Имена дѣйствующихъ лицъ въ сказкахъ
Пушкина о Царѣ Салтанѣ,
о Золотомъ Пѣтушкѣ, о Мертвой Царевнѣ.
(Салтанъ, Гвидонъ, Дадонъ, Чернавка).
Въ сказкахъ Пушкина мы встрѣчаемъ мало собственныхъ именъ, и они необычны для русскихъ народныхъ сказокъ. Такъ, въ первой названной въ нашемъ оглавленіи сказкѣ дѣйствуютъ Салтанъ и Гвидонъ, его сынъ; во второй сказкѣ царь носитъ имя Дадона. Откуда получились эти имена?
Всѣ эти три имени мы находимъ въ книгѣ лубочнаго изданія: „Сказка о славномъ и храбромъ богатырѣ Бовѣ королевичѣ и о прекрасной королевнѣ Дружневнѣ; и о смерти отца его Гвидона. Изданіе третіе“ (С.-Пб. 1837. Библіотека Импер. Академіи Наукъ, IV. б./7951)1). Гвидонъ, какъ видимъ уже изъ заглавія, отецъ Бовы. Онъ былъ королемъ „въ славномъ градѣ Антонѣ“ (3 стр.). Салтанъ — отецъ Лукапера богатыря. Онъ называется въ сказкѣ то Султанъ Султановичъ (стр. 26), то Салтанъ Салтановичъ (стр. 31, 32, 34, 35, 36, 37 и др.). Въ Пушкинской
129
записи первой сказки со словъ няни встрѣчается это имя въ первой формѣ: Султанъ Султановичъ (турецкій государь). Арина Родіоновна смѣшивала въ одномъ названіи собственное и нарицательное имя. Можетъ быть, избѣгая этого, Пушкинъ остановился на второмъ имени, Салтанъ, которое, впрочемъ, мы находимъ у него и раньше, въ программѣ данной сказки, набросанной въ 1822 году въ Кишиневѣ (см. „Сочиненія А. С. Пушкина. Изданіе Общества для пособія нуждающимся литераторамъ и ученымъ, подъ редакціей и съ объяснит. примѣчаніями П. О. Морозова“. С.-Пб. 1887, т. III, стр. 449 и 450).
Царь Дадонъ въ сказкѣ о Бовѣ — сосѣдъ короля Гвидона, овладѣвшій впослѣдствіи его женою и сыномъ, Бовой королевичемъ.
Наконецъ, въ сказкѣ Пушкина о Мертвой Царевнѣ есть имя Чернавка, сѣнная дѣвушка злой красавицы царицы. И въ „Бовѣ королевичѣ“ мать Бовы, Милитриса Кирбитовна, посылаетъ своему сыну отравленные хлѣбы „съ дѣвкою Чернавкою“ (стр. 13). Имя Чернавка собственно нарицательное названіе, которое встрѣчается и въ сказкахъ, и въ былинахъ. Такъ, въ „Сказкѣ о Климкѣ“ („Печатано съ изданія 1794 года безъ исправленія“. M. 18331) дѣвкой чернавкой называется прислуга госпожи, которая спитъ съ барыней въ одной комнатѣ (стр. 16: „Въ слѣдующую ночь, пришедъ Климка тайно въ господскіе покои, пришелъ прямо въ спальню, и зная, что дѣвка чернавка была очень сонлива, легъ на полу“). Въ значеніи горничной, прислуги слова дѣвка чернавка встрѣчаются въ сказкахъ А. А. Эрленвейна (Народныя сказки, собранныя сельскими учителями. Изданіе А. А. Эрленвейна. М. 1863, стр. 28, 29, сказка „Про казака“; стр. 92, сказка „Буръ-храберъ“).
130
Въ такомъ же значеніи чернавка у Полонскаго въ „Правдѣ и Кривдѣ“, написанной въ народномъ стилѣ:
У хозяевъ въ проѣзжихъ домахъ
Словно дѣвка-чернавка прислуживала... (Глава X).
У Кирши Данилова чернавушка въ значеніи прислуги является въ Васильѣ Буслаевѣ (въ обѣихъ былинахъ) и въ пѣснѣ о старцѣ Игримищѣ, гдѣ „деушкой чернаушкой“ называется „деушка поваренная“.
Въ былинахъ Гильфердинга Чернава является въ качествѣ невѣсты Садко, которая выводитъ его на бѣлый свѣтъ. Такъ, въ № 70 его былинъ старичекъ, подающій Садку совѣты, какъ держать себя въ синемъ морѣ, и какъ жениться, когда водяной царь приведетъ ему невѣстъ, говоритъ:
„Перво триста дѣвицъ ты стадо пропусти,
А ты другое триста дѣвицъ ты стадо пропусти,
А въ томъ стади на конци на остатніемъ,
А йдетъ какъ дѣвица красавица,
А по фамиліи1) какъ Чернава-то:
Такъ ты эту Чернаву-то бери въ замужество“...
(„Сборникъ Отдѣленія русскаго языка и словесности Императорской Академіи Наукъ“, т. 59, стр. 557).
Въ № 2 былинъ Гильфердинга соотвѣтствующее лицо называется: „дѣвушка черная, черна дѣ́вчонька чиганочка“ (Тамъ же, стр. 10, 11).
Болѣе древній и первоначальный текстъ, повидимому, даетъ въ этомъ случаѣ былина подъ № 174, гдѣ о выборѣ невѣсты говорится такъ: „И выбирай себѣ которой хуже нѣтъ, и которой хуже нѣтъ, кое́й чернѣе нѣтъ“ („Сборникъ“, т. 60, стр. 630). Другіе тексты чернавку-замарашку и простолюдинку уже обратили въ красавицу и
131
цыганочку. У Кирши Садко беретъ „деушку поваренную, а котора деушка похуже всехъ“.
По значенію слова: черная дѣвушка, чернава очевидно близки къ словамъ: черный народъ, чернь, чернорабочій1).
Когда точное значеніе слова чернавка затерялось, то его и стали брать какъ собственное названіе. Такъ мы видѣли въ былинѣ, такъ оно употреблено и у Пушкина. Въ „Трумфѣ“ Крылова выступаетъ: „Чернавка, наперсница Подщипы“, дочери царя Вакулы.
Такъ какъ и раньше Пушкинъ взялъ имя для героя своей поэмы-сказки: „Русланъ и Людмила“ изъ тѣхъ же обнародившихся рыцарскихъ повѣстей, такъ какъ онъ зналъ сказку о Бовѣ изъ устныхъ и печатныхъ источниковъ, въ юности подражалъ ей2), а послѣ, по его собственному
132
указанію, дѣлалъ изъ нея лексическія заимствованія (см. Сочиненія, т. V, стр. 128), то пользованіе указанными именами изъ этой сказки мы можемъ считать достаточно вѣроятнымъ.
14/XI/05. В. Чернышевъ.
Сноски к стр. 128
1) Ср. съ этимъ полное заглавіе сказки о Салтанѣ: „Сказка о царѣ Салтанѣ, о сынѣ его славномъ и могучемъ богатырѣ князѣ Гвидонѣ Салтановичѣ и о прекрасной царевнѣ Лебеди“.
Сноски к стр. 129
1) Библіотека Императорской Академіи Наукъ, IV. б./7822.
Сноски к стр. 130
1) Въ народномъ языкѣ слово фамилія значитъ: имя, названіе.
Сноски к стр. 131
1) Сравн. старинн.: Черные люди = крестьяне; Черная сотня = простые посадскіе люди (Словарь Академіи Россійской, 1794 г., ч. VI). — Совсѣмъ другое дѣло чернавка въ значеніи брюнетка: „Лизѣ было совѣстно показаться передъ незнакомцами такою чернавкою“ (Пушкинъ, IV, 87).
2) См. указанія по этому вопросу у Л. Н. Майкова: „Сочиненія Пушкина. Изданіе Императорской Академіи Наукъ. Приготовилъ и примѣчаніями снабдилъ Леонидъ Майковъ“. Т. I. Изд. 2. С.-Пб. 1900, стр. 120 примѣчаній и дальше. При этомъ нельзя вполнѣ согласиться съ покойнымъ академикомъ въ томъ, что Пушкинъ для своего Бовы взялъ изъ повѣсти о Бовѣ Королевичѣ лишь нѣсколько собственныхъ именъ, „но не заимствовалъ ни одной, даже мелкой черты сюжета“ (стр. 126 примѣчаній).
У Пушкина Бова — сынъ царя, коварно убитаго Додономъ. Этотъ Додонъ женился на супругѣ убитаго, красавицѣ Милитрисѣ, а Бову посадилъ въ темницу. Додонъ безпокоится, видя въ заключенномъ Бовѣ претендента на престолъ и мстителя за отца. Изъ темницы Бову должна выручить служанка Милитрисы.
То же самое мы найдемъ и въ нашей повѣсти о Бовѣ. По волѣ отца, прекрасная Милитриса вышла замужъ за короля Гвидона, котораго видѣла „во градѣ своемъ, но не полюбила, а устрашилась“. Она прижила съ нимъ Бову Королевича, но черезъ три года предала мужа сосѣднему царю Дадону, за котораго хотѣла раньше выйти замужъ. Дадонъ убилъ Гвидона на охотѣ, овладѣлъ его царствомъ и женой. Бова, „видя безпорядки своей матери“, бѣжалъ съ своимъ дядькой изъ царства. Погонщики поймали Бову и привезли къ Дадону, который отдалъ его матери. Когда Дадону приснилось однажды, что Бова Королевичъ пронзилъ его копьемъ, то Бову засадили въ темную темницу. Изъ темницы Бову выручаетъ дѣвка Чернавка.
Изъ этихъ сопоставленій можно видѣть сходство Пушкинскаго Бовы съ повѣстью о Бовѣ. Къ сожалѣнію, покойный Л. Н. Майковъ не указалъ, какой печатный текстъ имѣетъ онъ въ виду, говоря о несходствѣ Пушкинскаго и лубочнаго Бовы. Тотъ текстъ, который даетъ основаніе для этихъ нашихъ замѣтокъ, вѣроятно, не привлекъ его вниманія.