравшейся въ семьѣ Ганнибала. Сначала онъ училъ жену по Домострою, когда же эти мѣры не принесли желательнаго результата, онъ всячески истязалъ ее, продержалъ ее 5 лѣтъ въ тюрьмѣ, обвиняя ее съ сообщникомъ не только въ измѣнѣ, но и въ намѣреніи отравить его1).

Авторы, писавшіе о Ганнибалахъ, приписываютъ обыкновенно характеризующую ихъ будто бы жестокость африканскому ихъ происхожденію. Едва-ли это справедливо: читая хроники чисто русскихъ семей, записки и воспоминанія о крѣпостномъ правѣ, — и не только первой половины XVIII, но даже и XIX столѣтія, — мы можемъ убѣдиться, что жестокость была свойственна нравамъ того времени, а не была исключительнымъ достояніемъ африканцевъ. Абрамъ Петровичъ, несмотря на свое происхожденіе, по духу былъ чисто русскимъ человѣкомъ; воспитанный Великимъ Петромъ, проведя въ его близости столько лѣтъ, Ганнибалъ и не могъ быть инымъ: не существуй въ Россіи обычая жестоко расправляться съ виновными членами семьи, подчиненными и крѣпостными, вѣроятно, и Ганнибалы не проявляли бы въ этихъ случаяхъ приписываемой имъ жестокости.

Въ тридцатыхъ годахъ XVIII в., подъ гнетомъ временщика Бирона, въ Россіи жилось тяжело. Ганнибалъ сталъ хлопотать объ отставкѣ, но получить ее было не легко: тогда всѣ обязаны были служить; къ счастью для Абрама Петровича ему покровительствовалъ тогда Минихъ, цѣнившій его, какъ способнаго и знающаго инженера, и содѣйствовалъ ему въ полученіи отставки въ 1733 г., по болѣзни: Абрамъ Петровичъ, принимавшій участіе въ войнѣ за Испанское наслѣдство въ рядахъ французскихъ войскъ, былъ раненъ въ голову и страдалъ головными болями.

По выходѣ въ отставку онъ поселился въ деревнѣ, въ окрестностяхъ Ревеля, гдѣ и провелъ около восьми лѣтъ, и въ 1736 году,

240

не дождавшись окончанія дѣла о разводѣ съ женою, женился на Христинѣ фонъ Шёберхъ.

Послѣ паденія Бирона А. П. Ганнибалъ вновь былъ принятъ на службу (въ январѣ 1741 г.) — подполковникомъ артиллеріи, съ назначеніемъ въ Ревельскій гарнизонъ. Въ этомъ же году вступила на престолъ Императрица Елисавета; она вспомнила о крестникѣ своего отца, произвела Ганнибала въ генералъ-маіоры изъ подполковниковъ и назначила его оберъ-комендантомъ Ревеля.

Дѣятельная натура Абрама Петровича требовала усиленной работы: онъ съ горячимъ рвеніемъ относился къ своимъ служебнымъ обязанностямъ: безпрестанно указывалъ начальству на совершаемыя въ Ревелѣ злоупотребленія, съ которыми энергично боролся; указывалъ на неотложныя нужды, на упадокъ дисциплины, однимъ словомъ — на разстройство военнаго дѣла; это дѣлало его, конечно, очень непріятнымъ въ глазахъ нѣкоторыхъ лицъ. Сослуживцы Ганнибала и его подчиненные, недовольные его требовательностью и постояннымъ стремленіемъ водворять законность въ той сферѣ, гдѣ до тѣхъ поръ царствовала распущенность и произволъ, — старались всячески уязвить Абрама Петровича. Такъ, напр., торжественное празднество, устроенное Ганнибаломъ въ Ревелѣ въ день коронаціи Императрицы Елисаветы Петровны (25-го апрѣля 1742 г.), Ревельскимъ кореспондентомъ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостей» было приписано губернскому совѣтнику фонъ-Бреверну. Трудно предположить, чтобы это было сдѣлано по невѣдѣнію, а не изъ желанія досадить нелюбимому оберъ-коменданту.

Такъ какъ «С.-Петербургскія Вѣдомости» издавались при Академіи Наукъ, Абрамъ Петровичъ обратился къ Шумахеру съ слѣдующимъ протестомъ:

Высокоблагородны і высоко почтенны г-днъ Советникъ.

Присемъ посылаю до вашего высокоблагородия реляцию, что здесь происходила 25 числа апреля в высокоторжественны день Коронования Ея Імператорского Величества, понѣже в Питербурскихъ авизияхъ подъ № 37-мъ об Ревелскихъ ведомостяхъ напечатано, якобы у Советника

241

Губѣрни фон Бревера о полудни обретающияся здесь шляхетство и знатные гражданские служителі и городской магистратъ богато трактованы імъ Бреверомъ, і то напрасно, понѣже что происходилъ при здешнѣмъ городѣ кокой трактаментъ, то было у мѣня, а нѣ у Советника Бревера, и того ради прошу васъ посылаемую реляцию при семъ приказать во авизи напѣчатать, а я остаюсь с моимъ почтениемъ

Вашему Высокоблагородию

покорны слуга

А. Ганибал.

Мая 17 дня
 1742 году
   Ревель.

Записавъ въ журналъ, оную реляцію вънѣсть
в авизіи, а к генералу маэору Гдну Ганнибалу
послать письмо. І. Д. Шумахеръ1).

Подано маия 25 числа 1742 году № 487.

Шумахеръ, напечатавъ присланную Ганнибаломъ реляцію2) въ газетѣ, увѣрялъ его, что первая корреспонденція, появившаяся въ 37-мъ № «Вѣдомостей», была сообщена извѣстнымъ Академіи лицомъ:

Превосходительный г-днъ генералъ маіоръ и оберъ комендантъ

Г-дрь мой.

По желанію Вашего Превосходителства присланная ко мне для внесенія въ Санктъ Петербургскія Вѣдомости реляція о происъходившемъ въ Ревелѣ торжестве въ день высокого коронованія Ея Імператорскаго Величества напечатана по всему ея содержанію подъ № 42; что до прежняго Ревельскаго артикула касается, о которомъ ізволите въ своемъ писме миновать, бутто онъ внесенъ напрасно, то я могу Ваше Провосходительство уверить, что оной присланъ к намъ отъ достовернаго человека, чрезъ котораго мы [для Вѣдомостей] отъ многихъ летъ получали

242

всегда верныя реляціи із Ревеля, между темъ, ежели бы о томъ, что ныне внесено, в надлежащѣе время въ Академию сообщено было, какъ мы того ожидали, то бы нынешнѣе желаніе еще тогда совершенно ісполнится могло.

Пребываю съ должнымъ почтеніемъ

Вашего Превосходительства

покорный слуга.

Маия 25 дня
     17421).

Въ іюлѣ того же года Ганнибалъ, торжественно отпраздновавъ день тезоименитства Принца Гольштейнъ-Готторпскаго, препроводилъ Шумахеру, вмѣстѣ съ письмомъ, и описаніе торжества для помѣщенія въ газетѣ. Но Академія Наукъ оказалась недостаточно компетентной въ области цензуры, которая и была передана Сенату. Шумахеръ, извѣщая объ этомъ Ганнибала, въ слѣдующемъ письмѣ обращалъ его вниманіе на скудость и безцвѣтность газеты со времени ея подчиненія цензурѣ Сената:

Monsieur.

J’ay bien reçue l’agreable lettre du 1 Juillet que Vous m’avez fait l’honneur de m’écrire touchant la celebration de la fêle que Vous avez donnée a l’occasion du jour du Nom que porte S. A. R. Msgr le Duc de Holstein-Gottorp. J’en aurais fait mettre, Monsieur, un article dans la Gazette de la manière, comme Vous m’avez mandé de l’avoir celebrée, si l’Ukase du H. Senat emané depuis 15 jours ne m’en avoit pas empechée. On y defend à l’Académie sous peine d’imprimer la moindre chose qui regarde la Russie sans avoir été approuvé auparavant par le Compt. du Senat. Tous les articles que nous luy avons présentés depuis cet ordre pour les approuver, furent rejettez par luy, pretendant de ne pouvoir pas les approuver sans être informé luy-même de celuy qui les a communiqué. Ainsi, Monsieur, si Vous souhaitez de voir imprimé quelque chose de Vôtre part, choisissez le Canal sup. que je viens de Vous indiquer. Faites

243

reflexion sur la gazette imprimée depuis ce temps là et Vous la trouverez, Monsieur, bien maigre. Aurest je suis à Vous autant que dépendra de moy, ayant l’honneur d’être...

St. Petersburg, d. 6—t July 1742.

An H. General-Major und Ober-Commendant von Hannibal à Revall P. Posto1).

Письма Абрама Петровича изъ Ревеля развертываютъ передъ нами любопытную картину служебныхъ нравовъ того времени и ярко освѣщаютъ неутомимое стараніе Ганнибала вездѣ и во всемъ поддерживать законность. Письма его къ Ивану Антоновичу Черкасову изъ Ревеля, находящіяся въ Государственномъ Архивѣ, напечатаны Н. А. Гастфрейндомъ2), кромѣ одного изъ нихъ (1746 года), найденнаго нами среди переписки графа Ал. П. Бестужева-Рюмина съ Иваномъ Черкасовымъ, — единственнаго письма, гдѣ Абрамъ Петровичъ говоритъ о своихъ личныхъ, а не о служебныхъ дѣлахъ.

Милостивый Государь мой Иванъ Антоновичъ3).

Я Вашему Превосходителству по сіе время и по отѣзду моего не могъ смѣлости принять мои покорными служить, дабы Ваше Превосходителство за случившимися вамъ и без того суетами не обеспокоить, нынѣ же приялъ смелость донесть: дѣло мое по коммисиі разграничения незнаемо по какому нещастию и понынѣ ни малого плода не їмеетъ, нынѣ же, какъ и сами изволите приметить, наступаетъ зимнѣе время, гдѣ и бес того претерпѣвалъ, за недостаткомъ к пропитанію, нужду, а нынѣ и колми паче того за зимнимъ времинемъ последовать можетъ, того бы ради желалъ на зимнѣе время в деревнишки мои уволнену быть, гдѣ бы по новозаводившему случаю хотя бы малое поправить что могъ, а какъ бы приспело время къ ѣзде на коммисію, тогда бы без всякихъ принужденей готовость мою я обявить не оставилъ, о чемъ я къ его высокографскому

244

сиятелству графу Алексѣю Петровичу1) съ прошеніемъ писалъ, в коемъ случае ї васъ, милостивого государя, прошу в той моей краиней бедности помочь, въ протчем же препоручая в вашу высокую милость, пребуду какъ и всегда со глубочайшимъ респектомъ

Вашего Превосходителства

Милостиваго Гасударя моего

Нижайшій слуга

А. Ганибалъ.

Шкокфорсъ
 12 октября
    1746 г.

P. S. Ахти какая бѣда: въ приездъ мой сюда нашелъ было моего вѣрного брата и пророка Норемберха, коимъ мое здѣшнее скучное житье отъ времени до времени увеселялъ, но и того более двухъ месяцевъ лишился, знатно по ево меленсоличному разсужденію во Фридрихсъ гаме заключили, на которого мѣсто во всемъ ему подобного воздушного гадателя барона Нопчодага (?) иметь удостоился было, но и тотъ възвертевшись в Стокголмъ обещая вскоре возвратится уѣхалъ, и безъ обоихъ при скучномъ моемъ житие остался пешъ.

Ознакомившись со слѣдующимъ письмомъ графа Бестужева-Рюмина къ барону Черкасову, можно, пожалуй, сдѣлать предположеніе, не былъ-ли «вѣрный братъ и пророкъ Норемберхъ» — бригадиръ Пашковъ или кто-либо изъ его подчиненныхъ.

Превосходительный Баронъ.

Сего момента Степанъ Федоровичь, будучи у меня мнѣ сказывалъ, что отъ брегадира Пашкова репортъ полученъ, коимъ образомъ онъ и с галерами толко до Фридрихсгама дошелъ и яко ваше превосходительство из такого медлителнаго вояжа, не выдержавъ онъ, по его собственному доношению, какъ толко два штурма слѣдователно впять недель, имѣя доволно тихой погоды, способно в Ревель доити могъ бы, доволно примѣтить изволите, от кого сие штучки сиграны; и хотя помянутой брегадиръ указа себѣ испрашиваетъ, можетъ-ли онъ при нынешнемъ, уже поздомъ времяни путь свой далѣе продолжать (а не достигвши до Ревеля

245

въ Гелсинфорсе зимовать)1), то мнѣ однако за потребно быть видится не токмо на то не дозволять (ї лучшемъ въ Фригс Гаме велеть зимовать), ибо онъ без сумнѣния по всѣмъ шведскимъ гаванямъ галеры свои разсѣялъ бы, а темъ доволно желаемой нѣкоторыми шведской крикъ и шумъ, которого понынѣ не находится, въ дѣйство произвелъ бы да и напрасные убытки причинилъ бы...2).

Ал. Бестужевъ-Рюминъ.

окт. 22 дня.
     1746 г.

Непріязненное отношеніе окружающихъ къ Ганнибалу не могло не отозваться на его репутаціи. Его аттестовали, какъ человѣка неуживчиваго, перессорившагося со всѣмъ генералитетомъ Ревеля, не терпимымъ сослуживцами и подчиненными. Даже и впослѣдствіи, получая высшія назначенія, онъ все-таки не былъ поставленъ въ главѣ Инженернаго Вѣдомства, хотя въ этой своей спеціальности едва-ли имѣлъ въ то время соперниковъ.

Въ 1752 г. (25-го апрѣля) онъ былъ переименованъ въ генералъ-маіоры отъ фортификаціи, при чемъ ему было ввѣрено Управленіе инженерной частью во всей Россіи3), но съ большими ограниченіями: ему предоставлена была только искусственная строительная часть, т. е. разсмотрѣніе 1) годовыхъ отчетовъ о вновь строившихся и исправлявшихся крѣпостяхъ, 2) вѣдомостей изъ командъ о произведенныхъ работахъ, 3) проэктовъ со смѣтами. Экономическая и инспекторская части управленія были предоставлены Канцеляріи Главной артиллеріи и фортификаціи4). М. Д. Хмыровъ недоумѣваетъ, почему было создано такое ограниченіе: «быть можетъ, говоритъ онъ, горячаго и сварливаго «арапа»

246

недолюбливали высокопоставленныя лица, отъ которыхъ зависѣла рамка назначенія, полученнаго Ганнибаломъ». Это мнѣніе, конечно, справедливо: Ганнибалъ былъ неудобенъ тамъ, гдѣ дѣло касалось денежныхъ разсчетовъ, такъ какъ онъ защищалъ бы интересы казны и преслѣдовалъ бы ея грабителей... 25-го декабря 1755 г. А. П. былъ — пожалованъ въ генералъ-поручики, а уже 4-го іюля 1756 г. въ инженеръ-генералы. Онъ состоялъ Главнымъ Директоромъ Ладожскаго канала, Кронштадтскихъ и Рогервикскихъ строеній, а также членомъ Канцеляріи Главной артиллеріи и фортификаціи1). Въ 1757 г. (21-го мая) была учреждена осьми-членная «Коммиссія для разсмотрѣнія положенія Россійскихъ крѣпостей»: Ганнибалъ вошелъ въ нее вторымъ членомъ (первымъ былъ генералъ-аншефъ Ферморъ)2), 23-го октября того же 1759 года Ганнибалъ былъ пожалованъ въ генералъ-аншефы, а 30-го августа 1760 г. Императрица Елисавета возложила на него орденъ св. Александра Невскаго3). Наконецъ, въ 1762 году (9-го іюня) Ганнибалъ получилъ увольненіе отъ службы за старостію и поселился въ пожалованномъ ему Императрицей Елисаветой имѣніи — Суйда; онъ провелъ тамъ послѣднія 20 лѣтъ своей жизни.

Объ этихъ послѣднихъ годахъ его жизни ничего не извѣстно; не извѣстно, куда дѣлись его бумаги и библіотека, унаслѣдованная его старшимъ сыномъ Иваномъ, — героемъ Наварина и Чесмы. Абрамъ Петровичъ умеръ въ Суйдѣ и былъ похороненъ на кладбищѣ между селомъ Суйдой и селомъ Кобринымъ; могила его, какъ выяснилось послѣ нашей поѣздки на мѣсто, донынѣ не сохранилась, надгробная плита исчезла, да и самая кладбищенская церковь Воскресенія, выстроенная въ 1718 г. графомъ Апраксинымъ, была разобрана и перенесена въ 1848 году на ея нынѣшнее мѣсто, въ село Суйду. Въ церкви донынѣ хранятся

247

пожертвованныя Абрамомъ Петровичемъ «Минеи», со слѣдующей записью внизу каждаго листа:

«1775 году, июня 21 дъня, его высокопъревосъходителство генералъ аншефъ и разныхъ орденовъ кавалеръ Авърамъ Петровичъ Ганнибалъ в Суйдовской мызе въ церковъ Воскресение Христово далъ въкладу сию книгу именуемую месячьную минею».

Такихъ книгъ 12. Въ церкви есть еще напрестольный серебряный крестъ съ латинскими иниціалами І. H. и датой 1783 года1), а также старинное Евангеліе 1701 г., но безъ всякихъ указаній на то, что оно принадлежало семьѣ Ганнибаловъ. 1783 годъ на крестѣ указываетъ, можетъ быть, настоящую дату смерти Абрама Петровича. Намъ не удалось точно установить ее по метрическимъ записямъ, такъ какъ въ Суйдинской церкви Воскресенія метрическія книги сохранились только съ 1825 года, да и въ С.-Петербургской Консисторіи, куда мы обратились съ просьбою помочь намъ въ этомъ вопросѣ, намъ отвѣтили, что метрическихъ книгъ Суйдинской церкви раньше 1819 года въ Консисторіи не имѣется.

Кромѣ этихъ книгъ, до насъ дошелъ еще образъ Нерукотвореннаго Спаса, принадлежавшій Абраму Петровичу Ганнибалу; образъ этотъ — не русскаго письма, написанъ на деревянной доскѣ; на оборотѣ имѣется слѣдующая странная надпись: «Привезенъ образъ изъ Италіи 1725 г. Абрамомъ Петровичемъ Ганнибаломъ». Надпись эта, конечно, сдѣлана послѣ смерти Абрама Петровича, такъ какъ не соотвѣтствуетъ дѣйствительности: Абрамъ Петровичъ никогда не былъ въ Италіи и вернулся въ Россію въ 1723 году; можетъ быть, вмѣсто Италіи должно стоять: Испаніи, гдѣ Ганнибалъ сражался въ рядахъ французскихъ войскъ. Образъ этотъ хранился у сыновей Исака Абрамовича въ Псковской губерніи, а съ 1851 г. находился у Семена Исаковича

248

Ганнибала; въ его семьѣ сохранилось преданіе о томъ, что Петръ Великій благословилъ имъ своего крестника передъ своею смертью; такъ, по крайней мѣрѣ, передавалъ Семенъ Исаковичъ своей женѣ. Въ настоящее время образъ этотъ находится въ Петровской Галлереѣ при Имп. Академіи Наукъ.

Необыкновенная судьба А. П. Ганнибала и его недюжинная личность интересовали многихъ, а болѣе всѣхъ, конечно, его правнука — великаго Пушкина; онъ говорилъ, что прадѣдъ его слылъ человѣкомъ суровымъ, неумолимымъ; Бантышъ-Каменскій1) и Д. И. Языковъ2) писали, что Ганнибалъ былъ горячъ, ревнивъ и скупъ, а Гельбигъ3) утверждаетъ, что Абрамъ Петровичъ былъ отлично воспитанъ, имѣлъ свѣтлую голову, много прилежанія къ дѣлу, отличался способностями къ военнымъ наукамъ и умеръ философомъ.

А. Ганнибалъ.

(Продолженіе слѣдуетъ).