291

«ИЗ ДВУХ РАЗГОВОРОВ» ПОЛИТИКА С
ПОЭТОМ

Неизвестное донесение К.-Л. Фикельмона
князю Меттерниху

Архивы иностранных посольств, работавших в Петербурге в 20—30-х гг. XIX в., уже не раз привлекались пушкинистами в качестве источника важных сведений об общественном восприятии личности и произведений поэта¹. Архив австрийского посольства, возглавшегося в 1829—1838 годах К.-Л. Фикельмоном, салон которого неоднократно посещал Пушкин², представляет особый интерес.

Знакомство с этим архивом в связи с Пушкиным началось почти сто лет назад, когда Л. Майковым в “Старине и новизне” (1900, кн. III, с. 339—341) был опубликован отрывок из донесения Фикельмона князю Меттерниху, рассказывающий об обстоятельствах гибели и похорон поэта³. В дальнейшем этот документ публиковался наряду с донесениями других иностранных послов о смерти Пушкина в изданиях известной книги П. Е. Щеголева “Дуэль и смерть Пушкина”.

В шестидесятые годы комплексное изучение находящегося в Вене архива австрийского посольства в Петербурге, было осуществлено известной итальянской исследовательницей Н. Каухчишвили, работы которой очень высоко оценены российскими учеными⁴. Выдержки из этого архива опубликованы Н. Каухчишвили во вступительной статье к миланскому изданию дневника Д. Ф. Фикельмон⁵. Однако эти выдержки, подчиненные задаче статьи дать наиболее полную характеристику личности и жизненного пути Д. Ф. Фикельмон, не отражают всех материалов, содержащихся в архиве австрийского посольства и представляющих интерес для пушкинистов.

292

293

294

Пушкинская линия итальянского издания дневника Д. Ф. Фикельмон подробно исследована в статье М. И. Гиллельсона⁶, в которой цитируются и материалы венского архива. Эти цитаты, наряду с упомянутыми публикациями П. Е. Щеголева, являются наиболее доступными для российских исследователей документами австрийского посольства.

Достойным дополнением к этим текстам может стать, на наш взгляд, отрывок из донесения К.-Л. Фикельмона князю Меттерниху от 7/19 января 1830 г., не упомянутый в указанной работе Н. Каухчишвили и, насколько нам известно, не публиковавшийся ранее. Приводим русский перевод этого отрывка.

Санкт-Петербург, 7/19 января 1830.

Князь!

<...> Некий господин Пушкин, видный русский литератор, умный молодой человек, горячая голова, пожелал воспользоваться случаем, который предоставила ведущаяся в Азии война, чтобы совершить туда, с возможным удобством и удовольствием, познавательное путешествие. Он просил и получил разрешение отправиться в штаб-квартиру маршала Паскевича⁷. Он присоединился к его свите, хотя и не был военным, во время кампании в Армении. Он был при взятии Арзрума. Недавно он возвратился. Я записал кое-что из двух разговоров, которые имел с ним, о том, что русские обязаны своими успехами, и возможностью добиться этих успехов столь малыми силами, ослаблению морального духа всех азиатских народов. В распоряжении генерала Паскевича никогда не было и 20 тысяч боеспособных солдат. Лазы⁸ — единственный народ, который выказал мужество.

Господин Пушкин говорит о покуда независимых народах Кавказа в том же духе, что и полковник Монтит (Montith). Он мне сказал, что они были гораздо более энергичны и предприимчивы в течение двух лет войны; что если бы турки знали об этом, они могли бы извлечь из этого пользу; что связь с Россией была сильно затруднена; что ослабевшие отряды не смогли бы пересечь горы.

295

Мирный договор, не оставляющий никакой надежды на самостоятельность и независимость мусульманских народов, сохраняющий армию в Грузии, конечно, вскоре изменит настоящее состояние дел. Русским будет достаточно нескольких лет, чтобы упрочить свое могущество в Азии и сделать его там еще более грозным...⁹.

Сам факт уделения Пушкину и его мнению о Кавказской войне большого места в официальном донесении политического характера говорит о многом.

Во-первых, он позволяет с гораздо большей определенностью характеризовать личное отношение К.-Л. Фикельмона к поэту. Наиболее подробно оно описано Л. С. Кишкиным¹⁰, во многом основывавшимся в этом вопросе на “Записках” А. О. Смирновой-Россет (в издании “Северного Вестника”). Однако подлинность этих “Записок” не раз ставилась под сомнение исследователями. Более того, в изданном сравнительно недавно выверенном тексте “Автобиографических записок” А. О. Смирновой-Россет¹¹ отсутствует большая часть цитируемых Л. С. Кишкиным как подлинные фрагментов воспоминаний. Это значительно сужает круг источников, позволяющих судить о взаимоотношениях Пушкина и Фикельмона.

Приведенный отрывок позволяет более точно представить впечатление, произведенное на Фикельмона поэтом в первые недели их знакомства. Известно, что Пушкин начинает бывать в салоне Фикельмон скорее всего с 10 декабря 1829 г.¹² В дневнике Дарьи Федоровны Фикельмон, жены посла, сохранилась запись об этом:

“Вчера 10 у нас был второй большой дипломатический обед. Теперь у нас всегда бывает довольно много гостей на наших вечерних приемах по понедельникам, четвергам и субботам, но петербургское общество мне еще не нравится. Пушкин, писатель, ведет беседу очаровательным образом — без претензий, с увлечением и огнем; невозможно быть более некрасивым — это смесь наружности обезьяны и тигра; он происходит от африканских предков — в цвете его лица заметна еще некоторая чернота и есть что-то дикое в его взгляде”¹³.

Первый публикатор этой записи на русском языке Н. Раевский считает, что “нет оснований полагать, что

296

Пушкин присутствовал на этом обеде, который Фикельмоны дали петербургскому дипломатическому корпусу, тем более, что в это время он был еще лицом совершенно не официальным”¹⁴. Думается, что публикуемый нами отрывок из донесения Фикельмона ставит под сомнение это утверждение. Со времени этого обеда до рапорта Фикельмона прошло всего лишь около месяца. Если Фикельмон счел нужным сообщить мнение Пушкина о кавказских событиях самому Меттерниху, вряд ли он полагал его неинтересным для дипломатических лиц Петербурга и стремился разнести во времени посещения официальных и неофициальных гостей дома. (Заметим также, что сам характер записи Д. Фикельмон — в ней строки о Пушкине обрамлены рассказом о салонном вечере — также не в пользу предположения Н. Раевского.)

Во-вторых, публикуемый документ является наиболее информативным из всех известных источников о взглядах тридцатилетнего Пушкина на Кавказскую войну¹⁵. Он представляет интерес и как сообщение мнения очевидца о кавказских событиях¹⁶.

Таким образом, публикуемый отрывок из донесения К.-Л. Фикельмона предоставляет дополнительные материалы к характеристике тем “Пушкин в салоне Фикельмон” и “Взгляды Пушкина на Кавказскую войну”. Кроме того, он позволяет говорить о высокой оценке профессиональным дипломатом способностей Пушкина анализировать современную ему политическую обстановку¹⁷, что является важным штрихом к теме “Пушкин-историк”.

В заключение хотелось бы высказать некоторые соображения по поводу оценки П. Е. Щеголевым другого донесения К.-Л. Фикельмона, в котором говорится о смерти Пушкина. Публикацию этого документа П. Е. Щеголев предваряет следующими словами: Фикельмон “не обошел этого дела в своих донесениях своему министру графу Меттерниху, но не счел нужным распространиться о нем подробно”¹⁸. Знакомство со всем комплексом донесений австрийского посла Меттерниху вызывает несогласие с такой оценкой. Пожалуй, ни одному частному лицу Фикельмон не уделял столько внимания на страницах своих посланий. Даже кончины членов царствующей семьи освещались им гораздо более лаконично. Можно утверждать, что в официальном

297

донесении Фикельмон изложил то, что счел достойным внимания Меттерниха, с наивозможной полнотой, так как имеющееся в архиве частное письмо Фикельмона к тому же адресату, написанное вскоре после смерти поэта (30 января/11 февраля 1837 г.)¹⁹, не содержит никаких упоминаний о Пушкине.

ПРИМЕЧАНИЯ

Работа осуществлена в рамках Программы поддержки научных исследований Центрального Европейского университета.

¹  См., например: Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. М. 1987, с. 311—342; Глассе А. Дуэль и смерть Пушкина по материалам архива Вюртембергского посольства // Временник пушкинской комиссии. 1977. Л. 1980.

²  См. об этом: Рейсер С. А. Пушкин в салоне Фикельмон (1829—1837) // Временник пушкинской комиссии. 1977. Л. 1980, с. 36—44.

³  Щеголев П. Е. Указ. соч., с. 313.

⁴  Гиллельсон М. И. Пушкин в итальянском издании дневника Д. Ф. Фикельмон // Временник пушкинской комиссии. 1967—1968. Л. 1970, с. 31.

⁵  Kauchtschischwili N. Il diario di Dar’ja Fedorovna Ficquelmont. Milano, 1968, c. 7—82.

⁶  Гиллельсон М. И. Указ. соч., с. 14—32.

⁷  Обстоятельства получения Пушкиным разрешения на эту поездку много сложнее; см. об этом: Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М. 1969, с. 192—193.

⁸  Лазы — этническая группа грузин, сейчас живущая преимущественно в Турции.

⁹  Haus-, Hof- und Staatsarchiv Wien, Staatskanzlei, Au erdeutsche Staaten, Russland III, Kart. 89, л. 65 об. — 66. Заметим, что в итальянском издании дневника Д. Ф. Фикельмон цитируется фрагмент донесения от 7/19 января 1830 г., в котором, однако, речь идет не о Пушкине (Kauchtschischwili N. op. cit., S. 40).

¹⁰  Кишкин Л. С. Чехословацкие находки. М. 1985, с. 159—160.

¹¹  Смирнова-Россет А. О. Дневник. Воспоминания. М. 1989.

¹²  Рейсер С. А. Указ. соч., с. 39.

¹³  Цит. по: Раевский Н. Портреты заговорили. Алма-Ата, 1974, с. 219.

¹⁴  Там же.

298

¹⁵  С наибольшей полнотой они охарактеризованы в указанной работе Ю. Н. Тынянова (с. 194—195) и в статье О. Р. Айрапетова “Взгляды А. С. Пушкина на восточную политику России XVIII — н. XIX в. (Вестник Московского Университета. Серия 8. История. 1988, № 2, с. 67).

¹⁶  Возможно, исследователям внешней политики России тридцатых годов XIX в. небезынтересна информация о том, что в донесениях Фикельмона подробно отражена дипломатическая деятельность многих иностранных послов в Петербурге, а также реакция Николая I на политические события.

¹⁷  Анализ политического мировоззрения Пушкина в целом (без рассмотрения его взглядов на восточную политику России), позволяющий говорить об оригинальности политических идей поэта, содержится в работе С. Л. Франка “Пушкин как политический мыслитель” (1937).

¹⁸  Щеголев П. Е. Указ. соч., с. 313.

¹⁹  Haus-, Hof- und Staatsarchiv Wien, Russ. III. Kart. 109.

Публикация, перевод и комментарий И. В. КАНТОРОВИЧ