444

11

14 апреля 1832 г. Богородское

14  апреля  1832.
Богородское.
  

Христос воскресе!
Любезнейший, почтеннейший друг Александр Иванович!

Письмо Ваше от 25 марта пришло в самый день Светлого праздника, как нарочно, чтоб подарить меня золотым, самым приятнейшим яичком! Добавлю — и без малейшей лести — оно было немалою причиною, что я праздник провел с необыкновенным веселием: столько я ценю Вашею дружбою! И как страстные любовники прощают, при первой улыбке своей любезной, ее неверности, терзания и муки, так и я забываю все неприятные догадки, кои порождало Ваше молчание на четыре письма мои? И даже досадую на столь малое знание света, на излишнее тщеславие — требовать, чтоб человек в Вашем положении, любимый всеми и уважаемый, с Вашими правами на блеск в свете, наконец, по утрам занятый государственною службою и полезными кабинетными трудами, а ввечеру победами на зеленых полях,1 — требовать, чтоб мог уделить несколько минут в неделю на беседы с деревенским отшельником! Еще раз покорнейше благодарю Вас, почтеннейший друг Александр Иванович, за приятнейшее письмо Ваше и драгоценнейший подарок. Прибавления, сделанные Вами к интереснейшим запискам Вашим,2 придали им (выражаясь словами издателя «Телеграфа») «европейское достоинство», они останутся для Европы и для потомства важнейшими документами величия Александра, которое еще не все обнаружено свету, сколько по собственной его скромности, столько и по какой-то непростительной таинственности его историков. Теперь остается Вам, любезнейший друг, описать Ваше путешествие с покойным императором по России с такою же откровенностию и еще большею подробностию.3 Вы это обязаны сделать для отечества и собственно для памяти незабвенного Александра, который столько любил Вас! Надеюсь, что и строгий г. Полевой останется доволен сим трудом Вашим?

Теперь позвольте доставить Вам билет на получение моего маранья «Шемякин суд». Роман сей уже печатается и скоро выйдет в свет.4 Надеюсь, что Вы будете снисходительны, сколько по дружбе Вашей к автору, столько и потому, когда узнаете, что весьма много любопытного я согласился выкинуть, дабы под старость не нажить себе неприятелей. В том числе пять-шесть примеров судопроизводства Шемяки и несколько

445

деяний достойных его царедворцев! Теперь я принялся крепко за «Историю Петра»; но, несмотря на мое усердие, на богатство источников, часто прихожу в отчаяние, чувствуя несовершенность своих способностей, боясь, что не в состоянии буду оправдать ожиданий публики и воздвигнуть монумент, достойный моего героя!

Неужели Пушкин решился взяться за сию обузу? Другое дело, если б он написал поэму вроде «Генриады» или «Владимира». Я уверен, что автор «Бахчисарайского фонтана» превзошел бы Вольтера5 и Хераскова,6 но сочинитель «Повестей Белкина» не обещает быть достойным историком великого Петра, где нужен не один слог, но глубокомыслие, постоянство и — терпение. Впрочем, мне весьма лестно иметь столь знаменитого антагониста, так как и в «Шемяке» мне соперничествует Полевой, обязавшийся Ширяеву поставить такой же роман за 10 000 руб. к 1832 году? Деньги взял, а еще только кончил первый том!*, 7

Меж тем как у Вас гул колоколов, клики полутрезвого народа, пляшущего в грязи, стук карет и дрожек, скачущих взад и вперед для выполнения законов приличий, честолюбия, лести или видов корысти, — знаменует пришествие весны и праздников, у нас журчание вод, разорвавших снежные свои оковы, мелодическое пение птичек, тихие круги родственников и искренних друзей говорят сердцу и душе об оживлении природы и окончании Великого поста. Неужели Вы и нынешнее лето решились дышать зловонием столицы? Если поедете в Нижний, то вспомните обещание Ваше посетить галицкого отшельника, который пребудет по всю жизнь

               Вашим преданнейшим и покорнейшим

Пав. Свиньин<ым>.

Милостивой государыне Анне Павловне8 честь имею свидетельствовать мое и жены моей9 искреннейшее почтение.

NB. В Петербург я не попал по болезни жены и тещи,10 из коих последней имел несчастие лишиться, а первую едва довез до деревни...

Хранится: л. 288—289 об.

1 См. примеч. 1 к письму 10.

2 В 1832 г. Михайловский-Данилевский дополнил свои мемуары и издал их одной книгой: Записки 1814—1815 годов. 2-е изд. СПб., 1832. Цензурное разрешение было получено 12 января 1832 г.

3 А. И. Михайловский-Данилевский подготовил описание этого путешествия, но опубликовано оно было только в конце XIX в. (см.: Из воспоминаний А. И. Михайловского-Данилевского: Путешествие с императором Александром I по Южной России в 1818 году // Рус. старина. 1897. № 7. С. 69—102; № 8. С. 333—356).

4 Цензурное разрешение на издание романа Свиньина «Шемякин суд» было получено 27 января 1832 г.

5 Вольтер (1694—1778) — французский писатель и философ; в своей поэме «Генриада» воспел короля Генриха IV.

6 Михаил Матвеевич Херасков (1733—1897) — русский писатель, автор поэмы «Владимир возрожденный» (1785).

7 См. примеч. 5 к письму 10.

8 См. примеч. 11 к письму 2.

9 См. примеч. 12 к письму 3.

10 Речь идет о Наталии Ивановне Майковой (урожд. Серебряковой) (1768—1832).

Сноски

Сноски к стр. 445

* Вообразите, что он вероломного, бесчестного Шемяку представил образцом великодушия, справедливости и прочих добродетелей — вопреки Карамзина и прочих историков, летописей и преданий.